Глава 21

375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

21 день

Я сбилась со счета, сколько времени мы спускались по ступеням, крошащихся прямо под ногами. Мой внутренний голос вопил от тревоги. Это была плохая идея! Спускаться в какое-то бомбоубежище или бункер — я понятия не имею что это — на котором к тому же был знак биологической опасности. Да это все равно, что тыкать палкой в глаз спящего дракона. Я не люблю умирать, но еще больше не люблю боль. Нет, не так. Я ненавижу боль! Казалось бы, за столько лет, да с постоянными травмами, можно было бы уже и привыкнуть к ней, но где там… Наоборот, прочувствовав всю радугу страданий: от ожогов, до сломанных костей, от колотых или резаных ран до вырванных кусков мышц и оголенных нервов, я стала бояться её еще больше, ведь теперь-то наверняка знаю, что будет с моим телом. Как буду агонизировать в очередной раз, захлебываясь рвотой от боли, или как потом всё начинает зудеть, словно укусы комариного роя. Я не знала, что меня ждет внизу: распылённая в воздухе бактерия, вирус, но, черт возьми, спускаться туда, это плохая идея.

Брест шёл впереди с зажжённым факелом, освещая путь. Я была против огня, ссылаясь на то, что в таких местах может быть скопление газа и коли так, то он мгновенно рванет, оставив от нас оплавленное мясо. На что наёмник мне ответил: "Идти на ощупь — безумие, да и в туннеле пахнет только затхлостью". У меня кончились доводы, и я быстро сдалась, молча топая за остальными, замыкая шеренгу.

Серые бетонные стены, окружавшие нас, уходили далеко в сумрак. Вдоль них висели нерабочие линии проводов и навсегда умершие лампочки. Свет факела, жёлтый и трепещущий, выхватывал Милку с Брестом, впечатывая их тени в грязную крошку туннельного свода. Спускаясь в полумраке, я вытащила из ножен меч. Рукоять была великовата для меня, а само оружие слишком оттягивало руку. В схватке я бы не продержалась и десяти минут с таким клинком. Кинжал — вот оружие по мне. Лёгкое, удобно сидящее в ладони, с ним можно прирезать врага, пока тот заносит свой двуручник. Лезвие, конечно, коротковато, но длину можно компенсировать изворотливостью. Я ещё раз примерила в руке меч и, окончательно убедившись в своей правоте, сморщилась, но оружие не убрала. На безрыбье и неуклюжий клинок — спасенье.

Вышагивая в темноте, мне пришлось придерживаться за стену второй рукой, чтобы не оступиться. Наёмник невозмутимо вёл нас вперед, а звук его тяжелых шагов эхом отражался от низкого свода. Мы спускались всё глубже и глубже под землю. Я осмотрела тёмный туннель: казалось, с каждой ступенью он становился всё меньше, потолок и стены сужались. Сердце ускорило темп, а воздух вдруг резко ударил по легким. Я остановилась перевести дыхание:

— Народ, погодите.

Бетон вокруг надвигался, а над головой нависли тонны земли, готовые похоронить нас заживо. Сумрачная картинка закрутилась перед глазами, и я, схватившись за живот, села на лестнице. Голова кружилась, холодный пот крупными каплями выступил на лице. Ноги превратились в бесполезные куски мяса, не способные выдержать мой хилый вес. Наёмник со служанкой повернулись, нетерпеливо топчась на месте:

— Что там? — спросил Брест.

— Дайте мне минуту, — промычала я, стараясь дышать глубже.

Милка непонимающе переглянулась с мужчиной, тот осветил факелом моё лицо и удивленно поднял брови:

— Не будь это ты, решил бы, что упырь за нами увязался. Выглядишь паршиво, тебе дурно что ли?

— Как узнал? Неужто, сказал кто? — оскалилась я, опустив голову между колен.

Перед глазами поплыли чёрные пятна, а дыхание участилось. Сердце бухало набатом, ускоряясь с каждым ударом.

— Так объясни толком, что стряслось-то? — мужчина окончательно запутался.

Я уставилась в грязный, плохо освещённый пол и попыталась выдавить из себя несколько слов.

— Ась? — переспросил Брест.

— Да страшно мне, понятно?! — гаркнула я и пожалела о раскрытом рте. Тошнота комком подкатила к горлу. Я вытерла пот с лица, стараясь привести дыхание в норму.

Милка скорчила мину и пожала плечами:

— Чего тут бояться-то? Нежити нет вроде.

Наёмник подошел поближе и встал рядом, помахав факелом:

— Видишь, пока все спокойно, да и в случае чего их шаги услышим загодя.

Я закатила глаза, простонав:

— Да мне наплевать на нежить, не её боюсь… Неужели не понятно: над нами тонны земли, и если всё обвалится, то нам переломает кости, мы заживо задохнемся или превратимся в кровавую кашу. Этим стенам четыреста лет, кто сможет пообещать, что они выдержат такой вес?

Мужчина удивленно посмотрел на круглый свод, похлопал бетонную стену, поднимая пыль, показал мне серую ладонь.

— Вроде держит. Я тебе могу пообещать, а теперь пойдём.

Он развернулся, зашагал вглубь коридора, Милка, поправив мешок и бросив на меня сочувствующий взгляд, последовала за мужчиной. Я осталась сидеть на ступени, обхватив себя за плечи. Брест, не услышав за спиной моих шагов, обернулся:

— Так и будешь там сидеть?

— Ты не понимаешь! Я не могу туда идти. Просто не могу. Там ещё глубже, — простонала я чуть не плача.

Весь мой образ уверенной в себе и всезнающей Прежней пошел псу под хвост. Я корила себя за слабость, но не могла подняться и унять дыхание. Мужчина нетерпеливо развернулся:

— Тут и останешься?

Я помотала головой, еле сдерживая слезы. Наёмник тяжело вздохнул, передал факел Милке. Та с сочувствием и плохо скрываемым превосходством окинула меня взглядом, предложила Бресту:

— Может она пойдет наверх? Мы и вдвоём добудем эликсир.

— Не пори чушь, — отмахнулся он.

Служанка надулась, освещая свое лицо снизу, отчего то превратилось в уродливую гротескную маску. Брест подошел и сел на корточки передо мной. Он развязал свой мешок, вытащил флягу с водой.

— Попей, — наёмник протянул бурдюк.

Я плотно сжала челюсти и отпрянула, замотав головой.

— Давай-давай, полегчает, — не отступался мужчина.

Я нервно передернулась, но приняла флягу из рук. Прохладная вода прокатилась по горлу, помогла несколько прийти в себя. Я сделала несколько больших глотков и отдала бурдюк обратно. Брест заткнул его пробкой, закинул в мешок. Моя дрожь немного унялась, а сердце уже не пыталось пробить грудь изнутри.

— Так, погляди на меня, — мужчина аккуратно взял меня за подбородок, поднял лицо на уровень глаз, — Дыши не спеша. Давай, вдох… Выдох… Ещё раз… Умница. Теперь слушай, эти стены простояли здесь четыреста зим, неужели они не простоят еще несколько часов?

— Не знаю.

— Простоят, верь мне, — серьёзно кивнул Брест,

— Ты не можешь этого обещать, — проблеяла я.

— А мы с этим позже разберёмся, если придёт время, договорились? — спросил мужчина. — И потом, я осветил путь впереди, там ступени уже закончились, дальше ровный пол. Глубже уже некуда.

Его мягкий низкий голос и теплый взгляд подействовали успокаивающе. Я освободилась от его пальцев и уныло кивнула.

— Вот и молодец, — поднялся наёмник.

Он протянул мне руку, помог встать на ноги. Они ещё плохо слушались, но у меня получилось хотя бы удержаться вертикально без посторонней помощи. Оглядев ещё раз низкие бетонные своды, я зажмурилась, медленно вдохнув и выдохнув несколько раз, подняла со ступеней оброненный меч.

Служанка стояла неподалеку, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу:

— Может, уже пойдёшь? — проворчала она на меня, — У нас еще дела есть.

Брест пропустил недовольство мимо ушей, только убедился, что смогу идти. Он перехватил у служанки факел и зашагал широкими уверенными шагами, держа наготове клинок. Я поплелась следом, стараясь не смотреть по сторонам, и тихонько замурлыкала под нос старую песню, которая действовала на меня успокаивающе:

— Раз пошли на дело, выпить захотелось. Мы зашли в шикарный ресторан…

Милка фыркнула и, обогнав меня, пристроилась с левого боку мужчины.

Брест был прав, лестница и вправду закончилась. Мы шли по ровному полу, серому от пыли с песком, пока путь не перегородила металлическая дверь с большим рычагом в центре.

— Ну, всё, пришли, — выдохнула я и согнулась, оперевшись о колени, чтобы отдышаться. Паника отступала медленнее, чем хотелось бы, но уже было легче.

Брест осветил дверь сверху вниз, вдоль и поперек, в раздумьях почесал щетину.

— Ей четыреста лет, там весь механизм насквозь проржавел. Ее сейчас ни за что не открыть, — заключила я, разгибаясь.

Мужчина повёл могучими плечами, словно принимая вызов. Он передал факел Милке, кивнул мне:

— Прикрой нас, если что.

Я не стала спорить и говорить о том, что бесполезно пытаться открыть эту дверь, а просто вытащила меч и встала рядом со служанкой. Та с серьёзным лицом подсвечивала наёмнику. Брест закинул оружие в ножны и ухватился обеими руками за древний металлический рычаг. Я поджала губы, чтобы не лезть под руку: пусть сам убедится в тщетности своих действий. Мужчина, расставив ноги пошире, всем весом налёг на ручку. Тугие мышцы раздулись в объёме, кожаный доспех, и так плотно сидящий на мужчине, теперь чуть ли не трещал по швам. Брест, раздувая ноздри, давил на металл. Из горла вырывалось утробное рычание. Жилы натянулись под кожей, словно тугие канаты. Я завороженно наблюдала за наёмником: он был прекрасен в своей мужественности и естественной напряжённой силе. Таким бабы хотят варить борщи и рожать детей. Подсвеченный трепещущим пламенем он словно сбежал из стыдливых фантазий, о которых никому не говорят. На секунду даже забылись мои страхи и наша цель. Рядом тяжело вздохнула Милка. Я моргнула и быстро отвела взгляд, ухмыляясь: видимо, не только меня коротнуло от такого вида. Наверное, это от нехватки свежего воздуха.

Из ступора нас вывел металлический лязг. Я не поверила своим глазам: штурвал медленно поворачивался, и Брест уже не так сильно давил на него. Последние обороты дались уже одной рукой, и дверь тяжело отошла, обдав нас клубами пыли. Мы с Милкой закашлялись, а наёмник, сморщившись, отшатнулся.

— Какого лешего здесь вообще происходит? — выдохнула я. — Так не должно быть.

— Потом разберёмся, — пытался отдышаться мужчина.

Он вытащил меч, собрался пройти за дверь.

— Ну-ка погоди, — скомандовала Милка, задержав Бреста.

Она поднесла свет к его перебинтованной руке. Повязка промокла насквозь, и с локтя тугими каплями стекала кровь, падая в песок на полу. Служанка перекинула мешок в поисках свежей тряпицы.

— Ерунда, — отмахнулся наёмник, рассматривая темноту за дверью — на руку он даже не взглянул.

— Не ерунда, — отрезала Милка, извлекая чистую ткань.

— Хоть она меня и раздражает, но здесь с ней соглашусь, — вставила я.

Служанка состроила мне рожу и осторожно размотала испачканную повязку. Я закатила глаза и от нечего делать заглянула в приоткрытую дверь, благо уже привыкла к кромешной темноте. Помещение оказалось всего пару саженей в длину и заканчивалось глухой стеной. В полу виднелся закрытый люк, ведущий куда-то вниз. Мне захотелось съязвить по этому поводу, но тяжело вздохнув, решила промолчать: Брест был занят своей рукой, а отвлекать его — себе дороже. Я старалась медленно дышать, чтобы опять не поддаться панике.

Когда остальные закончили с перевязкой, я подавила в себе зачатки страха, прошла к закрытому колодцу. Следом протиснулся наёмник, подсвечивая нам факелом. Выхваченная из непроглядной темноты крышка оказалась неплотно прикрытой. Милка, заприметив что-то, наклонилась и испуганно отпрянула. Я прищурилась, прицокнула языком:

— Хорошо, что тебе не придётся больше крутить рычаг.

— Что там? — отозвался мужчина.

Он пригляделся и, ничуть не изменившись в лице, перехватил удобнее меч: внизу нас могло ожидать что угодно. Дверца люка лежала на человеческих пальцах, едва белевших на чёрном металле. Наёмник просунул руку в щель и с усилием откинул крышку. В нос, словно конь копытом, ударила вонь падали и гниющего мяса. Мы отшатнулись, зажав лицо. Брест быстро совладал с собой и невозмутимо подсветил факелом зияющую дыру. Вниз уходила простая металлическая лестница, а полуистлевшая рука, медленно соскользнув с борта, упала в темноту со звучным шлепком. Я передёрнулась.

Брест знаками велел всем замолчать и прислушался. Абсолютная тишина прерывалась лишь нашим сдерживаемым дыханием. Из темноты снизу не доносилось ни звука. Будь там упыри или привиды, они бы уже дали о себе знать, но судя по всему, там лежало только нечто, что воняло, как десяток трупов. Я озадаченно почесала бровь: рука человека, который, по всей вероятности, пытался вылезти, была полуразложившаяся, но для четырехсот лет она просто великолепно сохранилась. Упыря мне в мужья, да за это время даже кости должны были истлеть.

Наёмник, убедившись, что все тихо, решил пойти первым, перекидывая ногу через борт колодца:

— Подсвети мне, как сможешь, — скомандовал он служанке, передав ей факел.

Закинув меч в ножны, он быстро скрылся во тьме. Милка перевалилась по пояс в люк, держа огонь на вытянутых руках. Снизу раздалось чавканье и хлюпанье.

— Ты там ешь что ли? — спросила я в темноту.

Снизу донеслась ругань.

— Вляпался в этого бедолагу, точнее в его остатки, — ответил раздражённо Брест, — Судя по всему, он просто отвалился от руки и теперь тут гниёт. Милка, подь сюды, тут не глубоко, и передай свет.

Служанка поспешила вниз, оставив меня в полной темноте. Внизу желтым огнем освещался гниющий труп человека, его рука валялась чуть поодаль. Я перелезла через края колодца, нащупала сапогом ступеньку. Осторожно спускаясь, посмотрела вниз, чтобы не наступить на мертвеца. Брест ждал меня, аккуратно тыкая тело носком сапога:

— Ему от силы несколько месяцев. Какой-то бред пьяного могильщика… Он давно должон был истлеть.

— Тоже заметил, да? — осведомилась я, слезая с последней ступени, — А это что?

Присмотревшись в темноту, заметила за лестницей вдоль всей стены небольшой жёлоб, уходящий обоими концами в разные стороны. Я принюхалась, из дорожки шёл еле уловимый знакомый запах.

— Что там? — спросила Милка из-за спины.

Мужчина переступил через труп, подошёл поближе. В углублении поблескивала какая-то жидкость. Брест удивился:

— Вот уж не думал, — он осторожно поднес факел к наполненному жёлобу.

— Погоди, ты что делаешь? — я хотела схватить его за руку, но не успела.

Огонь коснулся пахнущей жидкости, от чего та мгновенно занялась, и шустрая огненная дорожка убежала в обе стороны, освещая бетонные стены. Я проследила взглядом за ней. Она скользила далеко вглубь, расходясь и оплетая сетью весь открывшийся зал. Желтый уютный свет горящего масла выхватил из темноты каждый уголок огромного помещения. Я огляделась и попятилась назад, пока не упёрлась спиной в лестницу. Служанка с Брестом ошарашенно разглядывали раскинувшийся перед ними вид.

Это оказалась огромная библиотека. Весь зал был заставлен массивными шкафами от пола до потолка, заполненными книгами. Вот почему, когда мы спустились, не было эха, и я не догадалась, что помещение настолько велико. Высокая мебель глушила звуки. Книжные стеллажи стройными рядами теснились от стены до стены, а рядом, словно комнатные собачки около хозяина, стояли небольшие тумбы, так же усыпанные фолиантами. Я завороженно пошла вперед. Меж шкафами иногда попадались столы, к которым была подведена горящая маслянистая дорожка. Мы словно оказались в далекой средневековой библиотеке древнего аббатства. Святые сапоги, да так и было! К стеллажам прислонились высокие лестницы на колесах, которые можно было подкатить к любой полке. Я осторожно дотронулась до старого дерева. Оно словно ждало нас, ждало людей: по руке прошла легкая вибрация. Я подошла к ближайшей полке, на ней была прибита металлическая табличка с выгравированными знаками «9ПА». Я подняла взгляд: на шкафу виднелся восьмой номер, а меж рядами висела массивная таблица с большой буквой «Б». Тут есть своя система, значит, где-то должен быть каталог. Проведя осторожно пальцами по корешкам книг, словно гладя спящего ребенка, я легонько дунула, снимая верхний слой пыли, прочла название первой книги: «Патологическая Анатомия. 1 том». Дальше шли остальные тома, сборник лекций по патологической анатомии, много книг со специфичными названиями. У меня перехватило дыхание. Я бросилась бежать вглубь зала, сзади донёсся оклик Бреста:

— Ты куда?

— Мне надо кое-что проверить!

Пробежав несчетное количество книжным рядов, я выскочила в центр зала. Там теснились небольшие до пояса тумбы со стеклянными колпаками, под которыми лежали особо ценные книги. Иногда это были просто стопы листов, исписанные мелким убористым почерком, иногда папки с присвоенными неведомо кем номерами. В центре всего возвышался колоссальный стол, окруженный невероятных размеров картотекой, рядом лежал амбарных размеров талмуд. Я сдула пыль, открыла его на оглавлении. Ко мне подошли озадаченный Брест и Милка. Служанка явно чувствовала себя не в своей тарелке и жалась поближе к наемнику. Всё величие собранной здесь библиотеки пугало её.

Я провела пальцем по буквам, бормоча про себя восторги вперемешку с матюками.

— Что там? — опять подошёл поближе Брест. — Ты можешь это прочесть?

— Святые угодники, конечно! Здесь все написано на нашем языке, в смысле на нашем старом языке. Знаешь что это? — Я затараторила. Восторг захватил всё мое сознание, и мой язык просто не успевал за мыслями. — Здесь собраны почти все необходимые знания моего мира! Смотри, — я ткнула в напечатанную строчку, — Здесь есть область физики со всеми подразделами: механика, динамика, термо-, электродинамика, да всё! А вот всё из области сельского хозяйства: растениеводство, животноводство, мелиорация, почвоведение и многое другое. А те шкафы, на которые мы наткнулись в начале, они из биологии: там медицина, ветеринария, микробиология, еще куча всего, что нужно было сохранить!

По мере моего рассказа брови Бреста ползли вверх.

— Ты понимаешь, что это значит?! — я захлебывалась словами, — Это значит, что мы сможем восстановить наш мир! Не сразу, конечно, но через несколько десятилетий, наш мир снова вернётся!

Меня затрясло от этой мысли, пришлось убрать руки со старой бумаги, чтобы случайно не повредить её.

— Это только твой мир, — тихо, но твёрдо прервала меня Милка. — Твой и других Прежних.

Брест удивленно повернулся к ней:

— Ты о чём? Неужели тебе не любопытно, что за жизнь была раньше? Какие диковины можно сотворить?

Служанка служила руки на груди и выдвинула подбородок вперёд:

— Да с самого начала как мы тут очутились, вы двое только что и носитесь с этим прошлым. Я ещё разумею Прежнюю, но ты, Брест?! Какого пса тебя это так волнует? Мы ведь с тобой сейчас живем! Сейчас! — Почти выкрикнула она, распаляясь всё больше. Видимо, всё, что девушка носила в себе столько времени, наконец, нашло трещину в плотине и сейчас нас всех накроет. — Мы с тобой можем вернуться обратно, нас примет мой отец, а потом весь наш надел достанется тебе и нашим детям! Неужели ты не зришь того, что она, — в меня уткнулся длинный палец, — И всё это, — она обвела рукой, — Просто какие-то осколки древнего мира! А мы пляшем, как тетешки, под её дудку! Все это давно разрушено и незачем рвать пуп ради воскрешения былого. Ведь мы живем-то сейчас, Брест, милый… Послушай, я ведаю как для тебя важно добыть камень. Ведь тогда мой отец простит тебя, хотя, Трое — свидетели, ты ни в чем не виноват. Ты поднимешься в глазах тяти, он даст тебе чин, мы поженимся, ведь Епископу будет подарен камень в откупную, а мы будем жить в замке или какой дом поставим. Епископ накрепко наказывал жить сегодняшним днем, не жалеть о былом. Он нас обвенчает, надо только добыть камень и забыть про всю эту ересь о прошлом и этой воровке…

Её глаза раскрылись на пол-лица и наполнились слезами. Она прижала кулаки к груди, умоляюще смотрела на мужчину. Брест стоял немного ошарашенный, но не особо удивленный, словно знал, что рано или поздно, всё это выльется наружу.

— Ты сама не ведаешь, что болтаешь, — пробасил мужчина.

— Как не ведаю, всё ведаю! Я ещё в корчме поняла, что ты самый честный и добрый! Кто бы ещё принял простую служанку, не ведая, что за ней приданного целый замок с наделом? А я ведь разумею, что тебе нравлюся, мы же как два сапога одной пары! Ты же сам обещал жениться! — всхлипнула несчастная.

Брест выпучил глаза, очевидно, такого поворота он не ожидал:

— С хрена ли баня пала! — ошалело ответил наёмник. Он повернулся ко мне и помотал головой, — Я такого не баял…

Я закусила губу, чтобы ненароком не ляпнуть чего-нибудь, и пожала плечами. Мне было, в общем-то, без разницы, что там было между ними двоими. Но почему-то в груди нехорошо кольнуло, словно проглотила ледышку. Брест подошёл к Милке и взял её за плечи, легонько встряхнув:

— Я не ведаю, зачем ты такое выдумываешь, но угомонись. Мы добудем…

Служанка с силой стряхнула его руки и взвизгнула:

— Ты же сам мне сказал, что позаботишься обо мне! Говорил, что в обиду не дашь, что я нужна тебе, ещё там в корчме! А теперь что же? На неё заглядываешься?! Миром старым увлекся, когда я тебе настоящий могу подарить, сегодняшний!

Она не сдержала слёз, развернувшись на каблуках, побежала вглубь библиотеки. Брест повернулся и посмотрел на меня:

— Догоню её. Пока она ещё чего не поломала.

Он отвел взгляд и тяжело зашагал за бывшей служанкой, что-то бормоча про себя. Различила только: «Кабы знал, лучше бы срукоблудничал…». Я склонилась над старым каталогом, но буквы не хотели складываться в слова, и я раздраженно отстранилась от стола. Внезапная злость, как тогда в комнате с разбитым патефоном, начала застилать глаза. Я нервно зашагала по кругу. Плевать, что думает одна самовлюбленная дура обо мне, но никому не позволю, тем более ей, встать на моём пути воскрешения цивилизации. Да пусть я буду валяться в дерьме с перебитым хребтом, но у меня получится восстановиться и вернуть наш мир, как бы патетично это не звучало, благо время у меня есть. Найду остальных Прежних, с которыми жила двести лет назад после расставания с Герой, расскажу им, что обнаружила, ведь у нас есть время. Да, Время сейчас наш друг. Впервые за четыреста лет моего жалкого существования у меня появилась цель. Я почувствовала, как энергия закипает внутри. Она готова была разорвать меня, если сейчас же не начну что-то делать.

Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться. Где-то неподалеку раздалось жалобное всхлипывание: Милка ревела. Плевать на неё. Что мне слёзы одной дремучей бабы, когда появился шанс всё начать сначала. Я решила обойти библиотеку, в конце концов, нам надо ещё найти эликсир для чародея. Ряд за рядом проходила вдоль стены, пока не обнаружила тяжелую металлическую дверь, на подобии той, что открывала вход к спуску в библиотеку. Сердце радостно забилось в предчувствии нужного места. Почку отдам, что там и хранится эликсир! Всё равно новая вырастет. Я прислушалась: всхлипывания прекратились, а рядом за шкафами раздались шаги:

— Мурка, ты где? — озадачено окликнул наёмник.

Я выглянула из-за стеллажа, помахала рукой:

— Давайте сюда. Кажись, нашла место, где хранится наша цель.

Брест шёл впереди, мрачнее тучи, за ним плелась Милка с красными глазами и опухшим носом. Мужчина опять нянчился с ней, как с ребенком, разве что сопли не вытирал. А, да что там, она ребёнок и есть. Я нетерпеливо ждала, пристукивая носком сапога, пока остальные доберутся до двери. Подойдя, наёмник, пристально уставился на дверь:

— Ты ведаешь, что там?

— Нет, но печёнкой чую, там эликсир.

Милка облегченно вздохнула:

— Слава Трём, наконец-то мы выберемся из этого места.

Я не ответила на реплику, а только взялась за ручку двери:

— Ну что, доведём это дело до конца?

Я напряглась, ожидая, что она будет поворачиваться так же туго как и ее сестра. Брест поспешил на помощь и, штурвал начал вращаться легче ожидаемого, мужчина практически не напрягался. Тяжелая дверь медленно распахнулась, и в библиотеку полилось мягкое розовое свечение. Сердце радостно забилось, и я рванула было внутрь, но наёмник меня отодвинул. Он приложил палец ко рту и, вытащив как можно тише меч, скользнул в зал.

— Святая матерь! — ошарашено донеслось изнутри вместо звуков драки.

Послышался звук задвигаемого металла: Брест сложил оружие. Я радостно перешагнула через порог, а сзади донесся Милкин вскрик. Служанка заметила то же самое, что и я, но из моего горла донесся только тонкий свист. Мы стояли втроем и смотрели на нечто, что рушило даже мои представления о нашей цивилизации. Нечто, что может значительно ускорить возвращение старого мира.