Глава 7

Когда я коснулась воды, все сразу прошло. Да как я вообще могла купиться на это? Да как вообще можно было поверить, что я вот-вот умру? Что это вообще было?

От неожиданности я еле-еле успела набрать воздух в легкие и задержать дыхание. Ребята, кстати, обнаружились рядом. Киррил испуганно барахтался в толще воды, озираясь по сторонам. Почему-то меня это развеселило, и я улыбнулась. С другой стороны, тут было чему пугаться: внезапно провалиться куда-то под воду, причем не понятно, где верх, а где низ, и вообще, под водой приходилось соображать в два раза быстрее, потому что воздух в легких не вечен, и такая паника была в каком-то смысле оправдана.

Таша, пользуясь своими способностями, пыталась плыть в разные стороны, но она не двигалась с места, как ни старалась, и лишь озадаченно мотала головой.

Хоть я и сказала, что в ту секунду приходилось думать особенно быстро, в моей голове не было ни одной мысли, кроме той, что я вот-вот пойду ко дну (не обязательно умирать, я просто потону) так как с плаванием у меня всегда были проблемы. Я как главный герой приключенческих игр: даже если в ручье полметра воды, я все равно умру. Самая бесящая неспособность героя. И, увы, я ею не обделена. Не прошло и минуты, как я поняла, что мой конец близок. Между тем меня все равно не покидало чувство, что вот прямо сейчас я все пойму, и это спасет меня… Я чувствовала, как мои легкие сжимаются и желудок прилипает к спине. Мысли, думай, Алиса, думай же…

И я поняла. Вспомнила.

Но сделала я это лишь с судорожным вдохом. Легкие немедленно заполнились водой, но я не почувствовала ни боли, ни кашля, стоящего прямо в горле.

— Все в порядке, — сказала я, — вы можете дышать.

То, что на меня посмотрели как на чудовище, вытаращив глаза, было простительно. К тому же, всех убедила Анна: ее воздух тоже кончился, она с шумом втянула губами воду и закашлялась, скорее всего, от неожиданности. Впервые видела, чтобы она выглядела такой удивленной. Единственное, что она смогла произнести, это:

— Черт возьми…

— Ага, — довольно сказала я. Судьба мне благоволит. Через секунду после этого все остальные тоже смогли спокойно вздохнуть. Очень смешно было смотреть на Киррила: теперь он выглядел еще более испуганным. Он вообще ненавидит, когда ему что-то непонятно, а я люблю оттягивать моменты.

— Да в чем, чертово святое колесо, дело, Алиса? — воскликнул Никита, вскинув руки.

— Да какая к черту разница? — прервала его Анна, смотря прямо на меня со всей ненавистью (она вернулась к своему обычному настроению).

— Ладно, ладно, — сдалась я, не желая, чтобы меня кто-то опередил. Вот обидно-то будет, — вода из воздуха, помните? Таша, могла бы и вспомнить… — она театрально ударила себя по лбу.

Какая к черту вода из воздуха? — опять взорвалась Анна.

— Обыкновенная, — растерянно пробормотала девушка. — То есть нет, не обыкновенная, конечно. Только я вот сама не знаю. Это ведь был сон, к тому же вода влажная, но мы ей дышим, такая уж вода.

— Ой, лучше молчи, толку от твоего бормотания все равно нет…

— А что я могу? Не было такого в моем сне. Это наверно, продолжение вашего или даже твоего, Анна, а ты меня пугаешь, потому что сама не хочешь признать, что тебе страшно…

— Помолчите обе, толку от вас обоих нет, это точно, особенно от тебя Анна, — я улыбнулась со всей своей ненавистью к ней. — Признайся, что ты паникуешь, но это бесполезно. Мы не можем сдвинуться с места, но пока нам ничего не угрожает. Сделаем вывод: остается лишь ждать.

— И сколько мы так можем ждать? — парировала Анна. Серьезно, я ей сейчас врежу.

— А ты подойди и скажи мне это прямо в лицо. Или предложи что-то другое, только подойди поближе, я плохо тебя слышу.

— Ну все, — процедила та сквозь зубы и вскинула руку и сжала в кулак. А потом перевела на нее недоуменный взгляд.

— Ты колдовала? — с надеждой спросила я. Девушка посмотрела на свою руку и кивнула.

— А ты все можешь замораживать? — слабо поинтересовалась Таша.

— Ну воздух и воду я уж точно смогла бы заморозить, — тихо ответила Анна.

— Я почему спрашиваю, я не могу управлять этим или создать, призвать и вообще что-то сделать с водой, — продолжила Таша, грустно смотря на нас. — Впервые чувствую себя так неуютно в воде.

— То есть никто из нас ничего не может делать? — взволнованно спросил Кит. — Потому что я не могу тоже.

— А на чем специализируешься ты, Алиса? — спросила Анна, сложив руки на груди.

Я задумалась: про призраков я уже ляпнула, и стоило ли говорить о себе дальше? Впрочем, я что, стесняюсь себя? Нет!

— Сложно сказать. Я волшебница, но специализации у меня нет. Зато я вижу призраков, так что считайте это моя специализация.

Я думала Анна посмеется надо мной, съязвит, ведь такие маги как я считаются, мягко говоря, неудачниками в мире магии, но она смолчала. И, кажется, даже не подумала ни о чем плохом. Вау. На самом деле в душе я боялась этого, ведь мне бы стало неприятно. Я достаточно долго комплексовала по этому поводу и думала: а зачем я тогда вообще родилась волшебницей? Но потом смирилась. Жить это не мешает, плохого человека из меня не делает, ну и ладно. Зато с призраками поболтать могу. Все же об этом мечтают, да? (Сарказм).

…Внезапно в какой-то момент все резко замолчали. Это просто произошло в одну секунду, когда никто этого не хотел, но случайно так совпало, что все замолчали. За ту минуту я почувствовала что-то новое, необычное чувство, о котором я уже успела забыть. Мне показалось, что мы куда-то движемся, о чем я и сказала. К моему удивлению, со мной тут же согласилась Анна.

— Я чувствую то же. Никто больше? Странно, почему только мы?

— А куда мы движемся? — спросил Никита.

— Вниз, — твердо произнесла Анна. Я кивнула.

Новость о том, что мы летим вниз, разрушила атмосферу хрупкого спокойствия. До меня это тоже дошло, и я ждала удара с секунды на секунду. И не зря ждала. Нет, мы не свалились на морское дно, скорее мы пролетели сквозь воду и вылетели в настоящий воздух. Теперь уже все почувствовали, что мы падаем. По-настоящему. Таша даже взвизгнула, я схватила Киррила за руку, и он вроде был не против, только мину такую скорчил…

Скоро произошел удар. Летели мы недолго, я только слегка ударилась рукой. Остальные тоже были целы, единственное вот ноги затекли, никто сразу не смог встать на узкую дорожку из белого камня в черной пустоте.

— Не лучше и не хуже, — прохрипел Кит, вставая и шатаясь, — из огня да в полымя, так, кажется, говорят?

— Везет, как утопленникам, — пошутила я. — Мы в таком же положении, как и наверху. Дорога в никуда и ниоткуда, сверху — вода, снизу — бездна.

— Зато прогуляться можно. Как будто вообще можно стоять и ничего не делать, — продолжил Кир, заглядывая вниз. — Если хотим выбраться, надо двигаться вперед. Или назад. Ведь и вправду разницы нет.

— Ну тогда идем, — радостно воскликнула Таша. — Может, найдем выход, а может, будем ходить по кругу до скончания веков.

— Странная для тебя позиция.

— Зато правдивая.

Мы и вправду очень долго ходили.

— Это похоже на сон наркомана-минималиста, — сказала Анна низким голосом.

— Без разницы, минималист ли наркоман или нет, дело лишь в том, что он курит, — зачем-то заметила я.

— А ты, я погляжу, спец в этом, — ответила Анна, переводя на меня взгляд, на что я лишь пожала плечами. Перемена настроения: мне весело — подкалываю Анну; мне грустно — посылаю ее к черту. Мысленно, конечно, так как когда мне грустно, мне все лень. Особенно открыть рот.

— А кому что снилось? — с энтузиазмом спросила я, с поддельной радостью смотря на других. Через секунду я пожалела об этом (я все еще сначала делаю, потом думаю), так как сама не очень хотела говорить о своем сне.

— Мне снился кошмар, — вдохновенно начала Таша. — Как, наверно, уже было понятно, за мной гнался маньяк. Правда, не все было по сценарию… Было очень страшно. Он меня гонял по этажам, а мне надо было бежать к лифтам… Потом я вас встретила, а потом… всё, — внезапно кончила она и съежилась. Что там было после нас? — А у тебя как дела?

— У меня? — переспросила я, оттягивая тот момент, когда надо было отвечать. — Я ходила по кругу по одному залу. И все. Причем дважды, то по одному, то по-другому.

— Кажется, ты себе на руке написала «агония»? Что случилось? — медленно сказала Анна, смакуя каждое слово. Я со злостью выпустила воздух сквозь зубы. Но решила ответить честно. Почти.

— Я и вправду сначала ходила по одному коридору дома, по кругу. Потом вас встретила, вышла и снова попала в замкнутый круг, но уже в другом зале, из своего сна. Там я вдруг… почувствовала, что умираю и начинается агония. Все симптомы совпадали. Всё, — через секунду я прибавила. — Но во сне такого не бывало обычно.

— Нам всем виделись кошмары и плохие воспоминания? — тихо спросила Анна.

— Похоже, что так, — отозвался Никита и потупил голову. — Анна, я видел тебя, ты подглядывала сквозь щель в заборе. Я еще удивился, что ты здесь делаешь. А потом ты исчезла. Да, я… был мальчиком тогда, — Кит серьезно выглядел… опустошенным. — У меня, кстати, тоже не все было гладко. Мой кошмар должен был кончиться, но он продолжался.

— У меня также, — кивнула Анна. — Моя бабушка жила рядом с той горой в Роро. Бабушка позвала меня и хотела что-то сказать, но я не услышала ее: раздался звук сирен и оглушил меня. Моя бабка была гадалкой, и я любила слушать то, что она говорит. А тогда я не услышала ее предсказания, и это мучило меня почти двадцать лет. И сейчас я его не услышала. Зато ночью побежала гулять по горам и вот… мы увиделись.

Роро… Гора. Мальчик. Все понятно. Еретики и массовый суицид.

Святые небеса… Так тот выживший был Китом!

Я стрельнула глазами в Кира. Он тоже выглядел сдержанно потрясенным.

— Что насчет тебя, Киррил? — спросила Таша, слегка приблизившись к Никите. Краем глаза я заметила, как она взяла его за руку. Вряд ли она слышала про этот случай, но Никита очень расстроился.

— Я не вижу снов. Вообще, — легко ответил он, отводя взгляд. — Я ничего не видел кроме белой пустоты.

— Но ты боишься одиночества, ты сам мне говорил, — припомнила я, желая его растормошить.

— Верно. Поэтому мне пришлось хорошенько побегать по пустоте в поисках хоть кого-нибудь. Мне даже дома находиться одному неуютно, а тут… — он улыбнулся.

Кир вообще часто улыбался, во всех ситуациях, но в зависимости от них его улыбки всегда были разные. С сожалением я признаю, что Киррил прогнулся под этот прогнивший мир и приспособился прятать свое лицо, свои чувства. Он мог обмануть любого, даже меня, но сейчас я слишком явно видела грусть на его лице. Он молчал, и я не хотела его расстраивать еще больше.

Поэтому я сосредоточилась на деле и начала перебирать события, связанные с ним, причем издалека, с того момента, как нам дали это задание. Вот Макаров прямо передо мной, вот я его отшиваю, иду наверх…

Рома. Точно, что он мне тогда сказал? «Такого быть и не может»? Ну это точно не реальность… Стоп, Киррил сказал, что чувствует нечто странное, словно весь этот мир не настоящий. Заклятия не создают для нас новый мир, они изменяю старый, делают его таким, каким надо через нас самих. В идеале, но… Что за заклятие может перенести вообще в другую реальность? А что Рома еще сказал? Что-то про дом с чудесным садом. Бесполезная информация, хотя сад действительно… богатый.

— Ну все, хватит, — прервал мои мысли Киррил. — Давайте сядем посидим, что ли, для разнообразия.

Все пожали плечами и расселись по разным сторонам дорожки, свесив ноги вниз.

— Раньше мы предполагали, что нас выпустят, когда мы досмотрим свои сны, — продолжил он. — Но сны кончились, а мы все еще тут. Что делать? Таша правильно сказала: мы так можем идти до скончания веков! — его слова раздались эхом. Молодец, Киррил, молодец. Ведь можешь же, когда хочешь!

— Ребят… — тихо позвала я, но все услышали. — Знаете, иногда я просыпаюсь от того, что куда-то лечу. Я просыпаюсь именно от чувства полета. Короткого, но пугающего.

— Алиса… — Киррил попытался схватить меня за руку, но я убрала ее.

— Киррил, еще три года, не парься. К тому же, мне самой интересно, что из этого выйдет.

— Да ты нормально объясни!

— Мы спим, Киррил, это и есть ответ, — и я спрыгнула. Да, это было по-свински — оставлять все так, толком ничего не объяснив. Ну ладно, зато я лишнюю минуту буду чувствовать свое превосходство.

Полет и вправду был очень коротким. Зато само чувство полета было классным, хотелось даже больше, но не все, что мы хотим, сбывается, — и я проснулась.