ИСТОРИЯ ... XXVIII

Она появилась на берегу за неделю до того, как над Пляжами посыпались первые хлопья.

Горимин, рыбак, только что выволок из лодки огромную сеть, полную пузатых золотистых карпов, и, ловко устроив ношу в воздухе на уровне своей головы, собирался двигаться к дому. Тот виднелся в самом низу склона горы, среди зелёных, похожих на шары деревьев. Там ждала жена — милое создание с длинной белой косой и дивными синими, как море, глазами. Сын Горимина жил уже отдельно от родителей, правда, пока без семьи.

По берегу плеснула волна. Сегодня море было тихим, волны — маленькими и неопасными. Не приходилось даже заслонять дом щитами и укреплять берег от разрушений. Эта волна тоже была небольшой, но почему-то насторожила рыбака. Она не вписывалась в общую музыку моря, а эту музыку завр всегда слышал очень отчётливо.

Мужчина развернулся.

На берегу, упираясь согнутыми руками в песок и откашливаясь, лежала на животе женщина. Одетая в какие-то бесформенные штаны и рубашку, явно ей не по размеру. Её длинные каштановые волосы падали на лицо и не давали его рассмотреть. Горимин протянул к ней невидимое щупальце, чтобы изучить получше на расстоянии. Но ничего не вышло — магия почему-то не действовала на незнакомку.

Горимин оставил сеть с рыбой болтаться в воздухе, а сам сделал несколько шагов вперёд. Каштановые волосы… это очень странно. У всех завров, которых когда-либо встречал Горимин, волосы были любых оттенков серого, от белого до чёрного. Но никаких других цветов. У людей, что живут за горами, бывают и коричневые, и жёлтые, и даже оранжевые. Несколько людей живут сейчас и на Пляжах, подтверждая это. Выходит, она человек. И нужно срочно помочь ей — ведь люди не имеют магии и просто невероятно хрупки. Вон, она отплёвывается от воды, в которой Горимин может спокойно дышать!

Женщина медленно поднялась. Да какая там женщина — молодая девушка, если считать по человеческим годам. Лет восемь-десять. Будь она завром, так сразу нельзя было утверждать — его жена, тридцати девяти лет, не старше этой выглядит. Но ведь это не завр…

К большому удивлению рыбака, девушка ступила в воду опять. Прошла пару шагов, тряхнула плечами, с которых свалилась широкая рубашка. Потом скинула штаны и прочую одежду. Горимин мельком отметил, что девушка — настоящая красавица, такая, что раньше и встречать не приходилось. Но она — шатающаяся, кашляющая — собиралась опять нырять в воду, и нужно было что-то делать.

— Постойте! — Горимин бросился вперёд. Девушка никак не отреагировала, она уже вошла в воду по пояс. Рыбак прыгнул, перелетел незнакомку и сел на водную поверхность перед ней. — Остановитесь!

— С ка… с какой стати? — кашляя и морщась, спросила она. Стала обходить. Потом всплеснула руками, легла на воду и стала грести. Только тогда Горимин заметил, что в одной из рук у неё зажат кинжал, и выпускать его она не собирается.

— Вы попали в крушение? — рыбак опять возник перед ней. — Вам нельзя плыть! Вам нужна помощь!

— Сам… тьфу! Сам решу, что мне нужно, — она взяла кинжал в зубы, чтобы освободить руки, и скрылась под водой с головой, потом опять вынырнула. Было видно, что плыть ей тяжело. Горимин схватил девушку за локоть и потянул вверх.

Но не тут-то было! Он словно забыл, как колдовать. И ухнул под воду с головой. Правда, тотчас встал на дно — глаза остались на поверхности. Но девушка пихнула его и даже пнула ногой, чтобы плыть дальше. Горимин не сдавался — развернулся и ухватил строптивицу за локоть.

— Да послушайте же!

— Отвяжись… — прошипела сквозь зубы и ещё раз лягнула. Рыбак рассердился, ухватил девушку за обе руки сзади и стал медленно брести к берегу. Не то что бы это было очень легко, но он выволок её и громко крикнул:

— Дайзи!

Жена прибежала через долю ации. Ахнула, всплеснула руками, увидев мокрого мужа и какую-то обнажённую красавицу, которую он почему-то не выпускал. Красавица изрыгала проклятия и беспрерывно кашляла, держа в руке нож, но не приводя его в действие, а значит, она не являлась врагом. Дайзи мигом схватила валяющуюся на песке рубашку, подскочила к девушке.

— Набросьте, вы ведь замёрзнете! Ой, что же это… крушение, да? Откуда здесь человек, Гори? Они ведь живут на западе!

— Чтоб я знал! — пропыхтел мужчина. — На, принимай её!

С женщиной драться девушка не пожелала. Тряхнула руками, как будто сбрасывая с себя Горимина, хмуро покосилась на Дайзи и затихла.

— Что с вами случилось? — заботливо спросила женщина. Незнакомка исподлобья смотрела куда-то в морскую даль и молчала. — Пойдёмте? Вам нужно согреться и отдохнуть. Вы очень устали.

— Две ации, — буркнула девушка и демонстративно уселась на песок.

Горимин шумно выдохнул.

— Послушайте! Вы только что едва не утонули! Уж не знаю, что там с вами случилось — но вам нельзя никуда плыть! Мы хотим помочь!

Девушка вскинула голову и прожгла рыбака таким взглядом, что он даже растерялся. Сказал что-то не то? Затронул какие-то обычаи людей? Может, вообще не имел права прикасаться к обнажённой женщине, даже утопающей?

— Куда вам нужно плыть? — спокойней спросила Дайзи. — В той стороне ничего нет.

— Дарамат.

— Дарамат… — Дайзи покачала головой. Её муж фыркнул.

— Отсюда до него не доплыть. Да и зачем? Бетавры приходят сами.

— Да поймите же вы! — вдруг закричала девушка, и оба завра дёрнулись от неожиданности. Яркие зелёные глаза незнакомки пылали отчаянием. — Они больше не придут! Никогда! Если я сейчас не вернусь и не помогу им!

Супруги ничего не поняли. Девушка опустила голову и вцепилась в волосы пальцами свободной руки. Потом, словно бы даже с ненавистью, рванула эти волосы и грубо откинула их с лица.

— Бетавры умирают. Убивают друг друга. Это страшная война… — зашептала девушка, опять глядя за море. — Никогда, никогда они не могли позволить себе этого раньше… никогда…

Она всё-таки согласилась пойти в дом и отдохнуть. Сначала завры думали, что она просто сошла с ума. Поили отварами, отыскали подходящую одежду. Старались не волновать зря. Горимин один раз предложил ей освободить руку, отложив кинжал хотя бы на время, но она так стиснула пальцы на рукояти, что показалось, будто жилы могут выскочить наружу. Она отдыхала до следующего утра, а потом сообщила, что отправляется в путь. Потому что скоро может стать совсем поздно. Её пытались удержать, старались мягко намекнуть, что на Острова бетавров она всё равно не попадёт. Но девушка не слушала. Взяла лодку, два весла и погребла вдаль, медленно превращаясь в точку на горизонте.

— Помоги ей, — сказала Дайзи, глядя на мелкую фигурку. Она гребла почти беспрерывно, делая передышки лишь на доли ации.

— Возле неё нельзя колдовать, — напомнил мужчина. — И потом: чем я ей помогу?

К полудню разыгрался сильный шторм, домик Дайзи и Горимина едва не снесло. Они вдвоём с трудом защитили его от могучих волн, но не спасли деревья. Волны были такие, что сдвигали даже камни. К вечеру всё улеглось, но волны по-прежнему били по песку, запрещая выходить из дома.

Она вернулась через два дня. На обломанной доске, оставшейся от лодки. Её вынесло на берег в нескольких километрах от домика супругов, и Горимин нашёл её лишь потому, что открывал наблюдающие магические окошки вдоль всего берега, настолько далеко, насколько мог. Предполагал, что она вернётся. Вечером он внёс в дом не шевелящееся и бездыханное тело. Вода, казалось, заполняла девушку доверху, места для воздуха внутри неё не было. По всем законам она должна была быть мертва, а по-прежнему зажатый в руке нож — объясняться окоченением. Но она очнулась, закашлялась, вода полилась на пол. Глаза широко раскрылись, забегали, нашли кинжал и только после этого уставилась на Горимина.

— Что там? — хрипло спросила девушка.

— Был шторм. Тебя выбросило на берег, — ответил он.

Девушка отдыхала пару десятков аций. Потом встала и потребовала ещё лодку.

— Да опомнись, там же буря! — причитала Дайзи. — Не доплывёшь ты до Островов! Зачем тебе туда, скажи?

Она сощуренными глазами посмотрела вдаль, где было уже не различить линию горизонта: море и небо как будто перемешивались и менялись местами.

— Бетавры затеяли войну. Буря тоже из-за них. Нужно хоть что-то сделать.

— Да откуда ты знаешь-то? — удивился Горимин.

— Они хотели уничтожить людей. Всех. Может быть, и вас. Мы возразили. И началось… никогда раньше бетавры не воевали. Они убивают друг друга!.. — девушка повысила голос. — Они убивают землю, на которой живут! А я — здесь, потому что меня выбросили и не позволяют вмешиваться!!!

— Так ты… бетавр? — тихо спросила Дайзи.

— Да, — горько ответила девушка. — Заколдованный.

— Вот почему на тебя не действует магия… — проговорил Горимин.

Она подняла на него глаза.

— Мне нужно плыть.

— Постой! — мужчина вскочил. — Но ведь… с Пляжей нельзя попасть на Острова! Тем более… без магии. Ты ведь не колдуешь, да?

— Я попадал раньше. Я бывал в ваших землях, и возвращался назад. И сейчас доберусь.

— Но ты человек сейчас… — тихо заметила Дайзи.

— Я бетавр, — твёрдо сказала она и поднялась.

Супруги никак не могли понять, почему она говорит о себе как о мужчине. Но не придавали этому значения — вообще сложно было поверить, что древние мудрые бетавры вдруг начали уничтожать друг друга. Для девушки раздобыли ещё одну лодку, и она уплыла опять. Чтобы через день её снова вынесло на берег.

— Нужен другой корабль… — говорила она, укутавшись в плед и дрожа у огня. Взволнованная Дайзи грела для неё травяной отвар. — Большой… где у вас город? Я пойду в него, объясню ситуацию… они поймут… как бы уже не было поздно…

— Ты достигла хотя бы Пепельного Гребня? — поинтересовался Горимин.

Девушка посмотрела на него как-то странно. Потом моргнула, догадываясь, что он имеет в виду.

— Да… я обогнул Гребень, и какое-то время плыл дальше, до шторма… но не видел Островов.

— Об этом и речь, — Горимин покачал головой. — И не увидишь.

— Не плыви, — опять тихо попросила Дайзи. — Тебе не попасть на остров. Он закрыт для людей.

— Я не человек! — огрызнулась она.

В эту ночь она никуда не отправилась. Не спала, раздумывала и переживала. А наутро ушла в сторону города, поблагодарив гостеприимных хозяев.

— Как тебя зовут? — напоследок спросила Дайзи, чтобы запомнить эту непонятную, отчаянную и храбрую девушку, кем бы она ни была.

Сначала она не ответила. Смотрела на Дайзи, думала. Потом опустила голову и уставилась на сапоги, которые были теперь по ноге — не то что огромные мужские, которые слетели с неё ещё во время первого плавания.

— Телуна, — наконец ответила она.

— Удачи тебе, Телуна, — Дайзи совершила лёгкий поклон. И неожиданно для самой себя дала совет. — Ты могла бы отправиться к людям, там есть храмы богов. Зови их, и они могут ответить. Тогда узнаешь, что с твоим островом.

— Спасибо, — Телуна улыбнулась. — И… Дайзи, Горимин. Если на Пляжах начнутся проблемы — уходите. Уплывайте на другие острова, или идите через горы, к людям. И спасибо за помощь.

Если бы не это предупреждение, Дайзи и Горимин не уехали бы, не оставили бы свой дом. На следующий день после ухода Телуны на Пляжи стал сыпаться редкий снежок, который при ближайшем рассмотрении оказался пеплом. И супруги собрали вещи и отправились к западным Пляжам, чтобы предупредить всех и отплыть к другим островам.

Они не знали, что девушка Телуна в тот день забилась в одну из пещер в скале и горько плакала, как самая обычная потерявшаяся девочка, глядя на сыпавшийся с неба пепел и прижимая к себе, как игрушку, небольшой кинжал без ножен. Она знала, что может означать этот пепел. Телуна прожила там ещё достаточно долгое время, пытаясь всё-таки достичь Островов, но, когда поняла, что этот выход — не выход, собрала необходимые вещи и отправилась в перевал через горы. Завры не решились на него, выбрав отплытие к одному из ближайших островов — Острову Снов. Правда, далеко не сразу они поверили слухам о том, что пепел губителен и что бетавры затеяли войну. В это очень сложно было поверить. Но когда пепел стал приносить болезни, некоторые всё же успели спастись. А Телуна всё-таки решила попытать счастья в человеческих храмах.

****

За ужином всё прояснилось. Оказалось, Гэн — один из редчайших людей, Тайный Маг, который уже несколько лет пытался раскрыть загадку Долины Демонов и Княжества Эрдез. И вот недавно ему это удалось — он взломал стену Слуги и смог выпустить Магов и Мастеров, а также вывести свою ученицу Грапишу и её сопровождающих. Таким образом сразу стало понятно, как открылись Врата и почему Грапиша была так сильна.

Что же касается Расса, выяснилось, что он тоже занимался этой загадкой, но не преуспел. Явился лишь, когда всё было завершено. Но на его плечи теперь ложится не менее трудная задача: защищать Княжество от нападений и неприятных соседей вроде Царства Ратарского и Слуги.

Сам Гэн не явился. И после битвы, и к ужину. Расс сказал, что его другу нужно кое-что завершить, проверить и упорядочить. Понаговорил много непонятных слов, таким образом избежав расспросов и стараясь отвести разговор от этой темы.

— Но он останется? — вопросил князь Ревеор. — Я буду рад считать его своим гражданином. Или два Тайных Мага на маленький Эрдез — это слишком?

— Дело не в этом, — покачал головой Расс. — Просто у Гэна очень много разных задач. И он уедет. С вашего позволения, через несколько суток.

Князь кивнул. Что ж, может быть, кому-нибудь ещё нужна помощь Тайного Мага, нельзя его задерживать. Хорошо хоть останется ещё ненадолго как гость.

После ужина последовал отдых. Князь с женой отправились в свои покои, остальные разбрелись по городу. Эник продолжил искать Ерви, который куда-то запропастился и не хотел показываться. Мальчик предполагал, что демон боится могущественных Магов, и уверял его, что они — друзья и ничего плохого никому не сделают.

Зол отправился искать Тигу и Кодиша. Они не отзывались, когда их звали к ужину, и все решили, что старики, возможно, обживаются в каком-нибудь доме. Парень начал с обхода зданий, ближайших ко дворцу, заходил в каждый дом и тщательно исследовал все комнаты.

Грапиша сначала о чём-то спрашивала Расса, потом серьёзно покивала, не очень обрадованная его ответами, и отправилась помогать Энику ловить демона.

Анди просто бродила по улицам. Она чувствовала себя в безопасности, теперь, когда всё знала. Она видела, как Гэн и Расс боролись со Слугой — а в том, что это был Слуга, она не могла ошибиться. Эти двое не сделали ничего плохого никому в Эрдезе. Они вели себя дружелюбно, убрали все повреждения — даже те, что, по словам Грапиши, остались на площади перед Вратами, когда она пыталась пробить вход. Да и Грапиша… сложно было поверить, что она на самом деле злодейка. За всё время путешествия девушка только спасала их и помогала во всём. Так что вряд ли её учитель — Гэн — мог быть врагом.

И вообще, решила девушка: неправильно опасаться людей только потому, что они сильны. Конечно, чем сильнее Маг, тем больший ущерб он может нанести, если выступит противником. Но ведь они не враги. Вон, Мастер Рай тоже далеко не слабак, но Анди ему доверяет. Мужчина был благороден, храбр, много знал и умел. Он выглядел молодо, поскольку имел натренированное тело и вообще потому, что был Мастером. Но глаза его оставались мудры — видно, что он многое повидал на свете. И этим Рай чем-то напоминал Анди её дедушку.

Сейчас Рай и Ридель Расс находились на балконе. Мастер нашёл зеленоглазого парня там — тот сидел на перилах, свесив ноги вниз, и смотрел на площадь.

— Расс, у меня к вам разговор, — сразу перешёл к делу мужчина, приблизившись к перилам.

— И хорошо, что сейчас, — охотно отозвался Расс и развернулся, перекинув ноги. Спрыгнул с перил. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь другой это слушал.

— Польщён таким доверием, — Мастер Рай склонил голову. — Я сомневаюсь, что мой мозг сможет вместить в себя всю информацию, поэтому предпочитаю задавать вопросы. Как вы на это смотрите?

— Рай, прекращай! — поморщился Расс. — Вспомни, как ты меня таскал на руках, когда у меня была пробита нога. Тогда тебе было не до церемоний. А этот случай в пустыне, когда ты попросил показать артефакт? Ну, когда я, то есть Телуна, сняла рубашку? То-то ты с открытым ртом стоял! А? Вспомнил?

Рай сделал недоуменное лицо. Прищурил глаза.

— Так эти случайные слова, проскальзывающие в твоём разговоре… "я должна"… они не просто так?

Расс внимательно посмотрел на Рая.

— Я тебе расскажу, Рай. Прямо сейчас. Ты заслужил, всё-таки — от самого Ларуса тащиться за Грапишей, потом узнать, что существуют завры и ещё какие-то бетавры… я помню, как вы с Баком искали Грапишу в гостинице. Твой друг тогда со мной на крыльце столкнулся, спросил, не Грапиша ли я. Помнишь?

— Ещё бы, — мужчина недоуменно посмотрел на Расса. — Да, там была Телуна.

— Точно, она. Ладно. Для начала спрошу: ты читал ту книженцию, что Грапиша постоянно таскала с собой?

— Читал, — кивнул Рай.

— Прекрасно. Значит, основное ты знаешь. Ну, про то, что боги и бетавры — это одно и то же, и про то, что они устроили с Островами… так?

Рай опять кивнул, не сводя напряжённого взгляда с Расса. Он ожидал, что его догадки подтвердятся и этот парнишка, на вид лет на пять моложе самого Мастера, окажется вековым существом.

— Ну вот. Мы с Гэном жили на острове Дарамат, втором по величине. И уже со второго курса учились в одной Школе Магии.

Расс замолчал, видя, что Рай смотрит несколько недоверчиво и явно хочет что-то спросить. Сам догадался, какой будет вопрос.

— Да, мы бетавры, оба. Нас сейчас всего трое на планете — я, Гэн и Слуга.

— Никогда не думал, что мне доведётся беседовать с богом, — сказал Рай.

— Я не бог. Я тебе всё расскажу, — Расс многообещающе выставил перед собой ладонь. Потом медленно опустил её и сокрушённо покачал головой. — Если честно, я не хотел верить в то, что все бетавры погибли. Я ведь был обычным человеком, и не мог даже доплыть до Северных Островов… точнее, мог, пожалуй, и пытался это сделать, но… я не нашёл Островов. Даже никакого намёка на них.

— Они полностью исчезли? — Рай приподнял брови.

— Нет. Дело не в этом. Раньше, когда я отплывал с Дарамата к Пляжам, расстояние было небольшим — с Пепельного Гребня я мог видеть оба берега. А вот позже, после войны, когда плыл назад — я обогнул Гребень, я плыл дальше, дальше — а Островов всё не было. И я очень долгое время почти верил, что они стёрты с лица нашей планеты. Но потом нашёл Гэна…

Непроизвольно Расс улыбнулся, поглядел в пол.

— Вы лучшие друзья? — на всякий случай уточнил Рай.

— Да. Мы познакомились на втором курсе обучения и почти сразу стали самыми близкими друзьями. Недавно Гэн мне и рассказал, почему я не видел Островов. Ведь обычные люди не могут попасть на них. Говоря простым языком: они существуют только для бетавров. Гэн уже побывал на них, и видел, во что они превратились.

Рай не стал спрашивать, во что. Он догадывался.

— И про то, что ни одного бетавра больше нет, я тоже узнал от Гэна. Верить людям я не привык, несмотря на то что жил среди них семьдесят лет. Они хором утверждали, что раз боги не отзываются, значит, они ушли навсегда. Я же упорно считал, что им просто надоело возиться с людьми, или они пришли к соглашению, чтобы прекратить войну: оставить людей в полном покое. Таким образом я мог ещё надеяться, что бетавры существуют.

— Сколько тебе лет, Ридель Расс? — тихо спросил Рай.

Тот усмехнулся.

— Что, думаешь, я сейчас тысячами тебя огорошу? Не поверишь: когда началась война, я и Гэн едва перешли на шестой курс. Нам было по двадцать лет. Сам понимаешь, сколько это для бетавров. Всё остальное время я жил почти человеком, не знаю, могу ли считать эти годы полноценными, но если считать со дня рождения — мне ровно сто десять.

Напрасно Расс считал, что Рая можно огорошить только тысячами. Сотни вполне хватило.

— Можно сказать… две полных человеческих жизни, — заметил он. И слегка уязвлённо добавил. — Неужели быть человеком оказалось настолько… унизительно?

— Мгм… — Расс кивнул, потом вроде бы опомнился. — Рай, не обижайся. Мы бетавры, в конце концов. Нет смысла закрывать глаза на то, что мы состоим из другого вещества, спокойно играем вещами, которые вас убивают. Можем выдерживать скорости, которые вам не снились, брать в руки молнии, дышать водой и прогуливаться по дну Щели. Ведь даже сейчас я стараюсь сдерживаться, чтобы не навредить случайно вам и этому городу.

— То есть ты своим дыханием можешь разрушить дома? — уточнил Рай.

— Могу, например, пробежаться по улице, а следующий за мной вихрь сметёт всё, что встретит, — кивнул бетавр. — Если не сдерживаться. Дома у нас всё состоит из иного вещества, сочетающегося с нами, чтобы мы не рушили его одним прикосновением. А мир людей — крайне хрупок, как яичная скорлупа. Сложно относиться серьёзно к тем, кто может умереть от твоего дыхания, — Расс посмотрел на Мастера. — Но, Рай: я был на стороне ваших защитников. И против вашего уничтожения.

— Я догадался, — кивнул Рай.

— Я убивал людей, да. Правда, уже в облике Телуны, — признался Расс. — Даже не расценивал убийство людей как преступление. Это было примерно как… как прибить камнем крысу, грызущую тебе ногу. Ну, или знаешь, как дети разрезают лягушек, чтобы изучить внутренности. Знаю, звучит дико, но… я какое-то время тоже так думал о людях. Несмотря на то что жил среди них и был почти что равным по силе. Так, мне казалось, даже интересней. Потом поумнел, привык быть человеком, узнал, что такое раны. Втянулся. Но всё равно относился ко всему скептически и с насмешкой — чем вы могли меня удивить? Ни один Маг или Мастер не увидел на мне заклятия.

— И завры не видели?

— Нет. Хотя им я рассказал, и они пытались. Но не смогли. Я жил на Пляжах двадцать лет, а потом ушёл. И всё это время скитался по Эльтану, стараясь, чтобы меня не запоминали, и не оставаясь в одном месте надолго. Пытался найти друзей — но не мог. Я ведь внутри всё равно бетавр, пусть хоть в кого меня преврати! Извини, но мне порой кажется, что вся ваша жизнь — игра, и мне лишь нужно принимать в ней участие и не отклоняться от роли.

Рай хотел спросить про Зиманди, но не решился. Сказал:

— Так зачем же тебе охранять Княжество Эрдез? Тоже — играешь?

— Я, к сожалению, не могу сейчас работать на своё родное общество — общество бетавров, — горько усмехнулся Расс. — Буду работать на вас. Постараюсь стать нормальным богом… хотя пока не знаю чего.

— А богом чего ты был?

— Рай, говорю же, двадцать лет! Какой бог?! Я ещё даже обучение не окончил, даже самую обыкновенную стандартную Школу! Мне ведь после неё ещё учиться надо было на архитектора, чтобы творить, возводить здания, башни и маяки… понимаешь? Я мальчик был, глупый маленький мальчик! Даже из переходного возраста толком не вышел…

— Так что же: у вас Школа — это не единственное учебное заведение? — полюбопытствовал Мастер.

— Вовсе нет. Школа — это для всех, вне зависимости от специализации. Десять лет надо было учиться. И уж потом каждый — если хочет совершенствоваться — поступал в Университет. Я, наверное, пошёл бы в архитектурный.

— На каком, говоришь, ты был курсе, когда началась война? — уточнил Рай.

— На шестом.

Мужчина покивал. Оценил тогдашнюю боеспособность маленького бетавра. Не место ему было на войне, и не время терять всё: и родителей, и друзей, и дом…

— Но как тебе удалось сбежать? Ведь, как я понял, бои шли до конца, и не жалели даже детей. А ты…

— А я, — как-то очень чёрство сказал бетавр, — встретил старого знакомого. И меня этот придурок просто вышвырнул с острова, лишив полностью всей силы. Просто швырнул во всю мощь своих бетаврьих рук — и я шлёпнулся в воду где-то на середине между Пляжами и Пепельным Гребнем.

— Ты говоришь о Слуге? — осторожно поинтересовался Рай.

— Ага, об этом, которого помнил все эти проклятые десятки лет!

— И ты до сих пор не знаешь, почему он тебя пощадил? Ведь он был намного сильнее, раз ему удалось так с тобой… расправиться.

— Сильнее!.. — Расс фыркнул. — Тоже мне!.. Ты думаешь, он был могучий воин, собиравшийся прихлопнуть меня одной левой? Ха! Да я его даже в расчёт не принимал… какой-то захудаленький паренёк, по нелепой случайности попавший в нашу Школу… над которым все издеваются и который ничего толком не может… но кто ж знал?..

Рай сделал вопросительный вид.

— …кто ж знал, что этот зазнайка такой упорный? Его побеждал каждый, кому не лень — на первых курсах. А к четвёртому все призадумались. Мало того что он тренировался, как проклятый — оказалось, что он ещё и удивительный мастер артефактов. В этом ему и правда не было равных. И когда мы с ним случайно столкнулись, его артефакт был полностью готов. Артефакт, который должен был поглотить всю мою силу. Он напал неожиданно, со спины, и когда я сообразил, что к чему, был уже почти опустошён. Я догадался, что он хочет сделать — всё-таки недаром меня называли лучшим. И успел последним усилием остатки своей энергии пустить на заклинание антимагии. Почти все силы на это выбросил. И всё. Был выкачан без остатка.

— Без остатка? И остался жив?

— Ну как тебе сказать… тогда мне казалось, что стать человеком — всё равно что умереть. Он выкачал всю силу, которая позволяла мне быть бетавром. Я всё помнил, очень много, по вашим меркам, знал — но был, демон меня побери, человеком, и ничего не мог! Меня ведь потом даже остров родной не узнал, не пустил… я через горы перебирался двадцать дней. Двадцать!.. А раньше мог их просто перешагнуть…

— Ну, знаешь… те, кто говорит о походах через горы, сотни суток тратят на перевал.

— Ты сравниваешь с собой. Я делаю то же самое.

— Ты и сейчас можешь перешагнуть горы?

— А ты как думаешь? — Расс задорно улыбнулся, но сразу же как-то сник. — Гэн странное говорит. Ведь Слуга поступил с ним точно так же, как и со мной — отобрал силу, выкинул… Поверь, ему пришлось гораздо хуже, чем мне. И вот вроде уже всё позади, он вернул силу, но… говорит, чувство странное. Будто вернулась не вся сила, или будто она только проснулась и не может работать, как нужно. Раньше он мог гораздо больше, чем теперь.

— Страшно предположить, что он мог раньше, — с уважением сказал мужчина.

— Да, он был видный бетаврёнок! — Расс мечтательно закатил глаза, вспоминая свою юность. — Гэн всегда был Лидером, с большой буквы. Он считался лучшим учеником, его побаивались даже старшие курсы. Ходил вечно в чёрном плаще, одет в тёмное, угрюмый такой, мрачноватый, голову держал высоко. Короче, зазнайка зазнайкой. И представь — появляюсь какой-то я, и меня ставят во главе группы на практикуме! Ну не мог он такого вытерпеть. А я был ну совсем на него не похож: такой весь весёлый, разговорчивый, вечно нос сую куда не надо… и мне это Лидерство было… хм… не нужно. Но побороться на глазах у Школы — почему бы и нет? И я согласился, не особенно думая, кто из нас выиграет.

— И кто же? — заинтересовался Рай.

— Он, — Расс вздохнул, слишком горько, чтобы это было искренним. — Если бы победил я, начали бы меня всякими почестями обвешивать, а я не хотел… ему это надо, мне — нет. Хорошо, что он одержал победу. В общем, неважно, как и что, но мы подружились. Очень крепко.

— Выходит, и Слуга был из вашей Школы, он ваш ровесник? — уточнил Рай. — А вовсе не во много раз превосодящий противник?

— Какое там! — махнул рукой бетавр. — Артефакты он делает лучше меня, но это единственное, в чём он превзошёл.

— Ничего себе… — Рай покачал головой, посмотрел в пространство. Взъерошил свои тёмные волосы. — А я за Грапишей охотился…

— Не горюй. Телуна бы тебе всё равно ничего не рассказала, — улыбнулся Расс.

Вдалеке показались Анди и Зол, они бежали ко дворцу.

— Да, кстати, — сказал Рай, наблюдая за девушкой и парнем. — Раз уж ты сам вывел на эту тему. Зачем тебе было становиться Телуной? И как ты это сделал, ведь ты говорил, что сила…

— Зачем?! — почти прошипел Расс. И тут заметил, какие взволнованные у бегущих лица. — Я тебе скажу, зачем, — многозначительно пообещал бетавр, не сводя глаз с друзей. — Сейчас нужно спуститься.

В тронном зале на составленных рядом стульях сидели Груак и Мати и о чём-то тихо переговаривались. Оба они развернулись, когда услышали топот и увидели вбежавших Анди и Зола.

— Тига и Кодиш!.. — объявил запыхавшийся Зол, останавливаясь возле родителей и опираясь руками о спинку одного из стульев.

— Что? — заволновалась Мати. — Вы их нашли?

— Они умерли, — выдохнул парень, проводя рукой по волосам и зачёсывая их назад.

— Что?! — ахнул Груак. Рай с Рассом, стоя наверху лестницы, переглянулись. "Умерли… ты же всесильный, должен был знать", — "Может быть, и знал".

Анди вскинула голову и прожгла зеленоглазого бетавра взглядом.

— Это ты их убил! — громко сказала она.

— Я? — натурально обиделся Расс. — Почему я? Я постоянно торчу во дворце.

— Анди, успокойся, — Мастер Рай приблизился к девушке. — Почему ты думаешь, что их убил Расс? Им было по тридцать пять лет.

— Вот именно, — подтвердил бетавр. — Уверен, они умерли от старости.

— Ты сам говорил, что у них — твоя жизнь, — уже тише сказала Анди, но с не меньшим упрямством. — Они были совсем как молодые.

— А я был совсем как Телуна! — фыркнул он. — Да, погоди: ты ведь мне не веришь. А Ридель Расс ничего про Тигу с Кодишем вообще не знал, и ни разу не видел их, с тех пор как появился.

Рай как-то странно покосился на недавнего собеседника.

— Да, Анди, нехорошо как-то… подозревать Тайного Мага, — попытался вмешаться Груак. Анди поняла, что сейчас, при всех, не стоит обсуждать превращение Телуны в Расса, развернулась и пошла прочь из зала. Бетавр тоскливо смотрел ей вслед. Ну вот! За всю свою человеческую жизнь так привык быть ехидным и всё подряд высмеивать, что даже забыл, какой он на самом деле. А ведь Гэн — тот Гэн, который вернулся к Грапише: весёлый, ласковый, спокойный и добрый — считался грозным и жестоким по сравнению со своим высоким другом! Но когда это было…

****

Анди сбежала с крыльца и свернула на левую дорожку. Побежала прямо, стараясь сосредоточиться на беге, на движениях ног, а не на мыслях. Кто её за язык тянул? И почему, демоны побери, почему Расс должен был убивать Тигу с Кодишем? Тридцать пять лет — и правда, не каждому удаётся столько прожить. Ничего особенного и страшного в их смерти нет.

Но ведь говорила же Телуна, что почувствовала в них какую-то часть себя! И бросилась на Кодиша, чтобы отобрать! А значит, она взяла эту силу, чтобы превратиться в Расса, и теперь говорит, что она бетавр!

Дальше дорога была слегка побита, как будто все булыжники приподнялись и грохнулись на землю, но уже в беспорядке. Девушка не замедлилась. Если остановиться и сесть на камень, начнутся раздумья, от которых и так голова болит. Надо разобраться со всем этим. И — чем не шутит мир — взять да и поговорить с Рассом. Не бояться его, спросить, что означают его слова про Телуну, и вообще… почему он не кажется чужим, словно она и в самом деле его знает?

Дорога загибалась вправо. Анди видела сначала только булыжники, но потом поняла, что всё гораздо хуже. Через пару десятков измов дорога вообще обрывалась, вниз вёл чёрный склон котлована. Там, где была эта огромная воронка, не было ни домов, ни деревьев — просто как след от магического взрыва невероятной силы.

Словно из пустоты перед Анди возникла фигура в чёрном плаще.

— Собираешься спуститься вниз? — сказал Гэн, положив руку на плечо вздрогнувшей девушки.

— Напугал, — сказала она, делая шаг назад и облегчённо вздыхая. — Ты похож на Слугу.

— Нет, это он похож на меня, — со снисходительной улыбкой покачал головой Гэн.

— Откуда эта воронка? Почему вы её не убрали?

— Пока не можем, — пояснил Гэн. — Может стать гораздо хуже. Поверь.

— Да как вам тут поверишь, — не сдержалась Анди. Она отошла от Гэна, углядела более-менее плоский сверху валун и полезла на него. Уселась, скрестила ноги, подпёрла щёки кулаками и стала смотреть в воронку.

— Поговори с Рассом, — тихо и немного печально сказал Гэн. — Ему плохо.

Анди тоскливо глянула на бетавра.

— Из-за меня? Из-за того, что я ему не верю?

— Он говорил, что, благодаря тебе, начал вспоминать, что такое счастье. Не лишай его этого, пожалуйста.

Анди немного растрогал голос Гэна. Он просил. Великий, могущественный, древний бетавр просил обыкновенную девушку. Вероятно, для него это и правда важно.

— Он твой лучший друг, да?

— Да, — Гэн уже был рядом. Стоял возле камня, как раз напротив Анди, его голова была чуть ниже. Он смотрел добрыми тёмными глазами, очень серьёзно.

— А у вас… бетавров, дружба такая же, как у людей?

— Такая же, — кивнул парень. — Тем более если… Анди, хочешь, я расскажу, что с нами случилось? Что случилось сто лет назад?

Девушке стало неуютно. Вовсе не от того, что рядом стояло крайне опасное существо, способное убить её одним взглядом. И не из-за того, что он сказал «сто лет». Просто показалось, что его рассказ будет настолько страшным, что она его не выдержит. Даже внутри похолодело что-то.

— Про войну? — зачем-то спросила она.

— Про войну, — Гэн уселся напротив Анди, на точно таком же камне, который, должно быть, только что создал. — Я девяносто лет не видел Расса, с тех пор как мы расстались. Нас отправили в разные города. Так уж получилось… — парень вздохнул. — У нас на побережье не было таких жутких боёв, как в центре. Наверное, хуже стало уже после моего исчезновения… но я всё равно помню. Как бетавры умирали. Как убивали моих друзей, и даже моих врагов. Они падали, прямо как люди, сражённые стрелой — на землю, нелепо раскинув руки, ничего больше не чувствуя. И начинали медленно превращаться в пепел. В тёмно-серый, каким сейчас покрыты все Северные Острова. И это зрелище… оно пугало некоторых так, что они останавливались и не могли отвести взгляда, и тогда… тоже погибали.

— Все боялись умирать, потому что вы бессмертные, да? — спросила Анди. Она бы не решилась говорить, просто Гэн замолчал, и ей показалось, что он словно бы просит её вставить какое-нибудь слово.

— Бетавры тоже умирают… по-своему, — ответил Гэн. — Мы уходим. Примерно как если бы человек сказал себе: "Довольно, я пожил на свете и готов его оставить" — и тотчас оказывался в Небесном Царстве. Мы знали, что там, куда уходят бетавры, хорошо — иногда даже видели своих предков… оттуда. И они отвечали на вопросы, или показывали картины. Так что смерти никто из нас никогда не боялся.

Анди поменяла положение головы — склонила к левому плечу.

— Боялись гибели. Ведь если бетавра убить — совсем, то есть заставить уйти против его воли — он… наверное, это как вы боитесь попасть во Мрак. Это просто как… исчезнуть. Это ведь хуже всего — отказаться от вечности…

— Мы никогда не знали вечности… — тихо сказала Анди, обхватила руками колени и уткнулась в них подбородком. Посмотрела на чёрную воронку за спиной Гэна.

— Нет, — не согласился бетавр. — Вы ведь стремитесь в Небесное Царство. Зачем? Разве вам кто-то говорил о нём? Тебе, например? Ну вот. А вы стремитесь, потому что верите: душа в нём, не обременённая телом и житейскими заботами, обретает бессмертие. Может, не так явно, но в глубине души ты ведь тоже думаешь так, да?

— А сколько лет вы живёте… на этой планете? — спросила Анди. — С самого первого бетавра?

— Всего две тысячи тридцать девять. Полных, — ответил Гэн. — Я знаю, что в других мирах бетавры живут гораздо дольше.

Анди притихла, как будто на плечи ей упала тяжесть всех этих лет.

— Тогда я думал, — продолжил Гэн, — что погибнуть — это хуже всего. А потом встретился в бою со Слугой.

Девушка всмотрелась в лицо бетавра. Он глядел куда-то вниз, на камень, на котором она сидела. В тёмных глазах словно плясали тени — как будто картинки тех, давно ушедших времён.

— Та битва была самой отчаянной в моей жизни. Наши силы были равны, и исход было не предугадать, но… может, я и одержал бы верх, если бы не амулет. Слуга создал его, наверное, очень давно, для того чтобы вытягивать из нас волшебную силу. До конца. А что случится с бетавром, если лишить его магии? Он становится человеком… таким, как ты, — Гэн посмотрел на Анди. Нет, глаза обычные, это просто показалось, что в них горят огоньки. Но всё равно… взгляд не сравнить с человеческим. Несложно догадаться, что он помнит столетия. — Я думал, что погиб. Помню, была темнота, и больше ничего. А потом — много песка и волны. Я лежал на берегу ваших Пляжей. Не знаю, как я туда попал, но уйти не мог.

— А там, на Пляжах, были завры, да?

— Были, — вздохнул Гэн. — Только я оказался не там, где они жили, а чуть дальше. До посёлков нужно было идти и идти. А я… я не мог перемещаться в пространстве. Не мог пить солнечный свет как живительную силу. Я не мог даже узнать, что творится на моём острове. Это знаешь… как будто ты потеряла ноги, руки, нос, уши, рот и один глаз, а второй затянуло плёнкой. Сможешь ты радоваться жизни?

Анди ничего не ответила.

— Я пошёл по берегу, надеясь добраться до живых существ. Двигался вперёд, не останавливаясь на сон, ничего не ел и не пил — просто шёл. Вот тогда-то я и понял, что не человеком я стал, а кем-то гораздо хуже — бессмертным человеком. То есть сотни, тысячи лет быть в этом тщедушном теле, бессмысленном и бесполезном, вынужденно жить там, где не хочешь — такова была моя доля…

Гэн опять замолчал. Анди пошевелилась.

— То есть ты презирал людей?

— Почему презирал? Вот ты презираешь птиц?

Девушка недоуменно помотала головой.

— А жучков, которые едят листья на фруктовых деревьях?

— Ну… может быть.

— Люди для нас всегда были примерно как эти жучки. Безобидные, неопасные и совершенно ненужные. Впрочем, нет: некоторые интересовались вами как развивающейся цивилизацией. Новым народом. Собрали самых заинтересованных в Лигу Богов. Бетавры из этой Лиги придумывали себе занятие и приходили в мир, чтобы учить людей.

— То есть вы просто играли? — тихо спросила девушка.

— Называли это "работой", — возразил Гэн. — Они все честно отвечали за своё дело и отзывались на молитвы. Нет, я не был богом, — он увидел вопросительный взгляд девушки и помотал головой. — И Расс не был…

Анди зачем-то обернулась, будто Расс подслушивал за её спиной.

— Наверное, я слабак. Я просто не знал, не представлял, что буду делать дальше. Я был рождён, чтобы носить гордое имя бетавра, чтобы учиться разным искусствам, развивать их, делать нашу жизнь лучше. А оказался в полной беспомощности. Ты ведь знаешь, что твои сородичи часто убивают тяжело больных, страдающих людей, понимая, что они не смогут выздороветь? А я не мог. Не мог даже умереть. Я пытался…

Он опять замолчал, посмотрел куда-то вдаль. А Анди вдруг показалось, что она летит вниз с высоченной скалы, и холодный колкий ветер бьёт в лицо, и жуткое ощущение внутри… и она падает в туман, и только по этому ощущению может догадаться, что всё ещё летит… а потом — чёрная земля перед лицом… на миг…

Она дёрнулась, расцепила руки. Гэн быстро посмотрел на неё, спохватился.

— Извини. Я, кажется, слишком… завспоминался, — он постарался улыбнуться как можно более весело. — Может, не стоит больше рассказывать? Это… неприятно. Я знаю, когда я рассказываю, я ещё и передаю чувства.

— Ну и что, — Анди опять сжалась в комок, словно было холодно. — Ты ведь это перенёс. Рассказывай.

— У нас такие похожие истории… — вздохнул Гэн. — Я дошёл до завров. До какого-то небольшого городка.

…Гэн вышел к какому-то селению. Только позже он узнал, что самостоятельно перешёл с Западных Пляжей на Восточные, то есть, по сути, совершил невозможное. Но тогда бетавр в теле человека мало что соображал. Перед его глазами проносились картины из его снов, и он не всегда понимал, где здесь — воспоминания о войне, а где — собственные кошмары. Он догадывался, что человеческое тело его сейчас очень слабо, что будь он внимательнее к нему, мог бы больше, чем просто тащиться вперёд, через промежутки времени падая и с трудом вставая. Кажется, даже была боль — не такая, как у бетавров, а иная. Болели ушибы, порезы, болела голова, болело что-то внутри. Тело щипало, но Гэн не обращал на это внимания. Он просто шёл вперёд.

Таким его и увидели завры: паренёк достаточно высокого роста, но сгорбленный, как старик, в одежде, выпачканной грязью, пылью и травой, в нескольких местах рваную. Лицо Гэна было обтянуто кожей, как скелет, щёки впали, губы были бесцветными. Глаза как будто не видели лиц. Он ведь десятки дней шёл просто вперёд, не ел, не пил и спал, должно быть, лишь когда от бессилия падал на землю. Завры бросились к нему на помощь, отвели к лекарю. И лекарь был в недоумении: как это тело пришло сюда само? Собственно, тела у парня почти не было — одни кости и жилы. Даже тяжело больные люди, которые жили иногда среди завров, не выглядели так плохо.

Его вылечили. Как ни странно для человека, очень быстро — всего за трое суток. Он ел, что приносили, пил, что велели, глотал какие-то настои на травах. И всё время молчал. Просто не хотел говорить, не хотел что-либо делать. Даже не двигался. Его человеческое тело перерабатывало пищу, иногда охватывало парня сном — оно как бы управляло им, Гэн не делал ничего. Через три дня он стал выглядеть как тогда, когда ещё был бетавром. Но всё равно лежал в кровати, даже не думая, задают ли ему вопросы и что вообще происходит вокруг. И лишь на двадцатый день он хриплым тихим голосом сказал в воздух.

— Мама…

Новая волна хлопот. Завры впервые слышали его голос, поняли, что он не немой. Догадались, что случилось что-то ужасное. А Гэн… он не был взрослым, умудрённым опытом бетавром. Правильно сказал Расс: бетаврёнок лежал тогда перед завром-лекарем, и единственное, что было ему нужно — заплакать. Но он забыл, что это может.

— Я стал жить среди завров, как человек. Семьдесят семь лет. Они жили под этим падающим с неба пеплом, потом стали болеть. Потом — умирать. Когда завры решили уплыть, было уже слишком поздно, чтобы спасти всех. Через семьдесят семь лет на Пляжах не осталось никого, кроме меня.

Анди моргнула. Люди столько не живут! А он всё это время наблюдал, как погибают завры от пепла, и ничего не мог сделать — у него ведь не было магической силы. Он и сам, должно быть, задыхался от вредных паров — но был лишь человеком…

Только сейчас девушка сообразила, что видела все картины собственными глазами. Облако воспоминаний витало вокруг Гэна, и в некоторые моменты можно было подумать, что всё, что произошло, произошло с самой Анди.

— Так долго… — раздался тихий голос Грапиши. Она, оказывается, была уже здесь, прижималась боком к камню, на котором сидел Гэн, и касалась щекой его локтя. Бетавр опомнился, помотал головой, чтобы отогнать от слушающих гнетущие видения, наклонился к Грапише, приобнял её одной рукой за плечи и поцеловал в макушку.

— Только недавно я узнал, что Расс тоже двадцать лет жил на Пляжах. Но мы так и не встретились, ни разу… впрочем, тогда я не смог бы никак помочь ему, потому что был обычным человеком. Но, во всяком случае, мы были бы вместе…

Гэн вздохнул и в очередной раз взял себя в руки, чтобы прекратить распространять волны печали.

— Я не хотел никуда идти. Ещё пять лет я был там… на Пляжах… просто был, а не жил. Ветер гонял по берегу моё иссохшее тело, которое было способно жить лишь потому, что внутри него был я… бетавр… потом пепел прекратил сыпаться, я даже увидел солнце. Но оно не обрадовало. Завры исчезли, я был один, в полной уверенности, что все мои родные погибли. Перешёл горы…

— Но как? Как ты мог двигаться? — недоумевала Анди.

— Не знаю. Мог… я ел какие-то ягоды на склонах гор и в лесу. Моё тело быстро восстанавливалось… и я решил, что буду жить, раз не могу умереть. Хотя бы как человек. Наверное, мне стало стыдно, что я такой слабак…

— Слабак? После всего, что ты пережил? — Анди посмотрела на Гэна, чуть не плача.

— Я не стою сочувствия, — горько сказал бетавр. — Рассу пришлось гораздо хуже. И это притом что он всегда был сильнее меня…

— А что случилось с ним? — тихо спросила Анди.

— Сначала то же, что и со мной. Слуга вытянул из него силу, чтобы сделать человеком. Но Расс был очень сильным, он сопротивлялся. Успел из остатков своего волшебства сделать себе очень сильный щит против магии. Наверное, хотел победить Слугу так, в обычной битве — но тот успел вышвырнуть его с острова, как меня.

— Но почему он сделал так только с вами? Ведь больше бетавров на… планете нет?

— Я не знаю, — Гэн покачал головой. — Бетавров и правда нет. А поговорить с предками мы не можем… я не знаю, как, и Расс не знает… это ведь не ваше Небесное Царство, где живут души.

— А что, — осторожно начала Анди. — В Небесное Царство можно проникнуть?

— Разумеется, — кивнул Гэн. — Ты думаешь, что это? Небесное Царство придумал Зоорл, один очень изобретательный бетавр. Он решил, что будет стимул — ну, движущая сила для людей, чтобы они совершали добрые поступки. Считал, что каждая душа может стать прекрасной и получить доступ к верхним мирам. Он вообще всегда был за справедливость, люди даже гордо называли его Судья…

— Я знаю, — Анди кивнула, вспоминая истории дедушки. Про Зоорла он тоже рассказывал много интересного. — А это правда, что у него один глаз чёрный, а другой — белый?

— Нет, — улыбнулся бетавр. — Оба чёрные. Просто он хотел создать образ двуликого — он ведь мог поместить душу и во Мрак, и в Царство. Если говорить честно, Царство он выдумал. Оно всего лишь выход из нашего мира выше, дальше, туда, где во много раз прекраснее. Почти туда, куда уходим мы сами… а Мир Мрака уже был, и там жили демоны. Зоорл лишь решал, куда отправить душу: на съедение вниз или выпустить…

— Это так… так… — Анди не нашла слов, чтобы объяснить. — Как будто вся твоя жизнь — игра. Как будто я мышь, а надо мной нависает чей-то огромный сапог.

— Не волнуйся, — успокоил её Гэн, хотя было ему от этих слов вовсе не весело. — Зоорла больше нет. Я даже не знаю, что с ним стало… больше вас никто не судит.

— А как ты думаешь, Зоорл… он мог бы позволить мне увидеть дедушку? — уже совсем тихо спросила Анди.

— Мог бы. Но откуда ты знаешь, где твой дедушка?

— Он в Небесном Царстве, это точно, — уверенно ответила она.

— Будь он в Небесном Царстве, я сам мог бы устроить вам встречу, — печально сказал Гэн. Анди вскинулась — вспыхнула в ней надежда. Но бетавр покачал головой. — Но его там нет. Ведь Зоорл ушёл девяносто лет назад, когда твой дедушка ещё не родился.

— Так что, без Зоорла души не могут сами попасть в Царство… если они очень хорошие? — девушка покачалась взад-вперёд.

— А как ты попадёшь в дом без ключа? — Гэн чуть склонился. — Ты очень любила дедушку, да?

— Да, и сейчас люблю. Он для меня всегда примером был, и писать меня научил, и читать. Рассказывал про свои походы — он ведь в юности был настоящим путешественником, изъездил леса Эльтана и Зар-н-Зара и служил в гарнизоне Ларуса!

— Как, говоришь, его звали? — спросил Гэн.

— Претан… Претан Войх, — проговорила девушка. Подняла на Гэна глаза — может, всё-таки он нащупает душу дедушки в далёком Небесном Царстве? Может, душа услышит имя, и отзовётся?

Гэн как-то странно прищурился.

— Претан Войх? Разве он тебе не рассказывал, как в далёком эльтанском городе Тира долго лупил по щекам какого-то юнца, который валялся на лужайке и отказывался жить? А потом тянул его на горбу до избушки лекаря и, пока тот валялся в беспамятстве, постоянно корил его и давал всяческие наставления?

— Нет… — удивилась Анди. — Он говорил, что какого-то паренька от смерти спас… но и всё…

— Он был первым, на кого я наткнулся, когда перешёл горы, — ответил Гэн. — И твой дедушка меня спас. Ему тогда двадцать два года было, и он всё сетовал, что у него дома внученька маленькая, а он тут должен со всякими типами возиться. Я с ним доехал до самого вашего села и уж потом отправился своей дорогой.

Анди недоуменно глядела на Гэна.

— Да, Анди, ты тогда как раз год назад родилась. А я… может, ты не помнишь — приходил на похороны Претана. Два года назад.

И Анди как-то незаметно поняла, что уже почти доверяет Гэну. Из-за его искреннего рассказа, и из-за того, что он был другом её дедушки. Ведь на самом деле пришёл на похороны — просто тогда она не особенно глядела по сторонам, да и видела лишь длиннющий чёрный плащ и хмурое лицо. Потому и не узнала.

— И это всё меняет, — добавил бетавр. — Потому что для Претана я открыл ворота в Царство Небесное, и точно знаю, что он там.