Глава 24

375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

23 день

Путники всей толпой загрузились в ступу. Ворожея пошептала немного, и волшебный агрегат плавно поднялся в воздух. Баба Ежна сама махала массивным помелом, словно простым веником, остальные же сидели, укрывшись за толстыми стенками в полном молчании. Ветер трепал седые космы ведьмы, но ей на то было безразлично. Звонко свистнув сквозь кривые зубы так, что путники схватились за уши, бабка разогнала ступу до скорости пущенной стрелы.

Четвёрка сидела, надежно укрытая от яростного вихря, но гнетущее напряжение, царившее внутри, выстудило тепло и без ветра. Гера отвернулся от всех, делая вид, что наблюдает за действиями ворожеи. Учится он, видите ли. Милка сидела мрачнее тучи и не сводила внимательного взгляда с наёмника и Прежней. Хотя бывшая служанка уже убедила себя, что «сдался-де ей этот мужик», в душе она все ещё страдала при одном только взгляде на него. Брест же молча смотрел куда-то вдаль. Желваки ходили ходуном под натянутой кожей, а рука напряженно легла на рукоять меча. Мужчина крепко призадумался, а подумать было о чём: ему осталось всего ничего. Умом-то он понимал, что часы тикают, но осознание смертного приговора ещё не пришло. Наёмник попытался поговорить с Катериной перед вылетом, но она сторонилась его, как чумного. Девушка пристроилась рядом со служанкой, отвернувшись от Бреста. Она запретила себе даже смотреть в его сторону, изредка смахивая выступающие слёзы. Ей хотелось выпрыгнуть из ступы, лишь бы оказаться в другом месте, лишь бы снова все забыть. Ящер забери тебя, Гера! За душу переживал? А теперь что, счастлив? Парень вздрогнул, он повернулся к Прежней и осторожно коснулся её ладони. Та не убрала руки — воровке было, в общем-то, всё равно. Он ласково дотронулся до щеки, заглядывая прямо в пустые глаза Катерины:

— Ты не представляешь, сколько раз я молился о том, чтобы научиться не только чувствовать людей, но и лечить их… Если бы я мог освободить тебя от этой боли… Если бы мог…

Её взгляд немного потеплел, но мысли остались прежними. Гера поднялся, стараясь сохранить равновесие — ступу иногда качало — встал рядом с ведьмой, лихо машущей помелом. Парень оглянулся на Бреста и бросил одно короткое слово:

— Позже.

Наёмник хмуро кивнул, отводя взгляд.

Они летели всего четверть часа, а казалось, что целую вечность. Иногда ступу потряхивало, но ворожея мастерски держала её в узде. Брест поднялся, держась за борта, и высунулся наружу: под ними проплывала знакомая местность. Мда, это тебе не пешком ходить! Всего ничего, а они уже подлетали к убежищу Истомира: впереди показалось знакомое поле с налитыми золотыми колосьями, а впереди маяком на горизонте стояла башня чародея. Бабка повернула сморщенное лицо к остальным:

— Что сопли распустили? А ну соберитесь! Чай не в гости к соседке идём пироги есть, а дело делать!

Она махнула рукой, и морок растворился перед ними: золотое поле пропало, обнажив болото, пусть и освещенное дневным светом, но от того не менее опасное. Наёмник про себя отметил, что башня стоит в аккурат посреди топи. В прошлый раз они чудом прошли по тропке. Если бы не волшебный клубок — кормить бы сейчас червей всем троим.

Чёрная громадина из камня приближалась с каждой секундой, пока не заслонила собой всё пространство. Баба Ежна направила ступу к смотровой площадке на крыше. Ведьма, закрутив помело, плавно опустилась на каменное основание, разогнав остатки ветра. Остальные молча перелезли из-за деревянных бортов, озираясь по сторонам. Брест держал меч наготове, не доверяя ни чародею, ни его магии. Гера спрыгнул рядом, помогая вылезти старой колдунье. Та отмахнулась от него сморщенной рукой, словно от назойливой мошкары, тяжело перевалилась через край.

— Чародей ведает, что мы здесь? — спросил ее наёмник.

— А то, — отдышалась бабка, — Сейчас у себя в комнатенке чары охранные наводит. Эликсир-то у тебя? Не прошляпил?

Брест похлопал по сумке и хмуро кивнул. Ведьма почесала бородавку на носу, задумчиво протянула:

— Значится, когда этот крот из норы вылезет, я первая с ним погуторю. Остальным не суваться.

Путники инстинктивно, словно по команде, отступили назад. Попадаться под горячую руку бабе Ежне, всё равно, что переть против взбешенного кабана: вам — смертельно, ему — незаметно. Катерина на всякий случай вытащила меч, лишний раз посетовав на потерю легкого и удобного кинжала. Она встала плечом к плечу с Герой, парень ощутил её тревогу и смятение. Интересно с чего бы? Прежний постарался расслабиться, заглядывая глубже. От девушки потекли образы спальни в башне, два Бреста и потоки поглощающего стыда. У Геры от гнева покраснели уши. Он глянул на подругу: заметила ли? Воровка озиралась по сторонам, ожидая появления мага. Прежний поставил в уме галочку: за чародеем теперь должок.

Милка держалась рядом с наёмником скорее по привычке. Его напряжение волнами передавалось служанке — девушка вытащила кинжал, приготовившись сражаться. Солнце освещало открытую площадку, отражаясь от полированного камня. Вокруг стояла тишина, только стук сердец да надсадное дыхание разносились на крыше. Баба Ежна нахмурилась:

— Сейчас появится.

Не прошло и пары секунд, как поднялся легкий ветерок. Он усиливался с каждым мгновением, нагоняя неизвестно откуда взявшиеся облака. Ведьма скривилась:

— Вот жеж позёр! Не могёт просто ногами подняться.

Небо все больше затягивало тучами, солнце, уже надежно укрытое за мрачной пеленой, оставило путников без света, погрузив смотровую площадку в сумрак. Между чёрными облаками то и дело проскакивали искры, где-то вдалеке громыхнуло. Бабка закатила глаза, поковырялась в крючковатом носу и стряхнула козявку: ей было откровенно скучно. Всё чаще мелькали молнии, ветер усилился, разметав девкам волосы. В небе среди чёрноты мелькнула очередная вспышка, но не молния. Огненный шар приближался, с каждым мгновением увеличиваясь в размерах. Он, словно комета с длинным горящим хвостом, обогнул крышу по дуге и ударился о твердую поверхность, рассыпаясь искрами. На его месте стоял Истомир в идеально сидящем бархатном кафтане. Чёрные аккуратно уложенные волосы и эспаньолка на холёном лице ничуть не изменились с момента последней встречи. Чародей широко развёл руками, направляясь к старой ворожее:

— Госпожа! Чем обязан столь… неожиданному визиту?

Ведьма скривилась, словно съела махом пуд клюквы:

— Оставь это баловство, Истомир.

Вместе они составляли забавную пару: ухоженный, одетый с иголочки молодой красавец и старуха в потрёпанном тряпье, лаптях да ещё с метлой в руках.

— Я смотрю, ты пришла с гостями? — чародей добродушно улыбнулся, — Рад вас видеть! Выходит, ваше путешествие закончилось весьма удачно? Не угодно ли спуститься и опрокинуть кубок-другой вина? Я бы с превеликим удовольствием послушал о ваших приключениях, люблю, знаете ли, хорошие истории.

— Мы тута погуторим, — бабка подняла бровь. — А то винцо твое больно ядом отдаёт.

Мужчина притворно всплеснул руками:

— Я бы ни за что не посмел отравить тебя, госпожа. К гостям я с особым трепетом отношусь: предлагаю им свой кров, еду, постель… особенно постель, — мужчина подмигнул Катерине, — Рад тебя видеть, моя дорогая Прежняя. Как, кстати, самочувствие? Не угодно ли тебе остаться после всех дел? С радостью побеседую с тобой о старых временах.

Его слова произвели эффект взорвавшейся фляги с брагой. Катерина вспыхнула, как спичка:

— Засунь себе свои старые времена…

Договорить ей не дали: Брест рванул вперед с оголённым мечом. Гера прыгнул ему наперерез, но не успел, наёмник проскочил мимо. Бабка едва уловимо махнула метлой, и перед воином задрожал воздух. Брест со всего маху влетел на прозрачную преграду. Он на мгновение погрузился в упругую стену, и его тут же вышвырнуло обратно. Милка хлопала глазами в недоумении, наблюдая за переполохом. Наёмник пролетел несколько саженей. Падая на спину, он перекувыркнулся, опустившись на ноги:

— Еще раз возьмёшь мой облик, паскуда… — прорычал мужчина.

— Довольно! — рявкнула ведьма.

В воздухе повеяло холодом. Брест, шумно дыша, все же опустил оружие под тяжелым словом ворожеи. Он подошел к остальным, бросив хмурый взгляд на Прежнюю. Та даже не взглянула в ответ. Истомир счастливо рассмеялся, глядя на злого мужика:

— Вот те на… Уж и не думал, что тебя это так заденет! Я же говорил, что это своего рода похвала, не стоит так горячиться, — он кивнул Бресту, словно близкому другу.

— Всё! Закончили точить лясы! — Гаркнула старуха.

В её голосе послышались громовые раскаты и нарастающий рокот, словно груда камней сходит с горы. По крыше пошла дрожь. Путники пригнулись, стараясь удержать равновесие. Чародей нахмурился:

— Негоже в чужом доме свои законы ставить, Ежна.

Он прошел чуть вперед, махнув рукой, убирая сотканную из упругого воздуха преграду. Милка прижала уши и прошептала в страхе:

— Ой, что сейчас начнётся…

Старуха распрямилась: она словно выросла и стала шире. Вокруг нее заплясали искры.

— Не испытывай мое терпение, Истомир. Сделаем дело и разойдёмся в разные стороны. Всё честь по чести: мы тебе эликсир, ты нам камень волшебный.

— Теряешь Зрение, госпожа? В рубине магии ни зернышка. Обычная стекляшка: я исследовал его вдоль и поперек, — процедил маг, — Но ты права: уговор — есть уговор.

Он засунул руку за пазуху, вытащив сокровище. Даже без света, в полумраке, грани камня светились живым огнем — не удивительно, что такое чудо обросло сплетнями и слухами о сокрытой в нем магии.

— Брест, — баба Ежна впервые обратилась к наемнику по имени, — Дай бутыль.

Тот немного помедлил, но подошел к старухе. Мужчина пошарил в сумке, вытащив потертый бурдюк, забрызганный красными пятнами. Старуха сцапала его сухими узловатыми пальцами. Она зубами вытащила пробку, принюхиваясь к содержимому.

— Так вот что ты удумал, — пробормотала ворожея, подняв одну бровь, — долго жить хочешь?

Истомир сложил на груди руки, сквозь холеную искусственную красоту проступило нечто уродливое.

— Так что обмен? Или уговор будет расторгнут?

Ведьма нахмурилась:

— Ты безумец. Ты даже не ведаешь, что с этим делать. Неужто так проказа тебя одолела?

— Я разберусь с болезнью. У меня достаточно знаний и древних книг, и про этот эликсир я ведаю больше твоего, — вскинул подбородок чародей.

— Да только времени у тебя мало, как я зрю, — закончила за него бабка. — Будь по твоему. Обмен.

Она заковыляла к центру крыши, опираясь на помело. Истомир, бросив короткий взгляд на Бреста, вышел на встречу ведьме. Они встретили точно посередине. Напряжение между магами достигло предела. Вокруг с треском плясали искры: одно резкое движение и рванёт. Баба Ежна протянула мужчине бутыль, выхватывая рубин из протянутой ладони. Истомир сцапал флягу и медленно отступил на несколько шагов. Сзади шумно выдохнула Милка, девушка видела один раз свою родственницу в гневе и теперь радовалась, что всех пронёсло, как ворону над плетнём. Старуха поднесла рубин почти вплотную к крючковатому носу:

— Хм, и верно никакой волшбы. Но я зрела не его. Есть такой же камень с силой великой, но не этот.

— Он что же нас надул? — тихонько прошептала воровка

— Нет, — так же тихо ответил ей Гера, — Я бы узнал.

Ворожея цыкнула на Прежних и перекинула сокровище Бресту. Мужчина ловко поймал его, не глядя, тут же припрятал в нагрудник. Баба Ежна, удовлетворенно кивнув, повернулась к чародею. Тот откупорил бутыль, принюхиваясь к горлышку на манер старухи. В глазах мужчины разгоралось нетерпение, Истомир вновь заткнул пробку и повернулся к остальным:

— Что ж. Полагаю, теперь наш уговор выполнен. Очень жаль, что вас сопровождает такой могучий союзник, а то бы мы… Эх! Изрядно развлеклись! — к хозяину башни вернулось хорошее настроение. — Но теперь с вашим подарком меня ждет много работы. Тут не до веселья. Ах, да! Чуть не забыл! Скажи-ка мне, госпожа, с каких это пор ты вдруг стала помогать всякому сброду? Как же твое твёрдое убеждение, не встревать в жизнь обычных людишек? Утоли мое любопытство.

— То не твое дело, — отмахнулась от него ведьма.

— Как угодно, — пожал плечами чародей. — Но коли передумаешь, то отдай мне Прежнюю, не за просто так разумеется. Если дело с эликсиром пропадёт, придётся вернуться к старым опытам.

— О чём он говорит? — воровка подозрительно уставилась на ворожею.

Та не ответила, лишь нахмурилась, глядя на чародея:

— Уймись, Истомир! Я тебе ещё на прошлом шабаше гуторила: коли язык свой не уймешь — жди беды.

Хозяин башни изобразил удивление:

— Так ты ей не сказала? Забавно. Видишь ли, голуба, — он обратился к воровке, — Ты мне интересна исключительно в ученых целях. Я уже давно интересуюсь, почему же некоторые из вас — простых людишек — после Тьмы перестали стареть. Пришлось немало разобрать таких как ты, но оказалось, что не такие уж вы и живучие. Умираете так же как и остальные холопы: раны, болячки, магия. Последняя Прежняя, у которой мне довелось побывать, — Истомир пустился в воспоминания, — Жила в какой-то лесной избушке, а местные — смешно сказать — называли ее ведьмой. Она и пары секунд не выдержала. Старуха оказалась ни на что негодной, единственная польза от нее — это книги, которые бабка прятала у себя. Они-то и навели меня на место эликсира.

Катерину затрясло от гнева и ненависти. Гера стоял рядом, как обухом пришибленный: новость огорошила всезнающего парня не меньше остальных. Баба Ежна ударила помелом о камень: в небе громыхнуло, а по башне прокатилась дрожь:

— Я велела молчать! — каркнула ведьма.

Путники пригнулись, а чародей не на шутку разозлился:

— Ты так печёшься об этой девке, что готова нарушить данное тобой слово: не встревать в дела простых людей?

— Девка тут не причём, — громыхнула ворожея. — Но ты обязан подчиняться. Тебе было велено замолчать, но змеиный язык опять без спросу вперёд головы мелет? Ты забываешься, Истомир!

Хозяин башни покраснел от возмущения, широко раздувая точёные ноздри. Аккуратно уложенные волосы растрепались, а лицо исказила уродливая гримаса, стирая остатки холёности. Ветер вокруг усилился, над башней чёрные тучи начали медленно вращаться по кругу, вспышками молний освещая крышу.

— Ты на моей земле, ведьма. Хоть ты и властвуешь уже сотню лет, но нет у тебя права указывать мне, как холопу.

Милка испуганно открыла рот. Она вцепилась в Бреста, крикнув остальным:

— Бегом в ступу, дурни, или нам конец.

Служанка с низкого старта рванула на другой край крыши, пытаясь удержаться на ногах — башня постоянно содрогалась. Остальные цепью потянулись за девушкой. Брест обогнал Милку уже около ступы и быстро закинул её внутрь, Гера на ходу перепрыгнул за деревянный борт, укрывшись от яростного ветра. Прежняя пришла последней, наёмник схватил ее, как кутёнка, забросил в ступу и залез сам.

— Гера, надо улетать! — закричала служанка.

— Не могу! Помело у бабы Ежны…

Договорить он не смог грохнуло так, что все трое схватились за уши. Прежний, превозмогая ветер, высунулся из волшебной посудины.

Ведьма стояла в центре крыши. Вихри трепали её ветхую одежу, но худой силуэт твердо стоял посреди разбушевавшейся стихии.

— Ты кому вздумал перечить, шельма?! — прогрохотала ведьма.

Истомир отошел на несколько шагов назад:

— Твое время вышло ещё пол-века назад, старуха! Пора освободить царский трон!

Небо бесновалось, как юродивый на площади в базарный день. Молнии сверкали одна за одной, превратив сумрак в светлый день. От раскатов грома задрожал чёрный камень башни. Казалось, сама земля восстаёт от гнева. Чародей закричал надрывным голосом и вздернул руки к небу. Ветра, повинуясь приказу, устремились к хозяину. Ведьма повернулась вокруг своей оси и ударила метлой о камень, воздух задрожал вокруг путников, образовав прозрачный кокон. Ветер сразу стих, внутри стояла абсолютная тишина, даже надсадного дыхания не было слышно. Ворожея хлопнула в ладони, перекинув метлу из рук в руки: из черной воронки, в которую закрутились тучи, ударила ослепительная молния. Истомир, укрывшись под таким же воздушным куполом, остался невредим. Он быстро прочёл заклинание, из-за ветра слов было не разобрать. Обратившись в огненного змея, чародей взлетел к чёрному небу. Ведьма рассвирепела окончательно. Она оглушительно свистнула: защитный кокон уменьшился, накрыв только ступу с людьми. Ворожея прыгнула на метлу, гикнув, взмыла в воздух.

— Вернись, гнида! — громогласно раздалось среди ветра.

Огненный шар, уворачиваясь от сверкающих молний, петлял среди вихрей. Худую фигуру старухи трепал сильный ветер, но ворожея крепко сидела на древке, неотрывно настигая врага. Она почти достала чародея, но Истомир резко вильнул в сторону и стремительно понесся к башне. Баба Ежна с усилием развернула метлу, пуская ту в погоню. Милка что-то закричала, махая руками, но ведьма не обратила на нее внимания. Пылающий огненный шар стремительно приближался к каменной площадке, увеличивая скорость. Ведьма припустила за ним, но в последний момент чародей развернулся, снова устремившись ввысь, и метла с ужасающей скоростью обрушилась на твёрдое основание, подняв каменную пыль. Служанка вскрикнула, она попыталась выпрыгнуть из ступы, но была возвращена обратно тремя парами рук. Истомир снова обратившись в человека, опустился рядом со ступой, воздушный кокон вокруг которой истончился до еле заметной пленки, едва сдерживающей натиск ветра.

— Теперь вы мои, — криво улыбался чародей, протянув к путникам холеную руку, унизанную перстнями.

Брест вытащил меч, усмехнувшись в ответ:

— Цыплят по осени считают, а свои яйца после битвы.

Катерина что-то крикнула, но наёмник уже не обращал внимания. В крови закипел адреналин и азарт предстоящей драки. Мужчина выпрыгнул из-за деревянного борта, но тут воздушный кокон снова уплотнился. Оскал Истомира пошел волнами, легкая рябь говорила об усилении щита. Брест, хищно улыбаясь, словно дикий кот, ходил вдоль упругой прозрачной стенки. Наёмник увеличивался на глазах: кровь, нагнетаемая сердцем, хлынула в мышцы. Кожаный доспех плотно обхватил тугие мускулы. Чародей невольно сделал шаг назад, но быстро взял себя в руки:

— Ничего, здоровый ты кусок мяса, скоро защита падёт, и я тебя первого живьём разделаю.

Внезапно рядом с Истомиром ударила молния, он в страхе отскочил, мгновенно обернувшись. Среди деревяшек и обломков стояла живая, почти целая, но очень злая ведьма.

— Ты мне за метлу ответишь, поганец, — процедила старуха.

Мужчина быстро зашептал заклятие, но внезапно онемел. Бабка подняла руку, словно держала чародея за горло: мужик и слова вымолвить не смог. Он царапал пальцами шею, но звуки не шли. Ведьма неумолимо приближалась. С каждым шагом мощь, волнами исходившая от неё, окатывала всех на крыше, ударяясь о стенки воздушного кокона. Хищный оскал Бреста ширился с каждой секундой. Истомир, не собираясь сдаваться без боя, бросился в другую сторону. Он взмахнул руками, и вокруг него начал закручиваться вихрь. Старуха по-прежнему держалась за невидимое горло, но добыча хоть и молча, но уходила от неё. Молнии начали бить одна за одной в каменное основание, целясь во взлетающего чародея — вихри уже подняли его в воздух.

— Ну, нет, — разозлилась бабка, — Никуда ты не денешься, трус поганый!

Чародей уже поднялся довольно высоко, как рядом с ведьмой сверкнула вспышка. Молния ударила в крышу, от чего в черном камне пошли трещины. Баба Ежна, не упуская из виду худую фигуру, устремившуюся вверх, вытянула руку. Очередная вспышка, и в ладони у ведьмы оказалась зажата ослепляющая цепь. Пойманная молния, словно змея, извивалась в капкане. Ворожея с усилием отвела руку и замахнулась ею что было сил. С раздирающим душу свистом сверкающий аркан разрезал воздух. Молния, несколько раз обмотавшись вокруг воздушного кокона, резко дёрнула его к земле. Истомир почувствовал, как ветер перестает подчиняться приказам, и хозяин башни резко полетел вниз, оставшись без поддержки. Баба Ежна, не дожидаясь, пока чародей снова поймает вихрь, замахнулась второй раз. На этот раз волшебный аркан мертвой хваткой обмотался вокруг ног мужчины, устремив его обратно к крыше. Истомир истошно вскрикнул, но голос резко оборвался в поднявшейся каменной крошке. Ведьма разжала руку, и молния рассыпалась миллионами искр. Воздушный купол вокруг ступы исчез, а Брест, наконец, вырвался на свободу.

Ветер начал понемногу стихать, тучи стали вращаться в небе все медленнее, пока совсем не остановились. Каменная крошка постепенно осела, и наёмник подошел к месту падения чародея. Баба Ежна устало добрела до них, остановившись рядом с Брестом. Они вместе смотрели на изувеченное, обугленное тело. Руки изогнулись под неестественным углом, на месте ног осталось только черное выжженное пятно, а некогда по-щегольски скроенный кафтан, был наполнен кровавой кашей, в которой человек даже не угадывался.

Ворожея пошатнулась — битва измотала ее. Бабу Ежну тут же подхватили заботливые руки Геры, незаметно подошедшего сзади. Брест помог отнести ведьму к ступе и аккуратно усадить на твёрдый пол. Бабка тяжело дышала, грудь ходила ходуном. От её рук шел запах горелого мяса: страшные ожоги изуродовали ладони. Ворожея потеряла сознание. Брест осторожно поднял её в ступу, закинул туда же Милку и кивнул Гере:

— Надо помочь старой.

— Да-да, конечно, — засуетился Прежний, — Вернемся в избу, там есть лекарственные травы. Она поправится.

Он перелез через борт, вспомнив, что от метлы остались только щепки да ветки. Парень громко выругался. К ним подошла воровка, неся в руке флягу с эликсиром и окровавленный ключ.

— Можно порыться в башне мага. Наверняка у него найдется что-нибудь полезное. Гера, ты разберёшься, что к чему?

— Не знаю, — с сомнением покачал головой парень, — Но попробовать стоит.

Брест достал обратно из-за высоких бортов бесчувственную ворожею и её внучку: Милка просто млела от счастья, а наёмник почувствовал себя ишаком. Катерина, дождавшись остальных, помахала большим резным ключом:

— Я, конечно, как Истомир, летать не умею, но двери внутрь башни открыть смогу.

— Откуда ты его взяла? — удивилась служанка.

— Лучше тебе не знать, — скривилась воровка. — Это чуть не стоило мне завтрака.