ИСТОРИЯ ... XXX

За доли ации до взрыва в голове Гэна пронеслась мысль: там ведь, наверху, Анди! Человек! Её просто рассыплет в пепел!

Он по-простому, по-человечески взвалил Расса на плечо и рванулся вверх, усилием мысли и своих бетаврьих мышц, состоящих из неизвестного человечеству вещества. А когда оказался в том месте котлована, где сидела на коленях Анди, рванул свой плащ, и тот раскрылся, превратился в огромный полог и накрыл всех людей с головой.

Лишь мельком Гэн успел подумать, что людей оказалось больше, чем он ожидал увидеть. Трое. Анди, Грапиша и Мастер Рай.

Слуга исчез. Во всяком случае, на территории Княжества Эрдез его не было. Воронка выгнулась в обратную сторону, превратившись в гору, и взорвалась огнём. В небо начал бить столб лавы, опадая и сползая по склонам. Но сжечь дома и весь город не успел — Гэн заморозил вулкан, превратив его в обычную гору, а потом и сровнял его с землёй — как будто хлопнул огромной ладонью, и — оп! Словно ничего не было.

Все оказались на крыше княжеского дворца. Анди зажмурилась и всё боялась открывать глаза, напуганная резкими звуками, Грапиша очень грустными и странно потемневшими глазами смотрела на Гэна, а Мастер Рай удивлённо шевелил плечами, радуясь, что ещё жив.

Расс лежал на спине с закрытыми глазами.

— Что случилось? — Анди наконец открыла глаза, и, увидев, что Расс по-прежнему без сознания, мигом оказалась рядом. Склонилась над ним. С другой стороны склонился Гэн, коснулся груди друга кончиками пальцев. Слуга каким-то образом смог отключить его тело. Ненадолго, но, во всяком случае, лишил себя одного противника. Отвлёк второго. Вероятно, пока Расс беседовал с Мастером, а Гэн — с Анди, Слуга сделал из кандалов что-то вроде взрывающегося артефакта. То есть он вовсе не был скован, когда они говорили. И ту штуку, которую он кинул в Расса… кстати, вот она, Гэн и её телепортировал случайно. Значит, и её он успел сделать. А вот окошко на дне котлована, через которое трое наблюдателей видели, а может, ещё и слышали происходящее — откуда? Во всяком случае, без ведома Гэна, создавшего ловушку, Слуга не мог ничего изменить. Значит, успел заложить эту особенность ещё тогда, во время пленения, и, как обычно, замедленного действия, как он любит. Да, не зря, вероятно, Гэн боялся являться перед Слугой раньше — тот и правда времени зря не терял всю эту жизнь.

— Вон она, — сказала Анди, углядев камешек, которым Слуга кидал в Расса. Он был белый, круглый и гладенький, по нему бегали едва видимые молнии. Как нервные светящиеся червячки.

— Я бы не советовал тебе его трогать, — предостерёг Гэн, и девушка отодвинулась, перестала тянуть руку. — Он тебя убьёт.

— А с ним, — Анди кивнула на Расса, — всё в порядке?

— Жив, — кивнул Гэн. — Вот когда откроет глаза — непонятно.

— Ты что, не можешь ничего сделать? — Анди испуганно повысила голос. Гэн медленно поднял на неё голову. Посмотрел. Да, она кричала "Расс!". Беспокоилась за него, именно за него, за этого бетавра. Значит, верит.

— Не беспокойся, Анди. Я же тебе говорил, он очень сильный.

— Я понял, — тихо, но чётко, будто и не атаковали его вовсе, сказал Расс. Глаз он не открывал. Гэн и Анди придвинулись ещё ближе, Мастер Рай поднялся и подошёл, внимательно глядя с высоты своего роста. Грапиша оставалась на месте и, похоже, вообще не интересовалась происходящим.

— Что понял? — спросил Гэн.

— Возьми камень, — бетавр совершил лёгкое движение головой, намекая на жуткое оружие Слуги. — Возьми, он безопасен. Он информационный.

Анди сразу показалось, что последнее слово никак не может быть связано с безопасностью, но потом она вспомнила, что информация — это сведения, знания. Это что-то важное, что, наверное, можно узнать, этот камень взяв.

Гэн последовал совету друга. Но не упал в обморок, просто закрыл глаза и буквально через миг открыл их. Выронил камень.

— Златые Чертоги… так это что, правда?

— Оказывается, да, — Расс открыл глаза. Посмотрел на небо, тут заметил, что над ним склоняется Анди, и с некоторым удивлением стал смотреть на неё. И с радостью, конечно. Как ни странно, сейчас, после возвращения силы, он не пользовался магией так, как до её исчезновения. Однажды, в далёком прошлом, он бывал на острове людей. И заметил, что этот остров — как замок из песка. Реагирует на любое дуновение, на любое движение. Находясь на Пляжах, можно видеть, что происходит в южной пустыне за страной Тибеи. Слышишь мысли людей. Чувствуешь магические потоки. Автоматически, как человек слышит звуки и видит цвета. А сейчас для того, чтобы вернуть те чувства, приходилось прилагать усилия. Как если бы человеку для того, чтобы слышать, нужно было что-то включать. Прав был Лирой Сверцен, ох, прав… сила уходит, и скоро бетавры станут такими, как завры раньше, а потом и вовсе как люди… впрочем, чего говорить о бетаврах? Их всего трое. А трое не могут составлять народ. — А я когда-то думал, что люди глупые…

Анди чего-то испугалась, или смутилась. Отодвинулась дальше, ткнулась спиной в колени Рая. Тот смотрел на Гэна, чуть прищурив глаза.

— Нет, — покачал головой Гэн. — Дело тут не в глупости. У него ведь правда не было друзей. А ради дружбы… пусть даже той, которую выдумал… он на самом деле пытался спасти нас.

— Всё-таки я не понимаю, — Расс сел. — Ладно, он не мог уговорить нас уйти — мы и правда не согласились бы и бились до последнего. И своих сторонников уговорить не убивать нас не мог — не то было время. Ладно, допускаю, что лишить нас силы — это был единственный шанс. И правда: мы не воспротивимся, да и бетавры не кинуться искать нас на землях людей. Хорошо. Но… почему же не пришёл? Ведь всё кончилось почти сразу, когда мы оказались на Пляжах. Почему не пришёл, не объяснил? Зачем обрёк на эту ужасную жизнь? Допустим, амулеты бы не сработали, но мы бы хоть узнали правду! Тем более что он всегда знал, где ты.

— Но о тебе-то не знал, — возразил Гэн.

— Да неважно! — бетавр махнул рукой. — Вдвоём вы бы нашли меня. В конце концов, двое, с силой… неужели не нашли? Так почему? Я не могу этого понять.

— Слуга что, хороший? — рискнула вмешаться Анди. Она уже отодвинулась от Мастера Рая и сидела чуть поодаль, обхватив колени руками, и следила за разговором.

— Хороших, наверное, вообще не бывает, — заметил Гэн.

— Можно, я тоже посмотрю информационный камень? — попросила девушка. — Если он безопасный…

— Не нужно, — ей казалось, что Расс сидел дальше, и поэтому она удивилась, когда он мягко взял её за руку. Останавливая и не давая прикоснуться к смертоносному камню. Но вздрогнула Анди не от испуга, а скорее от неожиданности — рука у Расса была совершенно обычная, человеческая. Тёплая, мягкая, осторожно сжимающая её ладошку. Она никогда не задумывалась о том, каково это — взять за руку бетавра, — но, наверное, подсознательно ожидала чего-то другого. — Он для бетавров, людей убивает. Не со злости — просто он из другого вещества.

— А меня убьёт? — спросила Грапиша издалека.

— Я тебе всё расскажу сам, — Гэн направился к ней. Она не вставала, смотрела снизу вверх немного жалобно, и даже… обиженно. Раньше такого не было. — Грапиша… ты… слышала этот разговор, да?

Она кивнула, не отводя глаз, но потом всё-таки опустила их. Они всё темнели и сейчас были почти чёрными.

Гэн придвинулся и крепко обнял её.

— Прости! Я и правда не думал ни о чём, кроме своей мерзкой бетаврьей душонки… искал Расса, боялся Слуги, убивал людей как тараканов… прости… я не рассказал тебе про то, что завры существуют, потому что для меня это не имело значения.

— А я — имела? — она говорила не с вызовом, а очень тихо и печально. Так говорит с ребёнком мама, кода он провинился. Не ругает, а такой у неё голос, что хоть плачь. И Грапиша вовсе не задавала риторический вопрос, как любят делать некоторые женщины: "А обо мне ты думал?.." Нет, она действительно хотела узнать ответ.

— Послушай меня, — Гэн наклонился к Грапише и стал говорить тихо-тихо, почти ей на ухо. — Я встретил существо, которое было мне близко. Сначала я думал: это потому, что ты завр. Единственный из завров, сохранившая силу. Мне было приятно с тобой. Да, тогда я не думал о том, что ты для меня — самая важная в жизни. Я жил своим проклятым прошлым, надеждой найти друга и ещё всякой ерундой… просто глупый бетавр смотрел с высоты собственного величия, — это он произнёс с грустным смешком, — и не мог разглядеть то, что было так близко. Ты всегда была дорога мне, Грапиша, просто я думал… думал, ты — мой забавный ученик, маленькое существо, которое так интересно учить. И так… прекрасно было делить с тобой твои чувства. Твою радость… помнишь наше синее утро?

— Да, — прошептала Грапиша. Его она помнила лучше всего, потому что после этого её драгоценный Гэн исчез.

— Я сделал его для тебя. Чтобы опять почувствовать твою радость. Я купался в ней, как в чистом роднике. И всегда знал, что вернусь к тебе, когда уходил. Ты мне веришь?

— Я всегда верила тебе, Гэн.

— Но сомневалась. И боялась, что не вернусь, да? — он внимательно заглянул ей в глаза. Они посветлели, но были всё такими же грустными.

— Конечно, боялась. У меня кроме тебя никого не было. А я так к тебе привязалась…

— Почему не заставила рассказать тебе больше? Не спрашивала?

— Я видела… видела, что ты не хочешь, — она опустила глаза. Гэн крепче прижал её к себе за плечи.

— Я тогда не понимал… действительно думал, что могу вот так уходить, и это само собой разумеется… я же бетавр!.. теперь знаю: вёл себя, как эта нелепая человеческая свинья, — он поцеловал Грапишу в пышные волосы на макушке и так и остался в таком положении, забормотал дальше. — Ты всегда меня прощала, хоть я никогда и не просил. А теперь прошу: прости ещё раз. За тогда, и за сейчас. За эту самоуверенность. И за то, что не видел тебя сразу.

— Почему не видел?

— Я вышел на чужой пляж и нашёл там камешек, — попытался по-своему объяснить Гэн. — Он лежит в ладони, успокаивает, он приятный на ощупь, кругленький такой. Но он у меня просто в руке лежит, а ищу я что-то другое. Искал, искал… а потом поглядел на этот камешек: Златые Чертоги, это же самый настоящий алмаз! Высшей пробы! А я его просто так носил, и… ты простишь меня?

— Я никогда не могла обижаться на тебя, — промолвила девушка.

— Но ведь всё-таки я тебя обидел, — серьёзно напомнил он. — Ты слышала слова Слуги? Про завров?

Она кивнула.

— Ты хотела бы увидеть их?

— Нет. Я слышала, что ты говорил. Что на том острове нет силы, и у завров она пропала. Я, наверное, не хочу так. И тем более… они не мои родные. Просто… ты мог бы сказать мне.

— Да, в этом моя самая большая проблема. Я часто не говорю самого важного. Зато могу сыпать мелочами… пора уже привыкнуть быть человеком.

— Не надо, лучше забудь это, — Грапиша обхватила Гэна вокруг туловища и зарылась носом в его плечо. — Я знаю, как тебе было плохо. Я видела это в снах…

— Что, я и тебя заразил? — грустно сказал он, ненароком глянув на Анди, которой тоже довелось кое-что увидеть.

Грапиша не ответила.

— Это серьёзно, — очень тихо сказал сидящий на крыше Расс. Услышали только Мастер Рай и Анди.

— М? — уточнил Рай.

— У нас есть такое понятие, как тайна личного разговора, — пояснил бетавр. — Его никогда не ведут в присутствии других. Подслушивать считалось мерзко, это каралось общественным порицанием. Это был чуть ли не самый большой грех… а Гэн сейчас нас подставил, и получилось, что мы вроде как подслушиваем.

— Вообще-то… — Рай хотел признаться, что не расслышал ни слова, но не успел.

— А чего мне вас бояться? — отозвался Гэн. — Рай и Анди — жалкие людишки и скоро умрут, а ты — мой друг, я тебе доверяю.

Расс уловил недовольный взгляд Рая и испуганный — Анди, и улыбнулся.

— Он шутит. Его шутки всегда считались несколько грубоватыми.

— Гэн, — вдруг сказал Рай. Он стоял, скрестив руки на груди и сверля черноволосого бетавра взглядом. Не враждебно и без злости, но взглядом, не терпящим лжи и недоговорок. — Ответь: это ты — тот самый неведомый Мастер, устроивший бойню в Меттоне?

Гэн вздохнул.

— Я, — и сразу продолжил, чтобы избежать лишних расспросов. — Я тогда нашёл гробницу, которую построил Слуга в память о Рассе. Решил, что мой друг погиб. Мне нужно было выпустить всё негативное, что во мне накопилось. Чтобы не испортить ваш остров и не причинить зло Грапише. И я выбрал лучший вариант: отправиться на войну.

— Ты ведь мог уйти на другой остров… или во Мрак, — заметила Анди.

— Я сначала туда и уходил. Но… не сочтите зверством, убийства людей для меня — то, что лучше всего вытягивает негативную энергию, — признался Гэн. — А если бы я бушевал во Мраке, мог разрушить больше, чем в тех южных лесах. Нет-нет, будьте уверены, я… я не стану больше убивать без необходимости. Клянусь.

— Но почему тогда на стороне Эльтана? — прищурился Рай. — Разве тебе было бы не интересно поставить Меттоне выше, дать им преимущество?

— Ты наслушался Слуги, да? — Гэн усмехнулся. — Мне было всё равно. Наверное, я мог и за них сражаться. Я просто… да ты знаешь историю. Появлялся в разных местах и… и представлял, что я эльтанец, воин, читал мысли союзников, пропитывался их злобой. То есть почти по-настоящему участвовал в войне…

— А когда ты понял, что тебе больше не надо выпускать злость? — тихо спросила Анди.

— Почти сразу, — сознался Гэн. И было видно, что он гордится этим — что не успел наделать ещё разрушений. И в голосе — грусть от того, что всё-таки пошёл на эту войну. — После этого случая я решил, что бетавры не должны вмешиваться в жизнь людей. Для нас это игра, а для вас — жизнь. Если часто слушать ваши мысли и чувства, начинаешь понимать.

— И нас вы тоже регулярно слушаете? — поинтересовался Рай. Анди посмотрела на Расса.

— Нет. Я никогда не слушал мысли ни одного из нашего отряда. С тех пор, как я появился у вас, — честно ответил Гэн. — Эмоции. Их я пью иногда. Но не волнуйтесь, для вас это абсолютно безопасно.

— Так что со Слугой? — наконец опомнился Мастер. Вопросов было много, но Слуга — дело, не терпящее отлагательств.

— Вот что, — Расс перешёл на деловой тон. — Я буду поиском. Гэн, ты охраняешь. Постараемся его понять.

— Так что, он всё-таки… — Анди хотела спросить, правда ли Слуга хотел спасти двух бетавров и что означали слова про дружбу, но вскрикнула и отскочила. Расс улёгся на спину и застыл, напряжённо глядя в небо, руки прижал к поверхности крыши… и пальцы его поползли по ней, обратившись змеями. Зелёно-коричневыми, похожими на ползучие ветки, которые в Меттоне называются лианы. Ладони стали расширяться, превратились в ветки дерева, грубые, жёсткие даже на вид. Пальцы-лианы перетекали через крышу, спускались вниз по стенам и там впивались в землю, с каждой долей ации становясь всё толще и прочнее. Прошивали верхний слой и продолжали свой путь через толщу, даже не оставляя вверху кротовьих дорожек. Эти поисковые щупальца должны были оплести всю поверхность Южного Овала и докладывать Рассу о том, что и где сейчас происходит. Они могли почувствовать каждое шевеление травинки, не говоря уже о Слуге.

— Он может спрятаться на других островах, — вполголоса заметил Гэн.

— Ненадолго, — возразил друг, и это были его последние слова. Лежащее на спине тело одеревенело, стало коричневым, словно покрылось настоящей корой. Одежда смялась, слилась со всем остальным. Сейчас бетавр был похож на корягу, в которой лишь смутно угадывались очертания человека.

Гэн стянул всех нынешних жителей Княжества Эрдез в зал дворца и сообщил, что производится важная операция, и лучше пределов этого самого дворца не покидать. Нечто, похожее на стволы, что тянется из земли на крышу, — вовсе не опасно, это часть операции. После чего Гэн удалился выполнять своё задание, оставив людей недоуменно переглядываться.

— Так что там было-то? — наконец как-то по-простецки спросил Груак. Мастер Рай вызвался рассказать княжеской семье всё, что запомнил. Анди участвовать в разговоре отказалась, пошла по лестнице вверх, чтобы уединиться в какой-нибудь комнате. Следом за ней поднимались Грапиша и Эник, который что-то рассказывал про своего демона Ерви. Грапиша слушала вполуха — не знала ещё, радоваться или огорчаться тому, что ей говорил Гэн. Его очень, очень сложно понять. Сегодня он говорил такими человеческими словами, так… искренне. Но ведь и раньше было… он как-то сказал ей, очень нежно, когда обнимал: "Я тебя люблю, Грапиша!" Что он тогда имел в виду? Что любит, как может человек любить ручное животное? Или как своего ученика?

— Мам, — Эник наконец заметил, что с девушкой что-то не в порядке. Потянул её за рукав. — Что, со Слугой плохо, да?

— Нет, — она постаралась улыбнуться. — Не думай про это, Эник. Тайные Маги во всём разберутся.

— А ведь Гэн… он настоящий Тайный Маг, да? — мальчик старался говорить тише, думая, что это какая-то тайна.

— Он настоящий, — кивнула Грапиша, и задумалась над этими словами. Потом вроде бы что-то поняла и уверенней добавила. — Да, настоящий…

****

Анди не могла себе объяснить, что подвигло её на этот поступок. Но без дела сидеть было невозможно. Может быть, она переняла эту непоседливость от своей лучшей подруги Телуны, которая теперь жила лишь в её голове. Может быть, просто что-то тянуло наверх, на крышу. Девушка потуже перевязала косу, храбро влезла на подоконник второго этажа и уцепилась за одеревеневшую лиану-палец. Лиана вовсе не была ровной, она слегка изгибалась, словно намекая, что по ней можно удобно карабкаться. Что Анди и сделала, стараясь не смотреть вниз, не дышать очень громко и крепче держаться за ветвь, тянущуюся рядом с вьюном.

Девушка осторожно высунула голову над плоскостью крыши. Тело Расса всё ещё было там, и Анди резко кольнул страх: а вдруг он умер? Сложно про это, лежащее на крыше, сказать, что оно живо. Она перекинула через край одну ногу, потом легла грудью, втянула вторую ногу. Медленно поднялась, отошла от края. Огляделась. Нигде не было видно разрушений — вероятно, бетавры об этом позаботились.

Стоило Анди сделать несколько робких шагов к Рассу, как возле его тела появился Гэн. Как обычно, внезапно, из воздуха. И девушка вздрогнула, опять приняв Гэна за Слугу. Бетавр наклонился, коснулся пальцами деревянного тела, прислушался к чему-то и выпрямился. Посмотрел ровно на Анди.

Она остановилась, как застигнутая на месте преступления.

— Что-то случилось? Ты могла просто позвать меня, — сказал бетавр.

— Ты можешь… выглядеть по-другому? — осторожно попросила девушка. — Чтобы я не боялась каждый раз, что ты Слуга…

Гэн усмехнулся. Плащ тотчас же скукожился, исчез, рубашка стала белой, а на голове появился серебряный обруч, пересекающий лоб.

— Так нормально?

— Мгм. Красивый, — кивнула Анди. Гэн усмехнулся ещё раз. Поманил Анди рукой. Она осторожно пошла вперёд, постоянно косясь на корягу. Наверное, он превратился в дерево навсегда. Он слышит её шаги или нет?

— Он должен слиться с вашим островом и всей его природой, чтобы слышать каждый шаг и дыхание каждого человека, — пояснил Гэн, догадавшись о её интересе. — Таким образом мы ищем Слугу.

— И… потому он стал, как дерево?

— Да.

— Почему ты говоришь, наш остров? Я всегда думала, что наши земли — самые большие и бесконечные…

— Нет. Самые большие — Острова Бетавров, которых для людей вроде и нет. А кроме вашего есть ещё сотни других островов, и большинство из них крупнее вашего в десятки раз.

— А там тоже есть люди? — поинтересовалась Анди.

— Как ни странно, нет, — Гэн присел на ногу Расса, словно тот и правда был корягой. Девушку удивило такое обращение, и она уставилась на Гэна. — Что? Присаживайся. Да не бойся, ему не тяжело. Вот, сейчас он мне в шутку говорит, что когда вернётся, открутит голову. Но я не боюсь.

— Ты его слышишь? — Анди подошла, коснулась рукой другой полусогнутой деревянной ноги, но сесть не рискнула.

— Конечно. Иначе как он рассказывает мне, где Слуга?

Девушка опять посмотрела на тело. Да, по форме напоминает человеческое. Даже лицо есть, вон, нос, похожий на сучок… только глаз нет, вместо них чёрные провалы. Она вздрогнула и отвернулась.

— Анди, не бойся, — попросил Гэн. — Да, согласен, нам нужно было проводить свои операции подальше от вас. Но так мы не смогли бы защищать вас.

— Нет, ничего, я не боюсь… — Анди зажмурилась и помотала головой. — Это для меня чудеса, о каких я даже и не мечтала… Гэн, а ты мог бы рассказать мне что-нибудь из прошлого? Когда вы ещё учились в Школе. Как там всё было, чем вы занимались? Как познакомились?

— О! — Гэн вспомнил и усмехнулся. Посмотрел на деревянного Расса, хлопнул того по ноге. — А, дружище? Помнишь? Тоже мне, великодушный нашёлся! Мог швырнуть — надо было швырять, а не ждать, пока я одержу верх. Честность должна быть, понимаешь? Честность! Э!.. — он махнул рукой. И тут в его голове раздался отчаянный крик:

"Гэн, держи её!!!"

Бетавр метнулся взглядом к Анди, но та уже медленно шла к кромке крыши. К человеку в плаще, который звал её.

Коряга, собирающая информацию об острове, с громким треском разломилась, из неё, как из кокона, выскочил Расс, занеся над плечом диковинное оружие — зонт с плотно пригнанными друг к другу спицами и с острой пикой на конце. Да, такое оружие он носил с собой всегда, с тех самых пор, как Гэн его знал.

— Отпусти её!

— Сейчас, — Слуга мягко развернул Анди к себе спиной, выдернул у неё из волос защитный амулет, подаренный когда-то Телуной, и выбросил за плечо. Девушка открыла глаза. Почти сразу поняла, что, раз Гэн и Расс ей угрожают, значит, что-то не так. А когда развернулась и увидела возвышающееся над ней лицо с аристократически правильными чертами и вишнёво-карими глазами, чуть не завопила от ужаса. Точнее, завопила, но звук не шёл. Слуга улыбнулся и приложил палец к губам. Должно быть, он её и заколдовал.

— И когда успел? — нервно хмыкнул Расс. У этого Слуги просто мания какая-то — создавать артефакты даже на расстоянии. Наверное, успел что-то изменить в структуре, когда сражались в первый раз. Это несложно, тем более что заколка и раньше была амулетом.

— Ты не сможешь вырваться, — предупредил Гэн. Слуга вошёл в защитное поле на свой риск.

— Я знаю, не дёргайтесь. Я пришёл, чтобы кое-что сказать.

— Чтоб тебя, Лирой! — не выдержал Гэн и махнул мечом, едва удержавшись, чтобы не обрушить его на крышу дворца. — Что ж ты за бетавр такой? Где ты был всё это время, если считал себя таким уж нашим другом? Если нас спас? Где?

— Я объясню. Я не хотел вашей ненависти, поэтому решил, что сначала верну вашу силу. Но… не смог разбить эти проклятущие амулеты. Если честно, их я сделал не полностью сам, мне помогали очень сильные бетавры… вот я и решил, что буду ждать.

— То есть ты думал, что ненависти будет меньше? — спросил Расс, опираясь на боевой зонт-трость.

— Я позабыл, что время для нас шло по-разному, — Слуга покивал. — Вы же были людьми…

— И вот ещё что меня интересует, — Гэн не стал слушать дальше. — Почему мы? Почему не твои родители, в конце концов? Почему не правитель нашего прекрасного Дарамата? Или всё дело в том, что Дарамат выступил на стороне людей? Ты пошёл даже против своих родителей, да?

— Замолчи, — в голосе бетавра проскользнул металл. Он слегка сжал руку на плече стоящей возле него оцепеневшей Анди. Она вскрикнула бы, если бы у неё был голос. Расс встревоженно посмотрел на девушку и предостерегающе приподнял зонт. — Я сражался на вашей стороне, дурни. Тоже за людей.

— Что?! — это оба друга слышали впервые. Поэтому, наверное, и лица у них стали, как у обыкновенных озадаченных людей.

— Ничего! — громко сказал Слуга и посмотрел ровно им в глаза. — Мне плевать было на людей, но я сражался на стороне отца и матери, и вас, своих… выдуманных друзей. А когда родителей убили, побежал спасать вас, потому что больше никого у меня не оставалось!!!

Расс присвистнул. Отвёл глаза, глянул на Гэна. Тот тронул подбородок.

— Златые Чертоги… но ты вышел против нас…

— Ну и не верь, мне плевать на это сейчас. Главное, что я знаю правду. И давно понял, что вы мне не поверите. Да, разгадать, лжёт человек или нет, для вас — как отличить день от ночи. Но я-то не человек. Всё равно бы не поверили. Тем более что были едва повзрослевшими детьми.

— Сам был таким, не забыл? — напомнил Расс.

— Всё помню. И признаю: дурак, сейчас бы придумал более изощрённый способ. Но кем бы я ни был, прошлого изменить не могу. Я остался только потому, что ждал вас. Точнее, тебя, Гэн — я не был уверен, что Расс жив, он хитро скрылся от моих поисковых заклинаний. Я жил на этом острове, забавлялся, играл во всякие игры, тянул время… и вот наконец мы можем поговорить.

— Тогда отпусти Анди, — почти приказал Расс.

— Да что тебе в этом человеке? — раздражённо скривился Слуга. — Ладно, я понял, что она тебе нужна. Просто пока я её держу, я могу быть уверен, что не погибну от ваших рук. Мне нужно ещё кое-что вам сказать.

— А если я обещаю тебе, что не трону, если отпустишь её? — осторожно спросил Расс.

— Лучше я перестрахуюсь. Слушайте внимательно: я рассчитал, у вас есть около двадцати лет, когда вы ещё сможете уйти через Златые Чертоги в высший мир. Потом единственное, что вам останется, — это жить, как люди, и, возможно, как люди умереть. Я не знаю, может быть, очень скоро земля возродится. Может быть, тебе, Расс, как изумительному созидателю удастся починить наши Острова. Было бы чудесно. Но я просто предупреждаю. На других островах тоже можно жить, если хотите, укажите их людям, переселите туда кого-нибудь, пусть создают новую цивилизацию. У демонов в Щели бардак, если так и оставите, скоро они из Дыр сами полезут и будут людей убивать. И хотя бы иногда разбирайтесь с умершими душами — Небесное Царство есть, отправляйте туда хотя бы кого-нибудь. Ты, Гэн, можешь этим заняться, я знаю, у тебя получается.

— Ты и в Царство пробрался? — с невесёлым смешком вопросил Гэн.

— А кто, ты думаешь, выполнял функции Зоорла после его смерти? Всё-таки я всегда его уважал. Он часто гостил у моего отца… впрочем, не будем о грустном. Делайте что хотите — какая уже разница, всё равно скоро людям придётся жить вообще без богов.

— Послушай, — вдруг сказал Расс подозрительным тоном. Он смотрел на Слугу в упор, глаза его разгорелись и пылали зелёными огоньками. — Я понял тебя. Сто лет для бетавра — не время. Да, мы много пережили. Но я готов простить тебя. Ты тоже видел войну. И тоже был всё это время одинок. Я не держу на тебя зла за Зловещий Замок и всё прочее, что ты вытворял. И за то, что убил всех в Княжестве Эрдез. Не стану утверждать, что сам никогда не сделал бы этого. Ты не хуже и не лучше других, Лирой. Но… ответь: что заставило тебя превратить меня в женщину?

Анди дёрнулась, рука Слуги сжала её плечо, не давая вырваться. Хоть это было и не нужно — ступни девушки словно приросли к полу.

— Ну-у… — Слуга чуть откинул голову. — Спрашиваешь у меня сейчас! Я был маленький и глупый, разозлился, что ты так успешно сопротивляешься. Догадался, что ещё немного — и мой амулет перестанет действовать, вся сила вернётся к тебе и ты меня скрутишь в два счёта. Я понял, что амулет нужно срочно закрывать, а остаток твоей силы повернуть против тебя. Это первое, что пришло мне на ум.

— Но хоть в уродину мог превратить, было бы гораздо проще! — простонал Расс.

— Расс, я ведь собирался вернуть тебе всё, когда смогу! Но смог я поздно…

— Ладно, — бетавр, глаза которого были уже полностью, вместе с белком, зелёными и светились, как маленькие солнца, опустил голову. Поднял свободную руку вверх. — Сейчас мне всё равно. Я спокоен. Уходи, Слуга, пока я тебя отпускаю. Уходи.

Анди почувствовала, что её отпускает. Сделала неловкий шаг вперёд, потом рванулась и побежала к Рассу. Тот, наверное, не видел — сдерживался, понимая, что рядом люди, и что вообще он сейчас Слугу простил и нужно сохранять это благодушное состояние. Когда Анди ухватилась за его руку, он удивлённо раскрыл пылающие глаза — и девушка отшатнулась, схватившись уже за Гэна. Рука Расса оказалась словно из камня, твёрдая и очень горячая, так что Анди чуть не обожглась, а из глаз тёк зелёный холод.

— Ты простил? — лицо Лироя озарилось. — Ладно-ладно, молчи, я понял… а ты, Гэн? Хоть немного? Я ведь правда был за вас, я…

— Уходи, — мягко сказал Гэн. — Я проспал все эти годы и видел кошмарный сон. Не ты его на меня наслал, как не ты развязал войну.

— Иди, Слуга, — Расс выпрямился, глаза его стали человеческими. — Жди нас в том далёком странном мире.

— Не пропустите! — весело напомнил Лирой. — Двадцать лет!

— Чёрта с два, — отозвался Гэн. — Мы возродим этот мир.

— Тогда я вернусь. Всё, понял! — Лирой развернулся, остановился на краю плоской дворцовой крыши, словно человек, который боится высоты. Оглянулся через плечо. Улыбнулся по-настоящему, как, наверное, в жизни улыбался только своим родителям… и шагнул в пустоту.

Он не упал. Он стал подниматься вверх, как будто по ступеням. И с каждым шагом стремительно уменьшался — или просто удалялся. А потом и вовсе слился с воздухом, растворился, исчез.

Где-то за Зловещим Замком, в городе Ратарске, поблёк, а потом и вовсе пропал знак на руке царя Гароша.

Гэн повернул голову к всё ещё цепляющейся за его белый рукав девушке, моргнул, и она провалилась в глубокий сон. Упала не на пол, а уже на кровать в одной из комнат дворца.

Расс невозмутимо приложил зонт к бедру, и тот слился с ним, как будто исчез в ноге.

— Ушёл? — как будто не чувствуя, спросил Гэн.

— Ушёл, — кивнул Расс. — Не знаю, плохо ли это, но я ничего не чувствую. Как будто и не было никогда Лироя Сверцена, Слуги.

— А его и не было, — пожал плечами Гэн. — Наверное, мы достигли баланса между простили и не простили.

— Не испытал я к нему сочувствия, но и злиться перестал. На совесть он сделал этот свой информационный камень…

— Какие у тебя планы? — поинтересовался Гэн.

— На вечер? — Расс улыбнулся. — Хочу пир закатить. Исчез Слуга, который запугал полмира!

Гэн задумался и неожиданно попросил.

— Не надо. Мы ничего не скажем о том, что он исчез. Пусть праздник будет в честь… в честь возрождения Княжества Эрдез.

— Ладно, — Расс недоуменно посмотрел на Гэна, потом решил: какая разница? Бетавры привыкли не вдумываться в действия, а просто делать. Для удовольствия. Не собираются же они, в конце концов, править миром! Будут жить для себя, без необходимостей, как издревле жили бетавры. — Но всё равно предлагаю отужинать. Если тебе не трудно — сгоняй к ядру, я бы соорудил одно интересное деликатесное блюдо…