Глава четвёртая

«Арендорская башня»

Утром вся компания из четырёх путников отправилась в путь, в Халлдор, через Арендор. Росли вёл себя как-то непонятно; в нём появилась какая-то рассеянность; он был словно потерян.

Ратгор наблюдал за ним и не мог понять, в чём дело? Росли был совершенно не похож на того паренька, с которым он познакомился накануне вечером. В том парне была какая-то особая жилка, своеобразный источник стремления к чему-то. Нынешний лифут был иным. Возможно, он просто устал и ему нужен был отдых. Ратгор надеялся на это, но на всякий случай предупредил друзей, чтоб были готовы ко всему. Друзья решили, что всё это, возможно у Росли от столкновения с Ночным Охотником.

— Он его постоянно чувствует. — покосившись в сторону Росли сказал Ратгор и вскочил на своего вороного коня.

То, что происходило с Росли, волновало и его самого. Он видел подозрительные взгляды попутчиков, но ничего не мог с собой сделать. Он постоянно ощущал внутри себя тот самый холод, что исходил тогда от Охотника. И хоть его, казалось, уже не было, Росли не чувствовал себя в безопасности. Он так же постоянно вспоминал о Дорри и Леодорасе.

«Росли винил себя, ведь именно он настоял на том, что бы они отправились на поиски Кайны. Знай, он тогда, чем закончится их поход, стал бы он уговаривать друзей идти на верную погибель? Нет, не стал бы. Он, скорее всего, отправился бы туда один. Но они пошли бы за ним следом, и всё закончилось бы тем же. И где здесь справедливость? Они, возможно, погибли, это ещё окончательно неизвестно, но, скорее всего именно так.» От этого Росли становилось совсем не по себе, и он впадал в какую-то тоску, которая, словно шептала ему о неизбежности его чёрного пути и скорее всего всех, кто будет с ним, ждёт та же участь, что и гнома с эльфом. Он даже подумал о том, что бы каким-нибудь образом скрыться от своих новых попутчиков, но они за ним постоянно присматривали. Тогда он решил, что нужно будет попробовать уйти ночью, когда они будут спать.

К вечеру третьего дня пути, они уже были недалеко от края того самого хребта, что тянулся от Дунгхарда до границы Арендора. Они остановились у края леса, откуда были хорошо видны заснеженные вершины хребта.

Привязав лошадей по близости и накормив их немного овсом, Росли взглянул на горы, и задумался над тем, что, возможно Дорри проходил в Арендор именно теми путями, что были сейчас занесены снегом. «Прошло так немного времени, но столько всего за это время произошло». — подумал он и пошёл в лес, за дровами.

— Росли. Можно тебя? — услышал он голос Ратгора.

Он обернулся и подошел к нему.

— Присядь. — Ратгор стоял возле бревна и отряхивая его от снега, указал Росли на очищенное место, — Поговорим.

Росли молча сел на бревно и посмотрел на неторопливо разжигающих костёр Эскрола и Граниса.

— Может, расскажешь мне, что с тобой происходит? Тебе плохо?

— Да. — согласился Росли и посмотрел на сочувствующего Ратгора, — Мне очень плохо и я думаю, что мы должны разойтись. Со мной вы в постоянной опасности. Я постоянно чувствую Охотника. Постоянно чувствую его холод.

Ратгор усмехнулся и присев рядом с лифутом, положил ему руку на плечо.

— Возможно, ты прав. Но подумай, что будем чувствовать мы, если позволим тебе идти дальше одному? Мы, трое здоровых, взрослых мужей Средиземья оставим тебя одного, среди врагов. Это не справедливо, Росли. Я знаю, что тебе сейчас тяжело. Ты потерял лучших друзей. Но знай, что мы тоже потеряли. И мы теперь наоборот должны держаться вместе. Но держать я тебя не имею права. Так что решай сам.

Росли склонил голову и смотрел на утоптанный снег. «Как ни крути, а Ратгор был прав. Это была война, и она ещё не закончилась. А значит, они должны держаться вместе. Какого же было теперь Росли? Ему было бы стыдно, если бы не тяжёлое состояние и какое-то маленькое безразличие к тому, что произойдёт дальше. Да, без сомнения Охотник оставил в нём свой след или возможно ранил его. Но, как бы там ни было Росли был уже не тот, что раньше. И в этом состоянии ему было не до чувства вины.»

— Извини. Кажется, я немного пал духом. — Росли, устало улыбнулся.

— Всё хорошо, бывает. — Ратгор потрепал лифута за плечо, — Сражаться с живыми тяжело, но ещё тяжелее с мёртвыми. Ты просто устал, Росли. Тебе надо отдохнуть и ты отдохнёшь, как только мы прибудем в Алатай.

— Угу. — согласился Росли.

Перед ужином они все вместе быстро соорудили небольшую ночлежку прямо над костром, хотя Гранис говорил, что надо было сооружать его перед тем, как разводить костёр, — им ещё повезло, что костёр они разожгли в центре, между этих деревьев. Между четырьмя деревьями они прикрепили небольшие слеги, а сверху накинули на них покрывала, оставив проём для выхода дыма, чтоб не задохнуться. Внутри получилось что-то вроде не большого, временного жилища.

— Этому меня научил Рунг. — сказал Эскрол, — Он охотник и ему иногда приходится ночевать на охоте, прямо на улице и на снегу, вот он это и придумал.

— Хорошо придумано. Как маленький дом. — улыбнулся немного повеселевший Росли.

Скромно поужинав, они все легли спать. Ночь прошла спокойно. Под утро Росли немного за беспокоила боль в правом плече, но потом боль постепенно прошла. Чувство холода его так и не покидало, но он боролся с этим состоянием, вспоминая Дорри и Леодораса. Больше всего его удивляло то, что этот холод навевал на него лютую тоску, от которой, порой он не знал, куда деться и ему хотелось убежать от этого, куда глаза глядят, но стоило ему вспомнить что-нибудь хорошее, светлое, как холод этот куда-то исчезал, и на душе становилось тепло.

Так он встретил рассвет. Попутчики его ещё спали. Сквозь бесформенную дыру для дыма были видны всё те же серые, бесконечные тучи, что висели над Средиземьем всю осень. Но всё же сквозь них пробивался белый свет. И это, хоть и слабо, но радовало и дарило надежду на то, что когда-нибудь солнечные лучи всё же пробьются сквозь серую толщу и порадуют всех живых, своим светом.

Он, стараясь не шуметь, поднялся и потянулся. Вокруг было тихо. Где-то далеко выли волки; не удивительно, так как они ночевали на краю леса. Костёр ещё слабо, но дымился. Росли положил на него сверху немного дров и подул на серые, слегка дымящиеся угли; зола немного разлетелась в разные стороны и стало видно раскрасневшиеся угли. Вскоре языки пламени начали сначала не смело, а затем с жадностью пожирать сухие дрова. Он добавил в котелок воды, чтоб немного разбавить остатки загустевшего ужина и решил выйти наружу.

Поёжившись, Росли вышел из жилища, чтоб немного согреться и размяться, но за ночь выпало довольно много снега. Он измерил ногой сугроб; нога его утопла по колено, и это выпало за одну ночь. Для людей немного, но для него порядочно. Он посмотрел на белую равнину; тракт совсем исчез, под снежными сугробами и впереди была видна только сплошная белая, не совсем ровная пустошь.

Вывихнутая недавно нога, раненое плечо, почти не беспокоили и вообще, он чувствовал себя довольно бодро. На нём всё заживало очень быстро. Он посмотрел в сторону лошадей; те стояли и уже ждали своих хозяев. Росли вернулся в жилище и быстро схватив кусок хлеба, побежал кормить бедолаг.

Вскоре все проснулись и, позавтракав, затушили костёр. Затем путники собрали провизию и отправились дальше. К вечеру Ратгор планировал дойти до приграничной Арендорской деревеньки Бредон. Деревни редко где имели названия, но эта была приграничная деревня с заставой. Именно там, у стражников Ратгор и хотел узнать, как и что вообще произошло в Дунгхарде.

Но не всегда получается всё так, как задумано. После обеда поднялся сильный ветер, а вслед за ним повалил снег; наши путники попали в самую пургу. Им даже пришлось немного приостановить лошадей — до того сильная она оказалась, что идти вперёд было просто невозможно.

— Что будем делать?! — прокричал Эскрол Ратгору и всем остальным.

— Не знаю! — не скрывая недовольства, ответил Ратгор, — Похоже, это надолго!

Росли, сначала показалось, что ему послышался какой-то старческий крик. Он посмотрел на попутчиков, — они все, как и он, сидели, отвернувшись от, сильной метели. Крик послышался снова. Тогда лифут напряг всё своё сознание и прислушался. Где-то со стороны действительно был слышен старческий голос. Росли слышал, как этот голос, словно произносил какое-то заклинание. «Неужели это он, тот самый маг, про которого мне говорил Леодорас? Что ему надо? Остановить нас? Да, скорее всего. Стоп. А, что если я схожу с ума? Почему слышу только я?» — Росли, тут же обратился к Ратгору:

— Ты ничего не слышишь?!

— Слышу! — ответил Ратгор, — Завывание проклятого ветра!

— Я о старческом голосе!

Ратгор посмотрел на Росли. Лицо Ратгора скрывал капюшон, но Росли не трудно было представить выражение его лица.

— Какой ещё голос? — спросил он.

Росли промолчал. Он подумал, что его могут посчитать за одержимого.

— Так, послышалось! — ответил Росли.

— При такой-то пурге не мудрено! — сказал он.

А голос всё так же продолжал громогласно произносить какие-то непонятные, неразборчивые слова.

«Пурга. Он наколдовал пургу. — внезапно смекнул, Росли и постарался увидеть мага, — Жаль, что больше нет эльфийского снадобья». — подумал он и, закрыв глаза, попытался пробраться сквозь пургу, куда-то… не зная сам куда. Он обхватил ладонью правой руки рукоять Геттера и попытался забыться. Внезапно перед его глазами появился снег, только он летел медленно, хотя и казалось дул сильный ветер. Удивительно, ведь не было сомнений, что он видел пургу, ту самую пургу, что не давала им сейчас продвигаться дальше. Он смог как-то вознестись над своими попутчиками и словно повис над ними в воздухе. Он видел все их движения, только замедленные. Снег продолжал лететь так же медленно, но почти горизонтально. И теперь он уже слышал почти каждое слово, только слова всё равно ему были не понятны. Внезапно вмешался другой голос, того самого мага, который посещал его уже несколько раз. Слова были разборчивыми и понятными:

— Вернись, Росли. Слышишь меня? — сказал другой голос.

— Я хочу увидеть его. — мысленно сказал Росли.

— Даже не смей пользоваться этим. Это убьёт тебя.

— Чем пользоваться? — не унимался Росли.

— Осколком, которым ранил тебя Ночной Охотник.

Росли, тут же очнулся, будто от сна. Вокруг кружил снег, и, казалось, ему не будет конца. Старческий голос продолжал выкрикивать заклинания.

— Что за бред! — продолжал возмущаться Ратгор, — Если так дальше пойдёт, то мы застрянем здесь до утра!

— Главное не сбиться с пути! — заметил Гранис.

Как и предположил Ратгор, пурга прошла только к утру. Вокруг по всей равнине было белым бело. Словно на картине серо-коричневые деревья темнели на сплошном белом покрывале. К счастью, тракт проходил через небольшие перелески, и этого было достаточно, чтоб разглядеть чуть выделяющуюся полосу в сторону Арендора.

Путники пришпорили уставших коней, так как медлить было нежелательно. За ночь все изрядно устали и замёрзли.

Пурга прошла, но снежные тучи продолжали нависать. В воздухе беззаботно кружили редкие пушистые снежинки. Было не очень морозно.

Примерно через час путники увидели в дали высокую деревянную сторожевую башню, примерно этажа в четыре высотой.

— А вот и застава. — сказал Эскрол.

— Будем надеяться на благосклонность стражников, если таковые там имеются. — заметил Ратгор и посмотрев на Росли, подмигнул, — Если что ты гном. Какой-нибудь Рослин.

Росли улыбнулся. За последнее время он уже забыл, что такое улыбка. Он уже смирился с тоскливым настроением. Казалось, ничего его не радовало. Но Ратгор всё же сумел его рассмешить, и это вселяло маленькую, но надежду на лучшее.

— Ладно, пусть будет так. — немного смущаясь собственного настроения ответил он.

Вскоре они уже поравнялись с бревенчатым строением; башня была квадратная, одинаковая по ширине и длине. Она стояла на толстых, бревенчатых столбах, под которыми можно было спрятаться от летнего дождя или привязать коня. На верху, были заметны маленькие окна. Наверху под крышей окна были гораздо больше и шире, видимо, на случай отражения непрошеных гостей.

Ратгор крикнул:

— Эй! Есть кто живой?!

В ответ тишина.

— Странно, должен же быть хоть кто-то. — удивился он и тут же свистнул.

Внутри послышались какие-то движения. Потом чей-то топот сверху по лестнице. И уже совсем скоро из окошка, что находилось примерно на высоте трёх метров, появилось мужское лицо с быстро бегающими глазами.

— Вам кого?! — грозно спросил он, затем удалился, и тут же в окне появилась стрела, видимо для острастки; стрела была, необычная, довольно толстая.

«Может она для больших троллей?» — подумал Росли.

— Что за странное оружие? — спросил удивлённо Гранис.

— Нам недавно выжали. И тетиву натягивать не надо. Удобно.

Внутри послышалось какое-то, толи шевеление, толи шипение, затем ворчание, видимо на незадачливого стражника, который рассказывает наверняка тайную информацию.

— И вообще, хватит вопросов! Вопросы здесь задаю я и мои сослуживцы!

— Хорошо, хорошо, — Ратгор поднял руку в знак повиновения, — но, может, пустите немного обогреться мирных путников?!

— Не положено! — громогласно ответил уже другой стражник.

— Что ж, — разочарованно сказал Ратгор, — не будем вам мешать.

Тут же все четверо тронулись дальше в путь. Снова внутри послышалось какое-то движение, и после они услышали голос по всему, похоже, третьего:

— Мы нарушим предписание, но только с условием, что вы задержитесь ненадолго!

— Конечно! — воскликнул Ратгор, — Вы нас даже не заметите!

Путники спешились и привязали своих коней к столбам, под башней.

Дверь быстро открылась и они, пройдя по крутой, но широкой лестнице, зашли внутрь. Внутри их ждали трое стражников в доспехах; один полный и двое, обычного телосложения. На поясе у каждого висел меч. В одном углу светлицы стояли копья и лежали стрелы, в другом стояла лестница на верхний этаж. Наконец один из них достал из-за спины странное оружие, напоминающее с виду лук, только меньше размером, более толстый и прикрепленный к какому-то бруску. Причём заряжать его можно было заранее, не держа постоянно натянутую тетиву; она натягивалась под стрелу, вложенную в специальный желоб, и крепилась там. Можно было зарядить стрелу и ходить с ним, не беспокоясь, что она сорвётся.

Толстяк погладил оружие, словно какую игрушку и, видя любопытные взгляды гостей, сказал:

— Эту штуку называют «арбалет». Хорошая, правда?

— Да уж. — все согласились и стражник протянул арбалет путникам, понимая, что они не прочь подержать его в руках. Все рассматривали арбалет, а один из стражников как-то странно косился на них.

— Вы уж извините, — сказал он и тут же забрал у них оружие, — но это не игрушка. — и с укором посмотрел на толстяка. Он прошёл к стене с копьями и присел прямо на пол, — А вы, — обратился он к Росли, — случаем не гном будете? — он спросил это с улыбкой на лице, но Росли его улыбка совсем не понравилась.

Стражник, показался Росли каким-то подозрительным. Его можно было понять, он подозревает всех и каждого, ведь враг не спит. Но Росли не понравился его неподдельный интерес именно к нему. Возможно, он просто в жизни не видел гномов, может, что ещё, но он смотрел на Росли уж очень навязчиво, словно пытался залезть ему в душу и Росли это почувствовал.

— Да. Я ещё молодой совсем. Приехал из Алатая с друзьями. — и лифут кивнул головой в сторону трёх попутчиков, — Уж очень хотелось посмотреть на Средиземье. — Росли, нехотя улыбнулся, но у него получилось очень даже естественно.

— Что ж, — стражник продолжал улыбаться. Казалось, ещё немного и с него слезет маска. У Росли в этот момент было ощущение, что они стоят у него под прицелом. Ещё мгновенье, и он выстрелит в кого-то из них, — добро пожаловать, господин гном. Как у вас дела с добычей золота?

— Не очень. — Росли старался быть спокойнее, но заряженный арбалет не давал ему расслабиться, — Сейчас у нас больше увлечены железной рудой. Наш властитель уверен, что одна из гор скрывает в себе несметные сокровища высокопрочного металла. За этим металлом будет большое будущее, если его надежды оправдаются. Но остальные гномы так не считают, — закончил Росли продолжая улыбаться в ответ собеседнику.

Его попутчики смотрели на него, затем утвердительно кивнули, как бы подтверждая его слова. Третий стражник вёл себя довольно спокойно и всё время молчал.

— Сказать честно, нам здесь очень даже скучно. Может, расскажете, что в мире происходит? — спросил стражник с арбалетом, — Меня, кстати, Данил зовут. Десятник.

— Рослин, горный гном. — представился Росли, — А это мои попутчики, — указал он в сторону трёх друзей.

Ратгор, Эскрол и Гранис представились и поздоровались со стражниками. Затем Ратгор сказал:

— А мы надеялись услышать от вас, что произошло в Дунгхарде?

Двое стражников переменились в лице, но десятник Данил спокойно сказал:

— Это вряд ли возможно. Дело в то, что мы не покидали своего поста. К сожалению, больше я вам ничего сказать не могу. Известно только, что орков и троллей очень быстро разгромили. Их там было сотни две или три, точно не знаю.

— А гном там был? — поинтересовался Росли, — Или эльф.

— Не знаю…

— Как же! — воскликнул вдруг толстяк, — Гнома вообще предателем назвали!

— Сплетни всё это! — улыбка десятника сменилась на злобу и он словно молнией, пронзил своим взглядом толстяка.

Росли, впервые видел человека из Арендора, который так рьяно не верил сплетням.

— Но ведь именно гном и привёл троллей к нам! — возмутился толстяк, — И всех людей Круна перебили, как куропаток и всё из-за того гнома! А потом он ушёл с ними!

— Идиот! Мало ли что люди говорят!

— А вот и нет! Один крестьянин всё это видел!

— Не нравится мне здесь. — очень тихо сказал Росли на ухо Ратгору.

Тот с ним согласился.

— Может быть, успокоимся и поедим немного, а то у меня в животе уже совсем пусто? — внезапно предложил Гранис и улыбнулся.

Стражники тут же успокоились и начали извиняться:

— Вы уж извините. — начал оправдываться Данил, — Мы здесь уже месяц. Начинаем с ума сходить.

— И менять нас, будто и не собираются. — как-то обиженно сказал толстяк.

Трапеза была не долгой и скромной. Всё время Росли ощущал на себе взгляд Данила, от чего ему становилось не по себе.

Ратгор, видимо, тоже заметил это и, поблагодарив стражников за гостеприимство, сказал, что им уже надо идти, но Данил не хотел их отпускать и предложил им остаться на ночь.

— Нам и самим не очень-то хочется идти, — признался Ратгор, — но мы вынуждены.

Они уже засобирались к выходу, но третий, тот самый, молчаливый стражник обнажил меч и зачем-то встал у двери, тем самым преградив путникам путь. Толстяк тоже достал меч и присоединился к молчуну. Друзья удивлённо посмотрели на Данила. Тот продолжал держать арбалет, только уже направлял заряженное оружие в их сторону.

— Что за шутки? — спросил Ратгор.

— Шутки кончились люди. Мы вас здесь ждали и вы, наконец, пришли. Уж теперь не уйдёте. — злобно оскалился Данил.

— Вы не стражники? — спросил напряжённый Росли.

— Ты угадал. — продолжил толстяк, — Но это уже не так уж и важно. Ну? Кто первый? — и он поднял свой меч.

— Что ж, значит, будем драться, — как-то задумчиво сказал Ратгор и друзья быстро обнажили мечи, — но нас больше.

— Это не важно. — сказал толстяк и довольно ловко заработал мечом, делая выпады то в сторону Ратгора, то на кого-нибудь ещё.

Молчун продолжал спокойно стоять возле двери.

Данил же продолжал держать их на прицеле.

Росли воспользовался тем, что десятник устремил своё внимание на поединок и незаметно переложив меч в левую руку, потянулся правой рукой к метательному ножу. Затем он резко достал его и тут, вдруг ему стало снова холодно, а изо рта пошёл пар. Но больше всего его удивило то, что всё вокруг замедлилось. Так же, как прежней ночью. Его попутчики очень медленно отбивали, очень медленные удары толстяка. А Росли смотрел на них со стороны и его движения были обычные. И тут же снова он услышал голос мага:

— Это убьёт тебя, прекрати.

— Но как? — Росли, и вправду не знал, как это прекратить?

Тут же он увидел, как десятник начал вытягивать руку, видимо собираясь, выстрелить из арбалета, причём в него. Росли не стал медлить и инстинктивно швырнул нож в грудь Данила. Нож добрался до цели и десятник, выронив арбалет, медленно схватился правой рукой за рукоять ножа, затем так же медленно начал тащить нож из груди. Но к удивлению Росли, тот всё же вытащил нож и отбросил его со злобным рыком.

— Я тебя предупреждал. — снова сказал голос и затих.

Лифут был очень удивлён, ведь он точно видел, что нож пронзил грудь Данила в самое сердце. Но он выжил. Причём Росли заметил, что кровь у него потекла чёрная. «Кто ты?» — спросил мысленно он у десятника. Тот смотрел на него со злобой, уже поднимая с пола упавший арбалет. Росли, недолго думая, схватил меч в правую руку и, подбежав к нему, ударил Данила со всего маху по руке, чуть выше локтя. Рука десятника упала на пол, а из раны медленно брызнула всё та же, чёрная кровь. Десятник медленно схватился за рану и так же медленно заорал.

Его попутчики продолжали сражаться. Толстяк был уже ранен, но ему кажется было всё равно. В бой вступил молчун и слегка ранил Граниса в руку.

Росли решил помочь друзьям и пошёл на врагов на ходу замахиваясь мечом. Он, наклонившись, обошёл бьющихся на мечах воинов и со всей силы перерубил руку молчуну. Внезапно всё вокруг снова стало двигаться с обычной скоростью. Лифута тут же отбросило, чьим-то ударом, он упал на пол и посмотрел на кричавшего, толи от боли, толи от злобы Данила.

— Кто ты, будь ты не ладен! — кричал он, держась за отрубленную руку, — Я растерзаю тебя, маленький волчонок. — затем он встал и схватившись левой рукой за свой меч, замахнулся, чтоб ударить лифута, но тут меч Граниса, отошедшего в сторону из-за ранения, проткнул ему грудь. Данил отскочил к стене, но не упал.

— Они не люди! — закричал Росли.

— Мы уже поняли. — сказал Гранис, держа меч наготове.

Вскоре вымотанные путники были окружены бессмертными неизвестными. Они крутили своими мечами, в попытке достать лифута.

— Убейте лифута и идём отсюда. — внезапно приказал Данил.

— Так вот в чём дело. — сказал Ратгор и приготовился отбить очередной выпад врага.

«Теперь мне конец» — подумал Росли и уже собрался напасть на однорукого десятника, как вдруг дверь с грохотом открылась, сильно ударив молчуна, который даже упал. В дверях появился эльф с блестящим мечом наготове.

У Росли перехватило дыхание.

— Леодорас?!

Эльф, молча, вошёл внутрь и с лёгкостью снёс голову сначала молчуну. Затем на него налетел толстяк, но что для Леодораса, какой-то бессмертный и он, отбив его удар, ловко снёс и его голову.

Средь раненых воинов лежали два обезглавленных тела, из ран которых текла чёрная кровь.

У стены с копьями, стоял однорукий Данил, и, бросив меч, он держался за отрубленную руку, точнее за то, что от неё осталось.

— Его нельзя оставлять живым. — сказал эльф, — нужно его обезглавить.

— Да. — согласился Ратгор, но никто не решался убить безоружного, пусть даже и врага.

— Подними меч! — громко приказал Леодорас и направил острие клинка в сторону однорукого.

Лифут не наблюдал за происходящим. Он просто не верил своим глазам. «Леодорас жив! И наверняка Дорри тоже жив!» — сердце Росли ликовало. И, казалось, не было в этот момент никого счастливее его.