Предисловие

ПРЕДИСЛОВИЕ (Николай Константинович)

Это повествование вовсе не о Николае Константиновиче и в дальнейшем о нём не прозвучит ни слова, поскольку он не имеет никакого отношения к заданной теме. Автор сам не понимает, каким образом этот персонаж проник в роман, может, потому, что около десятка лет являлся непосредственным начальником нашего героя Игната, а значит, вложил в его жизнь частичку себя.

Николай Константинович был два раза женат. Этим фактом никого не удивишь, даже тех, кто ни разу не разводился, а вот то, что по его уверениям, обе его жены (вторая в пятьдесят пять лет) были целками, вызывало любопытство.

«А что! — уверенно провозгласил наш не герой (не путайте с антигероем) в ответ на сомнение коллег по работе. — Когда ей было еб…ться? Сначала школа, потом институт, потом работала». Как будто все, кто регулярно еб…тся, не учились в школе, в институте и никогда не работали. Нелепость собственного умозаключения Николая Константиновича нисколько не смущала, он вообще обо всём судил безапелляционно, а тот, кто пытался что-то оспорить, лишался отгула за аварийную работу ночью или мог вляпаться в неинтересный и ненужный труд, назначенный ему для перевоспитания.

К более серьёзным слабостям начальника можно отнести то, что он очень приветствовал, когда его записывали соавтором в рационализаторские предложения и без малейших угрызений совести присваивал гонорар, им не заработанный и, само собой, не заслуженный.

Некоторые изъяны в характере Николая Константиновича с лихвой возмещались его многочисленными достоинствами. В частности он умело ладил с вышестоящим начальством в Ленинграде, благодаря чему, помог нашему главному герою Игнату купить Жигули вне очереди. Ещё Николай Константинович быстро и угодливо сервировал стол вилками, ложками и стаканами, если к нему приходили с каким-то делом и со спиртным. Он всегда был готов за бутылку водки или даже вина предоставить отгулы, которые требовались Игнату для личных нужд.

Ещё он был хорошим рассказчиком.

Вот один из его рассказов…

Жил-был в городе Осташков кожевенных дел мастер дядя Ваня. А времена в те исторические годы были сталинскими.

И случилось так, что подхватил дядя Ваня от каких-то сибирских кож редкую, смертельно опасную, более того, очень заразную болезнь. Пошёл он на приём к врачам, те всё это дело обнаружили и сообщили куда следует.

Пришли к дяде Ване сотрудники НКВД, объяснили ситуацию. Так, мол, и так, болезнь у тебя, дорогой наш товарищ, чрезвычайно опасна для окружающих трудовых коллективов, жить тебе всё равно осталось недолго, так что — сам понимаешь…

Дядя Ваня всё понял, понурил голову и согласился не препятствовать воле Партии и трудового советского народа.

Привели дядю Ваню в котельную, дали выпить бутылку водки без закуски и, когда кожевенных дел мастер отрубился, уложили его на устройство для подачи угля в печь и затолкнули в топку.

А в это самое время в городе Осташков гудели все предприятия и пожарные сирены. Это жгли Дядю Ваню.

Некоторую, пусть и незначительную роль Николай Константинович сыграл и в деле финансового благополучия Игната, благодаря огромному количеству личных знакомств с жителями города, которые обращались к нему за помощью, когда у них портился телевизор. Сам Николай Константинович в телевизорах был полным профаном, способным разве что менять лампы и сгоревшие резисторы, однако уверенно преподносил себя знатоком, посвящая доверчивых владельцев голубых экранов в устройство пентодов, триодов и демпферных диодов. Хотя, скорее всего, про демпферы он тоже ничего не знал, но пусть будет упомянуто, не жалко.

Однажды Николай Константинович, не сумев найти неисправность в телевизоре, но пытаясь не упасть лицом в грязь в глазах владельца, принялся живо посвящать того в радиотехнические сложности. Он вытаскивал из телевизора очередную лампу и бежал на кухню, чтобы рассказать о ней хозяину:

— Это пентод! Знаешь, как он устроен, сколько в нем всяких электродов? Катод, анод, нить накала. А сколько в нем сеток? Ускоряющая, экранирующая, защитная! А ты говоришь!..

Хозяин молчал, ничего не понимая, но уважением проникался. Устав, в конце концов, от умствований мастера, полез в подвал за картошкой. А Николай Константинович, вытащив другую лампу, понёсся с новым рассказом, с разгона рухнул в открытый люк и сломал ногу.

Сам он об этой истории, случившейся с ним когда-то, умалчивал. Поведал о ней Игнату тот самый владелец, к которому Николай Константинович, громыхая костылями, регулярно заявлялся до тех пор, пока нога не зажила. Морщась, присаживался на стул и вздыхал, прозрачно намекая на компенсацию ущерба в виде стаканчика водочки.

Вот почему, как только Игнат устроился на работу, его новый начальник стал таскать его с собой чинить телевизоры, что было довольно-таки выгодно для обеих сторон, потому что Николай Константинович не стеснялся запрашивать за ремонт такие суммы, назначить которые у Игната не хватило бы ни совести, ни духу.

— Сколько с меня? — спрашивал владелец телевизора.

— Всего-навсего!.. — провозглашал Николай Константинович, — пятнадцать рублей.

И обезоруженный этой присказкой, хозяин изымал из кошелька обозначенную сумму.

К несомненным достоинствам начальника можно отнести его незлопамятность, да и в целом это был хороший человек и если бы не умер от инсульта, Игнат продолжал с ним работать до самой его пенсии. Новый начальник отгулы за поллитру не давал, и Игнат уволился, решив открыть собственный кооператив. Нагрянули времена перестройки, и о них в дальнейшем ещё будет упомянуто. Но начнём с самого начала, тем более, как мы уже сказали, это повествование не имеет никакого отношения к Николаю Константиновичу и как он сюда попал не совсем ясно.