Глава 7. ОНИ*

Определенной группе людей чувство юмора (и, что иногда гораздо важнее, — чувство сарказма) отрезают, похоже, вместе с пуповиной — сразу после рождения. И как бы вы не пытались до них достучаться — основательно обросшими анекдотами, саркастичными выпадами или забавными историями из своей жизни, обязательно приправленными плоскими шуточками, — вызвать у них улыбку можно только собственноручно потянув за уголки рта. Конечно, этого же можно добиться чуть менее насильственным методом — используя щекотку (разумеется, для тех, кто к ней восприимчив), но и только. И подобное безразличие может легко вывести из себя.

С другой стороны — как, скажите на милость, можно привить чувство юмора человеку?

Она чуть ли не каждый день задавалась этим сложным вопросом. Они с мужем жили не то чтобы слишком долго и безумно счастливо, но, по крайней мере, гораздо лучше, чем многие из знакомых им женатых пар. И недомолвки, и скандалы, и традиционная бытовая ругань, конечно, периодически заходили погостить в их уютную квартиру, но рано или поздно все шероховатости сглаживались, как складки на простыне под убедительным напором утюга. Единственным, что всегда Ее бесило — как уже упомянуто, — была неспособность мужа воспринимать шутки. Абсолютно.

Про сарказм и говорить не приходилось. Это при том, что его Она любила чуть ли не меньше, чем самого мужа.

И не сказать, что Она не пыталась исправить ситуацию. Еще как пыталась! Но периодическое чтение книг, переполненных шутками — пусть и не самыми лучшими, и просмотр шуточных роликов и стендапов** известных комиков вызывали у Него лишь зевоту и желание сжечь страницу толкового словаря, на которой напечатаны слово «юмор» и его значение.

В общем, литература, задающаяся единственной целью — рассмешить человека — Его совершенно не интересовала. Зато Он уважал творчество Стивена Кинга и, в частности, являлся поклонником «Темной башни». После первого прочтения этой серии Он, несказанно впечатлившись, решил во что бы то ни стало найти свой смысл жизни, свою цель. Свою Темную башню.

И все бы ничего, вот только поиски всегда завершались содержимым пустой кастрюли.

Что Он еще по-настоящему любил, так это сноуборды, зиму, горы и все, что с ними было связано — и, надо сказать, посвящал катаниям огромное количество времени. Мало кто на склонах мог сравниться с Ним: по технике, по скорости, да и даже по эффектности. Негласное звание Короля трассы всегда кружило где-то близко, но здравый смысл отказывался это звание принимать. Тем не менее, катания являлись весьма значимой частью Его жизни.

Ее же спорт привлекал примерно так же, как джин-тоник трезвенника.

— Опять на покатушки свои собрался, — вздыхая, любила говорить Она, когда муж начинал подкручивать разболтавшиеся болты на креплениях сноуборда перед очередной поездкой на горнолыжку***. — Вот переломаешь себе все кости, и куда я потом с тобой таким, скажи, пожалуйста?

— Не переживай так, со мной ничего не случится. Я удачливый. У меня есть кольцо счастья, — и Он с искренней наивностью показывал свой безымянный палец.

— Ох, а я и забыла. Это же именно оно тебе так сильно помогает и может буквально творить чудеса… У вора, который необдуманно решит обчистить твои кармашки, тут же отсохнут руки, а кирпич, летящий на голову, превратится в бумажный самолетик, — и Она упирала взгляд в точку над Его головой, Ее глаза расширялись, и на лице вдруг появлялось удивление. — А знаешь, я ошиблась! Оно и в самом деле помогает! Аура твоей удачи такая яркая! Только погляди!

— Правда? — и Он на полном серьезе смотрелся в зеркало. — Очень смешно, — и всякий раз это произносилось без тени улыбки.

— Кривда. Хоть бы сделал вид, что тебе и вправду смешно!

Но такие надежды всегда оказывались призрачнее Духа Старого Года.

Сборы заканчивались, а прощания обычно затягивались надолго, а после того, как Он, вернувшись, привычно целовал ее, Она привычно делала вид, что ужасно недовольна и злится на то, что он своевольно, бросив Ее (хотя Он каждый раз безуспешно звал Ее с собой), уехал неизвестно куда. В душе Она в такие моменты, однако, прыгала до небес, задевая макушкой космос.

Она всегда с нетерпением ждала Его возвращения.

Из подобных кривых, наспех прибитых, но устойчивых ступенек и строилась вся их жизнь.

Она любила выяснять отношения. Он любил успокаивать. В такой странной гармонии они и жили до Дня Больших Перемен.

Дня, когда ты понимаешь, что нужно, наконец, что-нибудь сделать со своей ужасной прической.

Они неслись по автостраде, лавируя между другими лениво ползущими автомобилями, точно опаздывая на какое-то безумно важное событие. Впрочем, кое для кого так оно на самом деле и было — и событием этим была встреча с Судьбой…

Дело в том, что единственным человеком, которому Она могла доверить свои бесценные волосы, была Эльза — давняя знакомая, работающая в салоне красоты. Салон этот еще совсем недавно являлся парикмахерской, но благодаря возрастающей популярности расширился и, соответственно, увеличил набор предоставляемых услуг. Эльза же постепенно стала совладелицей салона и одновременно одним из лучших мастеров. А несколько лет назад самой судьбе было угодно выдать ее замуж за человека с очень распространенным именем Евгений и настолько же непопулярной фамилией Судьба.

Грех было не воспользоваться замечательной судьбоносной возможностью и не взять фамилию мужа!

Так вот, встречу с Судьбой назначили на пятнадцать тридцать. В данный момент часы показывали пятнадцать двадцать пять, а если и существовала штука, которую Она ненавидела больше, чем угнетающая серьезность мужа, это была непереносимость опозданий, обычно сопровождающаяся обязательным «Лучше я сдохну, чем задержусь хоть на минуту!».

И как раз сегодня сама Смерть, которой порядком надоело изо дня в день слушать эту кем только можно избитую фразу, решила проверить: а так ли это?

— Вот если мы не успеем, виноват будешь только! Ты! — выполняя функцию стеклоомывателя с внутренней стороны лобового стекла, ворчала Она. — Я же говорила: нужно выезжать раньше! На пол! Долбаных! Часа! Раньше!

— Одна или две минуты погоды не сделают. Не нервничай, — невозмутимо ответил Он.

— А вот и сделают! Ты же знаешь, что для меня это важно! Важно! Почему, ну почему ты так любишь меня бесить, скажи, а? — в Ее голосе стали появляться истерические нотки.

— Не люблю. Тебя бы бесил любой человек на моем месте, и знаешь, почему? Потому что тебе нужен кто-то, на ком можно срывать свою злость.

— Ах, вот как? Да ты же… Тебе же плевать на это! — уже окончательно перестав задумываться над своими словами, заорала Она. — Тебя же во всем мире интересует только твоя гребаная доска! Ты и жить-то без нее не можешь! У тебя мысли-то все сейчас где-то там, за городом, в идиотских горах, да?! А я, значит, распинаюсь, ору и все без толку!

— Прекрати нести чушь. Ты же знаешь, что это не так.

Она посмотрела на него с такой неприкрытой обидой, что ему стало неуютно. Срыв входил в свою финальную фазу.

— Да пропади ты пропадом! И ты, и твой сноу...

Никогда еще в их практике проклятия не исполнялись так быстро — на незаконченном слове. Но, возможно, не до конца произнесенное проклятие и помогло проклинаемому не распрощаться с жизнью.

На крик жены Он не обратил должного внимания, а вот звук входящего СМС-сообщения с текстом «Ваш заказ готов» от ювелира, только что закончившего чистить кольцо, отвлек водителя от дороги на какие-то две-три секунды, за которые, как многие уверены, ничего никогда не случается.

Но не сегодня. Счастье в этот раз, увы, осталось где-то очень далеко.

Женщина, переходившая дорогу — причем, строго по пешеходному переходу — даже не успела запаниковать. Повернувшись, она просто стояла и смотрела, как прямо на нее несется автомобиль. В последний момент водитель резко вывернул руль, и машина, коснувшись боковым зеркалом не понимающей еще своего счастья прохожей, с визгом шоркающих по асфальту шин, сделала разворот и с душераздирающим звуком на полном ходу впечаталась в стену здания.

Самым что ни на есть чудом выжившая женщина, через некоторое время отойдя от шока, стала замечать вещи, которые до этого происшествия не замечала. Иногда ей удавалось увидеть кусочек будущего или прочесть мысли находящегося рядом человека. В общем, у нее появились способности к предвидению, которые то работали, то не работали, но в том, что они существуют, сомневаться не приходилось. Со временем, женщина стала использовать их с профессиональными целями, взяла себе Внушающий Псевдоним и даже распечатала добрую сотню визиток.

Несмотря на то, что им суждено было встретиться вновь, она никогда не вспоминала о первой встрече с человеком, который, сам того не подозревая, наделил ее Даром.

Последнее, что Он помнил до столкновения — вылетевшая навстречу стена, до отвращения глухой звук удара, реальность, разлетающаяся на тысячи мелких осколков.

И темнота.

Сколько времени это длилось? Секунду? Сутки? Или, может, между улетающим в никуда миром и его возвращением несколько раз успела погибнуть и снова воскреснуть сама Вселенная?

Он с трудом открыл глаза. Это место не очень-то смахивало на рай. Скорее, на больничную палату. И то ладно. Значит, все обошлось.

Тут его взгляд обратился к самому себе.

«А что это у нас такое?», — с сомнением подумал Он. И тут же, непонятно откуда в голове, в которой ничего подобного раньше появиться точно не могло, возник ясный и резонный ответ — сформировавшийся, по-видимому, на основе содержимого многочисленных просмотренных постов в молодежных пабликах****:

«А-а, это же всего лишь мои перебинтованные руки и ноги…».

И Он неожиданно для самого себя первый раз в жизни засмеялся. Чистым, заливистым смехом человека, который уже проделывал это много-много раз. Медсестра, прибежавшая на шум, вколола больному успокоительное, которое подействовало через несколько минут — подействовало, само собой, только на Его состояние. А вот шутки с этого момента стали литься из Него непрерывным потоком и, самое главное, множиться. Временами Он просто не мог остановиться. Может, Ему и хотелось вернуть прежнюю сдержанность, но — прививку от шутливости так до сих пор и не изобрели.

Что же супруга?

Ремни безопасности, может быть, не самая надежная вещь на свете. Даже в комплекте с подушкой. Но Ее, тем не менее, их слаженная командная работа спасла и свела повреждения к минимуму.

Она так и не смогла смириться с последствиями этой аварии. Она пришла в больницу только один раз: увидев, что стало с Ним, с ничего не выражающим лицом простояв в дверях, Она ушла — в то время, как Он находился в сознании и наблюдал за происходящим разломом. Она так часто представляла эту ситуацию, но не предполагала, что будет делать, если это произойдет на самом деле. Никто бы тогда и подумать не мог, что в тот день Она ушла навсегда. Почему она решила бросить мужа и прошлую жизнь? Возможно, потому что не ощущала в себе силы вынести это и чувствовала свою громадную ответственность за произошедшее. И, что самое главное, пребывала в полной уверенности, что Он Ее не простит. Положение возможно было исправить, но Она, тем не менее, ничего не могла с собой поделать.

А Он постепенно пошел на поправку. Чуда, конечно, не случилось — излечиться до конца с поставленным диагнозом оказалось невозможно. Заниматься спортом врачи Ему запретили строго-настрого — любое резкое движение могло стать последним движением Его ног. Естественно, сноуборд пришлось забросить, что делало и без того ставшую серой жизнь совсем ничтожной. Тем не менее, прилюдно Он этого никогда не показывал, оставляя о себе у знакомых впечатление человека, который ни о чем не беспокоится — временами, впрочем, таким он себя на самом деле ощущал. Он изо всех сил старался не показывать, что испытывает боли даже при обычной ходьбе — понять, что Он болен, было практически нереально.

Она же следила за его жизнью с расстояния, наблюдая изменения к лучшему, и радовалась этому от всей души. Но вернуться не могла. Не только потому, что хотела изменить прошлое — остаться с мужем в тот день — и не имела такой возможности, Она боялась, что после всего произошедшего Он даже не станет смотреть на Нее.

А Он, что еще забавнее, думал, что Она винит Его в той аварии и таким образом мстит Ему. Он предполагал, что Она не захочет находиться рядом с Ним. Они оба не предпринимали попыток хотя бы поговорить — со всей уверенностью и совершенно напрасно полагая, что так будет лучше.

Только по прошествии нескольких лет Василий осознал и огромную ошибку, и то, что осознание — это гость, приходящий, когда хозяева уже начинают мыть посуду. Теперь-то он мог по достоинству оценить шутку — правда, хохотать конкретно над ней почему-то не было никакого желания.

С Сергеем они давно дружили, но большую часть времени виделись как-раз-таки на склонах — и с женой Васи Сергей лично знаком никогда не был. После трагедии Василий убедил Сергея никому не рассказывать о случившемся и о том, что когда-то тот тоже был сноубордистом — упоминания об этом он считал абсолютно лишними. Даже советовал другу убеждать людей в обратном.

Постепенно Сергей занял место Василия на трассах — можно сказать, стал новым неофициальным Королем (хотя и от официального титула он бы не отказался).

Жизнь после аварии потихоньку становилось обыденной. Со временем, когда прогулки — в том числе, и горные — стали даваться легче, Вася начал предпринимать попытки снова встать на доску — при том, что давно перестал считать и, тем более, называть себя сноубордистом. Боль при этом он испытывал адскую, — порой чувствуя, что находится на грани, но, тем не менее, не прекращал издеваться над собственным телом — ведь увлечение было частью его жизни, а теперь и практически всей жизнью. Как-то Сергей узнал об этом, и у них состоялся тяжелый разговор, во время которого Сергей вроде бы убедил Василия не делать глупостей и оставить затею возвращения, как они говорили, в большой спорт.

Как показало время, подобные разговоры бесполезнее пульта с вытащенной батарейкой.

* — Автор приносит свои извинения за обилие местоимений в данной главе. Их действительно чересчур много

** — стиль юмористического шоу, где юморист с заранее подготовленным текстом выступает перед реальными зрителями

*** — здесь: горнолыжная база

**** — публичная страница