Глава 14 / Оплот и Пустота / Клименко Павел
 

Глава 14

0.00
 
Глава 14

Владея силой, не показывай её без необходимости. Желание впечатлять оставь слабым. («Конкордия»)

 

Игнис никогда не любил просыпаться рано утром. Нехотя разлепив левый глаз, он обозрел залитую светом встающего солнца комнату. Мириады лучей прорывались через окошко и высвечивали длинный прямоугольник на изрядно запылившемся полу. Желание подольше поспать некоторое время боролось внутри с чувством долга перед товарищами, ведь они уже явно встали.

В дремотном состоянии Игнис выбрался из постели и натянул штаны. Ноги привычно впрыгнули в любимые сапоги песочного цвета, стёганка осталась лежать на стуле. Выйдя из комнаты, он поздоровался с суетящейся у печи молодой парой и выбрался на улицу.

Из воздуха быстро уходила ночная прохлада, утреннее солнце резало глаза, заставляя невольно щуриться. Так и подмывало упасть на травку и понежиться, подставить лицо яркому свету, ухватиться каждой частичкой кожи за последние тёплые деньки.

Игнис немного постоял в дверях, а затем побрёл в сторону текущего на окраине селения ручья. Завидев его, местные жители спешили отойти, многие шёпотом переговаривались, а одна старуха даже плюнула вслед.

Беря начало высоко в горах, знаменитый Белый ручей огибает деревеньку и уходит далее на запад вдоль Улайского тракта. Постепенно он становится все более полноводным, а через две сотни миль река Бурная вбирает в себя его студёные воды.

Присев на корточки, Игнис бросил в лицо несколько горстей бодрящей влаги, холодная вода обжигала кожу. Пить её оказалось ещё большим испытанием: зубы ломило со страшной силой, по пищеводу пробежала холодная волна, как будто он наглотался льда.

Игнис всмотрелся в прозрачный поток. В воде прорисовалось широкоскулое лицо, отмеченное косым шрамом, тёмно-русые короткие волосы нуждались в гребне; капельки скатывались чередой по носу с горбинкой, падали на белые, сточенные водой до округлых форм камни.

Встрепенувшись, Игнис оставил в покое висящий на шее кулон из синего сапфира и зашагал назад к дому.

***

Капитан уже полчаса топтался в конюшне, не в силах подобрать себе подходящего скакуна в дорогу. Местный конюх с ходу согласился с их правом забрать любых лошадей из тех, что раньше принадлежали Межникам. Сразу после этого он сослался на неотложные дела в другом месте и поспешно ретировался.

Едкий запах навоза и соломы сначала доставлял массу неудобств, но исподволь обоняние привыкло к ароматам конюшни. Фырканье лошадей перестало раздражать, а проникающие через ворота лучи забавно плясали бликами на крупах и холеных шеях коней, радовали взор.

Все осмотренные животные казались Капитану то вялыми, то слишком резвыми, у троих не хватало подков на задних ногах, а один своенравный жеребец чуть не лягнул при попытке приблизится к стойлу.

В последний раз на лошадь офицер ночной стражи садился больше года назад, и никогда это занятие не доставляло ему удовольствия. Очевидно, серая, в меру строптивая кобылка будет наилучшим вариантом. Лежащие на перегородке седло и попона, несомненно, ранее покрывали спину выбранной им лошади. Вот и чудно, решено.

— Так вы научите меня драться, а? — паренёк зевнул и потёр глаза. Всё это время он крутился за спиной, «помогая» выбирать ездовое животное. Попытки отвертеться передачей скудных навыков ухода за лошадьми и работы со сбруей не увенчались успехом.

Капитан взгромоздил седло на спину лошади и затянул подпругу, за что кобылка наградила его равнодушным взглядом.

— На следующей стоянке поговорим о тренировках. У нас до Фрилиона будет дней десять, а то и больше… Слушай, ты вообще скучаешь за Оплотом Севера? За друзьями там, родными?

— Не очень.

— Почему?

Шмыгнув носом, юнец опустил голову и ковырнул ногой солому на полу:

— Моя мама давно умерла, отца я видел редко. Он много пил и… Я всё время жил у тётки. Потом мне сказали, что отца убили норды, к-к-когда напали три года назад. Тётка меня тоже не любила — к-к-кормила меня и всё. А дом наш Игнис спалил, когда бился с шияром… Стылые сильнее шияров. И сильнее Виридов, да?

Капитан прищурился, вгляделся пристально в веснушчатое лицо паренька и тяжело вздохнул. Щётка в его руке продолжила расчёсывать конскую гриву.

— Сильнее, но об этом ты лучше Игниса и расспрашивай. Я ведь не Стылый. Виридов предпочитаю наблюдать издалека, — приметив через распахнутые ворота замершего у забора Мастера, Капитан мигом нашёлся. — Во-о-н наш знаток всего стоит. Он тебе расскажет интересную историю о сражении с ассултами. Беги, спроси его.

Паренёк бросил на Капитана осуждающий взгляд и побрёл из конюшни, вороша носком сапога солому на полу.

Заложив руки за спину, Мастер созерцал мирный пейзаж. Взор его блуждал по окрестностям и время от времени останавливался на отрогах Поющих гор. Прошедшая неделя казалось затянувшимся сном. Всё это не происходило, Оплот Севера не захвачен, другие Мастера не погибли, он не остался один. Сразу за этим нахлынуло беспощадное понимание: он давно одинок, потеря крепости и гибель людей в этом плане ничего не меняет. Возможно, нужно плюнуть на клятвы и открыть хотя бы спутникам сжигающую разум правду.

— Вы расскажете мне о войне с ассултами, да? — прозвучала сзади просьба юнца.

Мастер обернулся и медленно покивал:

— Расскажу… Далеко на юге течёт река Добрая. Она очень тёплая, оттого её так и прозвали. Больше ста пятидесяти лет назад там было большое сражение. Его и назвали битвой у Доброй реки. Ассулт подло напал на нас…

— И мы их побили, да? — паренёк оживлённо рубанул ладонью воздух.

— Нет…

— К-к-как не побили?

— Та война закончилась ничем. Но потом родились Братья. Это помогло Корсии снова стать великой. После этого мы били ассултов, нордов, ну и сдерживали кочевников. Хотя… Ну, в общем…

— К-к-капитан не хочет учить меня драться. А я должен научиться.

Проникновенный взгляд старика обратился на паренька:

— Почему тебя тянет в воины? Ты неглупый, можешь каким-то ремеслом заняться.

— Воину можно не говорить. Меня будут уважать и не будут больше дразнить заикой, — юнец шмыгнул носом и отвернулся, пальцы его вцепились в деревянный столб.

Мастер уловил, как на простоватом и таком открытом лице паренька отразилась неподдельная боль и невольно испытал жалость к обделённому человеческим теплом юноше. Трудно жить и расти, когда о тебе никто не заботится; когда природа наделила тебя нескладным телом и порывистыми движениями, выдающими метания неокрепшего разума; сносить насмешки и побои от сверстников; лелеять несбыточную мечту стать кем-то большим, кем-то настоящим. Может именно для таких людей и существует Оплот.

— Ты станешь сильным, — Мастер потрепал паренька по голове. — Капитан научит тебя драться. Вот увидишь. Верь.

— Правда? — просиял юноша и развёл руки в стороны, точно желая показать, каким большим он станет.

— Я знаю, что говорю. Иначе какой из меня Мастер Оплота?

***

В отличие от Капитана, чаще имевший дело с лошадьми Игнис в два счёта подобрал себе подходящего скакуна. Положа руку на сердце, он не мог назваться выдающимся наездником, но опыт северных разведок неминуемо за пару лет превращал даже закоренелого пешего солдата в мало-мальски толкового всадника.

Выбор пал на молодого жеребца, лет пяти или шести, рыжей масти с выразительными глазами. Идущая вдоль головы белая проточина захватывала нос, на ногах красовались белые же чулки. Жеребец нетерпеливо переступал с ноги на ногу, иногда рыл землю копытом, выказывая желание проявить себя на тянущихся на юг от деревни бескрайних лугах.

— Ещё успеешь, — Игнис похлопал коня по шее. — Я буду звать тебя Вулканом.

Скакун придвинулся ближе, ткнулся ноздрями в плечо человека и пару раз шумно фыркнул. Игнис угадал в этом знак симпатии со стороны животного. После короткого осмотра жеребец отошёл, но оба уха продолжали оставаться направленными в сторону будущего хозяина и наездника.

Убитых степняков местные жители похоронили ещё на рассвете, улицу на месте схватки посыпали свежей землёй. И вместе с тем не преминули растащить половину товаров каравана, разорив торговца окончательно.

Капитану удалось разжиться хорошим запасом стрел, оставленным Межниками. Выручило нежелание людей иметь дело с оружием кочевников. У ворчащего о страшных убытках хозяина постоялого двора закупили припасов в дорогу и наполнили вином два меха.

Игнис рассовал всю поклажу по сумкам и приторочил к седлу двуручник. Бехтерец после недолгих размышлений всё же оставил на себе, хотя мысль о том, чтобы скинуть его и перегрузить на коня, выглядела очень заманчиво. В дороге всякое может случиться, а на скаку облачиться в доспех не получится даже у более опытного наездника.

Вскоре вся группа трусила рысью по южному тракту, идущему вдоль края Сильванского леса. Впереди ехал Юс, держа в руках повод коня жены; юнцу же отдельную лошадь не доверили, посадили его позади Капитана.

Скачущий последним Игнис оглянулся и приложил ладонь козырьком ко лбу. Вдали поднимался столб пыли, и плотность его говорила о кавалькаде в полсотни, а то и больше, всадников.

Не прошло и десяти минут, как стал различим несущийся галопом отряд верховых. Бойцы конных соединений Корсии пользовались кольчужными хауберками, а доспехи приближающихся совершенно не блестели на солнце, а наоборот — отличались тусклостью. Возможно показалось, но впереди на вороном жеребце скакала женщина; тёмные волосы её развевались на ветру. Лица нескольких мчащихся рядом воинов закрывали повязки. Из-за спины большинства всадников торчали края луков, солнечные лучи отскакивали от круглых щитов с изображением кривого кинжала…

— В галоп!!! — заорал Игнис и с силой наподдал пятками в бока жеребца. — Это Теворские Горлорезы! Не меньше полусотни!

Капитан два раза обернулся, подстёгивая коня и веля юнцу держаться крепче. Лошадь Юса пустилась галопом, а сам он всё время помогал жене направлять её кобылку в нужную сторону. Мастер также не оплошал, среагировал мгновенно. Жеребец его погнал во весь опор, подымая клубы пыли, кои приходилось глотать скачущему позади Игнису.

Прекрасно чувствующие себя в седле степняки приближались с каждой минутой. Иногда слуха достигали отрывистые команды длинноволосой воительницы, где-то сбоку просвистели несколько стрел, топот копыт напоминал шум стремнины водопада.

Вильнув в очередной раз, тракт вывел разгорячённую кавалькаду на более ровный участок. Справа в некотором отдалении бежала жёлто-зелёная стена Сильванского леса, слева расстилались бескрайние луга и пастбища.

Вулкан отталкивался мускулистыми ногами от земли и летел во весь опор, всхрапывая на ходу и перебирая зубами удила. На шее его выступил пот, двуручник глухо бился о седло. Порыв восточного ветра швырнул в лицо Игниса клубы пыли и песка, и он поспешно заслонился рукой. Глаза с трудом успевали выхватывать крупные куски пейзажа вокруг. Игнис пригнулся к шее коня и мёртвой хваткой стиснул повод. Стрелы прошивали пылевую завесу позади всё чаще. Одна из них ткнулся в спину, боль резанула под лопаткой, но бехтерец выдержал.

Теворские Горлорезы может и не Гулкий Ветер, что могут на скаку выпускать десятки стрел без единого промаха, но они всегда считались лучшими бойцами кочевников, отменно владеющими и луком, и пикой, и мечом. Ширина тракта позволяла стрелять лишь трём передним всадникам, иначе бы беглецов давно утыкали стрелами.

Бледная как полотно Мия двумя руками вцепилась в луку седла. Юс представил как страшно впивается стрела между лопатками жены, с треском рвёт кожу, крушит хрупкий позвоночник… Он подстегнул коня, заставляя бедное животное нестись на пределе возможного.

В горле беглецов першило от набившейся пыли, глаза слезились от хлещущего в лицо воздуха, плащи трепались с хлопающими звуками; сзади всё нарастал шум погони. Преследователи не отставали и даже умудрились сократить разрыв до сорока шагов. Похоже, на ровной местности от них оторваться не получится.

— К лесу! — скомандовал Игнис, и вся группа дружно отвернула направо.

Деревья рванули навстречу, ровная поверхность тракта сменилась небольшими бугорками, ямками и редким кустарником, из-под копыт вырывались куски дёрна.

Капитан на скаку развернулся корпусом для выстрела. Спешно хлопнула тетива, но стрела ушла далеко в сторону и бесполезно засела в земле. Сам же наездник вскинул руки и чуть не вывалился из седла вместе с пареньком. Только у детей степи легко выходило проделывать подобное, для всадников Корсии это искусство лежало за пределами достижимого.

— Брось! — крикнул Игнис. — Это ничего не даст!

— Понял уже! — огрызнулся Капитан.

Наконец они достигли кромки Сильванского леса и нырнули в густые заросли. Первая же попавшаяся ветка полоснула Игниса по лицу, и щёку украсила набухающая красными каплями царапина. Колючий кустарник больно стеганул по бедру, разорвал штаны. У правого уха прожужжала стрела и задрожала в стволе векового дуба.

Капитан мчался в семи шагах впереди, спина Мастера мелькала среди ветвей ещё дальше, Юс с женой отклонились вбок в надежде отыскать более широкий проход между деревьями.

Кочевники углубились в лес вслед за беглецами и рассыпались широкой цепью, норовя настигнуть добычу и зажать сразу с трёх сторон.

Игнис не чувствовал себя в лесу как дома, но искренне надеялся, что степняки ощущают себя и того хуже. Вовремя огибать мельтешащие стволы, кустарники и гнилые пни получалось всё тяжелее, поэтому он ослабил повод, дав Вулкану больше свободы. Жеребец глупостью не отличается, сам найдёт правильный путь.

Под ногами лошадей бежала влажная, усыпанная листвой земля, копыта отбрасывали комья слипшейся грязи вперемешку с буро-зелёным мхом далеко в сторону.

Игнис часто оглядывался на галопирующих сзади кочевников и потому с трудом успел заметить поваленное дерево. Лишь в последнюю секунду он наклонился, приподнимаясь на стременах, и отпустил повод, дав скакуну возможность вытянуть шею. Не дожидаясь шенкеля, Вулкан прыгнул сам чуть-чуть раньше положенного. Спина и шея животного выгнулась в полёте. Как и учили, Игнис смотрел не на преграду, а за неё, в то место, куда собирался приземлиться. Жеребец согнул ноги в лансаде, но всё же чиркнул правым задним копытом о кору. Игнис плавно опустил тело в седло, дабы не перегружать спину лошади. Вулкан на скаку повернул одно ухо назад, ожидая осуждающей реакции наездника. Во взгляде Игниса промелькнула тень недовольства и, словно почувствовав это, жеребец припустил с новой силой, решив тем самым загладить вину.

… Оторваться беглецам удалось только через полчаса неудержимой скачки по заброшенной дороге, стиснутой окружением всё густеющего леса. Бока скакунов лоснились от пота, дышали они тяжело и с хрипом, люди выбились из сил не меньше лошадей.

Хотелось потешить себя мыслью о превосходстве над рождёнными в седле кочевниками, однако даже юнец, похоже, осознавал главную причину временной неудачи погони — усталость. Свежие кони беглецов попросту изначально имели больший запас силы, в то время как лошади степняков провели в дороге много часов до этого и выдохлись быстрее. Преследователи без жалости загнали бы животных, но на чём тогда продолжать погоню в этом негостеприимном лесу, где одинаково плохо себя чувствовали и жители степи, и уроженцы Корсии?

Шестеро беглецов шли на рысях до самых сумерек. В конце концов бурно вздымающиеся бока Вулкана, настойчивые взгляды Юса и побледневшее лицо Мастера убедили Игниса разбить лагерь на первой же годящейся полянке. Вернуться в седло договорились с первыми рассветными лучами, ведь насколько отстали преследователи — никто судить не брался.

Капитан с юнцом взяли на себя заботу о лошадях, Мастер каким-то нечеловеческим чутьём разыскал в чаще журчащий родничок, Юсмия перебирали запасы провианта, а Игнису, как и раньше, досталась роль разжигателя костра.

Хлеб покидали прямо в мясную похлёбку вместе с луком и морковью; нарезанный сыр источал пусть слабые, но неописуемо приятные для обоняния ароматы. Капитан с наслаждением втянул носом запах готовящейся еды, стремясь хоть на секунду отодвинуть на задний план вездесущее хвойное благоухание.

Сильванский лес в этой глуши состоял из плотного нагромождения сосен с редким вкраплением дубов и берёз. Влажные и оттого дымящие ветки потрескивали в костре, а мир за границами островка света представлял собой непроглядный мрак с примесями криков ночных птиц, шелеста ветра в кустах и запаха ночной прохлады.

Изголодавшиеся путники одним махом проглотили пятую часть всех прихваченных съестных запасов, и в будущем это обещало аукнуться урезанием порций.

— Ну и физиономия у тебя, — со смешком выдал Капитан. — Даже щетина не прикрывает всех царапин и кровоподтёков.

— Думаешь, лучше выглядишь? — буркнул Игнис и осторожно коснулся пострадавшего лица. Нога тоже саднила, но боль в ней казалась менее… обидной, что ли.

— Может нам засаду устроить вместо бегства? — предложил Юс. — Огонь есть. Подкараулим на рассвете, тогда и лунный свет будет. Недолго, правда.

Хмыкнув, Игнис поворошил костёр, отчего в разные стороны брызнули искры.

— Ты знаешь, чем отличаются Теворские Горлорезы от других кочевников?

— Нет. А что? Плосконосые как плосконосые.

— Каждый из них стоит троих простых степняков. Во времена до Фуро, когда племена грызлись между собой, они не затоптали всех только из-за своей сравнительной малочисленности.

— Откуда у них вообще взялся этот Фуро? — живо заинтересовался Юс. — Носились себе по степи, к нам почти не лезли. И тут прямо из ниоткуда появился этот искушённый военный лидер, объединил племена и повёл их на нас.

Никто ему на это не ответил. Лишь Мастер на секунду оторвался от книги, глянул исподлобья и сразу же вернулся к чтению. Как и прежде, его мало интересовали разговоры, «Конкордия» выступала отрадой старика и на этой стоянке.

— Игнис прав, — поддержал Капитан. — Я сталкивался с Теворскими Горлорезами в Мирсе при осаде. Сильны и выносливы как норды. Дико ушлые к тому же. — Мех завис над его открытым ртом, и вино приятно дополнило ужин.

— Главное даже не в этом, — добавил Игнис. — Вы видели женщину? Она впереди была.

— Да, — в один голос заявили Капитан и Юс.

— Так вот, она — Вирид. Я поначалу сомневался, но теперь понял наверняка. Возглавляет отряд, парные клинки в ножнах… И что-то подсказывает мне, что единственная на моей памяти женщина-Вирид не может быть слабым бойцом. Хоть в это может и трудно поверить.

Все умолкли на некоторое время, переваривая услышанное. Мия нашарила лежащую на земле палочку и помешала кипящий травяной отвар.

— Во Фрилион нам не попасть, — грустно вздохнул Юс. — Куда теперь?

— Там, чуть дальше, начинается Бледное болото, — Игнис мотнул головой в сторону чёрной стены леса. — Нам повезло, ветер дует не с него. От вони задохнулись бы. Его лучше всего огибать с севера. Дальше выйдем на Улайский тракт. После Тесных порогов можем пойти по реке. На Вее много селений. Найдём лодку, спустимся до Нильвоса.

— И долго до него? — осведомился Юс, помогая жене снять отвар с огня.

— Если по реке пойдём, то… дней десять. Если по тракту, то на пару дней меньше, но вымотаемся изрядно. Мы не особо привычные к верховой езде.

Все кроме Мастера невесело усмехнулись, ощущая неисчислимое количество мозолей, ссадин, потёртостей.

Кони устало топтались у ближайшей сосны, наименее выносливая пегая кобылка прилегла на мох, периодически всхрапывая во сне. Вулкан демонстрировал дивную способность этих созданий «запирать» суставы — спал, не ложась на землю. Лишь левое ухо его иногда приходило в движение, чутко улавливая звуки ночных обитателей чащи.

Юс умостился подле жены, губы его что-то шептали. Мия улыбалась, иногда так же тихо отвечала, зарывшись пальцами в белокурые волосы супруга. Ноги их переплелись под шерстяным одеялом, и вскоре пара погрузилась в сон.

Мастер перелистывал страницу за страницей, иногда морща лоб, будто силился вспомнить нечто забытое, но очень важное. Сон в итоге добрался и до него, заставив поплотнее запахнуть плащ и завернуться в одеяло.

Юнец давно задремал, прижав колени к подбородку и иногда шмыгая носом, тёплая ткань прикрывала его от ночной прохлады.

Перекатывая во рту порцию вина, Капитан растянулся на одеяле и заложил руки за голову. Вскоре он почувствовал, как хмель окутал разум, веки начали слипаться. Тряхнув головой, он отложил изрядно опустевший мех с вином.

— Я подежурю большую часть ночи… Не спорь. Мой источник тут лучше твоего.

Равнодушно кивнув, Игнис улёгся у костра и принялся изучать взглядом раскалённые угли, покрытые плёнкой золы. Странное ощущение близости пламени не покидало, и это не было обычное чувство тепла или находящегося рядом источника. Внутри зарождалось нечто новое, пыталось говорить, но слова звучали неразборчиво для разума.

Игнис с раннего детства ощущал тягу к огню, чувствовал силу даже в безобидном огоньке масляной лампы. Это получалось легко и непринуждённо, словно он родился с этим знанием. Природная близость появилась сама собой — закрыв глаза, он видел картины пламени, обволакивающего тело, шепчущего, питающего уверенностью. Сам того не сознавая, он мог ощутить жар на расстоянии, мог понять, где именно огонь наносит самый серьёзный ущерб горящему зданию, мог увидеть более холодные участки в камине или в раскалённом железе под молотом кузнеца.

Игнис лежал неподвижно, лишь изредка открывая глаза, а пальцы его играли с красными лентами костра. Он позволял языкам пламени лизать руки и согревать его. В хаотичной энергии присутствовало что-то успокаивающее, сила огня завораживала.

Что же всё-таки делать с новым ощущением?

Вместо ответа пришёл сон и наполнил разум образами капелек воды. В каждой из них легко угадывались знакомые черты Алаи. Игнис всецело отдался грёзам о том, что было и что могло бы быть, сложись всё иначе…

Капитан продолжил бодрствовать у костра, борясь с подступающей дремотой. Сухие ветки время от времени подпитывали ослабевшее пламя; и вместе с тем в ночном небе загорались всё новые и новые светила, мерцая, точно пригоршня искр, брошенных в бесконечность.

Чуткий слух Капитана уловил необычный звук, заставив его замереть и насторожиться. Звук повторился. Возможно это шалят лесные хищники? При кажущемся безмолвии, ночь наполняло многообразие звуков: неподалёку рыскали в поисках добычи лисы, шуршали грызуны и змеи, гукали совы.

Капитан поднялся на ноги и воззвал к Оплоту. В голове мгновенно прояснилось, ночной мрак частично расступился перед усиленным зрением, шорохи зверьков и шум ветра в ветвях стали хорошо различимыми и больше не сливались в один монотонный голос леса. Опасаясь предательского блеска металла в лунном свете, Капитан решил пока не вытягивать меч. Лук с готовностью прыгнул в руку, а колчан занял привычное место за спиной.

Осторожно ступая по хвойному покрову, офицер ночной стражи с каждой секундой углублялся в чащобу. Пока ни одна ветка не хрустнула под ногой и это, бесспорно, было выдающимся достижением для человека, мало хаживавшего по лесам.

Густая растительность мешала обзору, и двигаться приходилось очень медленно, от кустика к кустику, от одного ствола к другому. Капитан обогнул глубокий овраг и припал к сосне. Ладонь его легла на шелушащуюся кору, глаза прищурились, выискивая неприятеля. Он был уверен, что где-то недалеко кто-то есть.

Противник всё же почувствовал движение в свою сторону и теперь отдалялся от лагеря, забирая на восток. Один раз между деревьями мелькнул тёмный силуэт, но времени на прицеливание не хватило. Безмолвный. Только это малоизвестное племя кочевников давало миру следопытов с такими способностями. Они везде себя одинаково хорошо чувствовали, будь то степь, лес или горы. Поговаривали о способности этих бестий взять след на голых камнях или после того, как отпечатки замело снегом.

Капитану хотелось думать о себе как об охотнике, но рассуждая здраво, он прекрасно осознал, что речь идёт о противостоянии двух волков. Не будь у него полезного в таких условиях источника — давно бы лежал в кустах и глотал собственную кровь.

Офицер ночной стражи занёс ногу для очередного шага и остановился в последний миг. Сухая ветка уже готова была треснуть под сапогом. Такие звуки сейчас нужны меньше всего. Продираясь сквозь заросли, Капитан уходил всё дальше от лагеря. На ветке старого дуба примостилась сова, и пара блестящих глаз уставилась на скрючившегося за двумя гнилыми пнями человека. Голова ночного хищника пребывала в постоянном движении, таращилась птица со всё возрастающим интересом.

Через десять минут шорохи удаляющегося соперника исчезли окончательно. Капитан застыл у очередного колючего скопления веток и кустов. Вся сила Оплота обратилась в слух, но лесную тишину более не тревожили никакие посторонние звуки. Безмолвный либо ушёл совсем, либо затаился.

Капитан перелил все силы Оплота в ловкость и продолжил красться. Он всё больше смещался влево, стараясь обойти возможное укрытие противника по широкой дуге. Взгляд усиленно вычленял из ночного мрака отдельные кусочки пейзажа, и каждый из них разбирался на предмет возможного места засады неприятеля. Такое долгое, нудное и осторожное движение давалось всё тяжелее. Казалось, сама тьма вокруг затаила злобу, и лес противится присутствию человека.

Потратив уйму времени на углубление в лес, Капитан в итоге распрямился у высокого дуба с потрескавшейся корой и размял ноющую поясницу. Судя по отсутствию звуков, противник всё же ушёл назад к своим…

Внезапно слух офицера ночной стражи уловил слабые шорохи, и он резко запрокинул голову. Сверху упала тёмная фигура, и Капитан едва успел нырнуть в сторону. По кольчуге на спине проскрежетало лезвие кинжала. Лук упал на землю, ладонь сжала рукоятку меча — он рывком развернулся и прыгнул вперёд. Противник словно растворился в темноте, но в следующую секунду вокруг шеи Капитана обвилась удавка, вырывая из горла сдавленный хрип. Оба сражающихся рухнули в прелую листву и покатились.

Наполовину вытащенный клинок остался в ножнах. Пальцы ухватились за сдавливающий горло гайтан, одной ладони удалось протиснуться под удавку. Безмолвный усилил хватку, упираясь коленом в спину. Затылок Капитана обжигало горячее дыхание, лёгкие разрывались и молили хотя бы об одном глотке воздуха, перед глазами всё плыло. Он собрал остатки сил и ударил врага локтём в живот, но движение вышло слабым и смазанным. Противник в ответ врезал коленом и почки отозвались болью.

Извиваясь ужом, теряющий сознание офицер ночной стражи колошматил ногами, кулаком, локтём, дёргал плечами, затем что было мочи махнул головой назад. Затылок врезался во что-то твёрдое. Движение повторилось с удвоенной ненавистью, и ещё раз, и ещё раз, и ещё раз…

Капитан лупил головой неизвестно сколько времени. Наконец, удавка на шее ослабла, и порция ночного воздуха с шумом ворвалась в лёгкие. Он сбросил ненавистный шнурок и перевернулся. Меч вылетел из ножен и до половины вонзился в грудь врага.

Капитан откатился в сторону, часто моргая в попытке совладать с потоком невольных слёз, пальцы его мяли липкие от влаги листья. Он лежал неподвижно на спине минут двадцать, и лёгкие его с наслаждением вбирали в себя самый чудесный дар природы — воздух. Как хорошо дышать!

Продолжая жадно хватать ртом живительную прохладу, Капитан поднялся на ноги, и глаза его изучили сотворённое затылком. Прикрытое слегка сползшей повязкой лицо Безмолвного превратилось в сплошное кровавое месиво. Нос сломался и расплющился, тёмные струйки покрывали лоб и уши, волосы слиплись.

Капитан выдернул меч из тела и подобрал обронённый у дуба лук. Разбросанные стрелы вернулись в треснувший колчан одна за другой.

Сова по-прежнему глазела на бредущего по лесу человека. Мелкие зверьки шмыгали под кустами, реагируя на хруст веток. Ветер качал высокие сосны, на одежду иногда падали одинокие иголки.

Возвращаясь в лагерь, Капитан отчётливо понял незавершённость сегодняшней ночи. Схватка с Безмолвным разбудила в нём настоящую ярость и желание утыкать всех и каждого кочевника тысячами стрел, всадить клинок им в брюхо по самую рукоятку, заглянуть в медленно стекленеющие глаза, плюнуть в рожу. И не спать ему вечность, если они не получат причитающееся!

Костёр окончательно погас, и лишь в глубине под слоем пепла проглядывали тлеющие угольки. Товарищи спали вповалку, повернувшись спинами к слабеющему источнику тепла. Юнец накрылся одеялом с головой, Юс и Мия тесно прижалась друг к другу и, казалось, разделить их теперь не получится даже силами всех врагов.

Капитан подошёл к лошадям и поднял на ноги свою кобылку. Седло тихо легло на спину вместе с попоной, и животное нехотя потопало за глупым наездником в тёмные дебри.

Оплот по-прежнему дарил обилие ночных ощущений: где-то слева кричал филин, копыта с шелестом рыхлили игольчатый покров, запах хвои и влажного воздуха, похоже, навечно засел в самой глубине разума. Спать не хотелось совершенно.

После часа прибавленной рыси впереди забрезжил небольшой просвет между деревьями.

Капитан оставил лошадь обрывать листья молодой берёзы и принялся осторожно пробираться к виднеющейся впереди полянке. Пальцы сжимали лук, ноги уверенно ступали между кустарниками по мягкому мху, избегая даже мелких веточек, а зрение всё сильнее напрягалось, стараясь уловить любые признаки движения.

Наконец взор задержался на тёмном силуэте, едва-едва различимом на фоне широкого дуба. Капитан аккуратно высунулся из-за кустов и наложил на тетиву первую стрелу. Тихо поскрипывая, лук изогнулся. Глаза прищурились, пальцы разжались. Стрела преодолела расстояние за долю секунды и впилась в намеченную точку.

Капитан выждал для надёжности пару минут. До предела напряжённый слух не различал ничего, кроме обычных звуков леса. Пригибаясь за кустами, он прокрался вперёд на двадцать шагов.

Часовой кочевников не оставил пост, красовался у дерева. Стрела прошила шею насквозь под кадыком и засела в коре, надёжно пригвоздив тело к старому дубу.

В дюжине шагов дальше расстилалась обширная поляна, вогнутой формой напоминающая большую чашу. Её собственно и облюбовали преследователи в качестве ночной стоянки. Если враги и разводили костёр, то он давно потух. Лошади разместились двумя рядами на противоположном конце прогалины, большинство степняков крепко спали, судя по обилию тёмных холмиков, накрытых одеялами. Бодрствовали лишь двое. Они умостились на толстом бревне, и порывы восточного ветра изредка приносили слабо различимые обрывки разговора.

Капитан терпеливо ждал. За это время он успел четыре раза проверить лук и придирчиво осмотреть приготовленную стрелу на предмет малейших трещин или неровностей.

Вскоре парочке надоело беседовать. Сидящая справа женщина подтянула одеяло, готовясь отойти ко сну, а сосед её выудил откуда-то бурдюк и сделал пару глотков.

Капитан теснее прижался плечом к сосне и упёрся ногами в усыпанную иголками и шишками землю. Мысленно кивнув удачному упору, он наложил стрелу на тетиву. Выглядывающие из-за ствола кисти ощущали лёгкий ток воздуха. Направление западное, поправка от силы на полпальца.

Неожиданно Капитан почувствовал небывалую лёгкость. Ему вдруг стало совершенно всё равно — попадёт он или нет, смогут они достичь Оплота Запада или слягут в сырую землю. Происходящее показалось до боли смешным и бессмысленным. Кипящая в нём всё это время ярость испарилась, и он понял, какая именно злость толкнула его на этот безрассудный шаг. Образы жены и «дочери» более не стояли перед глазами, внутри колыхалась безбрежная пустота, однако отступать он не собирался.

Тетива слегка затрещала, натягиваясь до отказа. Последовал глубокой вдох, затем выдох и задержка дыхания. Разрезая ночной мрак, стрела устремилась к цели.

Длинный наконечник играючи преодолел одежду и проник в тело, Вирид завалилась на бок. Сидящий рядом кочевник вперил удивлённый взгляд в упавшую предводительницу. Он уже открыл рот для тревожного выкрика, когда острое жало вонзилось ему под ключицу, бросив тело на лежащее за бревном одеяло.

Врождённая стойкость взяла верх, и непостижимым образом смертельно раненая женщина начала подниматься, опираясь на руки. Тёмные косы упали на искажённое болью лицо, и она обхватила ладонью древко стрелы.

Срезень тут же коснулся тетивы, и третий выстрел вогнал короткий наконечник в область сердца. На этот раз жизнь воительницы прервалась окончательно.

Капитан обшарил взглядом лагерь неприятеля. Другие часовые пока не заметили случившегося, остальные досматривали победные сны. Так бы возможно всё и осталось, но в игру вступила повышенная чуткость спящего Безмолвного. Среагировав на жужжание стрел и сдавленный выдох Вирида, боец вскочил на ноги и завертелся в поисках опасности. Через две секунды он опрометью кинулся в сторону, и стрела прошла мимо.

Не дожидаясь последующих действий побеспокоенного врага, Капитан закинул лук за спину и помчался назад к лошади. Силы Оплота мгновенно перекочевали в скорость в ущерб всему остальному. Широченными прыжками перемахивая через кусты, Капитан продирался сквозь назойливые ветки. Нога зацепилась за пень, он упал, живо вскочил и понёсся сломя голову дальше.

Потревоженная обилием звуков кобылка вскинула голову, уши её направились вперёд, ноздри расширились, и она беспокойно затопталась на месте. Капитан вскочил в седло и дал шенкеля. Лошадь сорвалась с места в карьер, по лесу прокатилось громкое ржание. Замелькали тёмные ветки, бегущие перед глазами стволы деревьев сразу слились в две однотонные стены по бокам.

Звуки погони донеслись сзади через три минуты, а ещё через две полетели первые стрелы.

Капитан прильнул к шее так любимой им сейчас кобылки, и губы его зашептали животному все подбадривающие слова, какие он только знал. Повинуясь командам наездника, конь забирал то левее, то правее, уходя от назойливых стрел.

Проморгав заполненную водой ложбинку, Капитан чуть не вылетел из седла. Во все стороны полетели грязные брызги. Ветка прошлась по руке и с хрустом сломалась. Несмотря на ночную прохладу, лицо беглеца раскраснелось, будто его обдали горячим паром.

Свистящие звуки раздавались всё чаще, стрелы вгрызались в сосны, преследователи иногда что-то выкрикивали. Пятки наездника продолжали молотить в бока показывающего чудеса скорости животного.

Вскоре впереди замаячила знакомая полянка.

Проклятье, как же болит горло! Капитан набрал в лёгкие побольше воздуха и крикнул:

— Подъём!!! Подъём! Уходите! Быстро уходите!

Среди деревьев вдалеке замельтешили фигуры всполошённых товарищей…

Игнис вскочил первым и, сграбастав двуручник, бросился к лошадям. Сразу за ним рванули Юс с Мией, успевшие прихватить одеяла. Мастер как мог спор разобрался с уздечкой, а юнец умудрился впихнуть в сумки часть еды. Сёдла и прочие вещи пришлось бросить.

Игнис прыжком взобрался на жеребца и протянул руку. Паренёк ухватился за неё и уселся за спиной. Юс проделал то же самое с женой. Мастер чуток замешкался, но тоже последовал их примеру.

— К болоту! Живо! — рявкнул Игнис и поднял коня в галоп.

Влетевший на место бывшего лагеря Капитан увидел только спины удаляющихся на запад товарищей. Кобылка с разгону перемахнула через потухшее кострище. Слева просвистела стрела, вжикнула вторая, третья, лошадь пронзительно заржала. Повернув голову, Капитан заметил торчащее из крупа древко и сочащуюся из раны кровь. Без того вымотанное дикой скачкой животное слабело на глазах, с губ срывалась пена, бока раздувались, как кузнечный мех.

— Ещё немного, родимая. Давай! Не подведи!

Гнилостный смрад болота всё усиливался, до него оставалось не более полусотни шагов. Вдруг лошадь пронзительно заржала, передние ноги её подкосились, и она кувыркнулась через голову.

Капитан кубарем покатился по земле. Плечо взорвалось болью, рёбра заныли со страшной силой, в голове стоял раскалывающий череп звон. Без сил Оплота всё это обернулось бы потерей сознания.

Беглецы осадили лошадей близ края трясины и спешились. Зажав под мышкой плащи, эспадон и бехтерец, Игнис помчался к болоту. Сразу за ним следовала молодая пара, таща одеяла и еду. Последним бежал Мастер с постоянно оглядывающимся юнцом.

— Мы не бросим его! — сквозь слёзы кричал паренёк, но рука старика упорно тянула его к спасительной топи.

Не разбирая дороги, Капитан ломился сквозь лес. Чудом уцелевшие в этом безумии лук и колчан со стрелами болтались за спиной, кровь из расшибленной брови красной пеленой застила левый глаз; казалось, что звуки настигающих всадников доносятся из-за каждой проклятой сосны или куста. Прыжками влетев в болото, Капитан почувствовал, как что-то врезалось в спину, затем последовал новый толчок. Под ногами зачавкала противная жижа…

  • Глава 1. / Мои самые счастливые последние дни / Заклинская Анна
  • Похабный камень. / Старый Ирвин Эллисон
  • О размере... / Саркисов Александр
  • Правила голосования и награждение победителей / ЗЕРКАЛО МИРА -2016 - ЗАВЕРШЁННЫЙ КОНКУРС / Sinatra
  • Зима в лесу ( сайт Япишу, автор - Lessandra19) / Природные зарисовки / Лещева Елена
  • Хороший специалист / Кошачьи истории / Штрамм Дора
  • Сказка / Из души / Лешуков Александр
  • Афоризм 807(аФурсизм). Об учебе. / Фурсин Олег
  • Глава 9 / Местные кошмары / Sylar / Владислав Владимирович
  • Благодарность учителю начальных классов / В благодарность учителю начальных классов / Рэйнбоу Анна
  • Любовь Кристины. Никишин Кирилл / Сто ликов любви -  ЗАВЕРШЁННЫЙ  ЛОНГМОБ / Зима Ольга

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль