Глава вторая

"Тени прошлого"

Очнулся Росли под толстым тёплым плащом. Первое, что он увидел, как по лесу расстилался дым от костра. Лучи солнца проникали сквозь ветви деревьев, небольшими пучками света. Где то невдалеке было слышно пение запоздалой птицы, перестукивание дятла. Казалось, это был обычный лес, и ничего особенного здесь не было, и быть не может. Росли оперся о локоть и осмотрелся. Недалеко от него, возле костра сидел гном. Сухие дрова потрескивали от огня, изредка стреляя искрами. В небольшом котелке, висящим на толстой перекладине, оба конца которой лежали на воткнутых в землю рогатинах, варилась похлёбка. Гном помешивал содержимое котелка деревянной ложкой. Затем, зачерпнул в неё немного наваристого бульона и, слегка остудив, снял пробу. Запах похлёбки пробудил у Росли зверский аппетит. Гном заметил пробудившегося бедолагу:

— А, очнулся? — тяжёлым, слегка хриплым басом сказал он. — Вовремя. Почти сутки проспал. Ну и досталось тебе, как я погляжу, — гном кивнул в сторону похлёбки. — Ну, чего лежишь? Или сил нет подняться?

Росли, все еще не верил своим глазам. Он не мог понять, что все это происходит именно с ним.

— Почему нет сил? Есть, — и как бы в подтверждение своих слов он легко поднялся на ноги. Его еще знобило, но было гораздо легче, если не считать больных, сбитых, в ссадинах ног. Они словно одеревенели.

— Знаю, не доверяешь, — ухмыльнулся гном. — Я Дорриан Аламин, сын Дарнина, правителя Алатая. — представился он, слегка привстав и поклонившись. Затем присел на своё место и добавил. — Но, можешь называть меня просто — Дорри. Это для своих, — уточнил он.

Росли не смог спокойно стоять; слегка пошатывало. И ноги не слушались. Но он всё же подошел и, учтиво поклонившись гному, представился:

— Росли.

— Росли… — задумчиво повторил Дорри. — Ты, насколько я понимаю, из плена бежал? Или натворил чего? — гном смерил парня с головы до ног.

— Почти, — еле слышно ответил Росли и добавил:

— Я в рабстве был.

Дорри с еще большим вниманием посмотрел на Росли и, сдвинув густые брови, переспросил:

— В рабстве? Я не ослышался?

— Нет. Не ослышался. Уже лет десять.

— Как же тебя угораздило? — всё ещё не веря, спросил Дорри и молча показал Росли на свободное место. Парень с радостью присел возле костра.

— Сам не знаю. — ответил Росли и слегка зажмурил глаза, от случайно пробившегося, сквозь густые ветви, солнечного луча. — Меня просто схватили… Я, смутно помню.

Дорри нахмурил брови еще больше и выругался грозным басом:

— Будь они неладны! Вот, что вытворяют, а! — затем, немного помолчав, сменил тему:

— Ладно, — он хлопнул себя по коленям. — Давай, — гном протянул Росли ложку, — ешь, восстанавливай силы. Они тебе пригодятся. Хотя, тебе не мешало бы умыться, — закончил Дорри, рассматривая грязное лицо маленького попутчика. Гном вытащил из вещмешка флягу с водой и протянул её Росли. — Только по аккуратнее. Вода нам ещё пригодится.

Росли кивнул в знак согласия и взял флягу. Он быстро умыл лицо, стараясь тратить поменьше воды. Умывшись, Росли сел на свое место. Гном посмотрел на него: парень был ещё совсем юн, лет семнадцать, не больше, а то и меньше.

Примостившись у котелка, Росли зачерпнул немного вкусной похлёбки; не смотря на голод, Росли был очень вынослив и когда другие, уже еле таскали от голода ноги, он был довольно бодр. Росли ел очень аккуратно, не торопясь. Гном, видимо потерял аппетит и посматривал на парня с заботой и сочувствием. Росли был очень худ — кожа да кости:

— Тебя там, в рабстве, хоть чем-то кормили?

— Так, кое-чем, — Росли улыбнулся и положил ложку.

— Да ты ешь, ешь.

— Нельзя мне много. Не ел уже дня два. А за похлебку спасибо.

— Чего уд там. Угощайся, — Дорри покачал головой и злобно проворчал:

— До сих пор не могу понять, за что так с вами… — Дорри сжал обе ладони в кулаки, так, что кости чуть слышно захрустели и побелели. Вены на его огромных руках вздулись.

Росли взглянул на Дорри, непонимающим взглядом:

— Кого "нас"?

— Лифутов, кого еще, — ответил Дорри, смотря на горящее пламя костра.

— Лифутов? — Росли, снова не понял, о чём речь. — Каких лифутов?

— Ну, — гном посмотрел на непонимающего парня, — твоих соплеменников, кого же еще?

— Я — карлик, — недоумевающее сказал Росли.

— Карлик?! — Дорри засмеялся. — Ну, а я тогда гоблин или какой-нибудь орк!

Росли не мог понять, от чего гном смеётся? Дорри заметил недоумевающий взгляд собеседника:

— Ты лифут, Росли. Ли-фут. — уже серьёзно сказал он. — Уж поверь, я карликов не раз встречал. У них уши большие, да и ростом они, раза в два ниже тебя будут. Да, — сказал, будто опомнившись, Дорри. — Вот так, как то, Росли — лифут.

Росли, в недоумении прокручивал слова гнома и повторял про себя: "Лифут!.. Я лифут!" Он верил и не верил тому, что услышал. Теперь он понял, откуда у него способности предчувствовать, отличное зрение и слух. И почему он так стремился в этот таинственный лес. Теперь он вдвойне был благодарен Дорри: за то, что спас его от верной гибели, и за то, что открыл ему глаза, рассказав, кто Росли, на самом деле. Хотя, он до сих пор ничего не помнил, но теперь он гордился тем, что — лифут. Не смотря на нехорошее состояние и головокружение, Росли готов был прыгать от радости, вот только сил на это у него не было.

Еще немного поев, Росли с Дорри, начали собираться в дорогу; гном достал из вещмешка запасную рубашку и штаны. Одежда была Росли велика, но, уж лучше это, чем те лохмотья, что были на нём. Лифут быстро переоделся и они направились к лесному тракту. Они решили добраться до Халлдора, а там, возможно, до Гавани:

— Если повезёт, дня за два, за три выберемся из леса, — Дорри вставил топор за спину. — А там, на Алатай отплывем. У гномов ты будешь в безопасности. Ты даже не представляешь, какие у нас пещеры. Дворцы, а не пещеры! С отцом вас познакомлю, — тут же Дорри немного осекся, словно на больную мозоль наступил.

Росли посмотрел на друга, не зная, что и сказать. Спросить, что случилось или не стоит. Но, не выдержал и все же спросил:

— А ты, давно здесь?

— Точно не знаю. Счет дням потерял, — Дорри выдержал паузу, затем тяжело вздохнул. — Брата я своего здесь искал, но так и не нашел.

Росли заметил, как лицо гнома чуть заметно исказилось от злобы и боли.

— Мне известно только, что он приплыл сюда, в Средиземье. Затем от него ни одной весточки. Вот мы с отцом и решили, что будет лучше, если я отправлюсь сюда, на поиски брата. Но, одно я скажу тебе точно: что-то здесь неладное творится, Росли.

Дальше друзья шли молча. Росли внимательно рассматривал лес. Ветви деревьев нависали высоко над землёй, образуя своеобразный купол. Деревья были разные; маленькие, большие и даже огромные; много локтей в обхват и очень высокие. У лифута было ощущение, словно он уже всё это видел. Росли посмотрел на Дорри и после долгого молчания, наконец спросил:

— Ты не знаешь, почему этот лес так всех пугает?

— Не знаю и знать не хочу, — вполне спокойно ответил Дорри. — Мало ли чего придумывают. Люди любят сочинять разные небылицы, а потом пугать ими друг друга. Такова их натура. Я в этом лесе уже третий день, почитай, и ничего, живой, как видишь.

— А что ты знаешь про лифутов? Про мой народ?

Дорри, видимо не очень был расположен к подобному разговору. Он остановился и нахмурился:

— Знаю только, что всё ваше население истребили, — Дорри повернулся к задумчивому Росли и положил ладонь правой руки ему на плечо. — Извини, друг, но больше я ничего не знаю. Возможно, мой отец знает. Вот, если доберёмся до Алатая, у него и спросишь.

— А как ты попал в этот лес?

— Узнать надо было кое-что, — неопределённо ответил Дорри и пошёл дальше.

— И как? Узнал?

— Не совсем, — удаляясь, ответил гном.

Заночевали друзья под увесистым дубом. Росли собрал в лесу побольше хвороста и Дорри быстро разжег костер. Наскоро сварив похлебку, они отужинали и легли спать. Ночь была лунная светлая. По верхушкам деревьев гулял легкий ветерок. Был слышен шелест листвы. Мощные и длинные стволы сосен поскрипывали. Где-то вдали послышался крик совы. Росли стало жутко и он, укутавшись в теплый плащ с головой, быстро заснул.

Разбудил его Дорри очень рано. Небо было еще предрассветным. Поежившись, лифут слегка размялся для разогрева. Обернувшись в теплый плащ, что от доброты душевной отдал ему гном, Росли проследовал за ним. С рассветом они прошли большой путь и решили немного перекусить. Костер на этот раз не разжигали.

Далее путь их лежал через старый лес; огромные дубы исполины встретили их своим величественным видом. Толстые в обхват,(настоящие богатыри, среди остальных деревьев) их стволы устремлялись в небеса. Вряд ли, где ещё в Средиземье, можно было найти такие дубы, разве что в Ардане, эльфийском лесу Деонлин, да и то, вряд ли. Лифут не был там ни разу, но был наслышан о нем. Здесь же, в Дорборском лесу Росли восхитило величие дубов исполинов и, казалось, что нет на свете ничего огромнее этих великанов. Не зря же Дорборский лес виден за несколько вёрст.

К вечеру того же дня они набрели на очень странное место. Путники остановились. С виду всё было обычным: заросшие молодыми деревцами и кустами, холмы, которые располагались между редко растущими, огромными дубами. Какие то, не менее заросшие, старые тропы. Росли, даже показалось, что эти тропы были выложены из камня. Он уже хотел ковырнуть палкой возле тропы, что бы проверить, но гном остановил его, отрицательно мотнул головой. Дорри отвел лифута от тропинки.

— Не нравится мне здесь, — тихо пробурчал гном и медленно, стараясь не нарушить тишину леса, вытащил из-за спины топор.

— Может не стоит? — на этот раз Росли не понравилась нагнетающая обстановка, хотя чувствовал он себя здесь, как дома. Почему, он и сам не знал, просто чувствовал.

Больше всего, его интересовали холмы. Вся долина внутри леса была наполнена ими. То, что холмы не природные, это было очевидно. Скорее всего, они были сделаны человеком. А может быть и кем-то другим.

Напряжение нарастало. Не смотря на все попытки Росли переполнило какое то, непонятное чувство: то ли — тревоги, то ли какой то, беспросветной тоски, словно он встретил, что то родное, но далёкое, не живое. Тревога нарастала в нем с каждым вдохом. Лифуту даже казалось, что воздух здесь наполнен чем-то издревле тяжелым, тягостным. Дорри стоял рядом и заметил, что с Росли происходит что-то неладное. Гном сжимал рукоять топора так, что костяшки на его кулаках побелели.

— Надо уходить отсюда — по добру, по здорову, — почти шепотом сказал Дорри.

Но, кажется было уже поздно. В воздухе пронесся непонятный — то ли вой, то ли стон. Сердце лифута сжалось от непонятной тоски и скорби. Оба путника замерли. Было слышно, как ветер где то там, в верхушках деревьев шелестит листвой. Росли напряг свой слух:

— Птиц не слышно, — прошептал он.

— Не нравится мне это, — снова пробормотал Дорри и покосился на Росли; глаза лифута опустели. Ему показалось, что он не в себе. — Ты, как? — встревожено, поинтересовался Дорри.

— Они рядом, — Росли, словно и не слышал гнома. — Рядом… близко… нам не скрыться…

— Кто "они"? — встревожено спросил Дорри, глядя в опустевшие глаза друга.

Росли, ничего не ответил. Его глаза были такими же пустыми. С лифутом происходило нечто непонятное. Воздух перед его глазами стал раскалённым.

Гном попытался увести друга куда-нибудь подальше от этого места, но Росли словно прирос к земле.

— Они здесь… — снова прошептал Росли, как показалось гному, зловещим шепотом.

Внезапно поднялся ветер: он закружился вихрем по всей долине, поднимая с мшистой земли охапки опавших, дубовых листьев. Воздух по-прежнему расплывался перед глазами лифута. И тут Росли заметил сквозь вихрь, как, среди холмов появились чьи то тени. Они перемещались по долине, издавая жуткие звуки, те самые, что он услышал немного раньше. От этого воя и в то же время — стона, сердце его сжималось. Ему хотелось упасть на землю и плакать.

Тени же ползали по земле, не имея чётких очертаний. По очереди: одна за другой, они проползали сквозь него. Он чувствовал, как что-то ужасное, проникает в его сознание, лишает его воли. А слух пронзал, словно, чем-то острым, колким, истошный вой. Росли зажал уши руками, но это мало чем помогло. Вся его суть пыталась противостоять этому напору, но еще больше хотелось отдаться полностью этому порыву. Дышать ему было трудно, словно что-то невидимое и холодное обхватило его грудь. Силы покидали его. Он еле держался на ногах. Было ощущение, что на него, время от времени, дует сильный ветер и пытается сбить его с ног, от чего, боль в его груди возрастала. Ему еще сильнее захотелось упасть на землю, но какой-то голос внутри его сознания заставил его держаться, опомниться. Тут же он вспомнил о друге и посмотрел в сторону гнома: Дорри стоял, словно расплывчатое видение, продолжая держать в руках топор. Надолго его не хватило; вой продолжал резать уши, и терзать душу. Дорри, выронив топор, закрыл их руками, но это не помогло. Вой пробирался сквозь его грудь, сжимая ее цепкими оковами, не давая гному дышать. Он так же, как и Росли, шатался, пытаясь противостоять столь необычной стихии.

К удивлению Росли, происходящее больше не пугало. Было только очень тяжело. Уже не физическая, а душевная боль терзала его, и он не мог от неё избавиться. Тени продолжали проскальзывать сквозь него и выть. Боль усиливалась с каждым столкновением. Это было похоже на что-то ужасное — ему все так же хотелось упасть и плакать. Вскоре, ноги Росли не выдержали и он опустился на колени. Беспомощное тело уже готово было упасть. Лифут пытался бороться с этим. Внутренний голос по-прежнему не давал ему пасть духом. Росли пытался опереться на руки, что бы не упасть окончательно, но они его не слушались. Руки его висели неподвижно, словно были и не его вовсе. Но борьба была не равной. Вой пленил его непонятной тоской и не хотел отпускать. Быть может, его прошлое? Лифут вдруг ощутил внутри себя учащённое сердцебиение. Воздуха катастрофически не хватало. Казалось, это никогда не закончится. Внезапно, сквозь тоску и вой он почувствовал что-то родное…

Борода Дорри развивалась на ветру. Он стоял, обессиленный, на коленях, заткнув уши, из которых, уже, медленно сочилась кровь. Тени продолжали атаковать их, постепенно забирая у них жизненные силы. Внезапно, все тени начали собираться в одно целое. Их было очень много, быть может сотня, или даже тысяча. Но вой слегка утих. Наконец, когда в это целое собрались все тени, они увидели одну, большую тень с неясными очертаниями, но схожую чем-то на чёрную тень великана. Огромная тень зашевелилась и медленно направилась в их сторону. Вой зазвучал с новой силой. В сердце Росли, что-то кольнуло; это нечто пыталось проникнуть в его разум. Росли сопротивлялся этому напору, но всё тщетно. Не смотря на то, что тень была на расстоянии, это не составило ей большого труда. Словно щупальцами она заполонила его разум чёрной, непроглядной смутой и беспросветной тоской; словно паук, она окутала в непроглядный чёрный кокон всю его сущность. В нём поселилась некая мертвенная тоска и безысходность. Она лишила его смысла жить. Росли, уже готов был полностью отдать себя во власть всесильной тени. Где то, совсем рядом, сквозь ветер и раскаленный воздух он услышал:

— Росли! Не вздумай сдаться! Слышишь?! — Дорри прокричал эти слова из последних сил и, чуть было не рухнул на землю. Его сознание ещё сопротивлялось напору тьмы. Не смотря на то, что он, по меркам гномов, был ещё сравнительно молод, его дух уже успел закалиться и выдерживать напор тьмы, хотя это было совсем нелегко. Силы с каждым мгновеньем покидали его. Дорри, что бы набраться сил, надо было вдохнуть хоть самую малость, воздуха. Но тень не давала ему такой возможности. Она, словно держала их на своем поводке и не давала делать лишних движений.

Тень всё ещё ползла на них, своим чёрным, невесомым саваном, застилая в них оставшиеся нити жизни. Росли, продолжал сидеть на коленях, себе он уже не принадлежал. Его сознание, сущность потеряли свою значимость, уступив место полной покорности. Его жизнь и жизнь гнома была во власти тени. Тень приблизилась к ним вплотную, и уже готова была пожрать их окончательно, когда, вдруг, где-то невдалеке, между холмами появилось что-то светящееся; оно приближалось, освещая всё вокруг себя. Воздух, как и прежде, был, словно раскалён. Тень, увидев нечто, повернулась в его сторону. Завывая ещё сильнее, она, попыталась спугнуть это светлое нечто, но оно не уходило. После этого, огромная тень быстро попыталась проскользнуть сквозь свет, всё ещё истошно завывая. Свет тут же усилился, и она отскочила от него, словно наткнулась на неведомую, огромную стену. Тень попыталась повторить, но снова нарвалась на невидимую преграду. И, тут произошло нечто: свет внезапно начал нарастать и через мгновение, он осветил всё вокруг. Тень завыла ещё сильнее и тут же, разом замолкла, распластавшись по долине, огромным, чёрным покрывалом. Тут же она начала разрываться на мелкие лоскутки, которые расползлись мелкими тенями по долине и вскоре исчезли. Воздух стал прозрачным. Ветер успокоился. Росли и Дорри, распластавшись, лежали на земле.

Вокруг было темно и тихо. Уши были заложены, словно в них набили грязи. Росли открыл глаза и прищурился, глядя в недоумении по сторонам. Он не мог понять — где он и что происходит.

Вокруг стояли развесистые дубы, слегка шелестя жёлто-бордовой листвой. Росли заметил сбоку от себя Дорри; он тоже выглядел не важно. Под ушами была видна запёкшаяся кровь. Дорри, ничего не понимая, поднялся на колени, не забыв в первую очередь взять в руки свой топор, и посмотрел на друга. Затем он взглянул куда-то в сторону холмов. Росли посмотрел туда же: петляя меж холмов, к ним приближался одинокий всадник на сером коне. На нем был серый плащ с капюшоном. Приблизившись, всадник спешился и снял с головы капюшон. Перед ними стоял высокий, светлолицый, с правильными чертами лица, зеленоглазый эльф. Его длинные, светло-русые волосы, местами заплетены в тонкие косички; они были убраны назад, и лишь не большая их часть свисала до его груди. Голову его обрамлял резной, серебряный обруч. Всадник может и сошел бы за человека, если бы не еле заметные острые уши. Одет он был скромно, но со вкусом. За спиной виднелся колчан со стрелами. Боевой, эльфийский, резной лук был накинут через левое плечо. С левого бока, на поясе, в резных, красивых ножнах висел двуручный меч. На ногах, искусной работы, валенные коричневые башмаки. Вид эльфа показался Росли очень приятным, располагающим. На вид ему было примерно лет тридцать (по человеческим меркам).

Эльф приветливо улыбнулся героям и почтительно поклонился:

— Приветствую вас, почтенные, — сказал он. — Меня зовут Леодорас. Я из Арданского леса. Хотел бы знать, что вы делаете здесь, в столь зловещем месте?

— Мы… Э-э… — начал Дорри, всё ещё приходя в себя. — Случайно…

— В Халлдор, — объяснил, уже более-менее, пришедший в себя Росли. — На нас что-то напало.

— Знаю, — спокойно сказал эльф. — Я отогнал тень, но ненадолго. Нам следует поторопиться.

— Тень? — удивлённо переспросил Росли.

— Именно тень. Мы, эльфы, называем её — тенью прошлого. Она появилась здесь двенадцать лет назад и убивает всех, кто появится в этом лесу.

— А, ты… — промямлил гном. — Как здесь?

— Старинные эльфийские предсказания. Они сбываются. Я понял, что должен отправиться в путь, — Леодорас нахмурился. — Потом объясню. Как я уже сказал, нам надо идти. Осталось мало времени, — он посмотрел, куда-то вперёд. — Не далеко отсюда должна быть небольшая река. Там безопаснее.

Росли же, позабыв об опасности, гладил коня, воистину красивого коня. Лифуту уже казалось, что всё это не наяву. Конь ответил взаимностью и, слегка похрапывая, уткнулся ему в бок.

Позади кожаного седла, по бокам у коня висели два тюка. Леодорас взял коня за поводья и, пойдя в сторону реки, представил его друзьям:

— Его зовут Халто. Он — один из последних в своем роду. Благородной породы.

— Привет, Халто. Меня зовут Росли, — лифут погладил коня по гриве. — А это мой друг Дорри.

— Ты сказал, Росли? — эльф был удивлен.

— Ну, да.

— Чей ты сын?

Росли опустил голову. Дорри ответил за него:

— А разве почтенному эльфу неизвестно, что его род, род лифутов истребили десять лет назад?

— Отчего же, известно, почтенный гном. Но мне так же известно и то, что один из них уцелел. Разве не он сейчас с нами?

Гном промолчал.

— Я ничего не помню, — с горечью в словах ответил Росли. — Точнее, помню, как очнулся в какой-то пещере. А потом меня схватили, заковали в цепи и погнали на работу.

— Что ж, не буду скрывать цели своего похода. Если верить предсказаниям, имя выжившего лифута — Геллар. Он — прямой наследник Великого Геттера. Его клинок залежался в Ардане. Я уж думал, что меч так и останется реликвией. Признаться, я и сам не очень-то верил во все эти сказания, пока в одну из ночей, во сне ко мне не явился старец. Он указал мне на клинок и сказал, что меч жаждет встречи с хозяином. Тем же утром я, с благословения владыки Дантериора снарядил Халто и отправился на поиски Геллара.

— Вот тебе — раз! — воскликнул Дорри. — Неужели Росли наследник, да еще — прямой! Ты слышал, друг, наследник самого Геттера! Я слышал о нем из рассказов стариков! Сила в нем была неизмеримая.

Лифут остановился и посмотрел на попутчиков. Гном с эльфом остановились и оглянулись.

— Но, вы уверены, что я — единственный выживший лифут? — Росли был словно во сне. Столько всего за один вечер, это чересчур.

— Ну, если ты не единственный выживший, — улыбнувшись, ответил Леодорас, — тем хуже для того, кто тебя опасается.

Росли снова зашагал и нагнал друзей.

— А кто меня опасается?

— Есть один маг, которому не спится ночами. Ему прислуживают местные Хорты — всадники на больших волках. Перебираются они в основном только ночью, словно тени. Некоторые даже путают их с орками и троллями. Но это не так. Для орков, они очень умны и вообще больше похожи на человека, только ростом чуть выше гномов. Живут они на севере, близ Дунгхарда.

— Это, где черная башня?

— Именно.

— Гиблое место, скажу я вам, — Дорри даже поежился. — Вокруг топкие болота.

— Единственный и верный путь туда, — сказал Леодорас, — хоть и опасный. Хорты там постоянно.

— А с гномами их случайно не путают? — спросил Дорри. — Я как-то проходил мимо одной деревни, так там на меня чуть собак не спустили.

— Вполне возможно, что попутали, — согласился Леодорас.

— А мне что теперь делать? — поинтересовался Росли. Он очень хотел, что бы все рассказанное эльфом, оказалось правдой, но очень боялся неизвестности.

Леодорас улыбнулся и положил руку ему на плечо:

— Ну, во-первых, тебе следует умыться, Геллар. А потом видно будет.

— Негоже ему в ледяную воду лезть, — заворчал Дорри. — Только день назад его ночью лихорадило.

— Насчет этого не беспокойтесь. Там, куда мы идем, горячий ключ из-под земли бьет. Река у истока, как парное молоко. К тому же у меня снадобье эльфийское есть. Все хвори снимает.

— Что ж, тогда можно, — как-то сразу повеселел гном. — Признаться, я и сам бы рад окунуться. Уж несколько недель, как толком не мылся.

Леодорас улыбнулся и развел руками:

— Я не против. У нас пока есть время.

К горячему источнику у истока реки, они добрались, когда уже стемнело. Река протекала не широкой кривой, еле заметной лентой, между крутыми, заросшими бурьяном, берегами. Лифут и гном искупались в истоке реки и оделись. Росли ждал сюрприз. Пока они мылись, Леодорас подошёл к Халто и отстегнул один тюк. Он положил его на берегу, рядом с одеждой лифута и аккуратно развернул. На мешковине лежала аккуратно сложенная одёжка и небольшой, двуручный меч в красивых ножнах. Лифут, увидев все это, не поверил своим глазам.

— Это не ваша работа, — заинтересованно заметил Дорри.

— Верно, — согласился эльф. — Это работа местного, древнего мастера, лифута.

— Геттера? — догадался Росли

— Именно. Его звали Геттер. Он жил очень давно, — добавил эльф.

— Клинок того самого Геттера. — Дорри раскрыл рот от изумления. — Вот тебе — раз.

— Тот самый, — улыбнулся Леодорас. — Можете не сомневаться. Эльфы сохранили его в первозданном виде. И его защиту, все в первозданном виде.

Росли смотрел на своих попутчиков и на меч. Он, почти ничего не понимал, о чём они говорят, но догадывался, что перед ним не только древняя реликвия, но и что-то гораздо более серьёзное. И в то же время это пугало его.

Леодорас показал Росли на одежду и аккуратно поднял, обеими руками меч.

Росли разложил одежду; рубаху, штаны из плотного материала, кольчугу, кольчужные рукавицы, наручи, кольчужные штаны, чёрная куртка из плотного материала, со специальными карманами для кинжалов, кожаный ремень, плащ накидка из плотного, серого, непромокаемого материала, и чёрные, кожаные башмаки с высокими голенищами.

— Одежду сшили лучшие эльфийские ткачи, — сказал Леодорас. — Кольчуга и кольчужные штаны сделаны из того же металла, что и меч. Мы ничего не трогали из того, что было выковано великим кузнецом.

Росли оделся, накинув сверху новый плащ с капюшоном. Рукавицы он положил в вещь мешок, вместе с другими вещами.

Леодорас дождался, когда Росли будет готов, и, молча, вручил меч в его руки. Росли, видимо до конца не осознавал, что меч этот, эльф, достал для него. Уж слишком великий дар. Глаза Росли загорелись от восхищения. Он обнажил, теперь уже свой меч; длиной он был, примерно, два локтя. Навершие — круглое, рукоятка — резная — конусом, не скользкая, серебристого цвета. Гарда резная. На клинке, у основания, была надпись: "Сие оружие во имя добра и жизни" и подпись: "ГЕТТЕР" На самом клинке виднелись не хитрые узоры.

Леодорас заметил восхищение во взгляде лифута.

— Теперь он твой, по наследству.

— Но, мне нечем отблагодарить тебя, Леодорас, — растерялся Росли.

— Вознаграждения мне не надобно. Я только принес и вручил его законному наследнику и хозяину. Меч нашёл своего владельца, не это ли истинная награда верному слуге добра и справедливости. — сказав это, Леодорас поклонился Росли.

Для Росли, да и для Дорри, это было весьма неожиданно. Росли тоже поклонился Леодорасу и, вставив меч в ножны, прицепил его к ремню, с левой стороны пояса. Затем он развёл руки в стороны и сказал:

— Тогда можно идти.

— А я бы перекусил и хоть немного вздремнул, — воскликнул Дорри. — Неизвестно, какая дорога нас ждет впереди.

— Дорриан прав, — согласился Леодорас. — Дорога у нас длинная.

Росли промолчал и только улыбнулся. Он подошел к коню, который стоял рядом и, щипая траву, временами задирал голову и отгонял со спины назойливую мошкару. Лифут смотрел на друзей: они разжигали костер. Росли, до сих пор не мог поверить тому, что у него теперь есть настоящие друзья.