Высшая аттестационная комиссия

Они все погибли. Их уничтожило чудовище хаоса.

Тяжело опираясь на подлокотники, Шеф поднялся из кожаного кресла. В полумраке кабинета рассыпались по полу бумаги. Настольная лампа прощально мигнула.

Шеф вошёл в деканат. Тени под его ногами подпрыгивали и пританцовывали. Комнату оглашал богатырский храп Полковника. Сю спала, положив голову на стопку исписанных бумаг. Чернильный отпечаток остался на её румяной щеке. Чук даже во сне был похож на замёрзшего воробья, он уронил голову на грудь. Декана нигде не было. Шеф обошёл деканатский стол по кругу, приподнял скатерть с оборками и заглянул в темноту под ним. Никого.

Только на столе, между распростёртыми руками Сю, сидел сквозняк и почти беззубым ртом слюнявил угол какого-то документа. Второй сквозняк — в углу — тихонько жевал пыльную папку с нечитаемым номером. Под ногой Шефа скрипнула половица — сквозняк замер, настороженно зашевелил лохматыми боками.

— Кушай, кушай, — проговорил Шеф елейным тоном. Протиснулся между Сю и Полковником и мастерским приёмом выдернул бумагу из лап сквозняка.

Успел вовремя: сквозняк отжевал нижний угол, немного смазалась печать, и на том разрушения закончились.

— Что такое вы обсуждали, что не удосужились меня позвать? — Он стряхнул с бумаги налипшую пыль. Буквы рванули в разные стороны.

— А ну стоять.

Хватило одного строгого взгляда — и буквы выстроились, как солдаты.

Голова раскалывалась после вчерашнего. Видимо, спирт всё-таки не успел выдохнуться, а судя по количеству колб на полу его кабинета, организм не сразу забил тревогу и отключил сознание. Хорошо, хоть очки он снял заранее. Утром нашёл их на краю стола — запылённые, но целые.

«Соискатель номер двенадцать — пятьдесят два… Неопознанные свойства, непрогнозируемые результаты… запретить, уничтожить».

Шеф стащил очки за дужку. Глядя в тёмный угол, тяжело вздохнул.

— И что ты натворила?

Полковник издал ещё одну хриплую трель и уничтожил всю патетику. Шеф вернул очки на нос, сложил приказ вчетверо и сунул во внутренний карман пиджака. Графин с водой на столе декана почти опустел, Шеф выплеснул остатки в стакан. Вода пахла болотом, но он влил её в себя. Уже у дверей обернулся.

— С добрым утром что ли.

Сю шевельнулась. Пригладила взъерошенные волосы. Подслеповато щурясь, обвела деканат взглядом и очень обрадовалась, когда обнаружила Шефа.

— Вы не подскажете, защита в Совете уже завершилась? Я только на минутку глаза прикрыла. Так интересно было слушать про эти… выводы в третьей диссертации. Я так живо вообразила себе всю научную картину.

— Закончилась, — отозвался Шеф, — списки новоявленных великих учёных вывесят к обеду.

Сю нашарила на столе очки и надела.

— А Туман как? Она защитилась?

— Конечно, — кивнул Шеф, — Туман защитилась вторая. Единогласно приняли.

Сю расцвела в улыбке и стала совсем похожа на себя прошлую, на ту девочку, у которой пальцы были испачканы в чернилах. И пальцы, и нос, и халат. И она плакала, когда думала, что объявление о её защите никогда не вывесят.

— Я знала, что так будет. Прекрасно. Замечательно. Поздравляю вас.

— И я вас, — кивнул Шеф и вышел.

Университет молчал ему в спину. Не хлопнула ни одна дверь, никто не выглянул, заслышав шаги. В нижних коридорах горели только аварийные лампы, в их красном свете — пятна облупившейся штукатурки и плесень на потолке. Кафельный пол кончился, уступил место скрипучим деревянным половицам. В щели между ними пробивались щупальца темноты, они съёживались и жалобно поскуливали, если Шеф наступал на них.

Потом кончились и деревянные половицы, а пол и стены коридора сделались земляными. Кое-где из стен выныривали окаменевшие корни деревьев. Вместо ламп свет источали кристаллические наросты на каменных арках, поддерживающих свод пещеры.

Коридор окончился позеленевшей от старости дверью. Её украшала табличка, увитая окаменевшими ветвями ивы. Листья — частью металлические, частью живые, усохшие мумии листьев, от дуновения сквозняка ссыпались Шефу под ноги. Он одёрнул полы пиджака, кашлянул в тишине заброшенного коридора и взялся за ручку.

Он вошёл. Кромешная темнота обступила его со всех сторон. Это была живая темнота, она дышала, ворочалась и пахла — уже не брошенным коридором, а намокшей опавшей листвой, костром и дымом, и всем тем, чего больше не было в мире живых.

— Здравствуй, — сказал Шеф. — Комиссия, прости, что разбудил тебя по такому незначительному поводу.

Темнота вальяжно шевельнулась. В знак приветствия коснулась его рукава. Её прикосновение было чуть более ощутимо, чем университетский сквозняк, чуть более тёплым, чем дружеское рукопожатие.

— Если ты пришёл, значит, это важно для тебя. Ты никогда не приходишь просто так, — сказала темнота певучим женским голосом. — Зачем ты разбудил меня? Что такого случилось в мире живых, что тебе нужно моё вмешательство? Хотя нет, стой…

Темнота обвила его за плечи, сладко вздохнула над самым ухом.

— Ты пахнешь Советом. Что на этот раз?

— Я никогда не просил тебя о таком, — сказал Шеф. — Я принимал решения Совета, как есть. Но в этот раз Совет перешёл все мыслимые пределы.

Высшая Аттестационная Комиссия тепло подышала у его плеча. Прикосновения, как строй мурашек, пробежался по его спине — вверх по позвоночнику. Судорога, похожая на вдохновение.

— Вижу. Ты полагаешь, было бы правильно оставить её в живых? Ты думаешь, так было бы лучше для науки? Совет принял решение, он постановил, что твоя ученица нарушит естественный порядок вещей. Совет постановил, что её необходимо уничтожить. Ты ведь догадывался, что так и будет. Ты понимал, что правда выплывет на свет. Совет не потерпит существо, созданное целиком из науки. Но ты пошёл на это. Ты не уважаешь решения Совета?

— Комиссия, я ошибся. Стар стал и слаб разумом. Но я всегда уважал решения Совета.

— Не настолько, чтобы молча его принять. Ты пришёл ко мне просить об… о чём?

Напряжённое внимание темноты слишком давило на плечи. Шеф снял очки, двумя пальцами сжал переносицу. Темнота терпеливо дышала над ухом.

— Я хочу вернуть Туман.

— Ты, вероятно, полагаешь, что так будет лучше для науки?

— Нет, — произнёс Шеф. — Не для науки. Так будет лучше для меня.

Темнота свернулась мягкими кольцами у его ног и сладко зевнула.

— Спасибо за честность. Я ценю это. Я подумаю, что я могу для тебя сделать. Теперь иди. Спасибо, что заглянул. Я так давно не видела старых знакомых. Вы совсем ко мне не заглядываете просто так, поболтать.