23. Юррик. "Адьютант его превосходительcтва"

Коль уже пошла такая тематика… Сами виноваты, держите!

Геройского подполковника исключили из партии, сняли с должности и отправили на дальнейшее понижение, новым командиром стал перспективный молодой офицер — всего-навсего капитан, почти мой ровесник. Он почему-то старался со мной не контактировать, зато поднял голову зловредный замполит, почуяв послабление. Моим непосредственным начальником назначили тоже переведённого откуда-то с понижением подполковника, назовём его Виктором Ивановичем.

Стояло южное лето. Мы прели за колючей проволокой, лишь изредка вырываясь на свободу, глотнуть пива. И вот — приказ, выезд на полигон. Это означало — неделю трястись в эшелоне, потом пару недель глотать песок в настоящей пустыне, спать в палатках, вода привозная, кухня полевая, туалет… До ближайшей цивилизации (железнодорожного полустанка с парой магазинов) полторы сотни километров. Потом неделю назад. Это не тема рассказа, просто пояснение охватившего нас энтузиазма.

Слава богу, брали не весь комплекс — только несколько тягачей с прицепами, набитыми палатками, провиантом, противогазами и прочей хренью; пару кабин с аппаратурой, запчасти для неё; боевую ракету для отстрела; водовозку, грузовики для личного состава и командирский газик. Как и положено по уставу, был определён старший колонны, Виктор Иванович. Отправление наначили на пять утра, очевидно, чтобы вражская разведка не засекла. До рампы (место, где техника грузится на ж/д платформы) предстояло добираться километров сорок.

Да, ещё. На полигоне уже имелись ракетные комплексы, чтобы не возить технику туда-сюда. Там были «проверяющие» — офицеры, контролирующие процесс подготовки и настройки аппаратуры, принимающие экзамены по знанию техники и непосредственно оценивающие стрельбу. От них зависела общая оценка, которую получит часть, а следовательно — последующие назначения, звания, академии и т.д. Естественно, все ходили перед ними на задних лапках и пытались всячески задобрить. Наша часть, располагающаяся в виноградарской местности, целенаправленно везла, например, жидкие дары. И, естественно, запас для собственного пользования. Ну и каждый еще лично позаботился о себе. Я, например, припас фляжку спирта, на всякий случай. Кто ж предполагал, что этот случай произойдёт так скоро…

Я, Вовик и Серёга отпросились у командира напоследок погулять.

— Смотрите мне! — напутствовал он нас.

— Това-арищ капита-а-ан! — укоризненно отвечали мы.

Надо было немного расслабиться.

Не помню, кому пришла мысль вырядиться в полевую форму, да еще нацепить мне майорские погоны — скорее всего Вовику. Зато потом, когда на главной площади райцентра мы распивали с девицами шампанское из горлышка, милицейский патруль свои замечания высказывал нам достаточно мягко, а я, войдя в образ, отечески похлопал их старшего по плечу и миролюбиво ответил: «Идите, сержант, идите.» Они понимающе улыбнулись и нисколько не обиделись. За всю жизнь я больше ни разу так приятно не беседовал с представителями внутренних органов. Собственно, поэтому данный эпизод и врезался в память, но дальше шла пауза в воспоминаниях, до момента возвращения поздним вечером назад в расположение дивизиона (разумеется, на такси).

Мы уже начали готовиться ко сну, когда один за одним начали подходить гости — комната «холостяков» являлась излюбленным местом для игры в нарды, проведения разного рода дегустаций, прослушивания магнитофонных записей и вообще, изысканного общения офицеров и прапорщиков, своего рода клубом.

Первым появился Хасан, недавно заменившийся из Туркмении капитан, новый начальник штаба. Его мужественное азиатское лицо ещё хранило медный оттенок тамошнего загара, а сам он был воплощением восточной сдержанности и тонкой культуры. Он зашёл сыграть партейку-другую в нарды. Затем ввалился майор, который потом гонял химического прапорщика. Он принёс с собой Виктора Ивановича, пребывавшего в удивительном состоянии — на все внешние раздражители он реагировал противным хихиканьем, но ничего членораздельного выговорить не мог, впрочем как и передвигаться без помощи майора. Лицо его имело сероватый оттенок, казалось вылепленным не то из глины, не то из ваты. Я начал догадываться, за что его могли понизить.

Мы дружно прикончили оставшееся от прогулки, но в процессе общения я, видимо, имел оплошность проговориться о запасённой фляжечке… Выпроводив в конце концов всех гостей, мы, наконец, улеглись спать.

Где-то в половине пятого, как и положено, я проснулся. Голова работала чётко, хотя пищевой тракт и подавал негативные сигналы. Но самым неожиданным было то, что проснулся я в квартире Хасана! На закономерный вопрос — «Как я здесь оказался?!»; он с восточным хладнокровием ответил:

— Ты ко мне ночью пришёл кофе пить.

И действительно, продемонстрировал банку растворимого кофе (тогда — большой дефицит).

Я побежал назад в общагу и разбудил остальную парочку. В общем, в пять мы были на построении.

Меня вновь поразил Виктор Иванович — подтянутый, чисто выбритый, бодрый, как будто это не он вчера был пьян «в зюзю». Энергично раздав необходимые команды, он бросил мне — «Лейтенант, со мной!»

Мы уселись в кабину головного КрАЗа. Хорошо хоть, водитель был не наш… В кузове — пара десятков бойцов, вооруженных автоматами (на случай нападения на мирную колонну), прицеп, сзади — остальные машины.

— Трогай! — скомандовал Виктор Иванович и колонна тронулась.

Отъехать мы успели метров на триста за ворота части, пока подплолковник разбирал свою сумку и вынимал оттуда редиску, пучок зелёного лука, варёные яйца и пакет с большими кусками тушёного мяса. Разложив всё это на торпедо и сиденьи между нами, он пару кусков мяса сунул водителю:

— На, жуй…

Потом повернулся ко мне и не терпящим возражений тоном скомандовал:

— Доставай!

Я сначала даже не понял, о чём он. Подумал — про еду.

— Да я не хочу, товарищ подполковник, спасибо…

— Спирт доставай!

Напомню, было пять утра… Поразившись в который раз, теперь — способности в самом свинском состоянии запомнить важную информацию, я без всякого удовольствия достал фляжку.

— Наливай!

Из-за тряски я никак не мог попасть в маленький стаканчик, который он предусмотрительно захватил с собой. Понаблюдав за моими мученьями, Виктор Иванович неожиданно скомандовал водителю:

— Стой!

Тот резко ударил по тормозам, огромная машина дёрнулась и остановилась, окутавшись клубами пыли, сидящие в кузове бойцы прилепились к заднему окошку кабины, пытаясь разглядеть, в чём дело. Понятно — остальная колонна тоже встала.

— Теперь наливай, себе тоже, — появился и второй стаканчик.

— Товарищ подполковник, утро же…

— Давай, давай!

…

— Закусывай, мясо бери.

И так происходило несколько раз. Где-то к середине пути я заметил, что состояние Виктора Ивановича становится совершенно таким же, как вчера — лицо приобрело сероватый оттенок и размякло. Охваченный ужасом, я, преступая приличия, попытался отхлопать его по щекам, чтобы привести в чувство. Но хихикнув пару раз напоследок, он забылся младенческим сном.

— Знаешь, как на рампу ехать? — спросил я водителя. Он утвердительно кивнул в ответ.

Колонна неотвратимо продолжала свой путь…

На место прибыли часам к восьми. Остановились. Мы с подполковником продолжали сидеть в кабине. Он мужественно смотрел вперёд, широко открытыми голубыми глазами, но при этом, видимо, продолжая спать, а я без команды ничего не предпринимал и терпеливо сидел рядом, откинув лобовое стекло и вытянув ноги на капот. Командир и замполит на газике прибыли раньше и уже с нетерпением ждали нашего появления. Заподозрив неладное, замполит приблизился, взобрался на подножку и заглянув в кабину, удостоверился в этом…

— Виктор Иванович, а кто же погрузкой будет руководить? — чуть не плача, спросил он.

На что подполковник, вдруг очнувшись, мерзко хихикнул и неожиданно чётко ответил:

— А я откуда знаю?!

После чего закрыл глаза и больше уже ни на что не реагировал. Его так и загрузили на платформу, в КрАЗе, там он и ехал первые несколько перегонов.

Я же получил очередное почётное звание — «Адъютант его превосходительства».