Глава 9. ЧЕРНЫЙ СНОУБОРДИСТ

Маргарита, одеваясь с такой спешкой, что на Шкале Быстроты Сбора Риты не хватило бы делений, чтобы узнать точную скорость, по ходу с важным видом рассказала Михаилу о новой проблеме, которую необходимо срочно решать (тот с недовольством согласился, что жизнь посторонней девочки важнее его здоровья, ну само собой, разумеется), оставила нянчиться с супругом ведунью (которая пожелала хоть как-то помочь ребятам и, надо заметить, абсолютно бескорыстно), и помчалась за приятелями. Сначала она забежала в соседний номер, где обнаружила лишь Настю, которой вкратце описала ситуацию, а затем они вместе, прихватив сноуборд и ботинки, предназначавшиеся Сергею, ринулись на поиски парней. Когда вся четверка встретилась, Рита, задыхаясь, бегло пересказала историю о побеге Лены — рассказ восприняли с должной серьезностью, как она и предполагала, и решение об организации миссии по спасению девочки приняли единогласно.

Чтобы не терять время, они сразу же двинулись к трассе, где поймали машину, водитель которой согласился забесплатно добросить ребят до Дикой. Здравый смысл, конечно, подсказывал им, что ехать такой толпой неоправданно — хватило бы и пары человек, но всем хотелось поучаствовать.

Сергей, сразу переобувшийся в машине, во время поездки чувствовал непонятную тревогу. Он еще раз прокрутил в голове план, наспех придуманный Ритой и Настей и полностью поддержанный им: они забираются наверх и, найдя Лену, он на сноуборде добирается до нее, забирает, затем они вместе спускаются вниз, после чего всем составом возвращаются на базу, и дело в шляпе. Что же могло пойти не так? Он не знал. Может, виной всему навалившиеся за последние сутки на него неприятности?

Но и Настя, не на шутку перепугавшаяся из-за Лены, тоже всю поездку настороженно смотрела на Сергея, не выпуская его ладонь из своей — и не только из-за того, что сейчас ей требовалась чья-то поддержка. Предчувствия — штука очень сильная.

Попутка домчала их до цели весьма быстро, максимально близко подобравшись к подножью.

— Боже, храни внедорожники! — мимоходом бросил Василий, выбираясь из салона. Остальные, в отличие от Васи, нормально поблагодарив водителя, также покинули машину, и четверка ребят в быстром темпе направилась к горе.

Дикая вновь оценивающе глядела на них с высоты своего гигантского роста.

Бегло оценив обстановку на восточном склоне горы, приятели обнаружили крошечные следы, цепочкой ведущие на вершину. Саму девочку на склоне они не заметили — видимо, она спускалась по противоположному склону. И ребята направились вверх, по следам. Подниматься было сложно — особенно после ночных приключений, но никто не жаловался. Каждый прекрасно понимал, что жизнь ребенка может зависеть именно от них. Восхождение на запредельной по нынешним меркам скорости заняло не более часа: добравшись до более-менее пологого места, напоминающего платформу, находящегося в непосредственной близости от вершины и немного отстоящего от основного склона, и они принялись осматривать окружающие их сугробы и расстелившийся под ними склон в поисках Лены — осмотр, правда, затрудняли деревья, тут и там небольшими скоплениями разросшиеся посреди пустыря. Наконец, поиски завершились успехом: Настя, вскрикнув, указала на небольшую еле заметную фигуру — девочку, практически полностью смешавшуюся со снежной массой примерно посередине горы. Она тряхнула за руку Сергея, уже наизготовку стоящего со сноубордом.

— Давай, скорее. Слава богу, что она еще жива осталась!

И только Сергей собрался встать на доску и отправиться выручать ребенка, как вдруг раздался громкий гул, и Дикая вздрогнула подобно человеку, не разобравшемуся с кнопками управления и неожиданно обрекшему себя на внезапный холодный душ.

Землетрясения не были чем-то экзотичным для здешних мест, но этот толчок вышел ощутимым. И именно сейчас — как же неприятности обожают случаться в самый подходящий момент! — произошло то, что рано или поздно должно было произойти поблизости места, обозначенного указателем "Осторожно! Лавиноопасно!", еще пару лет назад успешно экспроприированного искателями цветного металла. Огромный снежный пласт, долгое время пытавшийся укрепиться на вершине горы, медленно начал свое беспощадное убийственное движение вниз. Нашим героям несказанно повезло: добравшись до нейтральной зоны, они находились на некотором возвышении; сход лавины начался чуть поодаль от них и немного ниже.

Сергей так и застыл с доской в руках.

Остальных такой поворот событий шокировал не меньше. Они с присущей людям надеждой на лучшее пытались убедить себя в том, что происходящее на их глазах — выдумка, мираж или, чего доброго, галлюцинация, но, надо сказать, получалось у них скверно. Ребята с ужасом смотрели, как на крепко застрявшую и тщетно пытающуюся выкарабкаться девочку катится медленно набирающий обороты снежный гребень.

И когда уже стало ясно, что спасти ее не представляется никакой возможности, Василий неожиданно для всех выхватил сноуборд из рук Сергея и, бросив его под ноги, встал на доску. Его эволюции заняли не более двух-трех секунд — остальные и опомниться не успели.

— Что ты делаешь, придурок?! — закричал пришедший в себя Сергей, в попытке остановить Василия, хватая того за плечо. — Это бессмысленно, ты что, не понимаешь?

Но Вася, не обращая внимания на его вопли, молча оттолкнул товарища, быстро застегнул крепления и, слегка подпрыгнув, соскользнул вниз, наспех планируя зайти сбоку от потока лавины и затем обогнать его, пока тот не набрал приличную скорость.

Роли мгновенно перетасовались.

Если челюсти двух девушек, совершенно не подозревающих о том, что Вася мало того что умел катать на сноуборде, но и как катать, нельзя было назвать отвисшими, то само выражение «отвисшая челюсть» не имеет смысла существования.

Настя ахнула и прикрыла ладонями лицо.

А побледневшей Рите на ум пришли слова Василия, произнесенные им не ранее как вчера, сегодня обретающие свой жуткий истинный смысл.

«Никто не может обогнать лавину».

Василий, морщась от буквально разрывающей ноги боли — мало было подъема в гору, так теперь нагрузка и вовсе близилась к запредельной: во время своих ночных вылазок он не разгонялся даже на четверть от нынешней скорости, и непонятно, как вообще еще держался на ногах. Боковым зрением он посматривал на грозную тучу снежной пыли, вздымающуюся справа от него, но даже сейчас клясть судьбу за обрушившиеся на него испытания совершенно не собирался. Вася не сетовал на то, что ботинки болтаются в не предназначенных для них креплениях, не накручивал себя тем, что после такой поездки ему вряд ли когда-нибудь придется передвигаться без костылей, а уж о том, что ноги могут отказать в любой момент, ему и думать не хотелось.

Выбив себе небольшую фору, Вася бросился наперерез сходящему потоку и — удивляясь собственной пронырливости — опередил его на несколько метров! Пока сила человека побеждала силу природы, но ведь и лавина еще не разогналась до своей максимальной скорости. Изломанная тень маячила перед сноубордистом — подвижная и таинственная, она будто служила его поводырем в этом внезапно сошедшем с ума мире, а гул следующего по пятам снежного монстра подгонял Василия похлеще, чем лошадь хлыст наездника, пытающегося сорвать крупный куш на скачках.

И за все время, пока лавина догоняла его, он ни разу не обернулся, прекрасно зная, что один-единственный поворот головы может стоить жизни двум людям!

Расстояние между барахтающейся на снежной простыне девочкой и несущимся к ней на выручку сноубордистом стремительно сокращалось. Девочка издали заметила Васю — ей к тому моменту удалось отстегнуть лыжи — и, не в силах выбраться из вязкого сугроба, попыталась хотя бы протянуть руки — но даже это ей не удалось. Она еще больше провалилась вниз, а встреча их, между тем, неизбежно приближалась: план «Перехват» входил в свою завершающую стадию. Поравнявшись с девочкой и слегка притормозив, Вася протянул руку и схватил Лену за капюшон.

На короткое мгновение ему показалось, что ничего не выйдет — капюшон с треском оторвется, или рывок окажется недостаточным, чтобы вытащить ребенка из сугроба, либо он потеряет контроль над сноубордом, после чего доска опрокинет их обоих, отдав на растерзание кровожадной стихии. Пожалуй, никто и никогда на всей планете не боялся так, как он сейчас.

Девочка громко взвизгнула и…

Взлетела вверх! Все прошло как нельзя лучше — Вася продолжил мчаться вниз, поудобнее перехватив Лену поперек туловища. В голове ударами по огромному барабану сомнений стучала только одна мысль "Ты не успеешь, не успеешь!", но он раз за разом успешно отгонял ее.

Лавина неотвратимо догоняла их — и через каких-то там пару минут гонке предстояло закончиться. Подножье, между тем, приближалось, и Вася, изо всех сил всматриваясь в снег — понимая, впрочем, что глазами ничего не увидеть — в дело пошла интуиция, — начал постепенно замедляться. Свободной рукой он что-то достал из своего кармана и переложил в карман Лены (девочка ничего не заметила — собственно, ей было не до того), мимолетом сознавая, что его небольшое послание вряд ли когда-нибудь дойдет до адресата. Сейчас, однако, об этом беспокоиться не стоило: настало время решающих действий.

Наверное, ничем, кроме как абсолютной удачей, нельзя объяснить то, что в следующие несколько секунд совершил Вася. Оказавшись в нужной точке, развернувшись и одновременно поддев рукой крышку запорошенного, но все же видневшегося на поверхности люка, он вкопался в снег передним кантом, осознавая, что практически не чувствует ног — да и не почувствует уже никогда — другой же рукой буквально забросил девочку в открывшуюся нишу. Та, чудом уцепившаяся за верхнюю ступеньку лестницы, закричала, не пытаясь смахивать слезы, скользящие по лицу:

— Идем со мной! Ты сможешь!

И он, скорее всего, смог бы — если бы только находился чуть выше или сумел сделать усилие, чтобы подняться вверх. Успел бы сделать рывок, скользнуть в люк и переждать удар стихии там, внизу — и это было бы вполне честно и справедливо, не так ли?

Но справедливость — всего лишь наивная надежда слабых на то, что жизнь — это огромная мягкая комната с безобидными игрушками и спасительным домиком под одеялом.

Все, на что хватило Василия — в ответ коротко отрицательно качнуть головой и, чуть не задев макушку девочки, мигом юркнувшей вниз, захлопнуть крышку люка. Убежище более чем надежное. Крышка должна выдержать. Лена обязательно выживет — в этом Вася теперь не сомневался.

«Ну, вот и все», — подумал он, с опаской всматриваясь в надвигающийся снежный пласт, будто стараясь разглядеть там детали своего короткого будущего. — «Белый — цвет добра, радости и всего самого лучшего на земле», — эта мысль заставила Васю последний раз в жизни широко улыбнуться. Чудовищная тень накрыла мир. Кажется, он услышал душераздирающий крик неизмеримо далеко оставшейся Насти.

Белый — цвет добра.

Лавина вмиг смяла его, словно пальцы ребенка кусочек пластилина. Все перестало иметь значение.

Стихия угомонилась. Снег аккуратно осел. Гора больше не содрогалась.

Бесполезно передавать словами тот шквал ощущений и эмоций, который буквально обрушился на троицу бессильных, не способных хоть как-то исправить ситуацию ребят. Они просто стояли и тупо смотрели на место, где только что исчез их друг. Веселый и чуть ли не беспрерывно шутящий Вася, о котором две трети из них, как оказалось, так мало знало.

Сергей тогда проклял себя, испытывая чувство вины перед самим собой. В общем-то, нельзя было назвать его бездействие трусостью. Он даже не предполагал, что девочку реально спасти. Но даже если бы он знал, что такое возможно…

С отвращением он признался самому себе в том, что и в этой ситуации он бы не стал так рисковать. Да ни за что! И это было самым прискорбным. Если бы только лавина сошла после того, как он отправился спасать девчонку…

Но нет, все пошло наперекосяк! Это он должен был оказаться там, под смертельно глубоким сугробом! Это его должны были провожать такими взглядами, и его подвиг должны были вспоминать после смерти! Да, смерть стала бы отличной альтернативой. Жизнь героя, впрочем, тоже бы сгодилась.

Но сегодня он не заслужил ни того, ни другого.

Слабый и беззащитный ребенок, сноуборд которого давным-давно уничтожили в детском лагере, сегодня окончательно вернулся. Сергей сел на корточки, закрыл голову руками и заплакал.

Предстояла безумно долгая дорога домой.

Разумеется, только после того, как их смогут вытащить с этого оставшегося нетронутым стихией островка.

Кажется, закончилось. Отвратительное ощущение падения длилось… Да черт его знает, сколько! Уже готов спорить, что оно было всегда. Звуки либо исказились до не воспринимаемых частот, либо бесследно пропали. Да и были ли они вообще когда-то, эти звуки? А что было? Трудно вспомнить…

Белизна! Совершенно точно. Мрачная, мерзкая и всеобъемлющая белизна. Тварь, от которой ни за что не скроешься.

И угораздило же меня. Вот, дьявол!

Держу пари, здесь тоже белым-бело…

Он с трудом открыл глаза (или то, что когда-то ими было). Это место не очень-то смахивало на рай.

И вроде бы нечто подобное уже когда-то с ним случалось… Но когда и с кем это — с ним, он не имел ни малейшего представления. И еще один важный вопрос: он умер или нет?

«Вариантов всегда больше, чем два», — тут же подсказал вызывающий доверие внутренний голос — его ли внутренний голос? Он напомнил про склон, доску и некое незавершенное дело. Дело это являлось единственной вещью, которая сейчас заслуживала внимания.

Абсолютно ничего сверхсложного. Сущий пустяк, если подумать.

Он всего лишь должен закончить спуск.