1-1

Небо над просторами Дальнего океана постепенно меняло цвет с изумрудно — зеленого на ярко-оранжевый. Поднявшийся зюйд-ост нагнал короткую злую волну. С гребней цвета меди резкий ветер срывал пену и короткими хозяйскими пощечинами хлестал ею по лицам непрошеных гостей, словно стремясь прогнать их обратно во Внутренний мир.

Айк стоял на пятачке мостика, держась за надраенные поручни. Изящный сигарообразный корпус «Колибри» безжалостно мотало на волне. Капитан выбил уже остывшую трубку, запахнул задубевший от соли бушлат и раздраженно поднес ко рту раструб рупора.

— Живее, крысы! Живее! А не то я вам все кишки наизнанку выверну! Если не уложитесь в час, клянусь, я из каждого вытряхну его долю!

На узкой палубе каперской субмарины экипаж готовился к очередному переходу. У самого форштевня, украшенного посеребренными крыльями, за турелью Гатлинга стоял пристегнутый к леерам коренастый Старший Комендор. Сейчас корабельное расписание предписывало ему максимум бдительности.

Айк всплывал в Дальнем океане уже тринадцатый раз, и при каждом новом всплытии небо над головой было разного оттенка. Когда оно было фиолетовым, капитан потерял четверть команды. Неизвестно откуда вынырнувший 50-ти футовый мегалодон скользнул по палубе, прихватил своими огромными челюстями трех зазевавшихся матросов, а пятерых сбросил за борт. Достать удалось лишь одного, но без обеих ног. Когда небо было лиловым — внезапный смерч проглотил двоих. Внешний мир не жаловал гостей.

Ближе к рубке абордажная команда из шести орков споро разделывала тушу загарпуненного батоида. Нелюди весело кромсали ятаганами плоское тело хищника, нарубая мясо крупными кусками и по цепочке передавая внутрь корпуса. В кормовом отсеке механики-гномы замачивали ломти в эльфийском растворе, превращая их в добротное топливо для парового двигателя.

Айк был доволен тем, что в Барге нанял этих орков. Человек в глубине души симпатизировал рослым нелюдям, быть может потому, что сам был отчасти похож на них своими длинными, почти нечеловеческими руками. За них он и получил свое прозвище «Длиннорукий»

— Боцман! Панцирный червь тебе в простату! Замеры! — рупор развернулся в сторону кормы. Там между двух винтов на остром плавнике вертикального руля висел Старший Боцман. Широкоплечий гоблин быстро выбрал линь, доставая из глубины прибор, и, стуча башмаками по кованой палубе, со всех ног бросился к мостику на верхушке рубки. Ловко взобравшись по скобам трапа, он втиснулся на площадку.

— Скорость течения 43, температура 10 на 25 и 48, 17 на 50-ти футах, кэп! — прозвучал доклад, и одновременно когтистая лапа вздернулась в приветствии к синему берету с белым помпоном. Контрольная бусина на шее капитана оставалась холодной — гоблин по уставу берег свои магические возможности до ближайшего абордажа. Айк осмотрел непривычно четкую линию горизонта и наклонился к переговорной трубе.

— Механик! 30-ти минутная готовность!

Все пока складывалось благополучно. Скоро под субмарину выйдет редкое «тонкое пятно» океана. Глубина в пятне обычно доходила до трехсот футов и, при удачном маневре позволяла погрузиться в Дальнем океане, а всплыть уже в Ближнем. Умелая «ловля» пятен была одним из многих козырей Длиннорукого Айка в его опасном ремесле.

— Боцман, торопи своих уродов! — капитан кивнул на абордажную команду.

— Есть, кэп! — гоблин осклабился в ухмылке, сверкнув четырьмя дюжинами золотых зубов с острыми стальными наконечниками. Золото было его слабостью, но эта же слабость присутствовала у всех на борту. Как ни странно, она спаяла экипаж в единый организм.

На правое перо горизонтального руля приземлилась какая-то гадина. Ее кривой клюв переходил в единственный глаз. Гадина тряхнула перепончатыми крыльями, раздула отвратительный розовый зоб, хлестнула чешуйчатым хвостом и… нагадила на металл. «Дерьмо!» — хмыкнул про себя Айк, — «Это к деньгам!»

Внезапно внизу раздался удивленный рык — орки вскрыли желудок батоида.

— Ничего не трогать! Тысяча дохлых императорских хантеров! Я сам посмотрю! — Айк, минуя трап, спрыгнул с мостика на палубу и, балансируя на узком качающемся металлическом настиле, подошел к рыбине.

Один из орков вытаскивал из разрубленного чрева хищника половину человеческого тела. «Половина» была свежая и имела невиданную доселе иссиня-черную кожу, бритую голову с плоским носом и пухлыми губами. На татуировку это не было похоже. Да и на магию тоже — капитанская бусина не реагировала на находку.

Айк выдернул из-за спины бритвенной остроты клинок и одним ударом отсек голову от остатков тела.

— Боцман! Посуду и формалин! Это моно будет неплохо продать скрягам-эльфам в Джаггертауне!

Гоблин аккуратно зацепил «сувенир» за белозубую челюсть и расторопно метнулся к рубочному люку. Капитан носком сапога раздвинул кровавую требуху, и среди нее показался предмет с десяток дюймов длиной. Айк взял его в руку и, ловко перехватив очередной «плевок» океанской пены, очистил его от слизи. На продолговатом параллелепипеде — то ли каменном, то ли деревянном — не было видно ни единой щели. Но внутри что-то глухо постукивало.

— Остатки твари за борт! К погружению, крысы! Отсчет пошел! — гаркнул капитан, засовывая брусок в карман бушлата.

«Стало быть, оранжевое небо — к находкам», — отметил для себя капитан.

До Джаггертауна на Негросе было десять суток хода по Ближнему океану и полдня лета при хорошем попутном ветре…