Глава 7

Брест бросил мешок на лавку и сел лицом к трактирщику, который в другом конце зала разливал пиво из бочки. Я села напротив. Свалив поклажу с плеч, с наслаждением почесала шею: под ногтями осталась грязь. Стоит помыться.

— Что будете? — к нам подплыла служанка — высокая девица, с грудью размером с дыни.

Кстати о дынях, я вдруг поняла, что не ела почти сутки.

— Каши с мясом и пива.

— Мне тоже самое, — бросил наемник.

Служанка с интересом разглядывала его:

— Может еще что? — она оперлась на стол, призывно подперев груди.

— Пока все, — казалось, мужчина не замечал откровенного соблазнения.

Девушка разочаровано отправилась на кухню. Брест огляделся кругом:

— Место богатое, девки в челяди, своя кузня. Видел охрану во дворе, никакие песиглавцы не страшны. Частокол от быстрых налетов защитит, а с остальными сами управятся.

Я продолжала молча чесаться.

— Сначала поедим, а там с корчмарем побеседуем.

— Попробуй, — хмыкнула я. — Пока из тебя все до последней монеты не вытрясет, ничего не расскажет. Я эту породу знаю.

— У меня заговорит.

Он широко развалился на лавке и принялся меня разглядывать. Вот же ядрена вошь, начнешь чесать одно место, тут же начинает чесаться другое. Я постаралась сесть прямо, таращась в ответ. Коротко стриженный, темные волосы, чуть тронутые сединой. Со лба на темя широкой кривой полосой пролег уродливый шрам. Серые глаза с прищуром, смотрели на меня с изучающим презрением. А ломаный и неправильно сросшийся нос да недельная щетина завершали картину.

Долго разглядывать его не смогла — жутко засвербело в боку, и я была готова прислониться к дверному косяку и драть шкуру, как медведь о березу. Уж не блохи ли? Это не ускользнуло от внимания наемника. Он только открыл рот, что бы съязвить по этому поводу, как дурманящий запах каши с мясом, которую принесла нам служанка, заткнул слюной рот обоим. Девушка опустила тяжелый поднос, составляя миски с кувшином на стол. Она поглядывала на Бреста из-под опущенных ресниц. Я не дожидаясь команды, пододвинула себе плошку каши, с наслаждением вонзив ложку в исходящую паром горку. Служанка, составив остатки посуды на стол, подмигнула наемнику и собралась уходить, как он остановил её, аккуратно взяв под руку:

— Постой, красавица. Мне бы с сестрой комнату на ночь да воды согреть, а то она больная с детства, все тулово коростой покрывается, чешется сильно, только после бани может уснуть. А мне очень нужно, чтобы она сегодня уснула, — он многозначительно улыбнулся ей.

Не знала, что он вообще умеет улыбаться, да еще та-ак. У меня отпала челюсть, а каша тут же сбежала с недонесенной до рта ложки мне на юбку. Я задергалась: горячая еда обжигала ноги.

— И вправду, — глядя на мои трепыхания, согласилась служанка. — Бедняжка, — притворно вздохнула девица, тут же повернувшись к Бресту, — Здесь во дворе баня еще теплая, а наверху как раз есть свободные комнаты, я постелю вам…

Она не спеша развернулась, давая насладиться видом своих оттопыренных ягодиц, и ушла вглубь зала, бросив на прощание томный взгляд.

Я, стряхнув кашу, с укоризной уставилась на мужика. Он хмыкнул в ответ, и принялся, наконец, за свою порцию. Доедали молча, я, кое-как допив остатки пива, смачно рыгнула, развалившись на лавке. Брест молча ковырялся в зубах.

Из глубины зала ему помахала служанка, он сыто поднялся:

— Пошли.

Мы направились вслед за девицей, прошли мимо корчмаря. Тот бросил на нас ленивый взгляд и продолжил дальше скоблить прилавок. Поднявшись на второй этаж, зашли в приготовленную комнату. Я устало сняла мешок и огляделась. Довольно просторно, посередине большая кровать с соломенным тюфяком, у стены стояли сундук с широкой лавкой.

Брест отобрал у меня мешок:

— Иди, отмойся, твои вещи у меня побудут, лишнего соблазна не будет смотаться.

Я махнула на него рукой и побрела на улицу в поисках бани. Невысокая, приземистая изба в глубине двора попыхивала серым дымом. В сенях обнаружилась гирлянда веников со стопой чистых тряпок. А наемник прав, тут и вправду не дурно живут, интересно, во что нам это обойдется? На всякий случай я подперла дверь поленом. Хорошенько отмывшись и выстирав одежду, осмотрела себя со всех сторон. Нигде ни порезов, ни ушибов, ничего не болело. Я нисколько не удивилась такому повороту. Высушив свой наряд, оделась и, как кисель, расслабленно потекла обратно в корчму.

Добравшись до прилавка, я уселась на стул, заказав у трактирщика еще пива. Тот оценивающе осмотрел меня и принес доверху наполненную кружку.

— Шутишь что ли? Давай кувшин, — потребовала я.

Корчмарь не повел и бровью, ставя передо мной полный, с пенной горкой жбан.

Я блаженно отпила из кружки, завязала еще влажные волосы в пучок и опять подозвала мужика.

— Скажи, мил человек, припоминаешь меня? Пару дней назад встречалась тут с одним типом.

Мужик, сложив руки на груди, кивнул:

— Может и припоминаю.

— Мне нужно знать, куда он направлялся.

Трактирщик ухмыльнулся:

— А мне ж откуда знать.

— Сколько? — просто спросила я.

— От это другой разговор. Десять золотых, — оскалился мужик.

— Да твоя корчма и вся челядь в придачу не стоит десяти золотых. Давай оставим этот балаган и погуторим уже по делу, — я еще отхлебнула.

Трактирщик поковырялся в зубах, цыкнул языком и наклонился ко мне:

— Видишь тех двоих, — он указал в дальний угол.

Там сидели два всадника, которые обогнали нас в воротах, и громко о чем-то спорили. Первый в шапке, оттороченной свалявшимся мехом, сложил руки на груди, громко фыркая при каждом слове товарища. Второй, который повыше, громко объяснял ему что-то, размахивая руками.

— Ну, — подтвердила я.

— Это княжеские гонцы, у одного из них дюже любопытный документ при себе имеется. А мне очень хочется, прям до икоты, узнать, что же в нем прописано.

— Что ж ты свою девку к ним не направишь? Чай она-то с ними быстро сдюжит.

— Милка — девка ладная, спору нет, но тут титьками не проймешь, тут тонкость нужна. Так что, возьмешься? Сведения за сведения, — он криво улыбнулся, протягивая мне еще кувшин.

— Добре.

Поднявшись со стула, я направилась к выходу. На крыльце грелся на солнышке мальчишка-конюх и лузгал семечки. Я уселась рядом.

— Жарко сегодня, а?

Шкет ничего не ответил, продолжая плевать шелуху.

— Дам десять медяков, если сделаешь, как скажу.

— Идет, — малой протянул чумазую ладонь.

Я сняла сапог с ноги, вытряхнув оттуда мелочевку, дала мелкому пять медяков.

— Остальные получишь потом.

Коротко объяснив своему маленькому подельнику, что и когда надо делать, я поднялась и, отряхнув зад, направилась обратно к стойке. Кивнув на ходу корчмарю, подхватила второй кувшин с бормотухой, беря курс на стол с гонцами, между которыми разгорался нешуточный спор. Подойдя ближе, я случайно споткнулась, расплескав половину пойла и щедро окатив обоих конников.

— Смотри куда прёшь, холопка! — Один из них схватил нагайку для лошадей и со всей дури хлестнул меня по первому, что попало под руку.

От жгучей боли, внезапно стегнувшей по лицу, брызнули слезы. Выронив кувшин и стараясь закрыться от ударов, я упала под стол. Второй мужик громко ругался и стряхивал с себя остатки жидкости.

Тут на пороге возник мальчишка, принимавший у них вожжи:

— Судари-судари, один из ваших коней ногу повредил.

Громко матерясь, оба гонца соскочили с лавок и унеслись на улицу. Я вылезла из-под стола, подхватив пустой жбан и морщась от боли, доковыляла до трактирщика.

— Держи, — толкнула ему кувшин, в котором болталась украденная в пылу побоев грамота.

Он удовлетворенно кивнул. Быстрыми и ловкими движениями стянул бечевку, стараясь не повредить сургучовую печать. Чувствовалась рука мастера, похоже, трактирщик поднаторел в этом деле. Мужик, быстро пробежав глазами по записям, скрутил все обратно так, что за целостность грамоты комар носа не подточил бы, и вернул мне. Я, сцапав бумагу, быстро вернулась к месту представления. Подбросив грамоту обратно под стол, вышла на крыльцо. У кузни слышались матюки, а вскоре показались их источники. Гонцы с шумом вломились обратно в корчму. Осмотрев стол с лавками, они обнаружили пропажу. Тот, что был повыше, схватил сверток, пристально разглядывая его со всех сторон. Печать была цела, и мужик облегченно вздохнул. Обматерив напоследок корчмаря да толкнув меня при выходе, два смутьяна со свистом и гиканьем вскочили в седла и унеслись прочь. Я, с облегчением вздохнув, проводила их взглядом. Ко мне подошел мальчишка, потирая ужаленную кнутом руку — эти мужики и для него расстарались. Отсыпав ему остатки монеты, потрепала парня по голове. Тот, схватив мелочь, унесся прочь, я же потопала к трактирщику, забрать свой должок.

Мужик, стоя за прилавком, о чем-то крепко призадумался. Устало опустившись на стул, я пододвинула к себе початую кружку:

— Нуте-с, давай поговорим

Корчмарь, вынырнув из своих мыслей, навел на меня мутный взгляд:

— Так. Стало быть про того скупщика хочешь узнать?

Я кивнула.

— Скупщик тот заезжий, как и ты, но не перекатный. Видал его тут раза два или три. Работает по большей части сам по себе, но иногда заказы получает. Кстати, на тот рубин, который он у тебя сторговал, у него дюже крупный заказчик был. Не знаю, слыхивала ли ты про Истомира? Нет? Это чародей, живет к югу отсюда. Неделя, может две в пути. Он скупает все волшебные побрякушки в этих краях, так что руку даю на отсечение, камушек ваш к нему ушел.

— А что же церковь Трех? Неужто еще до чародея этого — как бишь его, Истомир? — лапы не дотянула?

— Про то не ведаю, — корчмарь пожал плечами.

— Ясно. Расскажи-ка, где точно этого мага искать.

Трактирщик битый час объяснял мне на пальцах, как добраться до башни чародея, изредка покрикивая на своих работников, вконец задремавших от полуденного зноя. Прикинув, куда мне придется переть, присвистнула. Мужик в ответ развел руками, дескать, а что поделаешь.

— Добре, — поднялась я из-за стола. Побулькав кувшином и убедившись, что на дне было еще немного напитка, залпом допила его. Вытерев рот рукавом, собралась было идти наверх, как корчмарь остановил меня:

— Слушай, а по секрету. На кой тебе-то эти поиски сдались? Стянула бы деньги у мужика, который с тобой пришел, да и слиняла бы. На худой конец ушла бы без денег, жизнь-то дороже.

— Во-первых, тут дело принципа, а во-вторых, — я заговорщицки наклонилась к трактирщику, — Ты умеешь хранить тайны?

— Конечно, вот те трина, — и он перекрестился жестом новой церкви.

— Так вот, я тоже умею их хранить. И потом ты — последний человек, которому я доверилась бы о своих планах.

Корчмарь разочаровано отстранился, сплюнув от злости, а я потопала наверх в комнату, в которой расположился Брест. Около дверей до меня дошло, что не только Брест там расположился. Из-за стены доносился звонкий скрип досок, прерывистые стоны и пыхтение. На меня разом навалилась усталость. Сидеть и ждать, пока они там набалуются, у меня не хватило терпения, и я заколотила в дверь.

— Иди в баню, — прорычал в ответ наемник.

Я, не обращая внимания на возмущенные вопли, толкнула дверь и прошла до кровати. Пышногрудая служанка, соскочив с другого края, кое-как прикрылась схваченным впопыхах платьем. Победно взглянув на прощанье, она гордой походкой вышла из комнаты. Брест натянув портки, что-то там орал, но мне было плевать на его вопли — почти двое суток на ногах. Только мое тело приняло горизонтальное положение, как я тут же отключилась.