ИСТОРИЯ ... XVIII

— Они оба ушли в ущелье, — констатировала Грапиша, присаживаясь рядом с Раем на ступеньку. Вокруг сосен бегали весёлые Эник с Мирией, нашедшие наконец товарища по возрасту. На одной из скамеек сидела Мати — княжна.

— И ты хочешь отправиться за ними и спасти всех, — понятливо покивал Рай.

— Сначала проверим ворота. Попробую выйти простым путём, — уверила мужчину Грапиша. Чуть позже добавила. — Но в ущелье всё равно придётся — чтобы спасти тех, кто может быть там.

— Как тебе Зол? — вдруг вставил Мастер. Грапиша покачала головой. Сына Мати она встретила на одной из улиц, пока прогуливалась, любовалась красотами города и раздумывала. Дорожка, по которой шла девушка, была ближайшей к горе — с одной её стороны были дома, а с другой — почти отвесный склон, который этот город опоясывал. Чуть дальше, за городом, в этом склоне была главная алмазная шахта.

Зол сидел на выступающем из скалы камне и грустил, когда заметил совершенно незнакомую девушку. И в изумлении уставился на неё. Такие Маги ещё никогда не приходили. Правда, были три женщины, но две — ровесницы матери, а третья вообще пожилая. Девушек, которые походили на его ровесниц, Зол никогда не видел — он родился в заточении.

Грапиша тоже увидела его. Поняла, что не знает, но не поспешила кидаться прочь. Помнила, что есть какой-то "внук князя", и, возможно, это он, тем более что он точно был просто человеком. Девушка кивнула парню, чуть замедлила шаг. Он провожал её огромными глазами. Тогда Грапиша решила, что хватит на этом, и, отвернувшись, зашагала дальше. И лишь через несколько долей ации услышала: "Подождите!!!" и гулкие шаги бегущего парня.

— Он молодой человек, — печально сказала Грапиша. — У него есть все права на будущее. Он не должен жить здесь.

— А может, ему не нужен такой удар — резко попасть в нормальный мир? Вдруг он сойдёт с ума?

— Рай! — Грапиша сердито посмотрела на него. — Это не шутки!

— Я не шучу. Всё возможно, — пожал плечами мужчина.

— Слушай, — она откинулась назад и упёрлась руками в прохладный мраморный пол. Солнце уже скрылось, и видно было только с самого края центрального балкона. — Сейчас я пойду к воротам и попробую их пробить. Ты должен держаться подальше и не подпускать никого.

— На какое расстояние?

— Если хотите посмотреть, смотрите с балкона.

— Оттуда не видна вся площадь! — возразил Мастер.

— Смотрите с балкона! — ещё твёрже сказала девушка. — И не подходите ближе. Я думала, ты понимаешь.

— Да всё я понимаю… — тоскливо протянул он. — Я ведь учёный, в конце концов. Тебя изучаю.

Грапиша задумчиво покосилась на спутника.

— Если хочешь, забирайся в магистрат и смотри оттуда. Прикройся мощным щитом.

— Ещё как хочу, — мужчина оживился. — Ну что, пойдём предупредим?

— Пусть все будут во дворце, — подтвердила девушка. — Все. Без исключения. Никого с собой не бери.

— Я понял.

— ТИГА, КОДИШ! — вдруг загремел над всем городом громовой голос. Как будто говорило небо. — ВЕРНИТЕСЬ ВО ДВОРЕЦ!

Дети резко прекратили играть и уставились на Грапишу, которая сидела, откинув голову назад и приставив ко рту сложенные руки. Мати выронила книгу и чуть не свалилась со скамьи. Рай отшатнулся.

— Предупреждай сначала, — попросил он, сообразив, что это вовсе не нападение.

— Прости, — без всякого раскаяния в голосе сказала девушка.

— На ТАКОЕ они, может, и не придут.

— Вон, идут, — Грапиша махнула рукой в сторону одной из дорог, ведущих ко дворцу. Тига и Кодиш, жавшиеся друг к другу, приближались медленными старческими шажками, Кодиш тащил в руках меч. Рай усмехнулся: старикан явно не утратил инстинктов защитника семьи. Молодец.

Вслед за супругами примчался Зол и стал расспрашивать всех, что случилось. Из дворца вышла княгиня Аринша, обратилась с вопросом к Раю. Почему-то его считали главным чародеем. Впрочем, рассудительность и ум правда были на его стороне — Грапиша действовала обычно простыми методами, полагаясь только на свою силу.

Объяснив ситуацию всем и убедившись, что взрослые скрылись за спасительными стенами, а маленькая Мирия утащена матерью вопреки её воле, Рай оказался лицом к лицу с двумя проблемами. Эник и Зол. Младший утверждал, что будет рядом с Грапишей, что бы там кто ни говорил. Старший упорствовал, уверяя, что не боится ничего и хочет посмотреть, потому что в своей жизни ничего стоящего не видел, и что если даже умрёт, такого существования ему не жалко. Рай готовился опускать руки.

— Что? — сзади подошла маленькая Грапиша, коснулась плечом его локтя. — Ясно, — она увидела горящие мрачной решимостью и упорной преданностью глаза. — Ребята, пожалуйста. Вам нужно быть во дворце. Это ненадолго, я вас сразу позову.

— Ты не можешь мне запретить, — нахмурился Зол. Девушка посмотрела на него с грустью.

— Пожалуйста. Там нет совсем ничего интересного. Если хочешь, я покажу тебе чудеса позже, всякие разные. Но там, у ворот, можем находиться только мы с Мастером Раем.

— И я, — тихо добавил Эник.

Грапиша села перед ним на корточки.

— А ты почему упрямишься? Знаешь же, что опасно. Знаешь, что со мной ничего не случится. И что я вернусь.

— Опасно — но с тобой ничего не случится! — фыркнул мрачный Зол.

— Ты не Маг, не забывай, — Грапиша придала голосу грозности, встала. — Ты каждый раз смотришь на попытки Магов вырваться через ворота?

— Каждый раз, — он не отвёл взгляда.

— Возможно, именно поэтому они не смогли спастись, — девушка покачала головой. — Твоё присутствие мешает. Я очень прошу тебя: не мешай нам сейчас.

Зол молчал. Тогда Грапиша переключилась на Эника. Просто посмотрела вопросительно, уточняя, стоит ли опять его убеждать или нет. Он вздохнул, посмотрел на неё своими честнейшими глазами и, развернувшись, поплёлся в сторону тронного зала. Девушка перевела взгляд на Зола, но тот уже тоже развернулся.

Они с Мастером переглянулись.

— Я бы им не доверял, — сказал Рай.

— Я тоже, — Грапиша кивнула. — Уверен, что кроме Эника там нет никого с силой?

— Уверен.

— Что ж, — она осмотрела вход, потом задрала голову и поглядела на балкон. Стрельнула глазами в Рая и заговорщицки ему подмигнула.

Мужчина улыбался. Было несложно догадаться, что если Грапиша приложила руку к стене и колдует, значит, она ставит на выход из дворца щит, чтобы некоторое время упрямцы не смогли выйти, даже если захотят.

— Верное решение, — похвалил Рай, и они с девушкой принялись спускаться с крыльца. Грапиша вспоминала кое-какие навыки пробивания щитов, Рай на ходу укреплял тело стандартным "доспехом" и готовил "панцирь".

Вход в магистрат тоже был совершенно без двери, с самого начала — просторный зал, только без трона, а со столом в дальнем конце и с несколькими скамеечками. Рай подошёл к дальней стене, повернул на лестницу. Поднялся, прошёл по коридору, такому же, как во дворце — вдоль стены. Теперь нужно только попасть в помещение, из которого можно наблюдать площадь с фонтаном.

Все двери оказались открытыми, заперта только одна. Рай вошёл в среднюю и тотчас приблизился к окну.

Грапиша стояла возле фонтана и выискивала в окне знакомое лицо. Рай помахал ей, поднял сцепленные кисти рук над левым плечом — знак "готово" или "всё в порядке". Девушка кивнула и развернулась. Подошла к воротам на расстояние шагов двадцати.

"Вот здорово бы мысленную связь иметь! — подумал Рай. — Спросил бы сейчас, что она делает… хотя нет. Отвлёк бы только, да и вообще, может, зря я с ней пошёл. Она же сказала, что из-за помехи Врата и не открывались".

Конечно, Рай понимал, что дело вовсе не в этом и про помеху она сказала Золу только для того, чтобы он не увязался. Но ведь во всём есть доля правды.

Грапиша подняла руки перед собой. Она вспоминала все известные ей заклятия разрушения, причём как можно более целенаправленные и как можно более сильные. Острые, как игла. Как бы так сделать, чтобы не повредить ничего, кроме границы ворот? Ладно, ворота потерять мы готовы. Но город должен сохраниться, и лес выжигать что-то не хочется.

Очень сильный "щит". Настолько простой, что даже обидно. Если бы хоть какой изощрённый — так нет же, такой умеют делать все Маги даже на Первом году обучения. Но этот делал не просто Маг и даже не человек. Этот щит нельзя развеять, найдя лазейку в ранее сотворённом заклятии — его можно только пробить.

Грапиша сконцентрировала в правой руке "чёрный огонь". Раю показалось, что кисть девушки превратилась в горящий чёрный шар размером с её собственную голову. Потом Грапиша отвела руку назад, шар отделился, словно был на нитке, отодвинулся на изм… и молниеносно врезался в невидимую стену.

Звук был негромкий, но ощутимый. Как при землетрясении. Гул и шатание пола под ногами. Рай зажмурился и помотал головой, отгоняя наваждение. Впрочем, всё уже восстановилось. Стоя недалеко от фонтана, Грапиша готовила шар огня. В пять раз больше прежнего, и держала она его теперь двумя руками. Потом начала крутиться, вращая шар вокруг себя, как будто привязанный за верёвку. Со стороны это выглядело странно — крутящаяся фигурка и огненный шар, который с каждым мигом отодвигался от неё все дальше, и в какой-то момент прошёл даже рядом с окном, из-за которого глядел Рай, окутавший себя всеми защитными заклинаниями и потратив почти все силы на укрепление себя. Глаза его впервые были раскрыты так широко, хорошо хоть рот пока контролируется.

Повеяло жаром.

А потом шар со всей дури врезался в ворота — и исчез в них. Замедлился, а потом стал исчезать постепенно. Как будто утонул в невидимой границе.

Нет, всё-таки не просто щит. Может поглотить и, возможно, выплюнуть потом обратно. Нужно попытаться рассеять заклинание. Грапиша вновь подошла вплотную, вытянула руки. Нашла место, где ладони утыкались как будто в спрессованный воздух. Опустила голову, длинные волосы повисли по обе стороны лица.

От рук девушки стали расходиться невидимые круги, как по воде. Она могла их чувствовать, Рай — нет. Но он понимал, что сейчас что-то происходит. А потом и увидел колебания воздуха. Грапиша всё-таки смогла расшевелить то заклинание. Способ "стряхивания заклинаний" Рай знал, и знал, что мало кто это умеет. Но тут было "разрушение". Чистая чёрная магия. Вовсе не такой трюк, какой он проделал с молодыми выскочками — "съел" водяной рукой огненный шарик. Это просто удачно подобранные противоположности. К огню — вода. А вот попробуй-ка найти противоположность для заклинания щита, да ещё такого!..

Впрочем, снимать заклинания мог любой пользующийся чёрной магией Мастер, если понимал, что наложено и каким образом. И неважно, кто это делал — личность не имеет значения. Но снятие было похоже на то, как лёд заливают тёплой водой, и он потихоньку исчезает. А "разрушение" — это как тот самый лёд просто разбить, чтобы не тратить время зря.

Однако вскоре Грапиша прекратила и это. Видимо, не получилось. Рай вздохнул. Интересно, он мог бы ей помочь? Вряд ли. Силы мало, тем более он не понимает, что надо делать. Догадывается, так, издалека — но всё равно не понимает. Вот Грапиша попробовала в стену ударить — не в ворота, а рядом, думая, что защита стоит только в проёме арки. Чем она стукнула? Ничего не видно, только крошка посыпалась. Теперь какие-то синие нити, как змеи… вспышки, от которых в глазах начинает двоиться и голова болит… Рай отвернулся и присел, подождав, пока вспышки прекратятся. Убедил себя в том, что его уже ничем нельзя удивить. Вроде всё, можно выглядывать. Эх-х… жаль, не вышло. Стена в порядке, только ободрана немного и в каких-то пятнах. Щит очень сильный.

Грапиша опять перешла к арке. Встала напротив неё. И взняла руки ввысь, как будто призывая древних богов.

Ну нет, вряд ли богов. Она-то про бетавров всё знает.

Руки девушки стали странно двигаться. Они не сгибались в локтях, но в плечах, наверное, трещали суставами. Быстро-быстро, как мельница. Потом Грапиша остановилась, замерла, как вкопанная, и Рай с изумлением заметил, что она держит воздух. Над её головой, на высоте около пяти измов, висело невидимое копьё, которое подошло бы по размерам великану ростом с самую высокую башню Сташа. Контуры копья можно было угадать только по лёгкому колебанию воздуха. Грапиша управляла им на расстоянии — потому что такое огромное орудие просто не смогла бы обхватить.

Рай заметил, что задний конец копья где-то над магистратом и не виден, и в этот момент Грапиша вывела вперёд ногу, чуть отогнулась назад, а потом резко согнулась, бросая руки вперёд. Повинуясь её жесту, кинулось на ворота копьё.

Сначала оно казалось прозрачным. Но когда двинулось, стало ясно, что это, скорее всего, больше похоже на зеркало. Все краски, что оно отражало, двигались вместе с ним. Но не менялись, как в обычном зеркале, а сохранялись. Как будто Грапиша вырвала из мира кусок и запустила его в ворота.

Раздался звук, словно брошенный валун разбивается об алмазную стенку. Рай только успел понять, что в его сторону несётся что-то невидимое, но очень мощное и опасное, и откатился от окна.

Грапиша поняла, что щит умеет ещё и отражать. Да, недооценила она бетавра. Так сделает, что сразу и не поймёшь, в чём свойства заклинания. Обычными заклятиями его не снять. "Бросок мира" ничего не решил. Брешь в пространстве уже залатана, все образы на своих местах. А… охх!..

Копьё отразилось. И попало в магистрат, разнеся его почти до основания и вспахав, как невидимый плуг, половину сосновой аллеи перед дворцом.

****

Вместо магистрата на площади красовалась горка булыжников, которые до сих пор раскатывались в стороны, ближайшие ко дворцу сосны обуглились. Вода в фонтане била теперь из маленького обрубка, бесформенная фигура, которая раньше стояла на нём, была чёрной от копоти и валялась поперёк одной из окружных дорог. Стена возле арки в неглубоких ямах и пятнах, мостовая тоже чем-то испачкана и вся в рытвинах. В воздухе висит мелкая серая пыль. Эту картину увидели Зол и Эник, первыми прибежавшие на место происшествия. Грапиша не звала их, но они сами бросились вперёд, как только исчезла защита, запечатавшая их во дворце. Следом за молодыми примчались Кодиш и Груак. Мирию крепко держала мама, чтобы девочка не увидела ничего страшного.

Грапиша обнаружилась как раз посреди развалин, сидящая на коленях и что-то рассматривающая. Зол помчался вперёд, перепрыгивая камни и прочие осколки дома. Отбросил кусок кресла, едва не запутался в плотной шторе, которая чудом сохранилась.

Перед Грапишей, устроив голову на камне, лежал Мастер Рай. Эник увидел его уже потом, когда догадался взобраться на камень и осмотреться внимательнее.

— Мастер Рай!!! — завопил он так, что у всех присутствующих не осталось сомнений в том, что произошла беда. Мужчины принялись пробираться через развалины, Эник, поскальзываясь и оступаясь, понёсся к товарищам, готовый предложить любую помощь.

Грапиша подняла голову, увидела, что к ним все спешат. Опять посмотрела на Рая.

— Всё-таки придётся через ущелье, — пробормотала она, глядя на ворота.

— Мастер Рай!!! — Эник бухнулся на колени рядом с мужчиной. Тот повернул к нему голову, улыбнулся по-дружески.

— Эй, Эник! Чего так обеспокоен? Жалко магистрата?

— Что с тобой? — Эник схватился за плечо мужчины.

— Живой. Грапиша пыталась от меня избавиться, но я устоял.

Эник в ужасе посмотрел на девушку. Но она улыбалась, устало глядя на Рая. Провела рукой по лбу, стирая сажу.

— Прости. Мои эксперименты вообще нельзя рядом с людьми проводить. Больше не буду, — в который раз извинилась она.

— Вот уж нет! Предпочитаю всё видеть своими глазами. То, что я видел, дорогого стоит, — Рай попытался пошевелиться, но Грапиша покачала головой. — Ладно, ладно… ещё две ации, как и обещал. Ну, чего встали, как на похоронах? Да, присыпало маленько, так ведь я Мастер, я был во всеоружии!

— Всё в порядке? — это подбежал Груак. Кодиш остановился поодаль и беспокойно смотрел на Грапишу и Рая.

— В порядке, — ответил Мастер на один из вопросов. — И не в порядке. Врата не пробиваются. Придётся идти через ущелье.

— Ничего. Восемь сильных Магов до вас тоже не справились… — вспомнил рассказы князя Кодиш.

Больше никто ничего не сказал. Княжеская семья другого и не ожидала. Правда, не ожидали они и разрушения магистрата, но ситуация всё равно не изменилась. Мужчины стояли, опустив голову. Зол убил свою очередную надежду на спасение. Узнав, что самое страшное позади, приблизились Мати с Мирией. Медленно, стараясь, чтобы не было слышно их шагов. Даже князь вышел и остановился посреди улицы, расстроенный которым уже по счёту провалом.

Вскоре Мастер Рай смог подняться и, медленно, чуть прихрамывая, двинулся к одному из домов возле дворца. Грапиша вылечила все его ушибы и даже один перелом, но всё равно мужчине нужно было восстановиться, лучше всего — поспать. Князь сказал, что гости могут заночевать в любом доме, и они выбрали один из окружающих дворец двухэтажных строений. Там, где была открыта дверь.

Пожелав спокойной ночи князю и его семье, Грапиша, Рай и Эник скрылись в предоставленном им помещении. Рай, чтобы далеко не идти, направился в ближайшую комнату и сразу же улёгся там на постель. Эник зачем-то пошёл с ним, хотя молчаливая и печальная Грапиша тоже его сильно беспокоила. Девушка же забралась на второй этаж и устроилась на балконе, возле самого перила, глядя в темноту и раздумывая.

Все ходы в один конец. Она не хотела идти в ущелье, потому что догадывалась, что за ним как раз и начинается Долина Демонов, о которой написано в Истории. И если это так, туда соваться нельзя. Одна бы ещё пошла, но с Эником и Раем… ведь придётся защищать их, тем более — от демонов, с которыми она раньше не боролась.

Девушка вздохнула. Ну вот, понадеялась на себя. Против Слуги она идти не сможет. Не одолела даже одно-единственное его заклинание. Да чего там — Программу не смогла дальше Десятого Уровня пройти! Чего уж скрывать, тем более от себя: отправилась в путь от безысходности, а из-за того, что рядом нет никого сильнее, чем она сама, кажется, что она сильнее всех.

— Эй! — раздалось снизу. Грапиша опустила голову. Её шёпотом звал Зол, стоящий прямо под балконом.

— Что?

— Я хочу поговорить! Можно?

Девушка кивнула, но не стала говорить "Поднимись" или "Сейчас я спущусь". Просто выпрямилась, положила руку на перила — и одним прыжком перемахнула их, слетев вниз с высоты пяти измов. Приземлилась мягко, опустившись на корточки, потом встала. Зол стоял в шаге от неё.

— О чём разговор?

— Давай подойдём к скверу, что ли… — мрачноватый, почти безэмоциональный, Зол всё-таки чуть смутился, понимая, что впервые может нормально, открыто пообщаться с девушкой. Но только чуть-чуть. В одних случаях человек, привыкший к постоянному укладу, при перемене уклада начинает вести себя странно и теряться. А в других — как в случае Зола — не обращает на всё внимания, растеряв способность удивляться. Да просто не зная, как иначе себя вести.

Девушка смотрела на небо, думая о чём-то. Иногда Зол хотел поддержать её, думая, что она оступится и упадёт, но Грапиша каждый раз знала, где препятствие. Как будто смотрела вторыми глазами.

Наконец они нашли скамью и сели на неё. Девушка — опёршись о спинку и уставившись на звёзды, парень — повернувшись на скамье боком. Некоторое время он смотрел на её лицо сначала с открытыми и ясными, потом усталыми, а после и закрытыми глазами. Грапиша ничего не говорила — не торопила его и не спрашивала, зачем он её позвал. Как будто решила: пока она будет отдыхать, а Зол, если захочет, скажет, что ему надо.

— Грапиша, — начал он. Девушка не отозвалась. Ждала. — Я ведь знаю, что вы с утра уйдёте в ущелье.

— Уйдём, — подтвердила она, понимая, что держи их, не держи — а всё равно Рай полезет в ущелье, а она пойдёт за ним, а за ней, значит, и Эник. Да и нет у них другого выхода. Зол вздохнул.

— Они все уходят. Каждый раз. А мы остаёмся здесь.

— Ты же знаешь, что не Маг не может пройти. Ты сам говорил, — Грапиша открыла глаза и посмотрела на звёзды.

— Да! Но надпись на камне может означать и что-нибудь другое. Например, пройти с артефактом. Как думаешь? Если у меня будет магический артефакт, меня пропустит эта стена? Мы хотели попробовать, но всё, что хранилось у нас, куда-то пропало!

Грапиша повернула голову, оторвалась от спинки и упёрла руки в скамью.

— Надо попробовать. Ты хочешь спросить, есть ли у меня амулет?

— Может быть, если какой-нибудь, всего лишь на время перехода… — начал парень. Девушка подняла руку, объясняя, что поняла. Потом уложила перед собой ладонь, как будто держа на ней какой-то предмет, и ладонь засветилась мягким жёлтым светом. Потом он постепенно стал белым, и под конец стал уползать с пальцев, стекаясь к самому центру. Из белого света ткался треугольник со сглаженными углами, с маленьким отверстием возле одного угла. Очертания становились всё менее размытыми, свет постепенно угасал, и наконец обратился чем-то вроде фигурного осколка с выведенным чёрными линиями витиеватым знаком.

— Держи, — девушка протянула парню амулет. — Повесь на шею. Он будет тебя лечить, если поранишься.

— Здорово, что ты умеешь их делать, — Зол благодарно принял подарок. — Сначала я думал, что Мастер Рай сильнее тебя. Теперь не знаю.

— Мастер Рай не может делать амулеты.

Зол молча кивнул. Все уже знали, что Врата пробивала Грапиша, а Рай просто "помогал" ей со стороны магистрата.

— Скажи… могу я отправиться с вами? — парень обратился к ней почтительно, как к главной. Он уже, наверное, почувствовал, что в Грапише есть что-то особенное, отличающее её от людей.

— Думаю, да, — она опять повернулась, окончательно принимая решение. Нужно пользоваться любой возможностью на спасение. Только вот говорить ли им про Долину? — Я не смогла пробить ваши ворота, но неизвестно, какие проблемы там, за горами. Если только в трудном пути — я с ними справлюсь. Если там не будет этого невидимого щита, будет проще. И я смогу вас вывести.

— Нас?

— Я хочу предложить пойти с нами всем, — пояснила Грапиша. — Вы не должны жить здесь, как в тюрьме. Да ты же понимаешь это лучше, чем я! Твоя сестричка ещё совсем ребёнок, и она не знает, что где-то есть посёлки, что можно быть на площади, на которой одновременно десятки людей! Неужели ты хочешь, чтобы она всегда так жила? А ты, Зол? Ты когда-нибудь видел… праздник? Знаешь, что есть бескрайние пески, что есть большие города?..

— Нет! — горячо возразил Зол. — Я хочу всё это увидеть. Хочу, чтобы мы ушли, — потом парень поник. — Но князь и княгиня… они точно не уйдут. Они захотят погибнуть вместе с Княжеством Эрдез как последние его правители.

— А родители?

— Не знаю… — парень замялся. — Я очень хочу их уговорить. Мама… мама может отказаться. Она боится. Здесь, во всяком случае, нет врагов и достаточно еды.

— Нужно поговорить с ними завтра, — вынесла вердикт Грапиша. — Я обещаю, что буду отвечать за ваши жизни.

— Ты училась в Сташе, да? — Зол прищурился.

— Нет. Я самоучка. Меня вот Рай в дороге тренирует…

— Он твой дядя?

— Нет. Он просто… просто друг, — девушка решила, что "спутник" будет уже как-то нечестно.

— А Эник?

— Мой сын. Приёмный.

— Ничего себе… — протянул парень. — Я… а я ведь ничего не знаю о мире, совсем! Всё — по книгам из нашей библиотеки. Или от дедушки с бабушкой и родителей. Но по-настоящему…

— Подумай хорошо, — прервала его размышления Грапиша. — Там, за ущельем, может быть ещё хуже. Да и мир тебе может понравиться гораздо меньше, чем эти спокойные улочки…

— Мёртвые улочки. Лучше умереть, чем жить так и дальше, — Зол стал похож в своей уверенности на алмаз, который когда-то добывали в его стране. Да и сейчас ничто не мешало спуститься в заброшенную шахту и попересыпать из руки в руку прозрачные осколки, которые просто не успели вывезти. — Спокойной ночи, Грапиша. Утром приходите все к завтраку.

— Спокойной ночи, Зол, — сказала девушка, и они поднялись. Парень пошёл во дворец, девушка — в дом, где собиралась ночевать. Вошла, остановилась посреди зала. Прикрыла глаза. Опустила руки, расслабилась, пропуская себя через мир и мир через себя. Это — лучший способ восстановить силы и дать телу отдых.

— …что ты никогда не выезжаешь из Ларуса, — донеслись до неё тихие слова Эника. Он сидел на стуле рядом с Мастером Раем. Тускло горела свеча, зажжённая магией Мастера.

— Правильно. Последнее время я работал только в городе, — подтвердил Рай.

— Ты не любил путешествовать?

— Любил. Я путешествовал раньше, со своим Учителем, — вспомнил добрые времена Мастер. — А однажды он поехал без меня. Вёз какое-то послание. Я даже не помню, почему не поехал с ним тогда… но он больше не вернулся. Погиб в битве.

— Он был очень смелый, да? — Эник слушал мужчину, сочувствуя и стараясь представить храброго сильного Мастера, который погибает, но не сдаётся врагу.

— Да, очень. Гораздо лучше, чем я…

— И ты поэтому никуда не ездил? Потому что не хотел, как он?

— Не знаю, — вздохнул Рай. — Я не боялся погибнуть. Или боялся… да, наверное, в этом дело. Знакомые говорили, что у меня немного сдвинулся ум…

Мастер невесело хохотнул.

— Он, наверное, тебе вместо отца был… — тихо предположил Эник. Потерять отца, когда он уже есть, рядом — это ведь ещё ужасней, чем не иметь его вообще.

— Нет, Эник, — Рай покачал головой. — Мой Учитель и был моим отцом.

Грапиша раскрыла глаза. Посмотрела на комнату, из которой лился едва видимый желтоватый свет. Там были Эник и Рай, её… можно сказать, друзья. Раньше подобных людей вокруг Грапиши не было. Может, и правда, стоило поступить в Ларус, в Школу, и появились бы у неё и друзья, и подруги… но она не знала раньше ни о какой Школе, а когда узнала, она была ей уже совершенно не нужна.

Грапиша пробралась во дворец, заглушив все звуки вокруг себя, и проверила, все ли спят. Пустила в каждого облачко, не позволяющее проснуться даже от самого громкого звука или вспышки, потом вернулась домой. Постояла немного посреди прихожей, послушала сопение Эника из одной комнаты, дыхание Рая из другой. Пустила в комнату мальчика ещё одно облачко. Потом сделала несколько шагов вперёд, коснулась косяка двери, подошла ближе и остановилась на пороге. Встретилась с глазами Рая, сверкающими в освещённой полной Луной комнате.

— Отдыхай, — сказала она. — Все спят.

Потом девушка кивнула зачем-то, как будто устанавливая невидимую связь. Или отвечая на незаданный вопрос. Сначала Рай не понял, но догадался позже. Когда услышал, что Грапиша не пошла спать, а направилась к выходу. Когда слышал её шаги по мостовой, распространяющиеся в насыщенном лунным светом воздухе. Когда догадался, куда она идёт и что означало "все спят" и этот её кивок.

Доверие.

Он всю ночь слышал, как со стороны ворот доносятся хлопки, завывания, глухие удары и взрывы. Слышал визг, скрип, как будто специальным ножом резали воздух. Слышал гром. И не пошёл смотреть и изучать, или проверять, всё ли в порядке. Не подумал даже, что это нечестно — усыпить всех и дать им спокойную ночь, а его заставить мириться с шумом. Мастер ведь мог сам усыпить себя. Но он не сделал этого. Ему было достаточно того, что Грапиша дала ему возможность самому сделать выбор.