Глава 17

— Что читаешь?

— Отчеты о своих питомцах — сидящий за огромным деревянным столом крепкий, седовласый мужчина в строгом черном мундире поднял глаза на вошедшего без стука гостя.

— Ну, похвались успехами. Латис? — предложил ему круглолицый, чуть полноватый посетитель, уже роясь в, скрытом в стене, баре.

Говорившие, на первый взгляд, не выделялись бы чем-то особенным в толпе. Но только на первый. Любой вошедший в комнату почувствовал бы, что перед ним не простые люди. Впрочем, в этом здании не было никого, не знавшего их в лицо и способного принять их за простых людей. И все же. Если бы кто-то посторонний вошел в этот кабинет, то он бы почувствовал то, что невозможно увидеть. Ауру этих людей. Он бы почувствовал на своих плечах годы этих людей, дыхание сотен битв и сражений. Отчаяние схваток один против сотни. Горечь поражений и потерь. Радость побед. Слава, во всем своем величии, стояла за их спинами.

— Наливай. Шустрые ребята выросли. Почти все уже в боях побывали, один умудрился три пиратских корабля разнести в щепки, другой вот ухитрился зайти по тропам в герцогство и наводил там страху, пока не понял куда попал, потом вообще чудить начал, еще один в строители записался. Красней за всех в совете.

— Ну, за нас тоже краснели. — второй поставил бокал перед собеседником. — Вспомни.

— И не говори. Да я и не забывал. Сейчас так приятно посидеть с бокалом и окунуться в воспоминания, — седовласый отхлебнул из хрустального бокала, столь тонкого, что латис казался налитым в пустоту. — Вот как сейчас. И вспомнить уордские болота. Ведь страшное дело было. И сырость, и холод, и смерть на каждом шагу.

— А сейчас на душе тепло. Ведь это уже прошло, — закончил круглолицый.

— Верно. Ты еще помнишь? Все что нас не убивает — делает сильнее. А мы лишь не прячем наших учеников в теплицу.

— И гордимся их успехами. — напомнил посетитель.

— Горжусь, горжусь. Вот сейчас дам тебе почитать про юного Чалом и ты начнешь. — с ехидством ответил хозяин кабинета.

— Да? — удивился собеседник.

— Обгордишься. — улыбнулся седой, но улыбка вскоре погасла. — Но ведь не только о них пишут. Пишут и они. Нам с тобой. А в их письмах догадываешься что?

— Догадываюсь, — помрачнел круглолицый и аура славы уступила место холодному дыханию страха. — И продолжаю повторять, что твой план слишком долгий. Нужно действовать жестче! Мне не нравятся шевеления на границе.

— Убивать своих старых товарищей и учеников? Думаешь, он поймет нас? — впился взглядом в собеседника седовласый.

— А ты думаешь, он поймет, что из-за своей сентиментальности и личных увлечений мы так запустили страну? — ответил тот не менее тяжелым взглядом.

— Личные увлечения он то, как раз поймет.

— Ну да, учитывая, почему его сейчас здесь нет, — круглолицый снова вернул улыбку на лицо.

— А уж, сколько времени, — стукнул кулаком по столу хозяин кабинета, не поддержав улыбки собеседника.

— Верно. Время уходит. Мы должны как можно быстрее вернуть ушедшие из-под контроля посты! Они блокируют наши решения, масса достижений наших учеников просто лежит под замком!

— И все же я снова скажу, нет. — слова человека в мундире падали как гранитные плиты.