Глава 6.5. Агония.

Я оказалась с другой стороны двери от Кира. Не найдя ничего лучше, я несколько минут барабанила в дверь и даже пыталась сломать ее, хоть заранее понимала всю бесполезность своих действий. Твою мать. Ну как так? Так тупо подставиться, позор!

Я глубоко вздохнула. Что теперь делать? Я развернулась и пошла в обратную сторону. Тут должен был быть другой путь, уготованный мне.

Но вообще мне было неспокойно. Киррил сказал тут не совсем безопасно, и теперь его поглотила стена. Где он? Чувство собственной беспомощности бесило меня. Я ничего не могла сделать, а еще и свалившееся одиночество добивало. Без Кира грустно все же.

В общем, возвращаясь к моей проблеме, я открыла первую попавшуюся дверь и застыла в полушаге: за ней был тот же самый коридор, как и тот в котором стояла я. Вы сейчас прикалываетесь? Я перешла в этот другой коридор и закрыла за собой дверь. Через секунду я снова открыла ее, но вид не поменялся.

Мне стало жутко интересно, что все это значит, поэтому я несколько раз еще прошла из одной двери в другую и каждый раз выходила в одно и то же место. Бег по кругу. Меня постепенно накрыла клаустрафобия. Ни окон, ни нормальных дверей, ни Киррила. Серьезно, во мне начала расти тревога, так как я терпеть не могла такие ситуации. Я даже не злилась, а лишь медленно погружалась в панику, начиная все быстрее и быстрее бегать из коридора в коридор.

Наконец, устав, я с досады ногой толкнула маленький белый комод: сколько можно, Алиса, остановись! Включи мозг! Бедный комод же с грохотом свалился на бок; ваза, стоявшая на нем, разлетелась на маленькие кусочки. Я уже хотела идти дальше, но что-то блеснуло на полу среди белого фарфора. Это был маленький серебристый ключ.

— Не хватает только пирожка с надписью «Съешь меня». Не удивлюсь, если за комодом будет дверь, — проворчала я.

В общем, все так и случилось. Дверь была очень маленькой, под стать ключу, и пирога реально не хватало. Я осмотрела весь коридор, но больше ничего не нашла. Значит, в чьем-то понятии девочка Алиса нашла ключ и дверь с ее ладонь и так и осталась в той комнате до конца своих дней. Сказочка под стать жестокому времени...

Ключ я положила в карман и тут же забыла о нем, продолжив свои бесконечные и бесполезные «приключения». О да, это самые захватывающие поиски из всех: бродить туда-сюда по одному и тому же коридору. Как весело.

Я еще прошла через три или четыре двери со скоростью света. Мне уже начинали надоедать эта ходьба и мое положение в целом. Но вдруг мое внимание привлекла все та же внезапно нашедшаяся дверь. Точнее, она была уже побольше сантиметров на двадцать. Пощупав в кармане ключ, я поняла, что он тоже немного подрос. Продолжая проходить через двери, я параллельно замечала и увеличение объекта моего исследования. Надо было подождать, пока она увеличится в соответствии с моим ростом.

Когда наконец это произошло, я застыла. Что там? Киррил, остальные или другой коридор? Но тут я рассердилась. Почему я вообще о этом подумала? Зачем я вообще задумалась и остановилась? Иногда меня посещают странные, но вполне обычные мысли. С другой стороны, мне больше некуда идти: беготня по кругу не вдохновляет. Почему-то стало очень грустно. Что-то грянет, нехорошее предчувствие. Звенящая тишина заполонила все. Надо открыть дверь.

Ключ легко повернулся, дверь легко отворилась. За ней была пустота, темная пустота. В углах коридора собиралась тень. Больше ни секунды не думая, я шагнула вперед.

Моргнув, я поняла, что открываю еще одну дверь и вхожу в круглое помещение с множеством дверей. Оно было довольно темным, или мне просто так казалось после яркого искусственного света коридоров. Увидев на полу Киррила, мне стало заметно легче. Он жив. Все в порядке. И грусть куда-то ушла.

— Ну, аккуратней, — внезапно произнес Кит. — Если вы оба убьетесь, кто тогда будет помогать мне защищать Ташу?

— Я могу, — вмешалась я. Ко мне вернулось мое злорадное настроение, и мне доставило удовольствие то, что Никита от неожиданности вздрогнул. На полу рядом с Киррилом сидела Анна. Похоже они вывалились из двери позади них. Рядом с Никитой стояла Таша.

— Ух ты, Алиса, мы и не заметили, как ты пришла, — Кит сильно смутился.

— Думаю, потому что я именно пришла, — объяснила я, разглядывая Кира.

— Как это у тебя получилось? — он встал.

— Ну, я просто увидела дверь и вошла. А мы вообще где?

— У меня в кошмаре, — радостно сказала Таша, пожирая меня глазами. Похоже, меня кто-то ждал. Приятно.

— В принципе, чего еще от тебя ожидать. Тусклый свет, темный подвал, бетонный пол…

— Ой, — вдруг взвизгнула она, словно что-то вспомнила, взглянув на меня, — а давайте продолжим разговор в погребе. Там мы должны говорить, если следовать моему сну. Надеюсь, Рома скоро придет…

Хм, насчет этого я сильно сомневаюсь. Мое шестое чувство ясно говорило мне: не будет тут никакого Ромы. Но, почему? Да без понятия.

В погребе я вспомнила слова Таши о ее кошмаре. Может я тоже ходила по какому-то своему сну? Не помню такого. Что я вообще знаю о происходящем? Практически ничего.

— Пока я шла, я не чувствовала ни голода, ни усталости. Это и вправду похоже на сон, но долго ли нас тут станут держать? — спросила я вслух как себя, так и всех остальных.

— Я думаю, мы должны досмотреть свой кошмар до конца, — ответила Таша. Что ж, логично, но я все еще не уверена, что то был действительно мой сон. Скорее всего что-то произойдет потом. Что-то нехорошее. Рука с корявой надписью подло зачесалась.

— Если, конечно, нам потом не включат следующую пленку, — предположила Анна. Тоже вариант.

— Мне кажется другого выхода нет, — пожал плечами Киррил. Похоже, с ним все хорошо, хотя выглядит слегка бледновато.

— Тогда давайте думать, что делать сейчас, — спокойно сказала я и посмотрела на Ташу. Она должна знать, что случится. Но, похоже мой вопрос ее сильно взволновал.

— Ну, мы с вами тут немножко посидим и поговорим. А потом… разойдемся, — пробурчала она, ломая руки.

— А теперь скажи нам правду, будь добра. Ненавижу, когда мне лгут, — сквозь зубы сказала я. Атмосферка у нее тут явно недружелюбная, черт возьми, а она еще пытается что-то скрыть от нас. Крайне неразумно. Но, похоже, мой злобный взгляд вынудил ее сказать правду, хоть глаза ее бегали, как детишки вокруг новогодней елки.

— В моем сне, когда мы выйдем отсюда. Я побегу к выходу, а вы не успеете. И Тесак вас убьет, вот, — протараторила она и тут же опустила голову. По лицу Анны сразу стало понятно, что впервые в жизни мы с ней солидарны.

Я так и сказала Таше, что парится она из-за фигни, но похоже ее это не сильно убедило. Я рассмеялась, глядя на ее растерянное и испуганное лицо. Между тем Таша зачем-то подошла ко мне и посмотрела прямо в глаза. Я отодвинулась.

— Алиса, а твой глаз… Он… волшебный? — спросила она. Вот уж неожиданный вопрос.

Я усмехнулась.

— Не знаю. Но я точно волшебница, значит и глаз волшебный, как и я сама. Если хочешь знать, я этим глазом могу видеть призраков, — внезапно искренне ответила я. Даже самой удивительно. Зафиг я вообще открыла рот? Ой, кто-нибудь заткните меня… — Буу… Да, призраки меня достали. Они почему-то все время ошиваются рядом со мной.

— Они везде, да?

— К сожалению, да, — отрезала я, показывая, что продолжения разговора не будет. Но похоже кто-то считал иначе.

— Идеальное сочетание ущербности. Из-за твоей внешности возникает стойкое ощущение, что ты больна, к тому же, возможно, это заразно, — вдруг высказалась Анна. Вот бы она прикусила свой длинный язык!

— Вот, блин, спасибо, — еле сдерживаясь поблагодарила я. — Но, в коим то веке, ты права. Люди считают меня ущербной…

Я понятия не имела, почему вдруг разразилась искренностью. Я думала перевести все это в шутку, но почему-то все прозвучало так серьезно, что все поверили. «Ущербная»… Что это вообще за слово? Какой бред было использовать его здесь. Всем плевать и мне в первую очередь плевать на то, какого цвета у меня глаза. Хотя, как по мне, это красиво. Но действительно, призраки иногда очень уж мешали из-за этих «волшебных» зерцал.

И вообще, неужели сейчас не было проблем поважнее?!

— Послушай, Таша, а что у тебя здесь происходит, раз мы у тебя в кошмаре? — спросил Киррил. Ну хоть кто-то понимает, что мы не в парке развлечений. Хоть иногда он и придурок.

— Ну, начало неинтересное. Там просто я сижу в какой-то столовой вместе с девушкой и двумя парнями. Они говорили о воде, которая сделана из воздуха… — вдруг ее прервал какой-то ужасно неприятный звук. Бедные мои уши… — Слушайте, давайте потом продолжим. Нам пора.

— Ну, тебе лучше знать, тогда валим, — сказала я.х

— Погоди, а как же Тесак… — Таша испуганно схватила меня за руки. Я мягко отстранила ее от себя.

— Да какая разница! — воскликнула я и поднялась наверх. Меня уже распирал интерес за собственное будущее. За мной пошли уж остальные, и когда все собрались, я, чтобы сэкономить время, объявила:

— Так, пока мы расходимся, ты, да ты, Таша, стоишь на месте и ждешь пока мы все свалим. Ну, можешь потихоньку идти к своему выходу. Но не уходи. Смотри у меня, тебе попадет, если Киррил умрет, — зачем я это сказала?! Киррил выразительно посмотрел на меня.

— Боюсь, если Киррил умрет, ты отправишься за ним, — ответила Анна.

— Бойся дальше, не дождешься. Кроме того, не улыбайся, Таша. Я серьезно.

— А это сработает? — спросила та.

— Да без понятия, это ведь твой сон, — пожала я плечами и пошла к своей двери. Анна что-то мне прокричала, но я не обратила на это внимание. На прощание я помахала рукой, взялась за ручку двери и шагнула вперед.

За дверью снова была тьма, а за тьмой — очень знакомый зал, огромный и темный. Из окон во всю стену справа лился тусклый и мутный свет позднего вечера, окрашивая все в голубой. Именно в такой атмосфере всегда думается о грустном и вечном. У окна на выступе стоял одинокий трон, богато украшенный, но невероятно печальный. При ярком свете все разноцветное кажется радостным, в полумраке все блестящее становится болезненно-влажным. Вот и камни, безусловно драгоценные, блестели как слезящиеся глаза. Все это сильно давило, выталкивало вон, гнало через три двери до потолка, выступающие из трех других стен. Потолок в два этажа; сверху располагался балкон. Что ж, везде есть свои плюсы: впервые я так четко вижу эту обстановку.

Да, да, один из моих снов. Но все же я не знала, где находилось это место, так как нигде его не видела в реальной жизни.

Почему-то мною этом полумраке овладела жуткая тоска. Я еле могла разглядеть надпись на своей руке. Почему «агония»? Почему не «грусть»? Что здесь может быть такого, что заставит меня бояться?

Но мне медленно становилось плохо. Даже думать было лень: мысли тянулись как жвачка и никак не кончались, нельзя отделить одну от другой, все смешалось в большой ком, — никак не разделить их, да и не хотелось… В какой-то момент мне показалось, что я засыпаю, но я заставила себя пойти и открыть дверь. Что это со мной? Точнее, это что-то не то с этим местом. Уж тем более я никак не связана с ним, так какого?..

Точнее я так думала.

Между тем ноги уже наливались свинцом, в голове — лишь один туман, как-то стало все равно, абсолютно, на все. Я еле-еле дошла до косяка огромной двери, прикоснулось до него лбом. Впереди виднелся все тот же зал, что и воеруг, но я не могла перешагнуть порог и застыла на месте, тяжело дыша. Я только вспомнила, что уже когда-то чувствовала это. На войне. Тогда много душ «освобождалось» каждый день, каждую минуту, и нельзя было сделать шага, чтобы не наткнуться на кого-то. Этот воздух был пропитан душами, духами, смертью. Именно тогда я впервые почувствовала это, вдохнула этот тяжелый воздух. И здесь он стоял такой же густой, словно именно в этом зале, тут, сражались целые армии. Но если на войне то чувство злило меня, вдохновляло, помогало просыпаться по утрам, местный воздух наводил сильную слабость… Я еле дышала, потому что мне еле хватало на это сил. Странно, очень странно…

Силы совсем оставили меня, и я скатилась на пол. Меня не тошнит, голова не кружится, ничего не болит, просто меня словно погоняли по кругу, обругали последними словами, тем самым истощив и морально, и физически. Я не могла заставить себя встать. Хотелось сидеть здесь вечно.

Внезапно мое внимание привлек трон у окна. Там что-то блестело, и это точно были не камни. Это что-то переливалось оттенками красного. На выступе у трона огромной лужей блестела кровь. Значит, тут и правда что-то было.

…Мне в голову пришла очень хорошая мысль: у меня на руке — часы, значит, если я в Зазеркалье, циферблат будет отзеркален. Стало даже как-то страшно повернуть руку и проверить, но запястье так и чесалось. Это сон, и тут может быть все что угодно, даже это. У меня даже слабость исчезла, так я вся напряглась. Но все же сделала это…

… Потом меня начало пугать мое состояние. Я сидела и со страхом думала о будущем, о Кирриле и об остальных. Я закрыла руками лицо и мне было страшно поднять голову. Хотелось куда-то броситься, бежать, бежать как можно быстрее. Но вскоре и это кончилось, снова вернулась апатия и безразличие. Черт, надо идти. Еле встав, я дошла до другой двери, прошла через порог и свалилась на пол, на половине пути к другой двери. Слабость вернулась, меня не слушались руки, я ими почти не могла шевелить. Все, чего мне хотелось, — это спать, закрыть глаза и спать, так я устала. Очень сильно…

Почему-то я начала думать о тех людях, которые были в моей жизни, но умерли… Не надо, не думай об этом, я не хочу… Мне еле хватило сил перевернуть ладонь и прочитать неразборчивое слово. Агония — предсмертное состояние, когда ты уже умираешь, а твои органы все еще борются за жизнь. Думать впервые за двадцать лет о прошлом — явный признак агонии. Странно, я только поняла, что столько раз умирала, но еще никогда не чувствовала агонию… Правильно ли вообще так говорить?.. Чувствовать агонию… Без разницы. Через секунду я уже вообще не помнила, где нахожусь, и только открыв глаза кое-как вспомнила, хотя это было трудно и так непонятно… Я бы не ответила — на потолке я или на полу?.. Да и было ли мне дело до этого?

Я хотела отвлечься, как-то собраться и сказать себе: я могу встать.

Скоро я заметила, что у меня слегка ухудшилось зрение, потом все стало расплываться еще больше. Дыхание стало поверхностным, частым и бесполезным: я чувствовала, что кислорода мне не хватает, как часто я бы не дышала. Сам процесс вдох-выдох стал казаться бесконечным: то он растягивался на минуты, то мне казалось в одну секунду я совершаю десятки таких процессов. В голове появилось еще больше тумана, застилавшего глаза. И это абсолютно нормально. В какой-то момент я даже подумала, что вот-вот потеряю сознание, и мне кажется, я была действительно близка к этому. От этого меня спасло только одно: галлюцинации. Странный ответ, верно? Но это действительно так.

Сначала мне показалось, что я слышу что-то новое. Я немного приподняла голову и открыла глаза. Я мало что могла разглядеть, зрение мне никто не вернул, но я насколько можно четко видела на голубом фоне яркое белое пятно, через секунду его перекрыло что-то темное, белое стало меньше, словно отодвигалось к окну. Не знаю, что это было, но скоро оно кончилось, прогремел тяжелый страшный звук. От неожиданности я закрыла глаза, а когда я вновь открыла их, ничего уже не осталось. Я прерывисто дышала, совершенно не понимая, что происходит. В тот момент мой мозг физически не мог воспринимать какую-либо информацию, и я просто ждала чего-то, не знаю чего, просто ждала. Мой взгляд бесполезно блуждал по залу, иногда задерживаясь на далеких выделявшихся пятнах. Через какое-то время я поняла, что у меня очень сильно замерзли руки и ноги, особенно кончики пальцев. Лицо покрыл липкий пот.

Я опять-таки не знаю, сколько отдыхала, просто в какой-то момент я вновь поняла, что все еще жива. Спасибо и на этом. Вообще меня разбудила очередная одинокая мысль о том, что мне нужно куда-то идти. Домой. Вперед. Туда, где я успокоюсь. Многих умирающих посещали такие мысли. А интересно, я действительно умру? Я не хочу. Это глупо — умирать здесь. В бою, в путешествии — еще ладно, а тут… Нет, мне правильно говорят: надо идти, вперед, к выходу, но только я сама решу к какому. Подняв голову, я уже знала, что дверь передо мной открыта. За ней жила пустота. Жила. И я буду жить. Только я сама должна решить это для себя, что за этой пустотой не проклятый еретиками ад, а выход. Все мое тело охватила сильная дрожь. Но я, черт возьми, свалю отсюда, это точно. Ноги меня, правда, не слушались, я еле-еле руками двигала, но я сильнее всего этого. И так я слишком много времени потеряла зря.

Надо двигаться.

Собрав все силы в кулак, я начала подтягиваться на руках, приближаясь к выходу. Раз за разом дверь все приближалась, и мне становилось все легче и легче. У самого порога я смогла встать и кинутся в проем. Уже в воде я подумала: дура, тебе жить еще четыре года. И стоило разводить панику.