Глава 17.1

За день до поездки в Мину Макаров прислал всем СМС с информацией, где, когда, куда и в каком виде мы едем. План был прост. На поезде мы должны были доехать до столицы Мины, утопленной в глуби района, выросшей почти у моря, причем на подъезде к ней придеться пересесть в экипаж. Потом нас причешут и оденут и привезут во дворец к её Величеству Аннарине на аудиенцию. Легко, не правда ли? А после всего этого великолепия я бы хотела заехать в свое хранилище, потому что Таша уже целую кучу времени уговаривала меня показать ей эту пещеру сокровищ.

На следующий день я встала в пять утра, быстро оделась, умылась, взяла сумку и спустилась. Все уже сидели за столом и доедали завтрак.

— Это у тебя одежда специально для поездок, да? — чуть осипшим голосом спросил Кит, намазывая белый хлеб вареньем, и, судя по тому, с каким выражением лица на него смотрела Анна Иоановна, это был не первый его бутерброд, а смотря на него самого, не последний.

В ответ я пожала плечами? Одежда как одежда.

— Будешь опять есть хлопья, Алиса? — нервно улыбнулась Анна Иоановна, не отрывая беспокойного взгляда от Никиты.

— Яичницу, пожалуйста, — промямлила я, усиленно потирая глаза, а потом обратилась к Киту и зачем-то начала оправдываться. — Просто хлопья почему-то первое, что попадается мне на глаза утром. Чистая случайность.

— Это называется лень, — вставил Киррил.

— Точно, — согласилась я и прищелкнула пальцами. Зачем отрицать очевидное.

— Как спалось? — внезапно спросила Анна, ни к кому конкретно не обращаясь. Все ответили, что очень хорошо, но по их голосу было заметно, что их всё ещё удивляли неожиданные вежливости этой дамочки.

— В Мине будет спаться еще лучше, — грустно сказала Таша, пытаясь отнять у Кита новый бутерброд. — Ну, отдай! Хватить есть!

— Отстань от меня, съешь лучше сама что-нибудь, — защищался он, и эта сцена отнятия куска хлеба продолжала всё то время, пока я ела свою яичницу. Приятное дополнение к завтраку: борьба за еду, что может быть лучше?

Я только закончила завтрак, как нас забрал только прибывший Макаров. У него была новая, большая машина, в которую мы все могли поместиться, и это заставляло его светиться от гордости. Итак, после пары минут тягостного выбора пути, Макаров кивнул и вырулил на дорогу в город.

В Крёне царствовала осень, но и она должна была когда-нибудь закончиться. На перроне нас провожал первый снег новой зимы, который я посчитала хорошим знаком. В конце концов благодаря мастерству Макарова мы приехали немного раньше запланированного и могли спокойно поговорить с ним и обсудить наши дальнейшие действия. Босс нас заверил, что ничего страшного нет, и нам надо только доехать до нужной станции и выйти, всё. Дальше нас встретят.

Поболтав ещё о том о сем, как жизнь молодая, мы наконец сели в поезд, как только стали пускать внутрь. Из окошка Таша усиленно махала Боссу, а он, когда поезд тронулся, пошел вслед за ним, как это обычно делают. Однако не прошло и минуты, как мы опять потеряли его за поворотом.

Наш поезд был немного заколдован, поэтому считался одним из самых быстрых на острове. Если ты на обычном доберешься за 30 часов до места назначения, то на этом 20 часов, — и ты там, где тебе нужно. Магия в прямом смысле этого слова. Посему получалось, что мы прибудем в четыре двенадцать следующего дня, если верить расписанию. Мне вообще нравилось ночевать в поездах, но тут же и днем себя надо было занимать… Это уже сложнее.

Тут проснулся Никита:

— Слушай, Рома. А скажи что-нибудь такое, как ты можешь и любишь! Какое-нибудь туманное предсказание… Которое все равно никто не поймет.

— Да-да, — закивала Таша, аккуратно доставая блокнот и ручку.

Молчание.

— Ну хотя бы кивни или… — сказала я, но Рома прервал меня.

— Куро, Медхаттер, не ругайте сильно Широ и дайте ей слово. Рит, просто соглашайтесь со всем и помалкивайте, от вас и так много шуму. Вальрия, аккуратней на дороге, если вы сломаете свою маленькую ножку, вы причините нам много проблем и несомненно расстроите. А вы, Широ, — он посмотрел на меня своими грустными глазами. Я приросла к креслу, — не сдерживайтесь.

— Не в моих правилах, — усмехнулась я и тут же воспользовалась тем, что Рома смотрел в мою сторону. — А что следует делать тебе? — Таша замерла с ручкой в руках.

— Мне? — рассеянно повторил он. — Следить, — растягивая слово, ответил Сова и отвернулся, давая понять, что продолжения разговора не будет. Но потом он снова заговорил. — Никита, у вас, кажется, билет для другого купе? Уступите его мне, я лягу спать пораньше и не буду вам мешать своим присутствием.

— Да ты и не мешаешь нам, — удивился тот. — Но я уступлю, если хочешь. Нижняя койка, — больше Рома не подавал признаков жизни, а в семь часов вышел и больше не появлялся.

До семи мы развлекались картами и разговорами. Я иногда почитывала книгу, но Никита очень сильно мешал мне, поэтому я периодически била его книгой по голове и собачилась с ним минут десять. Киррила это веселило, и он сам нас сталкивал, зная, что мы шутим. Правда потом и ему прилетело, хотя он и отнекивался как мог, но правда восторжествовала. Так за эти одиннадцать часов мы пересекли границу с Миной, поэтому нам посчастливилось увидеть переход поздней осени в позднюю весну. Выглядело это странно и непривычно, словно кто-то посадил деревья с оранжевыми листьями и деревья с чисто зелеными, а потом ещё посыпал разноцветных листьев на землю. Где-то вдалеке начиналась гроза, столь нередкая для границ, но мы быстро пролетели её и место перехода одного времени года в другое в целом. Вообще людям нравится видеть границы, поэтому они для путешествий обычно выбирают такие месяцы, чтобы времена года в разных районах не совпадали, что не не так трудно, но всегда эффектно.

В момент своих размышлений я случайно вспомнила, что не заметила границу с Миной в нашей февральской поездке в дом Роберта, а между прочим там встретились зима и лето, что круче осени и весны. Как такое вообще можно было проспать?

— Когда я приехала в Лаго, я умудрилась попасть в такой период, что нельзя разобрать, где весна, а где осень, поэтому я не прочувствовала этот момент с границей тоже, — пожаловалась Таша.

— Погоди, — прервал её Киррил после недолгого молчания, — ты что в июне приехала? В июне прошлого года?

Я задумалась: весна и осень в Мине и Лаго пересекаются и правда только в июне.

— Да, — ответила Таша, протянув единственный слог.

— И ты так давно была в доме? Полгода? Я думал мы все примерно в одно и тоже время приехали. Странно узнавать об этом после восьми месяцев знакомства.

— Не знаю, я приехала в декабре. Этот чудак там был уже до меня, — Анна кивнула на Кита.

— Я не чудак, и я тоже приехал в декабре, только раньше тебя на полмесяца, — он непокорно встряхнул головой, но тут его взгляд остановился на Таше. Она чуть ли не плакала, настолько грустное у нее было выражение лица. Я быстро посмотрела на Кира, но и тот ничего не понимал. Даже Анна немного опешила. Никита же среагировал быстро и обнял свою любимую, и она благодарно прижалась к нему.

— Мне было так одиноко, — послышалось сдавленное объяснение.

— Ребят, давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Кит и переменил тему.

Больше неприятных разговоров не было. На следующий день будильник разбудил меня ровно в три тридцать, потом раздался с интервалом в секунду второй, а затем проснулся третий. Киррил, как всегда, легким и грациозным движением соскочил со своей полки и казался уже довольно бодрым, в отличии от нас с Ташей: я ещё пару минут полежала, но потом и мне пришлось слезть, а госпожа повелительница воды не пожелала проснуться и под два будильника. Точнее, она проснулась, но перевернулась на другой бок и опять заснула. Я не могла стерпеть такой наглости и разбудила её окончательно, невежливо пихнув в бок. Кир улыбнулся и игриво ущипнул меня, на что я только закатила глаза и расмеялась.

В четыре мы уже собрались, достали сумки, убрали койки и снова сели в одном купе, только Таша ещё копошилась: она хотела поменять обувь, и рылась в своем чемодане. Наконец она достала туфли на каблуке и самым довольным взглядом окинула беспорядок, который она оставила после своих поисков, но я тут же положила на её суперкрасивую обувь свою руку. Таша удивленно посмотрела на меня.

— Берегите ноги, дамочка, — напомнила ей я, и Таше пришлось вернуться к своим скромным босоножкам.

За окном проносились редкие деревни где-то вдалеке, и сквозь приоткрытое окно купе чувствовался запах дыма. Но сейчас, когда мы приближались к тезке района столице Мине, поселения стали встречаться чаще, потому что в этом непростом мире позабытых технологий если ты живешь близко к городам, тебе жить легче, а ради этого преимущества можно и потерпеть «железных птиц», то есть поезда.

Скоро поезд замедлил ход.

— Похоже, приедем по расписанию, — заметил Кит, смотря на часы. Дома на улице мелькали сплошным потоком, и, наконец, вагон остановился у большого каменного здания — вокзала. — Да, так и есть, опоздал на одну минуту.

— А по моим часам ровно, — хитро сказала я.

— А у тебя часы неправильно идут.

На улице мне спорить расхотелось. Да и вообще настроение куда-то пропало. Таша отыскала одинокую лавочку и села туда, пригласив сесть и нас. Мы были уже в Мине, но на самой окраине, поэтому я правильно предположила, что трястись в повозке мы будем часа три-четыре. Нас окружали деревянные избы, из труб которых валил дым. Вкусно пахло хлебом, травой и квасом, хотя я думала, что будет невыносимо пахнуть животными, но был ещё не вечер. Мимо нас проходили редкие жители в народных костюмах с яркими узорами. Вот идет тучная мамаша с сыном лет семи или шести, который с большим удивлением показывает на нас, вытягивая руку вперед, и она бьет его по ней, грозя пальцем. Я отчего-то начинаю улыбаться, и он мне тоже улыбнулся. Я заметила, что в его улыбке не хватает одного переднего зуба, вполне возможно, что молочного, а потом его мать замечает улыбку парнишки и как даст ему по голове, остановится и начнет кричать. А он всё улыбается и улыбается, да и она кричит чисто для галочки, а затем снова встает рядом с ним, и они вместе идут, куда шли.

Между тем, напоминаю, был только пятый час утра. А тут уже люди деловито шли на работу или просто по делам, причем вполне бодро. Свежий воздух, тихий гомон, холодное, но яркое солнце… Мое настроение опять росло, и я наслаждалась спокойствием, текущим внутри меня снизу вверх.

— Простите, — вдруг отвлек меня отлично одетый господин средних лет. Позади него ждал экипаж, — господин Сова, господа, дамы, — он аккуратно и медленно поклонился, — я от её Величества, мое имя Кларков. Проследуйте за мной, прошу.

Несколько человек взяли наш багаж, но я не успела увидеть, куда дели наши вещи. Господин Кларков проводил нас до экипажа, открыл дверь и сначала залезли мы, дамы, а потом и мальчишки. Как только все оказались внутри, Кларков вновь обратился к нам.

— Поездка будет недолгой, господа. Наслаждайтесь.

Когда он ушел, на лице у каждого было написано, что наслаждаться мы вряд ли будем, потому что поездка вряд ли будет короткой. Какие проницательные.

Мы ощутили легкий толчок и движение. Пейзаж за окном начал меняться, и я откинулась на спинку. Внутри экипаж хорошо выглядел: кожаные спинки, красивая резьба на окнах — словно с картинок сказки сошел.

Таша тут же задремала на плече у Никиты, а Никита, в свою очередь, положил голову на плечо Киррила. Да, поездка и вправду обещала быть долгой.

Мина была очень большой. Из-за того, что люди пристраивали к столице столиц свои дома, стараясь найти лучшую жизнь, они всё больше отдалялись от них: и от столицы, и от лучшей жизни, создавая вокруг себя всю ту же деревню. Насколько я помню, ту станцию железной дороги, на какую мы прибыли, строили на пустыре, а сейчас Мина тянется и далеко за ней. Кто-то пытался бороться с этим давным-давно, уничтожая жилища и высылая людей, но все возвращались обратно. Так рос город-деревня с востока, а с запада, вдоль побережья, продолжалось культурное и продуманное строительство каменных домов для богатых и многокомнатных домиков для бедных, кафе и ресторанов, трактиров и прачечных. Не удивлюсь, если через пару десятков лет все приморские города района станут одним целым, а нездоровый восточный отросток Мины отсекут и сделают из него отдельную деревню в попытке отгородиться от заразы.

Через несколько часов неровная дорога из песка и камней и обросла брусчаткой. Вид за окном поменялся под стать дороге, и начали показываться первые каменные дома, богато украшенные лепниной и растениями, что ползали по земле и заборам, пряча свои бутоны в ожидании более весенней погоды. Затем всего становилось всё больше, и больше, и больше, и наконец деревня исчезла и показался настоящий город, который действительно можно назвать столицей. Была половина седьмого утра, люди уже более целеустремленно куда-то спешили, но и своим видом, и своей торопливостью они отличались от тех людей, что я видела до этого у станции: истинные столичные жители были более хмурыми и суровыми, действительно влившимися в ритм жизни большого, хоть и старинного города.

Вообще развитие в Мине и других старинных районах очень незаметно остановилось. Приезжая сюда словно попадаешь в далекое прошлое, но мне не совсем было понятно, что это за причуда такая? Ради сохранения истории? Тогда почему сразу в четырех районах? Одного мало? Местным жителям, конечно, на такие вопросы было плевать. Старинные столицы взяли от современности все необходимое, но многие достижения науки и такие предметы, как камеры, мобильные телефоны и прочая техника и не-техника, здесь не применяются и в целом бесполезны. Интернета тут нет. Но есть электричество, свет, водопровод. Так что жить можно, но зачем? Зачем? Столько разговоров было на эту тему, возгласы «за» и «против», но пока ничто не может повлиять на старинность районов, застывших во времени.

Тут в окне мелькнуло что-то знакомое. Я присмотрелась к светлой улице: там был кованый красивый белый забор, много деревьев и кусок дворца. Значит, мы проехали мимо резиденции императрицы.

— Куда мы едем? — заволновалась Таша, заглядывая поочередно то в одно, то в другое окна.

— Может в отель? Это вполне логично, ведь ещё рано, — ответил Кит, и тут меня осенило.

— Святые надежды, молись, подруга, чтобы мы ехали туда, куда я думаю, — прошептала я с замирающим сердцем.

— А куда ты думаешь? — неловко повторила Таша.

— Я там никогда не была, но каждый в этом городе когда-то мечтал побывать там и вкусить запах свободы и развязности вместе с головокружением от передозировки деньгами и славой. Рай для богачей и лицемеров, шарлатанов и гениев, политиков и воров, наркобаронов и поэтесс, ученых и работорговцев. Место, где ты можешь жить как в сказке про принцев и принцесс. Место, где ты можешь завести себе своего слугу как в древние времена. Место, где один холл чуть ли не километр. Место, где ты мог курить траву у всех на виду, где пьешь, пока не упадешь. Место, куда ты мечтаешь попасть хотя бы прислугой, потому что им платят в месяц больше, чем нам сейчас. О, я уже слышу его музыку, которая на третий день начинает съедать тебе мозг ложкой для десертов, закусывая твоими нервами. Место, где свет слепит днем и ослепляет ночью. Место, где кусок от фасада стоит как золотые бабушкины часы, — тут за окном показалось то, о чем я так долго говорила, и я добавила, прочитав его название, каким-то странным писклявым голосом. — Отель «Император». Уф, как же мне здесь нравится!

Через несколько секунд мы остановились, и я, не дожидаясь команды, выскочила из экипажа, чтобы поскорее увидеть своего красавца. Это было огромное здание из камня, кирпича и из чего там ещё делают их, с белыми стенами, за белизной которых неустанно следили, украшенными позолоченной лепниной со всех сторон и вообще везде, изображающей каких-то ангелов, животных, дев из разных мифов и просто узоров, образуя органичную картину с множеством фонарей на территории и на самом здании, с музыкой, спокойной и мелодичной, и великолепным входом, около которого стояли швейцары и ждали редких гостей.

Это был он, остров развязности, чьи стены прятали грязь богатства десятилетиями…

— Не вижу здесь ничего особенного, — сказала Анна, разглядывая моего гигантика. Это вытащило меня из ступора и заставило вместе со всеми идти к дверям.

— Ты просто не была здесь тогда, когда была я. Тогда это был действительно рай, где собиралась вся элита города, да и сам город считался одним из самых современных и красивых во всем мире. Своей идеей оставить его старинным, я боюсь, они угробили Мину.

— А когда ты здесь была в последний раз? — я приготовилась ответить, но нас поторопил Кир, идущий впереди, а когда я вошла внутрь, мне было уже на всё наплевать.

Внутри «Император» был точно такой, каким я его себе и представляла все эти годы: высокий белоснежный потолок, зеркальный паркет без единой царапины, опрятные и хорошо одетые молодые люди, стоящие около и за длинной стойкой из красного дерева с тонкой резьбой и просто ждущие в стороне момента помочь гостям, великолепные кожаные диваны и подставки для ног, люстра в мой рост и в такую цену, что мне нужно было бы продать все свои органы, чтобы купить её, зато хрусталь так эффектно горел на свету, словно жёлтые огонёчки, горящие прямо в камнях.

— Святое чертово колесо! — ахнул Никита, но тут на него посмотрел наш сопровождающий, — Кларков, кажется, — и тот сразу же взял себя в руки и сделал серьезное выражение лица.

— Дурачье! — прошипела Таша, хватая его за руку и ведя вперед с хмурым лицом.

— Номера для … — Кларков заговорил, но тут же сделал паузу, так как молодой брюнет на ресепшене тут же закопошился и через секунду протянул ему шесть ключей. — Благодарю. Имя? — тот назвал свое имя. — Я запомню.

— Спасибо, господин.

На лифте мы поднялись на седьмой этаж. Наши комнаты располагались в бесконечном холле слева. Я молча вдыхала эту атмосферу…

— Господа, — сказал наш сопровождающий, доставая что-то из пиджака, — ваши билеты на завтрашнее число, вечерний поезд. Ваши ключи и ваши апартаменты. Через два часа, когда вы отдохнете, я зайду за вами, и мы поедем к её Величеству. Прошу вас одеться подобающе, надеюсь, вас предупредили об этом. А сейчас я прошу простить меня, приятного отдыха, — он поклонился и ушел.

— Императорские номера, — довольно пробормотал Кит, взяв в руки свой ключ. — Я уже начинаю любить эту работу.

— А ты в курсе, что тут в стоимость номера входят завтрак, полдник, обед, ужин и чай, причем ты можешь выбрать из десятков блюд то, что ты хочешь, и столько, сколько ты хочешь? Кстати, думаю завтрак ещё не кончился, пойдем проверим, так ли это? — быстро проговорила я, и все, конечно же, с удовольствием согласились. Между тем Рома отдал мне ключ с номером 774. — Эй, стойте, где наши вещи?

— Уже в номерах, — спокойно ответил Рома, уходя в сторону своей комнаты. Я пожала плечами и в предвкушении открыла дверь к себе. Надо же было перед завтраком поглядеть на то, где мне предстояло спать.

Бросив в номере ключи на стол, сама я упала в пышное кресло. Две огромные комнаты и ванная; кровать, на которой могут спать пять человек; паркет, начищенный до блеска, и настолько гладкий, что можно кататься по нему как на коньках, имея только носки; чуть ли не оригиналы картин на стенах в великолепных рамах, которые можно расценивать как отдельные произведения искусства; обои, которые можно разглядывать весь свой отпуск; стулья и столы из красного дерева и обитые дорогой тканью, кресла и диваны. Ванная же ждала новых посетителей, блестя дорогим зеркалом в позолоченной раме, идеально чистая, обставленная маслами, пенами и всякими другими удовольствиями, включая мягкие и приятные полотенца… Я чувствовала себя просто прекрасно, предвкушая томный вечер в этих апартаментах с бокалом вина в руке и шикарным платьем на своем теле, благоухающем после не менее прекрасных минут в ванне, наполненной розовой водой… Я не упущу такой возможности ни за что.

В мою дверь робко постучали как в раз тогда, когда я в сотый раз прокручивала в голове свой идеальный вечер. Это была несчастная Наташа.

— Алиса, ты не могла бы не идти есть? — тихо сказала она.

— Что с тобой? Проходи, — я знала, что пришла она не с миром, но разве можно отказать такой мордашке?

— Спасибо. Я не хочу завтракать, потому что… я очень переживаю из-за встречи с её Величеством и из-за того… — она замолчала и отвела взгляд.

— Ты снова в Мине, — договорила я за неё, и та слабо кивнула.

— На этаже больше никого, я проверила. Это этаж для самых важных гостей, и мы здесь одни. Когда ребята уйдут, мне было бы страшно остаться здесь одной даже на полчаса, — она одну минутку помолчала, словно ожидая вопросов, а потом продолжила. — К Никите с этой просьбой идти я не могу, потому что он начнет суетиться вокруг меня и, может, даже уговорит спуститься вниз, а я не хочу. К тому же в его присутствии всегда становиться легче, а я не хочу и этого, — и глухо добавила, словно говорила самой себе. — Я заслужила эти чувства. Я и так стала слишком беззаботной в последнее время. Ну так что, ты посидишь со мной?

Она выглядела, несмотря на свой безукоризненный вид, как мокрый отбившийся от стаи воробей на ветке, который и сам понимает, как жалко выглядит. Её платье поблекло, как и румянец, красовавшийся на щеках утром. Таша словно сжалась и выцвела, перестала быть настоящей, живой, потому что Мина высосала из неё все соки и все надежды, которые ей были так нужны. Внутри нее всё это время велась борьба с самой собой, борьба, которую легко вести на расстоянии. В этом столкновении Таше помогал Кит, еще одна израненная душа, но действовал он иногда слишком активно и… навязчиво. Помню его слова о том, что девушке нужно вернуться в Янки и посмотреть прошлому в глаза, победить свои страхи. Это ужаснуло ее.

И вот Таша в Мине.

— Конечно, я попрошу принести нам завтрак сюда. Садись на кровать или куда ты хочешь.

— Спасибо.

Я подошла к одному из столов, на котором стоял телефон и лежало несколько папок. Открыв одну из них, я убедилась, что действительно могла себе позволить такое удовольствие, как заказ блюд в апартаменты, причем совершенно бесплатно. Я спросила Ташу, не хочет ли она чего-нибудь, и услышала, что детка предпочитает бокал красного вина лимонаду, и я поддержала ее в этом решении. Еще себе я заказала пирог с мясом лобстера, потому что я точно знала, что это я вряд попробую где-то ещё и что это дорого.

— Радуйся, пьяница, тебе несут целую бутылку вина, — сделав заказ, я довольно посмотрела на Ташу, но та всё так же ровно сидела на кровати как оловянный солдатик. — Однажды тебе придется дать бой, съездить в Янки и всё узнать, ну, или поискать в интернете — неважно как. Ты не можешь вечно сидеть с бутылкой вина в руке и с суицидальными мыслями.

— Ты не понимаешь…

— Нет, я все понимаю, только ты считаешь, что жизнь длинная, и всё можно сделать как-нибудь потом, но это не так. По крайней мере для меня, потому что две трети своей жизни я практически несамостоятельный ребенок, и за одну треть мне приходится как-то успевать жить продуктивно, а девять лет только кажутся офигительно большим сроком. На самом деле это такая мелочь, что ты не только не успеваешь решить свои проблемы, — ты не успеваешь нажить их.

Зашел Киррил, которому я объяснила, что у нас с Ташей девичник. При нем же нам привезли пирог и бутылку красного. Киррил ядовито посмотрел на меня, вполне верно намекая на ошибочность моего решения начать пить алкоголь с самого утра, но я лишь показался зубки, расплывшись в улыбке, и чмокнула его в нос.

— Ох, Алиса.

— Люблю тебя, — сладким голосом ответила я и закрыла дверь.

Бутылка вина была легко открыта, бокалы — наполнены.

— Думаешь, надо съездить? — Таша всё надеялась, что я вдруг приму её сторону, но жизнь отучила меня бегать от своих проблем. То есть я почти стала это делать, когда запахло жареным после дела с домом Роберта, но я ведь взяла себя в руки, да?

— Да, Таша. Хочешь, я с тобой съезжу? Нельзя вечно бегать и зажимать уши, Наташа. У меня тоже был тяжелый момент, хмм, даже не так, я совершила огромную ошибку, и когда я осознала это, не смогла жить с этим спокойно. Меня успокаивали сигареты и немного выпивка. Однако и это перестало расслаблять, а, наоборот, только напоминало о том, что я сделала. В один день я осознала, что весь тот год сожалений гнила заживо: дым разъедал мои легкие, алкоголь прожигал мои печень и остальные внутренности, убивая мозг. И я не выдержала всего этого. До сих пор верю, что кровь моя была иссиня-чёрной, как нефть, знак того, что я не только потратила последний год впустую, но и струсила перед самой собой. И перед Киром. Он хотел помочь, но я не слушала его. Дескать, он не понимает. Но он понимал. Извини, я заговорилась, это не то, на что я хотела потратить ближайший час. Позволь, я налью тебе ещё вина. Хочешь пирога?

Я вновь заполнила стекляшку красной кровью, а потом разрезала пирог. Он был совсем небольшой, но на двоих хватило бы. Таша села за стол, и я придвинула к ней тарелку с ещё дымящимся деликатесом. Она, как настоящая леди, изящно воспользовалась ножом и вилкой. Мясо оказалось вкусным, но на любителя, как и все морепродукты. Таша же, попробовав один кусочек, сразу же отодвинула.

— Гадость, — скривилась она.

— Причем очень дорогая, но вино тебе явно нравится больше. Я заберу, — она с отвращением кивнула и отдала мне тарелку. Я быстро заказала Таше другой завтрак.

— Что же ты сделала? — вдруг спросила она.

— Что?

— Ошибка. Что за ошибка?

— Эм, я не хочу об этом говорить. Давай потом? Может быть, — я встала со стула и леглп на кровать, закрыв лицо подушкой.

— Зачем ты тогда вообще начала говорить об этом? — недовольно поморщилась Таша. Она смотрела на меня.

— Я и сама себя об этом спрашиваю. Не знаю. Так, к слову пришлось. Я же сказала, что не хотела говорить об этом. Но ты ведь не отстанешь?

— Ты знаешь мой страшный секрет, а я хочу знать твой. Во всяком случае, я запишу это в книжечку.

— Это эгоистично.

— Да.

— Крутой ответ.

— Да.

— Мы так и будем говорить?

— Да.

— Марго? — на этом вопросе она медленно повернулась ко мне с недовольным лицом, словно говоря: «Ты серьезно?» — Нет? Жаль. Ладно, плохая шутка.

— Ты теперь сама прячешься.

— Палка о двух концах? Да. Верно, — сказала я раздраженно, а потом мой голос стал гораздо спокойнее и… безразличней. — Знаешь, а ведь это действительно неважно. Это было так давно, что уже ничего не значит. Конечно, я извлекла урок из того случая, но он не должен отравлять мне абсолютно всё. Ты помнишь императрицу Елизавету? Конечно нет. Она правила с 1369 до 1386. Соответственно она была из рода Роза…

…Правила тётка относительно мало: всего лишь семнадцать лет, но видимо она уже умудрилась надоесть некоторым людям. Это было ровное правление человека, который остерегается всего и всегда боится сделать роковую ошибку, а всё потому, что она была слишком юна, чтобы взойти на трон, ведь ей было только шестнадцать. Её вообще не готовили к управлению страной! Вот только отец-император умер слишком рано, подхватив простуду, а её мать скончалась ещё раньше от другой болезни, поэтому остались лишь дочь-подросток и десятилетний сын. Надеюсь, я достаточно обрисовала картину, чтобы понять, что она не могла стать кем-то запоминающимся. Ах да, приплюсуй безвольный характер. С другой стороны, не умея что-либо контролировать у неё хватило мозгов ни во что не влезать и не поддаваться провокациям приближенных, поэтому ей удалось не допустить кризиса или каких-то ужасных последствий для страны. С другой стороны, застой не устраивал некоторых очень опасных личностей.

Я родилась, как и Киррил, в 1360 году. Лошади, повозки, богатые платья в три метра в диаметре и нищета, которая, впрочем, везде и всегда существует. Я была богата. Точнее, мне от отца достался капитал, который мог стать и хорошим приданным, и просто позволил бы мне прожить жизнь, не нуждаясь ни в чем необходимом. Эмм, в общем прожить достойную жизнь у меня была возможность, да и братья меня баловали. Дело не в этом, ладно. На одной из прогулок с братьями они познакомили меня с очаровательным молодым человеком. Его имя было Кирс. Фамилию не буду говорить, потому что он мне её так и не сказал. Он был студентом и изучал медицину, хотя это и медициной можно назвать с натяжкой по современным меркам. Он был интеллигентен, интересен и начитан. Мы с ним подружились, сошлись характерами, и некоторые даже думали, что мы поженимся, но у него была возлюбленная, а у меня были другие планы: в прошлой жизни Киррил говорил мне, что хотел быть врачом, и я надеялась, что Кирс был знаком с ним или же мог познакомиться и свести нас, и мой знакомый великодушно согласился помочь мне с поисками. К счастью, нам вдвоем удалось наконец разыскать Киррила, только Кир терпеть не мог Кирса, а сам Кирс относился к тому снисходительно. Они были абсолютно разные, хоть и оба врачи, и их объединяла только я. До того года.

В 1385 Кирс стал странно себя везти: не приходил в гости, не выходил гулять, вообще не замечал или, вернее, не узнавал нас, а когда мы разговаривали, не соглашался ни с чем, ни с какими моими доводами, и в конце концов мы разругались навсегда, смертельно. Позже он мне прислал письмо с извинениями, в котором написал, что он не виноват, что они его заставляют и что они не отстанут, пока он не убьет девушку с короной. Это было похоже на бред сумасшедшего, и мы с Киром решили, что Кирс просто помешался.

Тут наступил 1386 год, а с ним начались антиправительственные настроения. Листовки, пропаганда, угрозы императрице, реальные убийства некоторых высокопоставленных личностей… Полиция усилила надзор везде. Её Величество боялась, стала меньше выходить из дворца, усилила охрану. Это было невероятно напряжённое время и вместе с тем удивительное. И вдруг я вспомнила про письмо Кирса, в котором он говорил про убийство девушки в короне. Елизавете тогда было больше тридцати, но выглядела она гораздо моложе, надо отдать ей должное. Киррил тоже отметил, что это подозрительно, к тому же мы знали об отчислении Кирса из университета и о том, что его давно не слышно. Он вполне подходил на роль заговорщика, а его письмо было неопровержимом доказательством. И… я сдала его. Мне было стыдно, и я отправило письмо с наводкой анонимно, прилагая его письмо с зачеркнутыми именами и датами. Кирса схватили, и после его ареста всё затихло. Ни листовок, ни угроз. Тихо. Вроде паззл сложился, да?

Я тоже так думала. Чувствовала себя даже довольной. Вот только через четыре месяца был праздник, на котором должна была выступить императрица, но не успела: она была убита. Но убийцам не удалось добиться суматохи, и брат императрицы быстро взял все в свои руки. В итоге были схвачены все члены антиправительственной банды, стоявшей за убийством Елизаветы. Но никто из них не признал Кирса своим.

Одновременно с этим из тюрьмы, где он ждал своего приговора, пришло сообщение о его смерти. Говорили, что он разбил себе голову о стену. Он действительно оказался сумасшедшим. Это новость полностью уничтожила меня. Я подвела друга, обвинила невиновного человека и оклеветала безумца. Это было ужасное комбо. Я так плохо себя чувствовала… Не знаю, почему. То есть, почему за год я так и не смирилась в этим и даже убила себя в итоге. Просто… Я даже не дала Кирсу шанс. Я просто поставила на нем клеймо и выбросила из жизни, а человеку просто нужна была помощь. А я его бросила.

— Вот почему ты не хотела рассказывать об этом?

— Ошибки — это одна из тем, которые не хочется обсуждать в дружеской обстановке. Тебе ли не знать это?

— Точно.

— Не произвела впечатления история, да?

— В том то и дело, что произвела. Я физически не могу находиться в Мине. Я боюсь опять все испортить, но даже если убеждаю себя, что все под контролем, мне не удается не переживать. Я и до этого дня была здесь проездом, ну, имею ввиду после потопа, но я все равно не могу унять дрожь в руках… Алкоголь немного помогает, но я не могу же всегда пить. Это неправильно.

— Таша, скажи честно, но вот что ты могла наделать своим потопом такого серьезного? Ты не могла смыть весь город. Ладно, вызови ты морскую волну, — пара десятков жертв, которым не посчастливилось быть на пляже, легкие разрушения. Цунами гораздо большего размера каждый год случаются в других местах. Конечно, это не снимает с тебя ответственности, но пора бы тебе смириться. Это произошло. Ты не намеренно сделала зло, но сейчас ты раскаялась. Другое дело, что лично я не уверена, что цунами вызвала ты. И Кир так думает, если тебе так проще, а он знает толк в магии. Ну не могла ты сотворить такое с твоим уровнем умений, даже если сильно разозлилась…

Дверь комнаты приоткрылась и появился Никита.

— Вы чего здесь кричите?

— А чего это ты заходишь без стука? Может я тут голая сижу? Деловой такой, — возмутилась я со своей стороны.

— А что вы тогда…

— Ребят, может я выйду, а вы тут обсудите всё? — перебила Никиту Таша. Похоже, я немного подпортила ей настроение. — Сколько у нас ещё времени?

— Сорок минут, — ответила я, поглядывая на часы. Черт, как же он не вовремя. Впрочем, как всегда.

— Вы тут пироги с винцом едите. Хорошо устроились, я погляжу, — снова начал Кит, но тут же замолчал, обрывая себя на полуслове. — Ладно, я пошел, развлекайтесь, — он внезапно хлопнул дверью и ушел.

— Что это с ним? — удивилась я такой неожиданной перемене.

— Он понял, что пришел не вовремя, — спокойно ответила Наташа и поднялась с кровати. — Иногда так бывает: он понимает, когда я не хочу никого видеть, особенно его. И он уходит.

— Ты же сказала, что он тебя будет пытаться развеселить, если что.

— Знаешь, даже у него есть мозги. Он как-то воздействует на психику, настраивая на нужный лад, но иногда даже он понимает, что лучше не стоит, а то будет хуже.

— Это он тебе сказал про психику?

— Вроде того. Но у него еще полно тайн.

— Рано или поздно их придется раскрыть.

— Все надеются на «поздно», — она медленно подошла к двери и остановилась. — Я бы никогда не пошла к нему с этим разговором. И дело не в том, что он относится ко всему легкомысленно. Меня пугает его сила, а точнее то, что он не говорит о ней, но всё равно применяет. Кто знает, что он ещё может сделать, и хотя я знаю, что он хороший, и я люблю его, но управление настроением или может даже сознанием и мыслями… Это не может не пугать или не вызывать недоверия, особенно, если он делает это неосознанно или не может контролировать, как я. В такие моменты я думаю, а люблю ли я его вообще?

Молчание.

Киррил говорил мне про необычные способности Кита, которые он скрывает, но которые пришлось применить к собакам, например. Однако я не думала, что Ташу это так волнует.

— На самом деле я не хочу раскапывать свое прошлое, потому что не знаю, что случилось с моими родителями, даже если они и не являются такими. Их-то я точно люблю. Но ты права, я думаю. Хватит, надо покончить с этим. Надо съездить. Там не могло произойти чего-то очень серьезного. Но мне просто даже думать об этом страшно… — Таша, видимо, пропустила мимо ушей то, что я сказала про уровень ее способностей. — Ладно, я пойду. Спасибо, Алиса, — она подошла ко мне и обняла.

— Да не за что, — я тоже обняла её. Надо что-то сказать, но что?

— Я отправлю к тебе Никиту на вино и пирог, — улыбнулась Таша, оторвалась от меня и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Минут двадцать я разговаривала с Китом и Киром, пока они оба пробовали пирог, а потом выгнала их, переоделась в платье и вышла в холл.

Дворец ее Величества был бело-голубым ив форме буквы «П», с лепниной, украшенной позолотой, блестевшей на весеннем солнышке, и с множеством окон, идеально чистых и искрящихся, под которыми распускали свои листья и бутоны кусты. Черт, не могу не заметить, как мне нравится такая архитектура: строгая, но роскошная. Правда мне не нравились цвета, такие праздничные, а так симпотично.

Перед дворцом раскинулась площадь, на которой щебетали люди и что-то пили. Шуршали длинные юбки дам и слышался легкий стук каблучков. Под силой ветра у мужчин взлетали фалды фраков. Играла легкая музыка, но где-то вдали.

Нам с провожатым надо было пройти по этой площади, чтобы попасть в основное здание. Одежда у нас была, как и просили, подобающая: в целом строгая, но приятная. Девочки в платьях, мальчики — в костюмчиках. Однако наш, вполне скромный относительно других, вид, привлекал миллион чужих взглядов. Конечно, господы и дамы на площади пытались скрыть свое внимание всеми силами, но было очень забавно смотреть на разнообразие эмоций на их лицах. Это и интерес, и стыд, и какая-то немая злость. Я еле скрывала улыбку, так меня это веселило…

— Как же я хочу надеть это платье, — прошептала Таша, косясь на одну даму (та дама тоже иногда косилась на неё).

— Как же я сочувствую тем парням, — ответил ей Никита, качая головой, и я его понимала. Парни во фраках тоже немного сочуствовали себе, наверное.

— Просто не думай об этом, — посоветовал Кир.

На него я даже не посмотрела — он был такой красивый в смокинге, что глаз не отвести, и я решила даже не соблазняться… Тем более, что он чувствовал себя в своей тарелке, и слегка улыбался, гордо и спокойно приближаясь ко входу во дворец. Ему всегда нравилась атмосфера роскоши и красоты, ощущение чего-то высшего, особенного, прекрасного, даже если это был всего лишь привкус. Я разделала его мнение, в целом, и так же величественно ступала, — топ-топ, — все же пряча в уголках губ дерзкую улыбочку. Королеву королевой делает не наряд.

Нам двоим с Киром было хорошо, а вот остальные чувствовали себя не очень. Анна была великолепна в своем бордовом платье и, честно, выглядела как богиня. Она, хоть и пыталась скрыть это, немного волновалась, что нормально перед первой встречей с императрицей. Никита как-то беспокойно бегал глазами от фигуры к фигуре. А Таша… я уверена: она бы точно упала в обморок, если бы это не произвело плохого впечатления на других. Видя, в каком она состоянии, Никита предложил ей свою руку, от чего она не смогла отказаться.

Посмотрев на нашего провожатого, я увидела, что он тоже слегка улыбается.

— Вам доставляет удовольствие вести людей на их первую встречу с их Величеством? — вежливо спросила я, слегка превысив голос из-за разговоров вокруг.

— О, да. Смотря на их волнение, вспоминаешь свой первый день за этими воротами, — с удовольствием ответил он, ещё больше расплываясь в улыбке.

— Да, это точно.

Мы, наконец, попали во дворец и пошли уже по широким комнатам к местам обитания императрицы. У очередных дверей к Кларку подошел парень и шепнул ему что-то. Тот кивнул и мы пошли дальше. И вот, в конце одного из следующих залов (какой же этот дворец большой) были двойные двери, охраняемые двумя мужчинами. Завидев нашего молодого сопровождающего, они открыли свои двери и пропустили нас в другой зал, такой же, но уже пустой. Однако стало понятно, что это последнее препядствие перед нами.

Я поймала на себе взгляд Наташи.

— Алиса, я волнуюсь.

— Зря.

— Почему?

— Потому что не из-за чего.

— Мне не нравится, когда ты так говоришь.

— А мне не нравится, когда ты переживаешь на пустом месте.

— Ты меня не успокаиваешь.

— Все будет хорошо. Только не упади в обморок. Не сейчас.

Я сжала руку Таши в своей. Кларксон (как его имя?.. я забыла) проинструктировал нас, сказал, как мы должны себя вести, что делать, что и как говорить. Правила не менялись годами, и я пропустила их мимо ушей. Быстрей, быстрей…

Только я отвлеклась, как двери отворились. Кларкс кивнул и проводил взглядом. Аннарина уже ждала нас, стоя посреди комнаты. Императрица была сорокалетней женщиной, которая выглядела немного старше своего возраста. Сегодня она облачилась в синее платье, тон которого идеально сочетался с оттенком её глаз. На шее блестело брильянтовое ожерелье. Чёрные волосы же с белыми нитями были собраны в скромную прическу. Что ни говори, это женщина была настоящей владычицей, настоящей царицей. Сколько сердец она разбила своими аристократическими чертами лица?

Я прищурила глаза от своей пошлости. Императрица была красивой, но мягкие черты лица не давали мягкости в целом. Телом барышня располнела, но глаза оставались глубокими, а взгляд — острым. Морщинки у глаз были похожи на оперение стрелы и медленно кололи смотрящего, выводя его из равновесия. Улыбка императрицы была явно дежурной, и Аннарина сильно сжимала руки в замке перед собой. Ее костяшки побелели, она была напряжена, но не мы вызвали это напряжение. Оно было, наоборот, внушаемо нам этим простым жестом. Внешне добрая и приятная, Аннарина казалась в чем-то неправильной, отчего стоять перед ней было как-то тревожно.

Мы выразили ей свое уважение, как нас наставили; она улыбнулась и попросила представиться, что мы и сделали. Я заметила, как ее глаза застыли на моем лице. Не желая прогибаться под императрицу, я чуть опустила голову, чтобы мой взгляд стал азглядом исподлобья.

Мне она не нравилась. Ее тонкие пальцы были увешаны кольцами.

— Я очень рада видеть вас здесь, — сказала Аннарина. — Для меня большая честь иметь у себя на службе таких людей, как вы. Прошу извинить меня за то, что я не дала вам отдохнуть после дороги, но возник ряд непредвиденных обстоятельств, из-за чего мы ограничены во времени. Возможно, у вас есть вопросы и просьбы ко мне, но сегодня задавать вопросы буду я. Но сначала я благодарю вас за уже проделанную работу, а точнее за доставку мне писем и исследование исчезновений людей на границе. Касательно второго я хочу с вами поговорить. Я изучила документы, связанные с данным делом. Машина, изобретенная при участии господина Медхаттера и госпожи Широ была бы очень полезной в наше время, но, к сожалению, я не получила ни чертежей, ни описаний. А без них я бессильна что-либо сделать. К тому же и вы, госпожа Широ, не сможете восстановить её без них?

— Боюсь, что да, ваше Величество, — ответила я, слегка склонив голову. А чертежи никто и не искал, потому что не было интереса к этому.

— Но мысль о путешествие в альтернативные реальности не могла не заинтересовать меня, продолжила Аннарина. — Поэтому я всё-таки попыталась узнать судьбу создателей машины, имена которых мне предоставили господин Медхаттер и госпожа Широ, хоть и сказала, что не буду этого делать. В итоге я выяснила, что никто из живых родственников ничего не знал о работе их далеких предков и ни у кого не было чертежей, оставшихся в наследство. Также я узнала, что у девушки по имени Алика, которая была указана первой в вашем списке, на данный момент не осталось никаких родственников, последний же недавно умер, и да, это была её внучка Софья. Но моим людям удалось найти одно из писем, которое написала Алика, которое, к сожалению, невозможно разобрать, но, думаю, хоть оно адресовалось не вам, госпожа Широ, и не вам, господин Мэдхаттер, вам будет приятно взять его себе как память о прошлом. Я знаю, что вам нравятся такие мелочи, — она протянула свою идеальную ручку в перчатке с письмом. Я взяла его, — а если нет, то избавьтесь от него. Владельцу оно не интересно хотя бы потому, что он вообще не знал о его существовании и нашел случайно. Кратко я рассказала, на что потратила последние четыре месяца. Как видите, я ничего не смогла сделать. Перейдем ко второй части аудиенции, к более приятной. За проделанную вами работу я исполню одно ваше пожелание.

— Одно на всех? — с недоверием спросил Никита, нарушая одно из правил этикета, о котором было сказано несколько минут ранее.

— Да. Полагаю, вы считаете, что это странно, но разве вы не должны работать как единый организм?

Я честно боролась с желанием нагрубить ей, но сдержалась, так как её Величество наконец проявила себя как человек, и мне было приятно, что она занялась поиском родных моих друзей, и я подумала, что мои отношения с этой женщиной подозрительно похожи на отношения с Анной. Вспомнив про последнюю, меня осенило.

— Я прошу дать нам пропуск в императорскую библиотеку, — сказала я как можно быстрее, чтобы меня успели перебить.

— Что? — ошарашенно спросила Анна.

— Куро, — вмешался Рома, — вы ведете себя неподобающе в присутствии её Величества.

— Пропуск в библиотеку? Вы уверены? — тоже удивленно переспросила Аннарина. — Кажется, госпожа Куро не согласна с вашим решением.

— Она практически никогда не согласна с моими решениями, но сейчас мне действительно нужен пропуск.

— Отлично. Я прикажу, чтобы вас обеспечили пропусками.

— Да, ваше Величество, — ответил за нас Рома и поклонился. Все поняли, что это знак отступления, выказали свое уважение, в то время как Аннарина позвонила в колокольчик и двери открылись, выпуская нас из логова дракона.

Снаружи нас поджидал парень.

— В девять часов будет бал, — сказал он. — Вы все приглашены её Величеством. В семь часов за вами приедет наш экипаж и отвезет вас в лучший магазин одежды, где вам подберут наряды. Всё будет орагнизовано за счет ее Величества. Затем вы отправитесь на бал. Я отведу вас к экипажу, если вы не хотите остаться, — быстро добавил он, сообразив, что напрямую никто не говорил о своем желании уехать. Если бы мы пожаловались, что он пытается нас выпроводить, что бы с ним было?

— Мы уезжаем, — холодно успокоила его Анна. — Благодарю.

Какими-то левыми путями парень вывел нас на улицу прямо к экипажу. Эта поездка показалась мне приятней предыдущих, так как покачивание кареты сильно усыпляло, и полдороги я провела на плече у Киррила с полузакрытыми глазами. Между тем на улице стали громче слышны речи на разных языках и просторечные ругательства. Кто-то кого-то звал и ругал, кто-то что-то предлагал купить. Обычный день в Мине.

— Алиса, — позвала меня Анна. — Тебе правда нужно в эту библиотеку?

По её голосу стало понятно, что она не злится. Скорее, она пытается понять меня или наоборот, даже не пытается, а просто принимает как должное все мои действия. Нет, я, конечно, бешу её моими поступками, но не злю. Это разные вещи, и это приятно.

— Да, — сказала я со вздохом. — У меня много вопросов накопилось за шестьсот лет, и я подозреваю, что на некоторые из них есть ответы только в императорской библиотеке. Простите, что я и вас ввязала в это, но вы можете не идти, или, еще лучше, вы можете помочь мне в моих поисках. Я буду благодарна, вы ведь понимаете, как это важно для меня. Ведь это одно из тех мест, где я не была за всё время своей жизни, а мне удалось побывать не в одном запрещенном для посторонних лиц месте.

— Любишь нарушать закон?

— Иногда его приходилось нарушать, чтобы восстановить справедливость. Но я ни в коем случае не советую так делать, потому что сейчас меня законы устраивают, хотя я бы пристрелила пару придурков. Не смотри так на меня, Кир, у меня нет не то что пистолета, даже рецензии на ношение оружия нет!

— Да тебе она и не нужна была, чтобы стрелять в плохих парней, — возразил Кир.

— Ну ладно тебе. Когда-то тебя это устраивало.

— Я все считаю, что ты не должна была так решать за всех, Алиса, — пробормотала Анна.

— Да я не думаю, что у кого особо были мысли по поводу того, что можно было пожелать, — попыталась примирить нас Таша. — То есть, что можно пожелать для всех. А тут это желание двоих, по сути, Алисино и Киррила.

— Вы замялись, и я решила действовать, — пояснила я, чувствуя прилив неловкости и вины за то, что я так сосвоевольничала. — Рома ведь сказал, что тебе не следует возражать… Простите. Она, конечно, с этим желанием, одним на всех, тупо поступила. Что за бред? То есть даже если она хотела сделать приятное нам, это все равно странно.

— Но она нашла тебе письмо. Она пыталась развить вопрос с машиной, найти чертежи и так далее. Это уже должно немного поменять твое мнение о ней, — настаивала Анна.

— Я все равно не верю, что это ее самостоятельное решение. Кто направляет ее, и я не уверена, что это хорошие люди. Мне есть с чем сравнить!

Анна только тяжело вздохнула и промолчала. Как я ненавидела разговоры и даже мысли о политике, поэтому и прекрасно, что мы перестали об этом говорить.

При выходе из экипажа Таша чуть не упала: у неё зацепился каблук, но Никита успел поймать её. Ромины слова подтвердились, но я почему-то была такой уставшей, но даже не обратила на это внимание. Мы договорились с ребятами о времени встречи для ужина, а потом я втянула Кира в свою комнату.

— Будешь моим мужем этим вечером? — в лоб спросила я.

— Я до последнего надеялся, что ты не попросишь об этом, — пробормотал тот, переступая с ноги на ногу. Ему никогда не нравились такие идеи. — Я согласен, обещал ведь когда-то.

— Спасибо, ты просто душка, — я чмокнула Кира в нос и улыбнулась. Тот немного смущенно тряхнул головой. — Прости, что я так использую тебя. Ты знаешь, что ни к кому другому я не обращусь с таким.

— Да, я незаменим. Ничего, все нормально.

— Спасибо.

Мы обменялись с ним долгими взглядами, расцеловались и попрощались до вечера.

— Что хочешь съесть? — спросил Кир у меня, стоя перед местным рестораном.

— Что-то, что стоит больше двух штук за сто грамм, и при этом без трюфелей или икры.

— Ты умрешь от голода.

— Скорее всего.

— Я тоже опять останусь голодным? — измученным голосом сказал Никита.

— Не волнуйся, нам будет помогать выбирать еду высококвалифицированный официант, который знает всё меню и состав всех блюд.

— Вот это новость. Откуда такая информация?

— Нам такие подробности рассказывали вместо сказок на ночь как описание рая, — мечтательно ответила я.

Ресторан был уже на половину заполнен. В воздухе витал великолепный запах еды; приятный теплый свет озарял белоснежное пространство, ещё сильнее обостряя аппетит. Действительно рай.

Мы выбрали одинокий столик вдали от остальных, и только мы расположились за ним, как к нам подошел официант. Почему здесь одни парни?

Но чем больше я сидела там, тем больше оказывалось, что это обычное место. Этот ресторан, дорогая еда и редкие лица, которые видишь лишь в телевизоре, кровати для семерых и номера, ради которых продашь квартиру, — почему-то до меня только тогда дошло, что это чертов бред, особенно когда пять минут назад твое сердце готово было выпрыгнуть от того, что ты — часть этого бреда. Так же я себя чувствовала, когда впервые оказалась на императорском бале: сначала это казалось офигенно крутым, тем, что я буду вспоминать с дрожью радости и зависти самой себе, а потом я поняла, что это фигня, и меня не радует ничего на этом балу: ни танцы, ни музыка, ни люди. Почему-то я каждый раз стремлюсь к чему-то такому, — к богатой жизни, полной развлекаловки и еды со съедобной позолотой, — но каждый раз обжигаюсь, предпочитая спокойную жизнь замкнутой девушки с достойным капиталом и адекватными вкусовыми предпочтениями. Другое дело, что всё это нравится Киррилу: он почти настоящий экстраверт, который всегда ищет новые впечатления и информацию через общение. И я покоряюсь его желанию, так как больше суматохи я не люблю ту тоску, которая остается, когда он уходит.

Это я к чему? К тому, что мне больше не нравилось здесь. Любимая в детстве сказка на ночь, которая оказалась полным отстоем через некоторое количество лет. Да, это то, что я чувствовала. Разочарование. Именно поэтому я не особо насладилась ужином, и вообще была в полудрёме, не замечая ничего. Не помню, что заказала и что ела, что ели остальные. Киррил только один раз меня отвлек от моих мыслей, спросив, всё ли со мной хорошо. Я закивала головой, подумав, что это не очень хороший день: то Таша была в депрессии, то я тут грусть наводила. Черт, а ведь он даже не кончился, заметила я про себя.

— Не хочешь идти на бал? — вдруг спросил Никита. Сначала я не поняла, к кому он обратился, а потом кивнула. — Я тоже не очень хочу, но всё же это волнительно. Правда я думаю, что это просто мой первый бал. А самое главное, что это первый бал Наташи, может, это даже будет судьбоносный вечер.

— Смотри, чтобы она не нашла себе кого-нибудь получше тебя, какого-нибудь Андрея или Петра…

— К неё не будет такого шанса, я не отойду от неё.

— А ты знаешь, — решила вставить я свое слово, чтобы хоть как-то развеселить саму себя, — что если её кто-то пригласит на танец, она не имеет права отказаться, если только она не обещала его уже кому-нибудь или не собирается пропустить его вообще?

— Что, серьезно? — эта новость огорошила Никиту, и он серьезно задумался о возможных последствиях будущего бала. Я выждала несколько секунд, подогревая обстановку, а потом сжалилась над ним.

— Да не парься, — рассмеялась я, подвигая ему стакан чая, — просто покажи, что ты её жених и не волнуйся. Потанцуй с ней больше трех раз, назови пару раз своей любовью и не отходи. Кстати, хоть кто-то из вас умеет танцевать? — в эту секунду Таша хотела сказать, что она умеет, но решила не рисковать.

— Чертово святое колесо, я так понимаю, что развлекаться сегодня будете только вы с Киррилом, да? — воскликнул с негодованием Кит.

— Серьезно, как вы не подумали о том, что надо будет танцевать? — немного наигранно сказал Киррил, потому что, вообще-то, никто не знал, что нас позовут на бал .

— Я с самого начала не планировала танцевать, но так как я не могу отказать никому, это стало проблемой, — заметила Анна. Она выглядела более несчастной, чем обычно. — Ненавижу танцевать, да и не умею. Я вообще думала, что это будет просто приём, а потом мы отоспимся в отеле и свалим домой. Какой бал, черт возьми?

— Как тебя понимаю, — я почти взяла её за руку в знак солидарности, но вовремя решила этого не делать, — Кир обожает танцы, но танцует только со мной, — я выдержала паузу, чтобы усугубить их отчаяние, а потом вновь рассмеялась. Теперь я поняла любовь того мужчины сопровождать волнующихся новичков. — Да не волнуйтесь. Если не умеете танцевать, то так и скажите, что вы не местные, поэтому плохо танцуете, но например можете поговорить о чем-то, но и тут будьте аккуратней. Только если отказываете, то не танцуйте вообще, иначе они решат, что вы ими брезгуете, или же говорите, что умеете танцевать только один танец, но он уже занят, только тогда вам придется исполнить занятый танец, иначе вы опять-таки обидите партнера, — мой ответ всех успокоил. Я молодец.

— Спасибо, — выдохнула Анна, расслабляясь. Она действительно боялась оскорбить или обидеть своего партнера или отказом, или плохим танцем. Это так мило с её стороны. — Я рада, что не придется краснеть за себя, но при этом я немного злюсь за то, что ты мне не сказала об этом раньше. Но что насчет тебя? Ты же не будешь участвовать во всех танцах?

— А что касается меня, то у меня есть козырь в рукаве, это во-первых, а во-вторых, я в любую секунду могу отказаться от танца, сославшись на усталость, потому что даже если я умею танцевать, я не всё люблю танцевать, да и не умею это делать хорошо.

— Киррил, а почему ты танцуешь только с Алисой? — спросила Таша, слегка взволнованным голосом. Спорим, она считает это романтичным? Хотя, это действительно так, ведь даже когда мы не притворялись мужем и женой, он был только моим партнером, а всем остальным оставалось лишь бросать на него влюбленные взгляды.

— Не знаю, — улыбнулся он. — Она всегда скучает на балах, поэтому я пытаюсь её хоть как-то развлечь. Звучит неправдоподобно, да? Ну ладно, ладно. Я не могу смотреть, как она общается с другими парнями. Я её значит растил, всему учил, защищал, а она проводит время с другими, да ещё и танцует, потому что не может вечно отказывать.

— То есть, ты ревнуешь?

— Да, я ревную, но у нас это взаимно, потому что когда я впервые танцевал не с Алисой, меня отвели в сторону и попросили больше так не делать, а если мне захочется танцев, то лучше попросить её саму.

— Они так плотоядно смотрели на тебя, все эти девчонки, что я не могла переносить это, — пожаловалась я капризным голосом. — Правда, ты все равно не мог танцевать со мной больше трех раз, поэтому мне всё равно приходилось покорятся судьбе.

— Заметь, я никогда не танцевал больше трех раз за один бал. Мне приятно, что ты волнуешься за меня и мою честь.

— А мне приятно, что ты переживаешь за меня. Вообще, когда ты так давно знаком, становиться странно делить друг друга ещё с кем-то. Ладно, что-то мы с тобой отвлеклись. Сегодня будет вечер, которого ты, несомненно, ждешь, и я не буду портить тебе его. Делай, что хочешь, и танцуй с кем хочешь.

— Я подумаю над твоим предложением. Пойдемте, уже почти семь.

— Да, хватит тут разводить ностальгию, — внезапно улыбнулась Анна. — Пора получать новые впечатления.

Я улыбнулась в ответ, потягиваясь. О да, вечер будет незабываемым.