Глава 5. ПРЯМИКОМ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Татьяна Кротова с детства обожала играть в машинки. Может, кто и скажет, что для девочки это не самое типичное увлечение, но она сама так никогда не считала. Ее коллекция крошечных игрушечных автомобилей насчитывала около тысячи экземпляров — приобретенных… Да где только не приобретенных! Родители, владевшие крупным бизнесом, часто бывали в разъездах, а возвращаясь домой, привозили единственному и — собственно, не в последнюю очередь поэтому — любимому ребенку пару-тройку новеньких автомоделей.

Когда же она достигла возраста, в котором вымахавшее дитятко даже у самых сентиментальных родственников язык не поворачивается назвать словом «ребенок», бизнес родителей, решивших уйти на заслуженный отдых (о, эта несбыточная мечта многих: домик у моря и небольшой огород по соседству), перешел к Татьяне. Многое, конечно, претерпело значительные изменения после того, как детство превратилось в коллекцию фотографий, хранящуюся в папке с трогательным и щемящим сердце названием "1234_", но увлеченность машинами сохранилась до сих пор.

И машины выросли вместе с ней.

Вжав педаль газа в пол, вышеупомянутая автоледи мчалась по ночной, толком не подсвеченной дороге, то и дело входя в опасные заносы — иногда до превращения «автомобиля, не замечающего барьерные ограждения» в «любопытный автомобиль, который очень хотел узнать, что там, внизу», оставались считанные миллиметры, но это не останавливало лихачку. Выглядела она за рулем… весьма впечатляюще! Рискуя заработать косоглазие, одним глазом Татьяна следила за дорогой, другим же в зеркало заднего вида с раздражением разглядывала неуместную морщинку, так неудачно поселившуюся на переносице. Часть образа, вне всяких сомнений, роковой женщины составляли модные солнцезащитные очки (как никогда уместные именно в это время суток), а укрепляло подозрения в том, что слово «осторожность» за все годы ее жизни так и не прижилось в не самом большом в мире тезаурусе, потрясающее спокойствие, с которым Татьяна, услышав знакомые звуки и немного покопавшись в сумочке на пассажирском сиденье, достала завибрировавший смартфон и поднесла его к уху.

— Алле.

— Тань, привет! — раздался звонкий женский голос в динамике.

— А-а, приф-ф, Лель! Как дел?

Надо заметить (это же наверняка не бросилось в глаза!), что Татьяна в разговорах с друзьями (да и с самой собой тоже) любила использовать молодежный сленг и разговаривать обрывистыми «недословечками» — примерно так же, как люди общаются в текстовых чатах. С той лишь разницей, что она это делала вслух. Или ей такая манера общения казалась стильной и необычной, или сама матушка Лень временами настоятельно укорачивала слова — причин можно придумать уйму, какая из них настоящая, даже Татьяна не имела понятия.

— Все хорошо. Ты как?

— Норм. На работу еду.

Последовало секундное молчание.

— Слушай, ты опять за старое? — с подозрением поинтересовался голос. — Если за рулем говорить по телефону запрещено, это совсем не значит, что обязательно нужно именно так и делать! Остановилась бы хоть на время разговора. Дай-ка угадаю: летишь под сто двадцать?

— Не, — опровергла догадку подруги Татьяна и, собственно говоря, не соврала — на самом деле она летела под сто пятьдесят. — Будь спок, тачка застрахована.

— Бог с ней с тачкой, тебя кто застрахует?

— Я уже. Все ок, систер, не переживай!

— Ну-ну, — в голосе незримой собеседницы послышались явные нотки сомнений. — Поберегла бы себя, — она неодобрительно цокнула языком и в воображении Татьяны покачала головой. — Ох, ладно. Я, на самом деле, хотела тебя обрадовать: завтра собираюсь к вам заглянуть. Борд*, знаешь ли, уже пылью покрылся на шкафу.

— К нам? Завтра? — переспросила Татьяна.

— Да. Именно завтра. У тебя какие-то планы?

— Не, никаких планов, — подумав, ответила Татьяна. — Приезжай, будем ждать. Давненько не видела, как катают сноубордистки такого уровня.

— Скажешь тоже, — Леля усмехнулась. — Трассы-то успеете подготовить?

— Канеш, Лелик… — озадаченно ответила Татьяна, от растерянности чуть не забыв выкрутить руль на очередном повороте. Надо где-то записать, чтобы не забыть… Первый пункт: привести в порядок трассы. Давно уже пора этим заняться.

— Лелик, — вновь усмехнулась собеседница. — Тогда договорились. Ждите. Пока, до завтра.

— Споки, — и незамедлительно сбросив вызов, Татьяна кинула смартфон на сиденье.

Спустя десять минут она попыталась воспроизвести сказанное подругой и то, что она, в свою очередь, наобещала. Получалось что-то абсолютно бессвязное. О, она же собиралась это записать! Вот только собиралась или все-таки записала? Непонятно!

— А, оки, там разберемся, — пробормотала Татьяна Кротова и, не заморачиваясь насчет своей короткой, как лапка таксы, памяти, отправила ревущий автомобиль на финишную кривую.

Горнолыжная база преданно и терпеливо дожидалась свою безбашенную хозяйку.

В это самое время ребята с любопытством разглядывали место, к которому их привел Сергей. Откинутая крышка люка открывала обзор на зияющий проход, ведущий в неизведанные катакомбы, способные оказаться чем угодно. Даже покоями Сатаны.

«Вот и не верь после такого в предсказания», — думал Михаил. — «Все-таки в словах гадалки действительно что-то есть: не совсем это пустой треп…», — тут он разразился длительным и до безумия громким кашлем и рукавом вытер нос. — «И это тоже», — с досадой подумал он.

Сергей, чтобы вести в курс дела ребят, наскоро рассказал историю о том, как он, спускаясь, налетел на припорошенный снегом люк и, зацепившись за него доской, описал в воздухе кривую и растянулся на склоне, попутно чуть не сломав себе шею, — вот была бы потеха, если бы он повторил путь Черного Сноубордиста, верно? Впрочем, эта шутка ни у кого смеха не вызвала — все прекрасно помнили, как Рита предполагала нечто подобное и чем эти предположения закончились. Они молча помянули не самые приятные события, и Сергей закончил свой рассказ тем, как, решив проверить ход, побывал внизу, и что увидел нечто поистине незаурядное. Интригу портить он не собирался, даже если бы приятели попросили объяснить, что же именно находится внизу. Хотя, к своему неудовольствию и не заметил повышенного интереса, восторженных взглядов и восклицаний вроде «Сергей, мы потрясены! Никто кроме тебя никогда не смог бы найти этот ход! Ты такой наблюдательный!».

Как будто он весь вечер только и занимался тем, что искал его по всей округе с фонариком и лопатой наперевес.

«Да и черт с вами», — мысленно махнул рукой Сергей. — «Было б из-за чего переживать», — все же немного попереживал он.

Спуск в лаз не составил никаких проблем — помогая друг другу, ребята быстро добрались до дна и оказались в довольно просторном коридорчике. Здесь было на удивление тепло и сухо — даже запах, свойственный большинству подвалов, тут не обитал. На потолке мерцали лампы, установленные через каждые метров десять. И никакого мусора — чистоту нарушали только грязноватые лужи, оставленные, по-видимому, четверкой ранее проникнувших в помещение людей, о которых кроме Сергея пока еще никто в компании не знал.

Чем ближе ребята продвигались к двери, находящейся в конце длинного коридора, тем громче звучали голоса за ней: там что-то бурно и оживленно обсуждали. В головы приятелям полезли разные, уместные и не совсем уместные мысли: о том, что они наткнулись на притон или на священное место для какой-нибудь секты, практикующей человеческие жертвоприношения. А то и на столовую каннибалов: с Сергея сейчас станется подложить им и такую свинью. Но озвучивать свои предположения приятели не спешили — зачем выставлять себя на посмешище, если скоро все и так станет известно?

Дверь вместе с разгадкой приближались.

— А сейчас мы сыграем в одну интересную и о-очень увлекательную игру. Она называется «Разбуди Донни»! — громогласно возвестил Леонардо; точнее, человек, одетый в костюм Леонардо: черепашки-ниндзя с голубыми повязками и с бутафорскими катанами за спиной. С сидячих мест (а таковых здесь насчитывалось великое множество — начиная от старых проржавевших водопроводных труб и заканчивая массивными деревянными ящиками) раздались оживленные аплодисменты. Зрительской поддержкой человека-черепашку обеспечивали дети, внешний вид которых оставлял желать лучшего: одетые в штопанные, либо просто дырявые штаны, затасканные и не у всех по размеру куртки с прорехами, рваную обувь; уже забывшие, когда в последний раз видели мыло и мочалку, беспризорники с заинтересованными лицами наблюдали за представлением.

Раз в неделю здесь устраивались, так называемые, благотворительные мероприятия. Развлекали детишек работники базы, порой не без гордости именующие себя аниматорами или актерами, — неизменных четыре человека. Стараясь внести разнообразие в процесс, они приходили в образе трех мушкетеров и Д'Артаньяна, фантастической четверки и даже волка и трех поросят. Сегодня же выбор пал на черепашек-ниндзя. Иногда дети не узнавали персонажей из-за определенных проблем с образованием, но в этих случаях разъяснение и небольшой экскурс в историю героев от актеров не заставляли себя долго ждать.

— Чтобы получить приз, нужно любым доступным способом заставить Донателло проснуться! — продолжал объяснять правила ведущий. — Для этого нужно очень сильно постараться! Итак, начинаем! — хлопнул в ладоши Леонардо, и дети, соскочив со своих мест, с радостными воплями понеслись в направлении спящей «черепашки». Леонардо благоразумно отошел к двум своим коллегам — переодетым Микеланджело и Рафаэлю.

— Только Сергеичу утром не рассказывайте, почему у него бока болят, — сдерживая смех, попросил он.

Те, несмотря на некоторый ужас ситуации, рассмеялись — милосердием тут и не пахло.

А дети в это время бросились в атаку! Поначалу они пробовали попросту поднять бесчувственного актера, но видимых успехов это не принесло: с таким же успехом можно было бы попытаться приподнять железную дорогу. Чуть позже, осознав тщетность своих попыток, дети начали трясти тело, затем в дело пошли легкие тычки и, наконец, на многострадального Донателло посыпались, может, и не самые ощутимые, но многочисленные удары. Беспризорники старались вовсю, стремясь одержать победу над панцирным, но, к их великому сожалению, ничего не выходило — они же не знали, что алкоголь успел сделать это до них.

Упрекнуть в жестокости детей (несмотря на прямо противоположную точку зрения Сергея) было нельзя — ведь они воспринимали это как игру. Повзрослеют — поймут.

Тем временем, избиение и не думало прекращаться, хоть и энтузиазм детей поутих. Некоторые, заподозрив подвох, уже начали думать, что пытаются разбудить манекен.

В каком-то роде это не так уж и не соответствовало действительности...

Игры и конкурсы, проводимые здесь, в большинстве своем, не были такими издевательскими, как могло показаться. Идея сегодняшнего праздника тумаков пришла в голову актерам в самый последний момент — после перебора всех идей о том, как занять перебравшего и бесчувственного товарища. Обычно в выборе развлечений они ограничивались стандартным набором: прятки (хотя, прятаться здесь было особо-то и негде), пятнашки, жмурки и другие детские забавы подобного рода. Они играли, затем беспризорники прощались с актерами, всегда искренне благодаря, и расходились по своим местам в этой необычной ночлежке. А актеры разоблачались и возвращались обратно на базу — скрытно, чтобы никто — особенно руководство, — не дай бог, не заметил их отсутствия.

И отточенный временем механизм прекрасно работал.

Аккуратненько приоткрыв дверь, в образовавшийся проем друзья наблюдали за разворачивающимся шоу — из всего когда-либо виденного ими это было самым странным и вызывающим самые светлые чувства. И кому только понадобилось организовывать подобные вечеринки для бездомных? Особенно в формате underground** — причем, в самом прямом смысле.

Ребята решили, что руководство базы об этом собрании ничего не знало. Хоть бюджет и был, по-видимому, скромным, ребятня радовалась от души. У Насти слезы навернулись на глаза от вида счастливых беспризорников — даже несмотря на складывающуюся не в пользу здоровья бедной «черепашки» ситуацию.

«Подземелье», — вдруг пришло ей в голову. — «Нет, не так. Подзимелье, вот. Там, вверху, зима, а здесь, под этой откровенной унылостью сейчас кажущимися бесконечными льдов, снега и стужи есть свое маленькое, но теплое лето. И еще надежда, которой зачастую нам так не хватает. А мы, дураки, и не подозревали, что за внешней обманчивой неприметностью зимы может скрываться такое! Незаурядное и необыкновенно доброе. И прекрасное».

Еще немного понаблюдав за творящейся диковатой, но веселой суетой, приятели, так никем и не замеченные, тихонько притворили дверь и направились к выходу. Увиденное требовало некоторого времени для обдумывания и осмысления; оно и понятно: не каждый день натыкаешься на ночлежку для беспризорников, в которой проводятся подобные мероприятия, причем, очевидно, совершенно бесплатно.

Ясно им было одно: администрация «Совиного лога» к этому никакого отношения не имела. Стали бы они скрывать нечто подобное, если была бы хоть малейшая возможность раскрутиться за этот счет?

Они и не догадывались о существовании этого объекта. И это, безусловно, к лучшему.

Налет бескорыстной доброты на корке нашего мира, каким бы странным это ни казалось, еще не до конца вычистила жесткая щетка эгоистичной меркантильности. Если на Земле и осталось что-то, связанное людьми, что можно по-настоящему оценить (кроме безмерного пафоса, связанного со щетками и другими аксессуарами уборщицы), то это, несомненно, она.

* — сноуборд

** — подземка/подполье