Глава 33

Каждый должен принести в мир частичку Оплота. Когда их станет достаточно, он придёт для всех сразу. Пока же оставьте Мастерам право решать, кто способен призывать Оплот, а кто нет. И никогда, никогда не пытайтесь решать за Оплот и становиться его творцом!

(«Конкордия»)

— Мастер, пожалуйста, — Алаи умоляюще сложила ладони, и её лазурные глаза устремились на старика. — Я не могу по-другому. Мне это очень нужно.

Мастер Вийол кашлянул в кулак и пошаркал к стене ритуального зала Оплота Севера. Ревматические ноги слушались плохо, шёл он долго, кряхтя и отдуваясь. Алаи следовала за ним, чуть наклонив голову, отчего её волосы рассыпались по лицу. Она так спешила сюда к назначенному времени, что забыла стянуть их лентой.

Доковыляв к настенному факелу, старик протянул иссушенную, покрытую дряблой кожей руку к огню.

— Ты должна чувствовать его, понимать его. В этом весь смысл.

— Я смогу.

— Не уверен, — Вийол поднял на неё тусклые глаза, смотрящие из-под ершистых бровей. — У тебя есть склонность к воде. Мы нечасто проводим ритуал для женщин. Вода очень редка и это большой дар. Зачем тебе огонь?

Алаи снова умоляюще свела ладони, глаза её блестели:

— Мастер, я буду редко призывать его. Опасности нет. Вода только мешает мне. Она мне не нужна.

— Дело ведь в мужчине?

— Да. Я…

— И в нём огонь?

— Да…

— Поднеси руку к факелу и представь его лицо.

Алаи приблизила ладонь к огню, ощутила жар, по волосам её прыгали отблески. Она смежила веки и попробовала увидеть Игниса…

Образ его проступал всё отчётливее по мере того, как тепло бежало по руке всё выше и выше. Он улыбался ей, тянулся к ней. Она шагнула ему навстречу, и они обнялись. Сквозь ткань платья она чувствовала его часто бьющееся сердце. Сама себе она казалась холодной и вялой, но его тепло согревало её. С каждой секундой он дарил ей свой огонь. Это меняло её, делало сильнее, ближе к нему, ярче, лучше, наполняло светом и радостью. Она невольно улыбнулась, а он что-то шептал ей, куда-то звал. Она не понимала, куда делся весь остальной мир, но это не беспокоило её. Она хотела оставаться в этом мгновении бесконечно долго, застыть в этом положении, не отпускать от себя это чувство, эту радость и его тепло. Думать о нём, жить ним, закрыть глаза и больше никогда не открывать их. Не видеть ничего лишнего, только ощущать, впитывать всё это, заполнить себя без остатка. Запаса сил должно быть настолько много, чтобы его хватило навечно. Всегда с ним, всегда рядом. Мыслями проникнуть в его мысли, слышать его голос, знать, что его дыхание шевелит её волосы и обжигает кожу. Он не покинет её. Она не сможет одна, она не хочет оставаться одна. Все эти годы она не видела, не знала, не ощущала до конца — она была лишена этого понимания. Теперь она знает, она пропустила сквозь себя тепло, и оно изменило её, дало ей всю радость мира. Она стала другой. Навсегда. Её трясло от ликования… Крик… Кашель…

Вийол дёргал её за руку, хлестал пощёчинами. Ему с трудом удалось отвести её ладонь от Луча. Она тянулась к золотистому потоку как одержимая. Старик буквально повис на ней, хрипло дыша и обливаясь потом.

Алаи открыла глаза, сияющие так ярко, что Вийолу они показались созданными из света.

— Сумасшедшая! Что ты наделала?! — он кашлял, его била дрожь. — Какой огонь?! Какая вода?! Нельзя говорить с Оплотом напрямую!

Она взирала на него как на неразумное дитя и улыбалась.

— Вы не знаете… Вы не понимаете… Он зовёт меня, я должна идти, — Алаи развернулась к нему спиной и понеслась к лестнице.

— Куда?! — старик сделал три корявых полушага-полупрыжка, ноги его подкосились, и он растянулся на полу. — Что ты делаешь?! — Хриплые рыдания вырывались из его груди. — Нельзя создавать новый Луч!

Она уже не слышала его стенаний, ведь она так спешила. Он должен знать, должен увидеть…

***

Игнис стоял у стрельчатого окна третьего яруса цитадели, наблюдая, как вкрадчивый летний дождь покрывает влагой головы и спины тренирующихся внизу новобранцев. Он вспоминал себя таким же неумёхой одиннадцать лет назад. Выскальзывающий из рук меч, неловкие движения, насмешки ветеранов, подзатыльники за любую промашку.

Целый месяц Игнис откладывал принятие этого важного решения, но тянуть дальше было уже нельзя. Чего он ждёт? Ведь он всегда мечтал влиться в ряды Стылых, и вот наконец Мастер разглядел в нём достаточно Оплота, а такую честь принимали все, должен принять и он. Внутри всё кричало о необходимости избрать для себя участь одного из лучших бойцов Корсии — словно невидимая сила подталкивала его, склоняя к этому решению. Противиться было всё сложнее и сложнее. Помогали ему только мысли о ней. Именно они останавливали его и вынуждали думать о возможных последствиях. Стылые принадлежали исключительно Оплоту и Корсии, больше никому. У него не получится быть среди них и оставаться с ней.

Дверь за спиной открылась. Игнис развернулся и увидел стремительно мчащуюся к нему Алаи. На секунду ему показалось, что он обознался. Та, которую он знал и любил, не могла так двигаться и так выглядеть. Однако это была она. Длинный подол платья и развевающиеся волосы не поспевали за ней. Родное лицо лучилось улыбкой, лазурные глаза горели, и вся она выглядела лёгким пёрышком, гонимым безудержным ветром.

Он устремился к ней, плохо понимая собственные шаги — мир двигался лихорадочными рывками, то пропадая, то снова появляясь. Они встретились на середине комнаты. Волнение захлестнуло его. Биение сердца, пульсирующая в висках кровь, звук частого дыхания, тысячи мыслей и ничего определённого. Вытянутая вперёд рука, прикосновение к её лицу, обжигающая улыбка, глаза, переполненные лазурным светом, тепло или даже жар, застывшая минута, краткий миг.

— Я покажу тебе.

Ему показалось, или она действительно прошептала это? Он утратил доверие к зрению, больше полагался на внутренние ощущения.

В следующую секунду что-то случилось, он перестал видеть, глаза слезились и он зажмурился… Тревога ушла… Он слышал тихий голос, слова угадывались, но суть ускользала от него…

Через какое-то время пронзительный крик заставил его вздрогнуть и открыть глаза. Он снова мог видеть. Алаи куда-то пропала, а к нему бежала Тинали.

— Будь ты проклят! Она пошла на это из-за тебя!

Игнис хотел что-то сказать, но голова его дёрнулась от внезапной пощёчины. Тинали била его не прекращая, а он ничего не мог поделать. Он слышал рыдания и ощущал её ненависть, кожа его горела. Затем она остановилась. Огненно-каштановые волосы её растрепались, локон прилип к влажным губам, по щекам текли слёзы.

— Посмотри на неё, ты… — она указала рукой ему под ноги.

Он посмотрел. Там лежала Алаи. Она не шевелилась. Понимание приходило медленно, крохотными частичками. Секунда за секундой ужас произошедшего проникал в него. Он чувствовал, как у него забирали жизнь, меняя её на что-то другое.

Смахнув слёзы, Тинали потянулась к его поясу и резким движением вырвала кинжал из ножен. Игнис снова хотел что-то сказать, но в то же мгновение лезвие полоснуло его по правой щеке.

Оружие упало на пол, звякнуло и отлетело в сторону. Со вскриком Тинали прикрыла рот руками и стремглав выскочила из зала; а Игнис остался стоять, прижав руку к щеке и ощущая сочащуюся меж пальцев кровь.

Тёмно-красные капельки проступали всё быстрее, падали одна за другой, ладонь потемнела и стала липкой. Взор затуманился, слабость давила на плечи.

Она покинула его, ушла навсегда. Игнис не смог удержать её, хотя любовь его должна была сделать это. Всю жизнь он старался поступать правильно и теперь плохо понимал, зачем всё это было. Пусть Оплот ответит ему или заберёт саму возможность думать! Одаривать человека, а затем всё отнимать — это пытка, проверка на стойкость, злая насмешка, неясный замысел Оплота, что это?

Капельки бежали вниз не останавливаясь, некоторые из них сливались, ускоряясь и спеша дальше. Горький привкус во рту принуждал глотать всё чаще, ноги держали с трудом.

Мастер говорил, что Оплот наполняет жизнь каждого из нас, даёт нам силы, а мы должны просто верить. Сейчас он утратил веру. Он только обрёл что-то по-настоящему важное и стоящее, лишь мельком вздохнул полной грудью — и тотчас из его жизни вырвали смысл. Он хотел верить, хотел жить, хотел служить стране и быть любимым. Разве он желал чересчур многого?! Или Оплот не наполняет, а лишь забирает?!

Почему он не умер вместе с ней? Как она могла уйти одна?

Для нас бессмертно лишь то, что умирает вместе с нами. А если это умирает, а ты остаёшься жить? Чем утешать себя в этом случае?

Игнис стоял, покачиваясь, с закрытыми глазами, а капельки всё катились по прижатой к щеке ладони…

Он не мог слышать появившуюся внутри него новую силу, но именно она теперь всегда будет с ним и не позволит ему умереть, даже когда смерть будет дышать в затылок.