- 2 -

Я пришла в себя под стук капель. Раздражающий, отвратительный звук. Всё тело болело, одежда отсырела, и от холода меня колотила дрожь. Я попробовала подняться — ладони заскользили по влажному кафелю. Издалека слышался звук воды, стекающей по трубам.

Было темно. Но не так темно, как в кафельной могиле Совета. Темно, как в университете по ночам: из-за какого-нибудь угла обязательно светит аварийная лампа, и чья-нибудь дверь нет-нет и пропустит лучик фонарного света. Я села. На стене чернели ветви дерева. Они призрачно колыхались в спёртом воздухе. Мощные ветви оплели трубы под потолком и проткнули кафель у самого потолка. Сухо потрескивали новые и новые побеги.

Мы жили в университете, где вечно на всём экономили: на еде, одежде и энтомологических булавках. И на свете. На свете мы экономили каждую секунду. Не приведи тебе великий Дарвин уйти из комнаты и оставить лампу включённой. Я привыкла читать в свете, просочившемся из соседней комнаты, я умела читать на ощупь.

Я поднялась и коснулась древа кончиками пальцев. У узлов были разборчиво выведены моей рукой имена и названия. Я скользила пальцами по ветвям.

Университет. Условный эволюционный предок университета. Все мы произошли от одного сумрачного вида студента, который явился в высокое здание с колоннами. Текло время, шагала эволюция, и хмурый, не выспавшийся студент превратился в странного человека в белом халате. Человек улыбался невпопад, налетал на углы и двери, и его пальцы всегда были в чернилах.

Потом появился научный руководитель. Он держался уверенно и носил очки. В очках жили янтарные огоньки, прожигающие насквозь. Сначала был студент… нет, это другая ветвь. Тот же хмурый старшекурсник, снова — человек в белом халате, и вот его халат чернеет. На лоб человека набегают мрачные морщины. Его рот кривит злая усмешка. Его волосы седеют, но нет янтарный огоньков, ни в очках — ни внутри.

В руках его — меч. Он усмехается и замахивается. Это Чёрный Оппонент. Он смотрит на меня с конца ветви, а я рада — рада, что он не настоящий, только изображение. Он больше не сможет меня достать.

Ещё одна ветвь. Вначале был университет. Его люди таяли и исчезали. Его коридоры заполняла пыль. Падала штукатурка со стен. Книги в библиотеке рассыпались прахом. Колонны ещё держали его каменное тело, но хаос уже рушил всё, что внутри. Внутри него родилось чудовище — огромное тело гусеницы, безглазая уродливая морда и челюсти, перемалывающие стены и лестницы.

Так появилось чудовище хаоса, и я помнила, как это бывает. У меня затряслись пальцы, соскользнули с кровавых букв. Я уже поняла, что будет дальше. Чудовище пожирало университет изнутри и росло, и само становилось им. Огромным и пустым. Когда оно наелось, оно завернулось в каменный кокон и принялось ждать. Придёт время, сформируются новые ткани, и новое тело хаоса вырвется из оболочки.

Сначала куколке требуется покой и еда. Много запасных веществ, чтобы пережить плохую погоду. Но солнце скоро взойдёт. Оно всходит. Оно уже почти взошло.

Я отступила от стены. Пальцы всё ещё дрожали.

Так, Туман, главное — не истерить. Думать спокойно, как будто не сидишь в огромном коконе в роли продовольственных запасов. Просто принять решение.

Глупо было бы надеяться, что Совет спустит мне с рук то, что я натворила. Нет, они видели всё, они всё понимали. Они стояли под дверью, когда я рисовала дерево. Они стучали в стены и гасили лампы. И сейчас нет ничего проще и правильнее, чем уничтожить меня, пока я не навела в каменном коконе ещё больше шороха.

Я выдернула меч из дверной ручки — дверь тяжело приоткрылась. За ней светли тусклые лампы, и ничего больше. Держа меч наизготовку, я прокралась до поворота.

Ничего. И в соседнем коридоре, и на лестнице. И по дороге вверх мне попались только парочка сонных сквозняков. Университет замер и немного подрагивал, как раскалённый воздух перед бурей.

Я вышла на площадку перед деканатом. Постояла в свете лампы. Внимательно осмотрела доску объявлений: ничего нового. Там распростёрлось выцветшее прошлогоднее расписание, и в углу примостился клочок бумаги с выведенным синими чернилами: «Пересдача по свободнорадикальным процессам состоится…»

За моей спиной хлопнула дверь. Не оглядываясь, я рванула в полумрак за колонной, и только потом выглянула. Из кафедры вышла Аша, постояла на пороге, потянулась обеими руками. Я бросилась к ней, позабыв про осторожность, схватилась за протянутую руку.

— Ты здесь! Я так рада, что с тобой всё хорошо.

— Ей, только не задуши меня на радостях. Ты чего такая взъерошенная, как будто чудовище увидела?

Я выпустила её пальцы. Надо было сказать. А слова никак не собирались в подходящий вопль. Я перебирала их, стоя под Ашиным взглядом. Сначала испытывающим, потом насмешливым, потом удивлённым. И выдала, наконец:

— Понимаешь, это не университет.

Аша выдохнула, как будто услышала как раз то, что и собиралась услышать.

— Туман, опять ты за своё. Ну чего тебе неймётся, а? Галка, иди сюда. Может, тебя она послушает.

Они выступили против меня вдвоём, и это, конечно же, было нечестно, но разве могло случиться по-другому? Галка скрестил на груди руки, продемонстрировал белые манжеты рубашки, выглядывающие из-под свитера.

— Ты не переживай, — сказал он, — скоро вывесят объявление о защите. Нужно только подождать.

— Это не университет. — Я отчётливо ощущала, что стою спиной к лестнице и тёмному коридору. И тишина оттуда тянет ко мне ложноножки, дышит в затылок, щекочет пятки тонкими пальцами сквозняков. И моё время заканчивается. Истончается пространство вокруг меня. — И не будет никакого объявления. Совет заманил нас сюда, чтобы прокормить своё чудовище хаоса. Когда бабочка выйдет из кокона, она нас сожрёт, вот и вся защита.

Аша с Галкой переглянулись.

— Пожалуйста, — прохрипела я, не в силах больше выдерживать их безмолвные разговоры, — поверьте мне хоть раз. Я же верила вам, когда мы шли в запретную секцию. Я никогда вам не врала.

Галка, ни на кого больше не глядя, мотнул головой в сторону кафедры, и сам первый скрылся за дверью.

— Ты говоришь, что мы до сих пор в башне Совета? — Галка смотрел мимо и дёргал себя за бородку.

— Вы мне не верите. — Я уже охрипла от споров, а воды в чайнике, как назло, осталось на самом донышке. В ней плавали хлопья накипи. — Давайте пойдём к Шефу. Если он у себя в кабинете, то это — университет.

— Во-первых, к Шефу я не пойду. Он, может, забыл про нас, а мы сейчас нагрянем, он нам впаяет каждому по сто заданий. А я ещё отдохнуть хочу. Во-вторых, — Аша скрестила на груди руки — отгородилась щитом от моего напора — в углу кафедры, под расписанием, — почему ты решила, что если Совет способен создать иллюзию университета, то он и Шефа на скорую руку склепать не в состоянии?

Ответа на этот вопрос я не знала. Как объяснить Аше, что если Шеф в своём кабинете, то уже не важно, университет это, совет или бункер времён ядерной войны. В конце концов, реальность — это то, что мы о ней воображаем. Вообразим, например, что вокруг нас всё нормально. Если тут Шеф, то всё и правда в порядке.

Я взяла чашку — слишком громко приземлила её на столешницу — и налила воды с хлопьями накипи. Она противно хрустела на зубах.

— А если это всё-таки башня Совета, что ты предлагаешь? — Галка возвышался во главе стола, закупорив меня между столом и шкафом.

Бедный, бедный Галка, он ещё ничего не понял.

— Нам нужно бежать.

— Бежать? Но мы же прошли все задания. Нас не имеют права выгонять. И должна же состояться защита! Мы не можем просто взять и всё бросить. Туман, может, во всём мире больше нет ни одного Совета. Если мы сбежим, нам никогда не стать великими учёными!

Он даже осип с перепугу. Длинные музыкальные пальцы запутались в воздухе, бессильные доказать мне хоть что-то. Я отвернулась. Бедный-бедный Галка, он так и не понял, что дело вовсе не в заданиях.

Просто Совета, на который мы возлагали такие надежды, Совета, в который мы сбежали, этого Совета, который мог нас уничтожить, а мог сделать победителями, его больше не существует. Сожрало чудовище хаоса, пока мы сидели за запертыми дверями университета. И бессмысленно выигрывать в турнире, если приз за это — стать обедом для дракона.

Ну и что мне с ними делать? Тащить в подвал, в душевую, чтобы они сами полюбовались на кровавое эволюционное древо? Я могла бы потащить, но ведь Галку не убедит даже это.

В коридоре захрипел динамик. Я дёрнулась, свалила на пол чашку — вода выплеснулась на паркетные доски. Галка поднял указательный палец, молчите, мол.

— Уважаемые коллеги, — произнёс динамик до тошноты знакомым тоном, — с радостью сообщаем вам, что на время Икс сегодняшнего дня назначена защита. Ожидаем всех заинтересованных личностей в большом конференц-зале Совета.

Динамик щёлкнул, и всё стихло.

— Ого, — выдохнула Аша. — Чья это защита?

— Нужно посмотреть на доске объявлений, — хрипло от волнения отозвался Галка.

Они наперегонки бросились к двери. Вообще-то великие учёные не носятся по коридорам, сшибая углы, но иногда можно. Я прижала холодные пальцы к горячим щекам. Значит, Совет решил сыграть ва-банк. Совет понимал, что я не брошу здесь Галку и Ашу, и Света, и потому я крепко привязана к каменной громаде.

Значит, так.

Не забыв прихватить с собой меч, я вышла в коридор. Ещё нужно было умудриться не упасть и не споткнуться об кого-нибудь в коридоре. У доски объявлений столпилось столько народу, сколько я в жизни не видела в закутке перед деканатом. Большую часть из них я видела в первый раз, но были тут и Свет с Малиной. Малина выхватила меня быстрым взглядом и поймала Света за руку. Он не обернулся.

Перед Галкой все расступились и тут же сомкнулись, оставив меня на отшибе темноты. Он приблизился к доске объявлений. Пальцы нервно вцепились в манжету рубашки. Она уже не была такой белоснежной, как раньше. Прямо на глазах её покрывали бурые и желтоватые пятна.

Я охнула, так что на меня обернулась какая-то девчонка в платье гимназистки-отличницы, и попыталась пробраться к доске объявлений. Бессмысленное занятие. Людское море схватило меня и выплюнуло в темноту за колоннами. Тут бы не помог даже меч.

Галка обернулся, беспомощно сощурил глаза. Он искал нас с Ашей, но не мог увидеть — из яркого света деканатовской лампы не видно тех, кто стоит за колоннами. Его пальцы беспомощно дёрнулись в воздухе, как будто послали мне привет.

— Что? — спросила я громко, но голос потонул в общем гомоне. Вряд ли он услышал.

— Сегодня в час Икс, — сказал Галка — я прочитала по губам, — я, — пальцы легли ему на горло, как будто чужие, — в большом конференц-зале Совета. Все желающие, — пальцы опять трепыхнулись в воздухе, — вы можете прийти.