Звери и их хозяева / Зауэр Ирина

Не надо стучать. И звать меня тоже не надо. Мы с тобой в одинаковом положении и ничем друг другу помочь не можем. Даже себе не можем, сам знаешь.

Поговорить хочешь? А смысл? Ты тут, я тоже, тут и останемся, навсегда. Ага, мы вовсе не такого «навсегда» хотели, когда придумали Разделитель. Ну что же делать, если нам всегда всего мало?

При чем тут это? Как не хотелось отвлекаться, но, видимо, придется тебе кое-что объяснить.

Итак. Жили на свете люди, такие, как мы с тобой… Да, начну с самого начала, хотя все это ты знаешь. А спорить бесполезно — кто тут поговорить хотел? Вот теперь и слушай. В конце концов, ты сам видишь все иначе, знаешь иначе и понятия не имеешь, каково оно с моей стороны.

Жили люди, каждый себе на уме и каждый со своими проблемами. И для решения проблем все чаще использовали собственное воображение. Натренировались. Даже тот, у кого от рождения его не было, лет через пять усиленных тренировок — а куда деваться, если проблемы везде и надо с ними что-то делать, а простые решения не помогают? — всё что угодно мог себе представить.

Или почти всё. Главное — кто-то придумал Разделитель, и не просто придумал, а смог его создать. Споры, наверное, и сейчас шли бы — собрал он его из деталей или просто вообразил и вещь появилась?

Вот тогда и настала Золотая Эра. Больше не надо было тратить время на решение проблем. Приходи в ближайшую контору, где стоит арочка Разделителя, пройди под ней, представив свою беду в виде… да в любом — вещи, животного, или хоть дождя с ветром — и она немедленно этим воображенным станет, покинув тебя. Грустишь? Отдели от себя свою грусть, пройдя под аркой — и любуйся на зверя или чудной какой-нибудь предмет, в соседней комнате в стеклянной клетке материализовавшийся. Его можно сразу же уничтожить, а можно с собой взять и на полку поставить. Подарить или продать…

Богатое воображение и тут нас не подвело, тем более год от года оно все развивалось и развивалось, по необходимости. И скоро… мы стали гордится собой и способом решения проблем. А потом — самими проблемами. Их формой и видом…

Помнишь, я говорил о том, что нам всегда мало? Ну, вот как раз об этом. Возникла мода на проблемы. На причудливые вещи или существа, которыми можно похвалиться. Отделенная от человека беда уже не только не мучила его — она поднимала ему престиж. Представь, идет по улице какой-нибудь, а за ним цепочкой тянутся… пес рогатый, золотая змея в королевской короне и огненная птица с глазами невыносимой синевы. Именно животные стали самыми модными, но, к сожалению, все они довольно скоро исчезали. Ведь все-таки это был способ решить проблемы, а не нянчиться с ними вечно.

Кстати, о вечности. Смертность не осталась последней нерешенной задачей. Я свою, например, представил в виде паука, и сам нажал на кнопку «уничтожить», наполняя стеклянную клетку жидким огнем… А бессмертие — ну кто бы мог подумать, что оно тоже может стать бедой?

Правда, абсолютного бессмертия придумать не вышло. Наверное, потому, что мы слишком привыкли верить: если упасть с большой высоты, или долго ничего не есть, или не дышать, то умрешь. Поэтому просто стали жить долго, не старея и не болея.

Да-да, сколько на эту тему написано и прочитано. Мол, вечность — куча свободного времени, которое заполнить нечем, и жизнь превращается в дурную бесконечность одинаковых дней. Оно так. Но если у тебя не только времени полно, но и воображение богатое… Мы сумели найти себе развлечение, да.

Некоторые проблемы, даже решенные с помощью Разделителя, возвращались, некоторые — нет. Смешно — забот стало не хватать на всех. Нечем похвастаться перед другими, ага. Как выйти на улицу без свиты из трех-четырех странных зверей? Нонсенс! Засмеют, слух пустят: «а вот у него нет проблем». Это стало считаться позором, как неприличная болезнь. И кто-то, наверное один из таких «опозоренных» бедолаг, додумался выдумывать беды… А потом пошел к Разделителю и вообразил надуманную заботу в виде зверя…

Так и появились на свет наши с тобой… хозяева, оказавшиеся умнее нас и занявшее наше место в мире. И я не знаю, в чем тут дело и почему эти звери-беды не исчезают, почему они разумны. Как мы. Может дело в том, что о настоящей проблеме думаешь, лишь пока не решил ее, а выдуманная занимает все твое время, все мысли. Она полностью твоя, плод твоего ума, а ум не отключишь и не отделишь от себя даже с помощью Разделителя.

Но я лично думаю, что всё от одиночества. Да вообще всё! И мода на сопровождение зверями-заботами, один другого причудливей, и наше хвастовство друг перед другом, и даже Разделитель, который помогает быстро изменить мнение — свое и чужое — о себе. Вспомни — много ли тебе дела было до других, если только не хотелось похвастаться очередной помещенной в рогато-клыкасто-крылатую форму проблемой? Вот именно. Как и многие, ты полюбил общество своих проблем. Мы так страшно одиноки, что предпочитаем его человеческому; звери — часть нас самих, и с ними легче — ничего объяснять не надо. И в то же время собственного внимания нам мало, нужно еще чье-то…

Теперь мы имеем его в избытке. Хозяева заботятся о нас, не выпуская из квартир-клеток, ага. Бессмертие наше — с оговорками, умереть от голода и жажды или там самоубиться, все еще возможно, а вместе с автором придуманной беды умрет и сама беда. Зверь, посадивший своего автора в клетку. Просто проблем оказалось в конце концов больше, чем людей, а мы все никак не могли остановиться и придумывали новые и новые. Пока мир не переполнился. Пока мы не оказались пленниками своих выдумок. Все хотят жить…

Так что стучать бесполезно. И ты мне мешаешь. Кто сказал — выхода нет, я? Пока нет, но я его уже почти придумал. Одиночество. Последняя нерешенная проблема. В своей жизни я столько всего вообразил, думаю, сумею представить и нового Зверя. Самого ужасного — такой он и есть — и самого сильного, что тоже правда. Зверя, который станет охотиться на других зверей. И уничтожать их, одного за другим, одного за другим… И в конце концов останется только он, а там… там поглядим. Если наши звери-проблемы не научатся пользоваться Разделителем и решать собственные заботы так же, как это делали мы. Если у меня получится. Если наше, человеческое, одиночество имеет хоть какую-то власть и над нашими творениями. Но иначе не может быть. Наши проблемы должны быть так же одиноки, как и мы сами. Я надеюсь на это. И жалею, что надежда — не проблема и ничего другого представлять я не умею. Наверное, из нее вышел бы красивый зверь.