Глава 4. КОСТРЫ НЕ ЛЮБЯТ ТАЙНЫ

Истинная Ненависть привыкла приходить к нам в разных обличиях. К кому-то в виде не пожелавшего открыть двери водителя ускользающего прямо из-под носа автобуса, к кому-то в образе опрокинутой чашки горячего чая с сахаром. В случае Риты и Насти она приняла форму банковской резинки, которую подруги в течение получаса сообща растягивали до длины, совершенно не предусмотренной производителем, что в итоге привело к ее разрыву, не оставившему от изделия даже маленьких кусочков Резины Ненависти. Это натянутое объяснение, видимо, способно хоть как-то растолковать, каким образом совсем недавно поссорившиеся подруги сейчас могли сидеть рядышком, согревая застывшие ладошки у пламени костра, и о чем-то оживленно болтать: то ли обсуждая последние тенденции моды, то ли тщательным образом перемывая косточки своим ничего не подозревающим вторым половинкам.

Одна из этих половинок, более известная среди знакомых под именем Михаил, слонялась по очищенной площадке, разговаривая по телефону с любимой тетушкой, которая имела особенность звонить в самый неподходящий для этого момент и трепаться с племянником по всяким пустякам на протяжении, казалось, вечности.

А вот Василий — для поверхностно знающих его людей это выглядело весьма и весьма необычным — в отдалении и в полнейшем одиночестве сидел на пеньке, ковыряясь в смартфоне и периодически прикладываясь к своей знаменитой фляжке; от него веяло грустью, как от потрепанной мягкой игрушки с оторванным глазом-пуговицей. Рассеянно водя пальцем по экрану, Вася заставлял треки сменять друг друга через каждые двадцать-тридцать секунд; примечательно, что они напоминали участников чемпионата мира по страданиям — каждый следующий был на порядок грустнее предыдущего.

Наконец, у них обозначился победитель: чехарда прекратилась, когда из динамика зазвучал знакомый любителям русского рока голос:

Мне жаль, что тебя не застал летний ливень

в июльскую ночь, на Балтийском заливе...

Не видела ты волшебства этих линий.

Волна, до которой приятно коснуться руками,

песок, на котором рассыпаны камни.

Пейзаж, не меняющийся здесь веками.

Мне жаль, что мы снова не сядем на поезд,

который пройдет часовой этот пояс,

По стрелке, которую тянет на полюс.

Что не отразит в том купе вечеринку, окно,

где все время меняют картинку,

И мы не проснемся на утро в обнимку… *

— Ого! — вдруг раздался за спиной хриплый голос Михаила (простуда уже повернула его на путь начинающего шансонье), заставив Васю вздрогнуть от неожиданности. Василий так погрузился в раздумья, что даже не заметил, как Миша закончил болтать по телефону и подошел к нему. — Знаешь, я почему-то думал, что ты предпочитаешь слушать что-то более… задорное, что ли.

— И что я вообще человек не унывающий, веселый и вечно радостный? — грустно усмехнувшись, предположил Вася. — Нет. Таких людей не бывает. Бывают притворщики.

— Бывают, — согласился Михаил. — Но какой смысл притворяться? Мне кажется, нужно быть честным к окружающим и в первую очередь к себе.

— К себе-то я как раз абсолютно честен. А смысл… Смысл есть. Пожалуй, это одна из немногих вещей, которые есть всегда. Вот только нет смысла рассказывать об этом смысле, — глубокомысленно заявил Вася, вновь сделал глоток и, немного подумав, предложил выпить Михаилу. Тот с некоторым сомнением взял фляжку, шумно выдохнул — подобно актерам, в кадре изображающим бывалых пьянчуг, отхлебнул и с недоумением посмотрел на Василия.

— Это же сок! — воскликнул он. — Серьезно? Ты все это время пил самый обычный сок?

— А что еще я должен был пить? — вопросом на вопрос ответил Вася. — Заметь, меня никто об этом не спрашивал. Когда все на первый взгляд кажется очевидным, мы додумываем и делаем гениальные и весьма, на наш взгляд, правдоподобные выводы. О, мы просто обожаем додумывать.

— Ловко, — цокнув языком, признал Михаил, — Остальные тоже не знали… об этом?

Василий отрицательно покачал головой.

Идея с фляжкой пришла к нему в голову совершенно случайно, и он даже какое-то время гордился ей, пока не осознал, что ничего уникального уже, к сожалению, не создать — практически все придумано до нас. Произошло это, когда под звуковой фон песен на тот момент недавно вышедшего альбома «Где ты?» группы Моральный кодекс, Василий дочитывал «Убить пересмешника» Харпер Ли: дойдя до определенного места книги, он к своему удивлению обнаружил, что, оказывается, идея-то его совсем не нова, с разочарованием захлопнул книжку и в самых подходящих выражениях отругал всевозможные способы самовыражения ненамеренного плагиата. Впрочем, раскрывать свой секрет он не торопился — зачем портить веселье?

Уловив разочарование во взгляде Миши, Вася терпеливо пояснил:

— Осуждаешь? Зря. Ну вот, смотри: песня, — он указал на смартфон, — написана на стихи Васильева, который, думаю, не собирается объяснять каждому встречному или даже своим близким, что это не так. Но кому на самом деле принадлежит авторство текста, наверняка ты не знаешь — вдруг это, к примеру, Иосиф Бродский? А вот если тебе когда-нибудь посчастливится задать Васильеву прямой вопрос, ты, разумеется, услышишь правду. Убедил?

Михаил только развел руками, словно говоря: убедил, да не совсем.

— Но вообще-то, насчет Бродского — это только слухи. Кто его знает, как все было на самом деле? — непонятно, к кому конкретно обращаясь, сказал Вася. — К слову, — он будто только сейчас вспомнил об одной ранее сделанной Мишей неточности, — если бы тетя Марина прознала, что ее сок назвали обычным — она бы это не пережила. Очень ранимая женщина.

— Родная тетка?

— Нет, соседка по лестничной клетке. Она во мне души не чает. Иногда и поесть приносит, — он увидел стремительно изменившееся выражение лица Михаила и поспешно объяснил, — Ты не подумай, я не нищенствую. У нее своих-то детей нет, а я по возрасту как раз ей в сыновья гожусь. Отказываться как-то неудобно, да и обидится она.

Они немного помолчали.

— Так ты, значит, не женат? — спросил Михаил. — То кольцо...

— Разбежались мы. Не сошлись в характерах, знаешь ли. Я слишком простой, она чересчур сложная, — увидев со знанием дела кивающего Мишу, Вася усмехнулся. — Бред, конечно. Очень и очень глупое объяснение. Простые и сложные люди легко, до ужаса легко могут ужиться вместе. Дело не в том, какие они, какие у них характеры или привычки. Поступки — вот, что все портит. Они… ну, как молоточки внутри рояля — нужно быть чертовски хорошим музыкантом, чтобы мелодии, которую ты пытаешься подарить миру, не вызывали желание вздернуться на ближайшем гвозде.

А есть и молоточки побольше — и бьют они далеко не по струнам. И часто бывает, что счастье — этот чудный хрупкий хрустальный шарик, — кто-нибудь из двоих нашедших друг друга среди огромного количества людей, совершенно не задумываясь о последствиях, — понимаешь, да? — разбивает одним точным ударом удачно подвернувшейся под руку кувалды. А потом, глядя на осколки, искренне не понимает, как же так вышло, при этом обязательно приговаривая что-нибудь вроде "Но я же хотел как лучше...".

— Даже так?

— Даже так. Хрусталь нужно беречь. Как бы там ни было. Надеюсь, вы с Ритой никогда не наткнетесь на такую кувалду.

— Спасибо. Раз уж такой разговор зашел… — Михаил зачерпнул горсть снега в руку и, задумчиво уставился на то, как он просыпается сквозь пальцы. — Мне давно хотелось с кем-нибудь этим поделиться. Имя Рита ненастоящее. По паспорту она Рената.

— Да ты что? — удивился Василий. — И чем оно ее не устраивает?

"Гадалка-то не так проста, как кажется", — задумался он. — "Откуда она про настоящее имя-то узнала? Неужели Рита… то есть, блин, Рената проболталась? А-а, наверняка в паспорте подглядела, у стойки регистрации же постоянно крутилась! Подготовилась. Хитрая женщина", — с некоторым восхищением подумал Вася.

— Не нравится оно ей, вот и все. Звучит, видите ли, плохо. Поэтому в свое время и выдумала «Риту». Вроде и на «Ренату» похоже, а вроде и другое совсем. Более звучное, что ли. Только ты не говори ей, что я тебе рассказал, хорошо? Лишний скандал, он, знаешь…

— Договорились, — с полуслова понял его Вася. — Рерита ни о чем не узнает.

Михаил довольно ухмыльнулся.

И почему только люди около костра становятся более откровенными, чем обычно? Способностью чесать языком о своих переживаниях вдруг обзаводятся даже самые скрытные и молчаливые люди, и самые непостижимые тайны мира имеют большую вероятность раскрыться именно в такой обстановке. Непонятно чем достигается подобный эффект, но, тем не менее, он есть.

Правда, на некоторых близость костра действует иначе — они немного сходят с ума.

От взрыва безумного хохота с елки, около которой сидели девушки, рухнул снежный пласт. Ну, если по совести, рухнул он после того, как Рита от переизбытка эмоций стукнула по стволу дерева кулаком, но со стороны все выглядело совершенно иначе. Миша с Васей, раскрыв рты, медленно повернули головы к источнику шума.

— Интересно, о чем они там таком говорят, что даже шапки с деревьев слетают? — после небольшой паузы спросил Василий. — Давай-ка узнаем.

И он, поднявшись на ноги, жестом позвав за собой Михаила. Тот, хоть и чуть сомневаясь, молча одобрил идею — в подобных случаях Любопытству, как правило, хватает и пары секунд, чтобы отправить Приличие в глубокий нокаут. Ребята чуть ли не на цыпочках, практически не скрипя ботинками, подкрались к болтающим и смеющимся подругам. Но предосторожности были излишними: даже если бы парни не пытались корчить из себя сверхсекретных разведчиков, они имели все шансы так и остаться незамеченными.

Настало время Полной Сосредоточенности: на планете появилось четыре самых чутких предмета — уши Миши и Васи. Разговор, так развеселивший девушек, оказался возведенным на общеизвестном фундаменте под названием "Как я тебя понимаю":

— Кошачий лоток его чистить не заставишь, — жаловалась Настя. — Он скорее кота на улицу выгонит, чем это сделает.

— У вас хоть кот есть. А мой и заводить живность не хочет. Вредный такой, иногда пристрелить его хочется! В шутку, конечно, — непонятно зачем уточнила Рита, тут же, впрочем, смутившись.

— Зато он без предубеждений. Мне, например, как домой приезжаем, лыжи приходится сразу в шкаф прятать — и чем дальше, тем лучше. Иначе, боюсь, в одно прекрасное утро проснусь, а вместо лыж — обломки! Только представь!

— А я диски с музыкой не оставляю на видном месте. Миша «попсу» не переваривает. Говорит, что если где ей и есть место, то только на свалке. И еще обязательно добавляет свое дурацкое «Rock'n'roll forever!». К чему это вообще?!

— Вот-вот. Со многим приходится мириться, что ж поделать. Что же касается зубов… Ну, не буду же я его заставлять, верно?

— Так значит, ты не шутила? Он на самом деле зубы на ночь не чистит?! — вскрикнула Рита.

Настя с улыбкой пожала плечами.

— Да как вы с ним живете-то вообще? Ужас какой-то...

— А и вправду — как? Ложиться спать с нечищенными зубами! Что вообще может быть хуже этого? — с деланным ужасом спросил, выйдя из-за дерева, демаскируясь, Василий. От неожиданности подруги одновременно ойкнули. Михаил вышел следом.

— Вы что, подслушивали?! — отойдя от секундного шока, громко возмутилась Маргарита. — Вы… Вы… Вы давно тут стоите? — после череды запинок сформулировала она вопрос.

— Ты не представляешь, насколько давно, — протянул Вася. — И что, по-твоему, хуже: то, что мы подло подслушивали или то, о чем вы тут говорили? Вот Сереге это явно не понравится… А знаете, почему? Потому что Мише уже не понравилось.

Рита-Рената покраснела так, что даже на ее и так зарумянившемся от мороза лице это стало заметно. Анастасия не придумала ничего лучше, чем с наигранно-отсутствующим выражением предложить:

— Только Сергею не говорите, хорошо?

— О чем не говорите? — спросил Сергей, неожиданно обнаружившийся за спинами ребят. Его костюм покрывали пластины налипшего снега: условия все-таки не позволили ему спуститься, ни разу не упав. Девушки снова ойкнули. Вечер продолжал быть щедрым на внезапные появления абсолютно невовремя.

— Предлагаю ни при каких условиях не обсуждать медведя, — прокомментировал Вася. — Иначе следующим на этой поляне появится именно он. У нас тут, кажется, вольное переложение бессмертного произведения Драгунского "Тайное становится явным", — пояснил он Сергею. Затем, ехидно усмехнувшись, посмотрел на Риту и с криком «Rock'n'roll forever!» показал компании "козу". Маргарита, хоть и казалось, что дальше уже некуда, снова чуточку покраснела. Сергей непонимающе развел руками.

— Да ты не вникай, ничего интересного все равно не пропустил, — объяснил Василий.

— Я даже знаю, почему. Потому что интересное было совсем в другом месте, — загадочно произнес Сергей, ничуть не расстроившись из-за отсутствия объяснений. — Я кое-что нашел. Думаю, вам будет любопытно взглянуть. Сходим, и, думаю, можно возвращаться на базу. Но сначала — ужин.

Возражений в отличие от доброжелательного и усердного чавканья не последовало.

Несколькими тайнами сегодня стало меньше.

* — фрагмент текста песни «Письмо» группы Сплин