7. Кира / Иванка /

КИРА

Профсоюзы или кто-то другой такой же деловитый организовали культурно-просветительскую поездку по достопримечательностям Белоруссии с экскурсией по Минску. Народ собрался из нескольких организаций, разношерстный и разновозрастный. В автобусе девушки принялись ревностно осматривать друг друга. На молодых парней они поглядывали с интересом, а на престарелых бабников, вовсю разошедшихся в таком курятнике, с неприязнью. Те этого не замечали и продолжали острить, похабно шутить и намекать на свою неистовую сексуальную потенцию.

Их группа разместилась в маленькой двухэтажной гостинице. Ближе к вечеру после очередных экскурсий и музеев выделилась небольшая компания парней и девушек, которая собралась в одной из самых больших комнат. Выпили вина, скромно закусили тем, что могли предложить магазины, поделились впечатлениями об увиденном. Минск никого не очаровал: поздняя серая осень, серый асфальт, серые газоны, серая архитектура. Все скучали. Парочки не наклёвывались. Девушек, от которых сразу получаешь ментальный удар по сознанию, Игнат не видел, но заметил, что за ним с интересом наблюдает Толя Мосол — личность загадочная и пугающая. То ли уголовник, то ли герой, он отсидел несколько лет за убийство известного в городе криминального авторитета.

Через какое-то время Толя вызвал Игната в коридор. Никаких происков в отношении Мосола Игнат никогда не затевал, поэтому не напрягся.

— Ты ничего не заметил? — спросил Толя, улыбаясь, и с хитринкой в глазах.

— Ничего.

— Ну, ты, братец, лопух, — сказал Толя. — Не засек, что Кира с тебя глаз не сводит?

Игнат удивился. Киру он знал лишь понаслышке. Весьма привлекательная особа, к ней клеился кое-кто из его знакомых, причем совершенно безрезультатно. Поэтому она не попала в зону интересов Игната, к тому же хоть и имела вполне гармоничную фигуру, но выглядела крупной девушкой, а Игнат предпочитал таких, чтобы можно было взять на руки и пронести несколько метров до кровати или ближайшего укромного местечка.

— Действуй! — рубанул Толя, хлопнув Игната по плечу.

Игнат вернулся к столу и подсел к Кире. Разговорились. Потом решили пойти в город погулять. Быстро темнело, улица не освещалась, так что пришлось присесть на ближайшую скамеечку. Игнат знал об относительной недоступности этой девушки, поэтому не спешил распускать руки и удовлетворился малым — поцелуями.

Когда вернулись к гостинице, оказалось, что дверь заперта. Постучали, никто не отозвался. Погрохотали, тот же результат. Игнат прошел вдоль окон первого этажа, достаточно низких, и увидел слабо освещённую комнату со спящей, вернее громогласно храпящей женщиной. Разбудить её не удалось, к тому же он опасался разбить стекло. Стали осматривать гостиницу в поисках не закрытого окна. За углом, поднявшись по пожарной лестнице на второй этаж, Игнат обнаружил открытую форточку. Верхний шпингалет окна сдвинулся просто, а вот до нижнего дотянуться не получилось. Игнат извлёк из своего высокого ботинка длинный шнурок, сделал петлю, просунул руку в форточку и, накинув её на стержень с шариком, вытащил шпингалет из гнезда. Окно открылось.

— Домушник, — сказала Кира с восхищением.

Перед сном договорились о встрече в ближайшие дни.

Несколько вечеров ушло у Игната на подступы к упрямой девушке. Кира приходила, с удовольствием принимала ухаживания, однако дальше этого дело не двигалось.

Однажды она пришла в новой юбке. Примерно через час по телевизору начался интересный фильм. Игнат прилёг на заранее разложенный диван, Кире, сидевшей в кресле, пришлось смотреть на экран сбоку.

— Иди сюда, — позвал Игнат и постучал по подушке, — а то шею вывихнешь.

Кира прилегла рядом. Фильм закончился, стали целоваться. Мало-помалу Игнат оказался сверху и так же мало-помалу разместился между её ног. Он был полностью готов к совокуплению. Но на девушке всё ещё были трусы, что придавало ей уверенности и беспечности. И тут Игнат неожиданно для самого себя ловко оттянул препятствие в сторону и вошел в Киру быстро и бесповоротно.

Прошёл месяц, второй. Они встречались часто. Постоянно предохраняться надоело, пришлось озаботиться высчитыванием безопасных женских дней. На этом и попались, Кира забеременела. А может, выдумала, надеясь, что Игнат женится. Но он принёс ей таблетки. Встречи прекратились. Он не искал её, она не навязывалась. Помогли таблетки или Кира сделала аборт, или никакой беременности не было, Игнат так и не узнал.

Однажды они случайно столкнулись в магазине. Кира охотно разговорилась. Игнат, предвосхищая возможный упрёк в его исчезновении с её горизонта, спросил, почему она ни разу не напомнила о себе.

— Я люблю, когда меня ищут, — сказала Кира.

На том и расстались. Игнат искать Киру не стал.

Вскоре Кира вышла замуж и однажды, позвонила сама, попросив починить сломавшийся телевизор. Назвала адрес.

Игнат пришёл вечером, Кира была в квартире одна. Телевизор он починил быстро, собрался уходить, но увидел, что девушка смотрит на него с пристальным ожиданием и подсел к ней на диван. Кира тут же выключила торшер. Всё произошло спонтанно, как само собой разумеющееся, без игры, молча и скучно, как вынужденный танец на празднестве, когда не хочется танцевать, но положено по этикету.

Он ушёл, ругая себя за слабость, а на другой день Кира пришла к нему сама. Причем, как показалось Игнату, слегка поддатая. Присели за стол, говорить было не о чем. Приставать к девушке, тащить её на кровать, Игнат не хотел и она это сразу поняла.

— Зря я пришла, — произнесла Кира, встала и быстро ушла.

— Зря, — согласился Игнат, но она не могла уже ничего слышать.

ИВАНКА

Иванка попала в дом к Игнату в августе после танцев устроенных на площади в День города.

Он заметил её по вызывающе красивым движениям гибкого тела и поспешил пригласить, как только зазвучала медленная музыка. Потанцевали, поговорили, заинтересовались друг другом, и показалось, что они знакомы уже давным-давно. Иванка вела себя раскованно и по-свойски.

Девушку сложно было назвать красавицей, но определённый шарм в ней присутствовал. От всех других она отличалась фигурой. Такое строение женского тела редко встречается в жизни, зато на фотографиях и рисунках его можно наблюдать постоянно. Фотографы и художники понимают и ценят эту особенность, увидеть которую, можно только в профиль, потому что она заключается в своеобразном изгибе спины и вызывающе красиво оттопыренной попке.

Пока они смотрели телевизор, Игнат освободил огромную грудь Иванки от помех, оценил визуально, но не восхитился. Большая грудь может произвести впечатление, но она никогда не бывает изящной, потому что провисает из-за своей тяжести и некрасиво смотрится, когда девушка лежит на спине.

Иванка не ломалась, не строила из себя недотрогу, похоже ей самой нравился секс и всё, что с ним связано, поэтому она вела себя просто и непосредственно.

Игнат вошёл в неё и почувствовал какую-то лёгкую помеху, но слишком был увлечён, чтобы обращать на это внимание. А когда кончил, заметил, что кончик его члена потемнел и саднит.

Девушка ушла мыться, а он трогал себя, морщился и недоумевал.

— Надо же, как ты его затолкал, — сказала Иванка, вернувшись на кровать.

— Кого? — удивился Игнат.

— Тампон. А ты, что, не чувствовал? Ты его так затолкал, прям вместе со шнурком, я еле достала.

Иванка казалась очень довольной.

— Я даже не знала, что так можно, — добавила со смешком.

Несколько дней Игнат опасался, что натёртое место воспалится, но ничего, всё зажило без следа. Пронесло.

С досады он не спросил номер её телефона, она тоже не поинтересовалась, и связь прекратилась, не начавшись.

Прошёл месяц или два, Игната тормознула незнакомая женщина в магазине.

— У нас телевизор сломался, — сказала она. — Будь другом, почини.

Игнат не удивился. Город маленький, слухи распространяются быстро, знать, что Игнат подрабатывает ремонтом телевизоров, могли многие.

Женщина назвала адрес. Игнат пообещал прийти в субботу.

Дверь ему открыла… Иванка. Удивилась.

Пока Игнат чинил телевизор, девушка достала швейные принадлежности, вдела нитку в иголку, села на стул и стала что-то чинить.

— Готово. — Игнат включил телевизор и направился к столу, чтобы уложить в кейс тестер и паяльник.

— Сколько за ремонт? — спросила Иванка.

— Нисколько.

Девушка продолжила шить. Вытаскивая иголку, она отвела руку в сторону, нарочно коснувшись тыльной стороной ладони ширинки Игната. Один раз, второй. Намёк был понят, он отобрал у девушки шитьё, бросил на стол и принялся вытаскивать её груди из бюстгальтера. Иванка встала, развернулась к Игнату спиной и стала тереться своей удивительной попкой о его брюки. Это дико возбуждало. Он быстро спустил ей трусы, вошел в неё и… почти сразу кончил.

— Ну, ты даёшь! — восхитился Игнат. — Никогда так не возбуждался!

Иванка улыбалась. Тут только до Игната дошло, что домой могла вернуться мама девушки, и что там дальше случилось бы, трудно предположить…

Он привел себя в порядок и, захватив кейс, направился к двери. Девушка молчала, как будто чего-то ждала.

Позже они много раз сталкивались в городе, Иванка его не замечала. Забыла? Думать так было проще.