29. Аня

АНЯ

Игнат искал её долго, а нашел совершенно случайно. Стройную, темноволосую, кареглазую, с приятным звонким голосом. К тому же остроумную и как приятно выяснилось позже — грамотную. Единственную девушку в его жизни, которую хотелось слушать. Не перебивая, внимательно и с интересом. Даже не верилось, что такие существуют.

Игнат с Эдиком катались по городу, решая всевозможные мелкие дела: что-то меняли, что-то покупали, что-то продавали. Притормозили у магазина, Эдику срочно требовалось вино, он охмурял жену соседа, которого отправили в длительную командировку — в тюрьму.

По тротуару шла девушка и вела за руку малышку лет четырёх-пяти.

Игнат залюбовался. Горделивая походка, взгляд устремлён вперёд, не рыскает по сторонам в поисках чужого любопытства к своей персоне.

— Как мне нравятся такие девушки! — вздохнул Игнат, заглядевшись.

— Так я её знаю, на нашем заводе работает. Зовут Аня. Хочешь, познакомлю? — тут же засуетился Эдик.

Не дожидаясь ответа, он выскочил из машины. Подбежал к девушке. Окна были закрыты, и сам разговор Игнат не слышал, только видел. Эдик что-то говорил, спрашивал, смеялся, размахивал руками, временами кивая в сторону «Жигулей» Игната. Девушка оказалась высокой, на полголовы выше Эдика, а Игнат с ним одного роста. На все уговоры Эдика она отрицательно качала головой.

— Записывай скорее, пока в голове держу, — поторопил Эдик, как только вернулся в машину.

Игнат нашёл в бардачке шариковую ручку. Записал на ладони продиктованные приятелем цифры.

— Это телефон её подруги Вали. Свой номер она не дала.

— Зачем нам её подруга?

— Одна Аня никуда с нами не поедет. Но есть шанс, что если мы уговорим подругу, то она тоже согласится. Такая вот схема.

Позвонили. Эдик трещал как пулемёт, и было ясно, что от него отделаться не просто. Валя сказала, что у неё гостит родственница из деревни Маша и без неё она никуда не поедет.

— Да хоть всю деревню собирай, — смеялся Эдик. — Лишь бы в машину влезли. Главное — уговори Аню. Без неё мы сами никуда не поедем.

Валя не подвела. Согласовали место общего сбора.

Зашли в магазин, Игнат купил вина. Эдик выкладывал всё, что знал об Ане. Двадцать пять лет. Не замужем, а вот то, что у неё есть ребёнок, для него самого сюрприз.

За город выехали впятером. На лесной поляне устроили небольшой пикничок. Девушки охотно пили вино и вовсю курили. Эдик всячески развлекал компанию. Игнат молчал и присматривался. Валя словно коркой покрыта слоем косметики. Единственное, что можно было оценить безошибочно — её курносый и весьма симпатичный носик. Маша сидела молча, на шутки Эдика не реагировала. Создавалось впечатление, что компания её тяготит. Аня выглядела неотразимо. Огорчало только то, что она ни разу не посмотрела на Игната. Лишь один раз её взгляд скользнул отрешенно по его лицу и уплыл куда-то в другое измерение.

Игнат позвонил ей через неделю. Номер телефона охотно предоставила Валентина.

— Аня?

— Да.

— Привет.

— Привет.

— Это тот самый товарищ Эдика, с которым ты ездила в прошлое воскресенье в лес.

— Я что-нибудь забыла в машине? — хмыкнул голос в трубке.

— Нет. Просто хотел предложить покататься.

— Какой шустрый, — протянула Аня. — В лесу таким тихим казался.

Пришлось уговаривать, пока она не согласилась.

Игнат отвёз её в лес и…

Нет, Аня даже поцеловать себя не позволила. Когда он попытался перелезть к ней на сиденье, она возмутилась:

— Я такого не понимаю. Остынь!

Пришлось от дел перейти к разговорам. Выяснилось, что малышка, с которой она гуляла — дочь брата. Живут они впятером в трёхкомнатной квартире, но папе перед пенсией начальство обещало отдельную однокомнатную. Тогда Аня с братом постараются разменять квартиру на две, и у неё будет своя жилплощадь.

Перед расставанием Игнату удалось погладить Аню по щеке.

— Ты красивая, — сказал он. — Никак не могу налюбоваться.

— Не заговаривай мне зубы, ничего у тебя не получится.

— А ещё у тебя отличная фигура.

— Две доски сложены… дальше, наверное, сам знаешь?

— Мне нравятся худенькие девушки.

— Что ещё скажешь?

— У тебя очень длинные ноги, —

— Это да. Такая мука! Очень сложно купить брюки, вечно коротки. — Аня огрызалась, но не грубо, со смешками и шуточками. Она была уверена, что Игната интересует только секс.

И всё-таки встречи не прекратились. Игнат с удовольствием её слушал, а какому человеку на земле не нужна благодарная аудитория? Она умела рассказывать. Самая банальная история у неё превращалась в историю смешную и занимательную.

Мало-помалу Игнату удалось добраться до губ девушки, а через некоторое время ей это уже стало нравиться. Огорчало одно, Аня много курила и очень любила выпить. Если он, приехав, не находил её дома, то чаще всего Аню удавалось отловить в компании близких подруг за бутылкой вина или в кафе Нарва. Все маршруты передвижения своей девушки Игнат изучил досконально, и что особенно радовало, никогда они не приводили туда, где были мужчины.

С каждой встречей Аня нравилась Игнату всё больше и больше, он с упоением слушал её истории про подруг, про их ежегодные поездки в Сочи, про парней, которые вечно пристают, про их тактику и методы подката. Она обладала необыкновенным чувством юмора.

Её неприступность хоть и огорчала, но раззадоривала, тем более, что выглядела не игрой, а являлась её образом жизни.

Прошло около двух месяцев частых встреч. После работы Игнат выгонял «Жигули» из гаража и как безрассудно влюблённый нёсся в соседний город к своей Анечке. Они уезжали на природу, и Аня рассказывала ему о своих маленьких приключениях. Слушать её хотелось бесконечно.

В один из таких вечеров у Ани кончились сигареты. До встречи она успела посидеть в своём любимом кафе, немного выпить, и покурить ей требовалось непременно. На уговоры съездить в город за сигаретами Игнат не поддавался. Аня настаивала, пыталась психовать, но последнее у неё пока ещё плохо получалось. И тут Игната осенило:

— Хорошо, купим сигарет, но ты перестанешь меня мучить.

Аня насторожилась.

— Я не могу так долго без женщины, — продолжал Игнат. — Изменять не хочу, насиловать не умею. Вот такие условия.

Аня фыркнула.

— Не могу я так, — сказала она. — Я пью, курю, если ещё начну спать с кем попало, то кто я буду?

— Я кто попало?

— Ты — нет, но всё равно с этим ко мне лучше не приставай. Я не хочу.

— А я не хочу, чтобы ты курила. Дымишь, как паровоз — я терплю, а ты не можешь уступить мне ни в чём.

— Могу, но не сегодня.

— Хватит хитрить. Ничего не получится.

— Ну, хочешь я тебя поцелую? Нежно, нежно.

— Хочу.

— Тогда съездим в город. Я курить хочу.

— Нет.

В конце концов, Аня согласилась, уверенная, что всё равно сможет отвертеться. И она попыталась это сделать после того как они съездили за сигаретами и вернулись на прежнее место.

— Всё, больше я тебе не верю, — сказал Игнат. — И с завтрашнего дня буду искать себе женщину. А с тобой будем встречаться, разговаривать, дружить. Ты мне и без секса нравишься.

— Я так не согласна.

— А как ты согласна?

Она промолчала. Игнат обнял её, поцеловал и стал осторожно расстёгивать пуговки на её юбке. Аня зажмурилась, стиснула зубы, но не сопротивлялась, хотя и не сдалась окончательно. Лежала в очень неудобной позе и дёргалась недовольно, когда Игнат пытался её как-то расслабить. И, тем не менее, всё прошло замечательно…

— Ну вот, — сказала Аня сокрушённо, — за пачку сигарет отдалась.

Игнат рассмеялся.

— Спасибо тебе, — сказал он. — Ты прелесть.

Потом всё пошло-поехало как хотелось Игнату. Аня приняла его условия. Он не упрекал её в пристрастии к пьяным компаниям, она отдавалась ему уже без капризов.

Постепенно Аня познакомилась со многими его друзьями. Не переваривала только Эдика. И где-то через полгода рассказала, как Эдик настойчиво пытался её соблазнить.

— Красивая девчонка. И интересная, но пьёт!.. — говорили друзья с завистью и сочувствием.

Никаких планов женитьбы на пьющей девушке Игнат не строил, но и расстаться был не в силах. Она притягивала его, завораживала красотой, покоряла нежностью. Добрая, отзывчивая, всегда желанная, верная.

В том, что Аня никогда ему не изменяла, Игнат не сомневался. Он часто приезжал без предупреждения, и ни разу не случалось, чтобы ему не удалось её найти.

Приятель Ефим, увидев однажды Игната с Аней, удивился:

— Зря время тратишь. Никому не даёт.

— Неудачный опыт? — засмеялся Игнат. — Сочувствую.

— Ты, что, её трахаешь? Ну, ты мастер! Уважаю! Я пробовал к ней подкатить, она меня послала, так послала, никто так не посылал.

Ефим был патологическим еб…рем. Каждый день ему требовалась новая женщина, любая, пусть хоть в сто раз хуже, чем предыдущая. Его метод совращения выглядел примитивным до пошлости, и оставалось загадкой, действительно ли срабатывал он или всё-таки больше сказывалась внешность соблазнителя. Ефим был высок, красив, говорил вкрадчиво: «Скоро война всем нам кирдык, поэтому надо спешить получать от жизни как можно больше удовольствия. Встретимся сегодня за амбаром?»

Не сказать, что в то время Игната сильно беспокоила любовь Ани к алкоголю. Наоборот, когда Аня капризничала, не хотела ехать к Игнату домой, её легко можно было уговорить, пообещав налить выпить.

У слегка пьяненькой Ани появлялась какая-то особая грация, милая усмешливая улыбка. Вроде как безмолвно говорит: я всё-всё о тебе знаю…

Но иногда она становилась невыносимой. Чаще это случалось, когда ей хотелось добавить, а Игнат не позволял.

Среди многочисленных подруг Ани ни одной трезвенницы заметить не удалось. Время от времени девушки собирались компанией, чтобы выпить и повеселиться.

Марина была в компании самой невыносимой. Постоянно капризничала, то ей не так налили, то не такой подали бутерброд, то что-то не так сказали.

— Я, когда пьяная тоже такая? — однажды спросила Аня.

— Хуже, — сказал Игнат.

После одной из таких пьянок компания потребовала отвезти их на «развод» — так называлось место, где до глубокой ночи тусовалась молодёжь. Торчать на «разводе» трезвому Игнату было в тягость, и он, оставив там всю компанию, увёз Аню с собой. Ей это не понравилось, душа жаждала широкого общения. Она бросала на Игната острые взгляды, как будто порывалась что-то сказать, но сдерживалась. Только фыркала.

Они приехали к нему домой, и Аня начала выделываться — отталкивала его руки, не позволяла до себя дотронуться. Потом потребовала:

— Налей мне выпить.

И Игнат не выдержал.

— Мне надоело то, что ты постоянно пьяная. Я хочу хоть один денёк побыть с тобой трезвой. Девяносто девять процентов времени, когда мы вместе, ты пьяная, и мне осточертело это.

— Не выдумывай, — огрызнулась Аня и тут же надулась ещё сильнее.

— Давай спать, — сказал Игнат.

— Налей мне выпить!

— Нет!

Аня легла на кровать в одежде. Он попытался её раздеть, но она его отпихнула.

— Слушай! — взвинтился Игнат. — Кончай свою пьяную дурь! Ты вообще можешь не пить или это уже алкоголизм?

Лицо Ани полыхнуло злостью, вскипели гневом глаза. Она отвернулась и дёргала плечами, когда Игнат пытался к ней прикоснуться. Вечер был испорчен. Она так и заснула в джинсах и свитере.

Утром они помирились. Аня сама разделась, подкатилась к Игнату под бочок, обняла его и затопила нежностью.

«Господи, как хорошо, когда ты трезвая!» — хотелось сказать Игнату, но, зная реакцию девушки на любые упреки, касающиеся её образа жизни, промолчал.

С тех пор он начал тихую, но наступательную борьбу с пьянством и курением. Увозил Аню к себе, когда у подруг намечались гулянки. Дома они выпивали по бокалу вина, иногда Аня просила добавки, и он подливал в её бокал ещё немного. А потом, когда Аня тянулась к сигаретам, смеясь, говорил, что не будет целовать её, потому что у него аллергия на запах табака.

Через полгода почти трезвой жизни Аня забеременела. По-видимому, промахнулись с безопасными днями, к которым в последнее время они оба относились невнимательно, то есть рискованно смело. Она сразу бросила курить и твёрдо сказала, что делать аборт не намерена. Независимо от того, хочет этого Игнат или нет, и независимо от того, останется он с ней и ребёнком или бросит.

Её папа как раз получил однокомнатную квартиру, а прежнюю трёхкомнатную они с братом разменяли. У Ани появилось своё собственное жильё.

Всё вроде бы наладилось. Он приезжал к ней на выходные, она к нему посреди недели в дни, когда у неё назавтра выпадала вторая смена. В понедельник Аня уходила на работу рано, в семь утра. Игнат просыпался через час и всегда находил на кухонном столе записочки:

«Самый красивый, умненький, самый стройный, сильный, здоровый. Я уже по тебе скучаю. Пей чай и доедай тортик. Жди меня и скучай. Целую тебя в твои пяточки».

«Золотулька, красотулька, я люблю тебя больше всех и всего на свете. Не балуйся, скучай и жди меня. На девочек не смотри, они все хитренькие и нехорошие. Хорошая только одна я. Целую тебя в твой грибатенький ротик».

Они так и не расписались, но и не расстались. Родилась дочка Оленька.

В годик он учил её ходить по квартире, держа за руки, и удивлялся выносливости крохи. Сам уже уставал, а малышка требовала ещё и ещё. Игнат играл с ней, боролся, кувыркал, кружил, подбрасывал в воздух. Возиться с ней было одно удовольствие.

Анино внимание к дочке в основном носило воспитательный характер. Она читала ей книжки, учила новым словам, записывала её детский лепет на магнитофон. Игнат, наоборот, просто баловался с ней, таскал, усадив на плечи по квартире и, наверное, поэтому Оленька всегда ждала папу с нетерпением.

Он научил её говорить букву «р», которая ей долго не давалась.

— Скажи р-р-рыба!

В ответ какое-то журчащее бульканье.

— Скажи р-р-рак!

— Скажи р-р-рука!

И вдруг прорвалось. Ещё не совсем чётко, но уже не шепеляво.

Когда Игнат подружился с Ланой, он никогда не выходил с ней в город из-за её высоченного роста, уж больно, как ему казалось в ту пору, они выглядели бы карикатурно. С Аней гулял с удовольствием. На вопросы приятелей, не испытывает ли он при этом стеснения, смеясь отвечал, что наоборот, чувствует гордость и добавлял: попробуйте добиться взаимности с высокой девушкой, и вы сами всё поймёте. До многих дошло. Ободрённые примером Игната, его друзья один за другим женились на высоких.

Сергей загулял с Кларой, Илья — самый низкорослый в компании, вообще всех удивил, завоевав сердце девушки на полторы головы выше его. В городе даже возникла своеобразная мода, которую Игнат нескромно приписывал себе: на улицах появились парочки — высокая девушка и парень метр с кепкой.

Аня больше не курила. Игнат иногда привозил бутылку вина.

— Я очень люблю вот так с тобой посидеть, — говорила Аня.

Они пили из широких бокалов и могли разговаривать часами. С Аней никогда не было скучно. Единственное, что изменилось в ней — это большее проявление чувственности. Аня стала неравнодушна к сексу. И когда слегка пьянела, то это её неравнодушие обострялось.

Новые приятные открытия появлялись одно за другим. Аня оказалась удивительной женщиной. Игнат поражался её отменному вкусу. Во всём. В одежде, в выборе занавесок на окна, кафеля на кухню, скатерти на стол. В квартире ни соринки, ни пылинки, всегда идеальный порядок. Когда они садились ужинать, любой ресторан мог позавидовать убранству стола.

А какая у неё была походка! Похожая на полёт, словно под ногами нет земли.

Первый запой случился через два года. Игнат приехал после работы, Ани дома не было. Стал звонить её родственникам. Брат сказал, что Оля у них, а где Аня он не ведает. Все темнили, что-то недоговаривали. Игнат стал колесить по городу на машине. На одной из улочек он увидел дружную компанию: Аню и её закадычных подруг. Они куда-то спешили.

Безропотно, без лишних слов Аня села в машину. Съездили за Олей. Запой прервался в этот же день. Но она снова начала курить и пришлось воевать. Игнат находил припрятанные сигареты, сминал пачки, выбрасывал в мусорное ведро, на протесты не реагировал и, в конце концов, победил.

Ничего в их жизни не изменилось. Аня была прекрасной любовницей, умелой хозяйкой. Квартира блистала чистотой.

Нет, не всё в их жизни протекало безоблачно. Порою Аня заводила разговор, что не чувствует себя женой, что мечтает жить вместе, в одной квартире, но не отрицала, что их так называемый гостевой брак поддерживает свежесть отношений.

Ещё одна черта не нравилась Игнату в Ане — она не терпела никаких замечаний в свой адрес. Правда, поводов для них практически не находилось. Но однажды, когда Аня снова завелась на тему, что не чувствует себя женой, он неосторожно напомнил о её запое, пытаясь этим аргументом объяснить своё опасение. В ответ — буря гнева, как будто он это придумал, как будто этого запоя никогда не было.

Летели девяностые, испытывая граждан страны на прочность и способность приспосабливаться к жизни. Игнат по-прежнему зарабатывал неплохо, и они ездили в Москву, чтобы потратить деньги, быстро обесценивающиеся из-за инфляции. Он разрешал Ане покупать все, что ей нравится — шортики, курточки, блузки. Постепенно обзавелись новым телевизором, холодильником, стиральной машиной.

Завод, на котором работала Аня, закрылся, и она сидела дома. А потом и в работе Игната начались перебои. То, что удавалось как-то заработать, он отдавал в семью, а сам иногда оставался ни с чем. И у них случилась первая крупная ссора. Что-то Аня хотела купить, не такое уж необходимое, как казалось Игнату, убеждала, настаивала, и он начал злиться:

— Мне, что, ещё на одну работу устроиться, чтобы твои прихоти ублажать?! — крикнул он.

— Это не прихоти, — сказала Аня.

— Найди работу и покупай всё, что тебе в голову взбредёт!

Слово за слово, она словно пощечиной припечатала Игната словом жмот, он взъярился от такой несправедливости, обозвал Аню наглой сукой и уехал в свой город.

Они прожили друг без друга две недели.

Он уже изнемогал от одиночества, костил себя за упрямство, но никак не мог сделать первый шаг к примирению.

И вдруг пришёл конверт с открыткой. На картинке мышка на телефоне и надпись: «Сижу на телефоне, жду твоего звонка». А на обратной стороне знакомым почерком: «Мой миленький лягушачий ротик, я так по тебе скучаю, что скоро умру, и у тебя не будет твоей наглой суки».

Он сорвался как сумасшедший и уже через час они обнимались, целовались и, казалось, что нет на всём белом свете более счастливой пары.

В городе один за другим открывались новые магазины, Аня устроилась на работу продавцом. Жить стало легче, и они иногда не ссорились месяцами. Игнат уезжал на работу утром в понедельник, увозя баночки с супом, пакетики с котлетами и полные нежности записочки, которые Аня никогда не забывала оставить на столе.

«Игнатулька золотулька, кушай всё, что в холодильнике: суп, колбаску, творожок, варенье, сок и всё, что найдёшь. А если не будешь кушать — умрешь, и тогда я тоже умру. Целую тебя».

«Умница моя, тебе досталась такая трудная ночь. Кушай всё, доедай шоколадку. Целую тебя в колючую моську».

Дочь подрастала, и у Игната с Аней появились сложности с сексом. Приходилось прятаться на кухне или запираться в ванной, всё это не способствовало безмятежной открытой любви. К тому же у Ани были трудности с оргазмом, ей требовалось хорошо расслабиться и настроиться. И если у неё не выходило получить своё, она раздражалась и заводила разговор об обмене своей квартиры на двухкомнатную с доплатой. Осуществить это можно было лишь одним путём — продать дом Игната, на что тот реагировал… вернее, никак не реагировал. Он отмалчивался.

Лучшими днями для них были те, когда Аня с дочкой приезжали к нему. Оля спала в комнате, а они вдвоём в новой пристройке на широченном диване. Можно не выключать свет и, как раньше, любоваться своей женщиной, её длинными ногами и по-прежнему исключительно стройным телом. Аня следила за собственным весом, она равнодушно относилась к еде, к деликатесам, и сохранять свои шестьдесят килограмм для неё не составляло труда.