Глава 4

Проснулась я в самом наихудшем настроении. А все потому, что Киррил молча долбился в мою дверь, заставив меня не только открыть глаза, но и что-то вспомнить из вчерашнего вечера. Я простонала со всей болью и ленью, но все-таки вывалилась из кровати. Впервые в этой жизни я пойду на работу. Теперь понятно, почему люди в этом веке такие выжатые: просыпаться в восемь утра как минимум и оставаться свежим весь день просто нереально. Особенно если делаешь это с трех-пяти лет. Моя онемешая после сна рука потянулась к будильнику и выключила его. Он звонил слишком тихо, чтобы хоть кого-либо разбудить, к сожалению.

Как ни странно, оделась я со скоростью света, быстро глянув в окно. Попробуй тут делать что-то медленно, если этот дятел все время стучит и стучит в дверь, как по моей голове! Ну хотя бы со вчера заметно потеплело. К тому же в этом районе скоро наступит весна, так что так и должно быть. Правильно, 5 месяцев со снежком побаловались и хватит вам.

— Ну что ты так на меня смотришь? — недовольно сказала я осипшим голосом, выйдя за дверь и наткнувшись на Кира.

— Ничего. Это моя обычная реакция на твою тормознутость.

Я сделала жест, показывающий, что рот ему лучше прикрыть и не капать на мозги.

На улице нас уже ждала большая черная машина. Сколько живу — столько мне плевать на машины, поэтому все, что я могу сказать, что она была черная и дорогая, это точно. Рядом с ней стояли и говорили только Макаров и Млекопитающее. Странно, подумала я, я проспала, следует все должны были уже быть здесь. Да и Киррил, похоже, рассуждал так же.

— Доброе утро, — он пожал руки Макарову и Никите. — В чем дело? Где остальные?

— Доброе утро, — Макаров закурил. — Ничего, сейчас подойдут. Алиса, я тебе одной, кажется, не сказал, что мы едем в Мину. Так что молодец, что попроще оделась, а то у них же там лето.

— Как знала, — пожала я плечами. — А что, собственно говоря, мы будем там делать?

— Вам всем позже пояснят.

— Ну хорошо.

Я еще раз потерла глаза, ослепленная снегом, и принялась ходить вокруг машины, чтобы не замерзнуть. Кир переговаривался с Китом, и вообще они с ним теперь вроде лучших друзей. Мне не хотелось их слушать, так что я отвернулась и стала молча ждать, пока не выбежала Таша и не выплелись Рома с Анной.

— Привет! — крикнула мне первая, махая рукой в варежке и полами нового пальто. — Сядешь со мной рядом?

Святые небеса, как в детский лагерь едем… Но я все равно кивнула головой и ухватила ее за руку. Неделю назад эта растяпа умудрилась так сильно поскользнуться и упасть, что отбила себе всю ладонь, и теперь та у нее была неприятного сине-фиолетового цвета. После этого Таша меня всегда просит брать ее под руку или за руку, чтобы не упасть. Но мы же понимаем, чего она хочет, да? А я и не возражаю, мне все равно.

— Это так хорошо, Алиса, что мы поедем туда, где тепло и светит солнце, правда? — оптимистично сказала она, подходя к машине и открывая дверь. — Эмм, в машину разве влезут все, Макаров? — вдруг тут же задумчиво спросила она, заглянув внутрь.

— Нет, конечно, — весело ответил он, выбрасывая сигарету, — Рома и Анна поедут отдельно от нас. Им нужно кое-куда заскочить. Как раз у Ромы есть свое средство передвижения.

— Вау, у тебя есть права? — Никита завистливо посмотрел на Рому. — Сколько же тебе лет?

— Двадцать три, — спокойно ответил тот, обхватывая себя руками. Мерзлявый.

— Алиса, Алиса, а ты где сядешь: у окна, или посередине, или на переднее место? — Таша повисла на моей руке, хлопая глазками.

— Эй, я застолбил переднее место, — Кит показательно открыл дверь, поиграл бровями и уселся на свое место. Клоун.

— Дурачье! — буркнула Таша. Это было ее любимым ругательством. И чему их учат в их Янки?

— Слушайте, что-то вы меня совсем отвлекли. Ну-ка быстро в машину, опоздаем ведь! — Макаров вдруг спохватился и тоже полез на место водителя, а я украдкой взглянула на Анну.

Она меня ненавидела, как и раньше, и смотрела свысока, как будто все, что я вижу перед собой — принадлежит ей, включая моего Киррила. Серьезно, если бы она просто меня не любила, я бы наплевала на это, но когда человек всем своим видом показывает, что ты здесь никто, твоя гордость становиться оружием массового поражения и хочется назло ему быть еще более гордым. Ко всему можно привыкнуть, но, как я считаю, только не к тому, что тебя равняют с воздухом.

С другой стороны, чем больше я думала об Анне, тем больше мне становилось ее жалко. Как бы ее одиночество не было вынужденной мерой, потому что если эта стена отчуждения искусственная, она должна была от чего-то очень сильно страдать.

— Так где, Алиса?

— У окна, Таша, у окна, спасибо. И хватит выносить мне мозг, — попросила я, на что девушка просто и мило улыбнулась без тени обиды. Ко всему можно привыкнуть. Но я же поблагодарила, а значит хоть как-то уважаю ее как человека. Хоть как-то.

— А мы долго будем ехать? — воодушевленно поинтересовался Кит.

— Около двух часов до станции, а там на поезде еще пару часов, — ответил Макаров, выезжая на дорогу и грустно вздыхая, видя людей, что посылают к чертям все правила. — В Мине вас встретит проводник, Рома его знает, так что проблем не будет. От него вы получите всю нужную вам информацию, и он отвезет вас на нужное место.

А между тем мимо нас проносился Крён: новенькие блестящие на солнце дома, смотрящие на тебя чистым глазом. Так как были выходные, все взялись за уборку и походы по магазинам, и сейчас радостно шагали, встречая надвигающуюся весну. Вдруг мельком, среди деревьев, я увидела мой парк. Ночью все немного подтаяло, и статуя блестела под застывшим льдом. Только после этого мы выехали из города. Станция находилась почти в другом городе, до которого еще ехать и ехать, и все, что было передо мной теперь, — это лес, деревья с синими иголками и голыми ветвями под защитой ледяной корки и снежных шарфов. Впрочем, все как и везде…

— Мы приехали, — Киррил щелкал пальцами перед моим лицом. Похоже я уснула на своей последней мысли. А как иначе, если спать хотелось ужасно изначально.

— Пошли быстрей, опоздаем, — сказал Макаров без тени волнения. — А, вот и ребята.

Из только подъехавшей машины вышли Анна и Рома. Я не помню, я говорила, что Сова богат или нет? Во всяком случае эти двое отчитались перед Боссом, как мы стали называть Макарова, но я без понятия в чем, я еще не проснулась тогда.

— Дальше я с вами не пойду, — сказал Босс, — на вокзалах и так и день и ночь толкотня. Бедные родственники и друзья отговаривают ехать своих. До сих пор боятся поездов, бедные. Вот ваши билеты.

Мы кивнули. Таша еще перекинулась парой сентиментальных фраз с Макаровым, отчего мне стало немножечко тошно. Не люблю такие прощания, после которых создается ощущение, что мы больше никогда не увидимся. Хоть я и считаю себя реалистом, я не думаю, что нас отправляют на смертельное задание, и это полный конец обеда. Странно, конечно, что нам сразу не объяснили, в чем состоит наша задача, но мне все равно, в конце концов.

Про поездки, кстати, Макаров был прав. В нашем мире с гордым названием Вода, в котором семнадцать различных, очень интересных и насыщенных чудесами флоры, фауны и местных культур островов, люди до сих пор боялись путешествовать. В них как будто бы генетикой был заложен страх смены места жительства. Очень сложно объяснить, почему даже с течением времени мышление людей оставалось таким же, как и века назад, и только единицы рисковали покидать малые родины, но факт оставался фактом: туризм развивался просто чрезвычайно медленно. Обычно тот максимум, на который решались — это перемещение внутри островов. Но наш остров, наш домик, наш Буря был самым большим островом и разбивался на семь крупных районов, со своими климатическими циклами, выехать за пределы которых значило почти тоже самое, что и за море, и мы совершали танталов подвиг, перебираясь на пару часов из зимнего Лаго в летнюю Мину.

— Ана, если ты будешь каждый раз думать о своем, разгуливая по железнодорожному вокзалу, я тебя вытаскивать из-под колес поезда не буду, — Киррил дернул меня за рукав, когда я случайно зашла за белую линию на асфальте.

— Ну и пожалуйста, не мне же потом разбираться, что произошло и как, — хитро улыбнулась я. Киррил закатил глаза и пошел быстрее. Билет-паспорт, билет-паспорт…

— Поезд отправляется, просьба провожающими покинуть вагон! — проводник пронесся мимо. Уф…

И тут началось. Мы только успели дойти до наших мест, как к выходу потянулась целая вереница людей: кто-то смеялся, а кто-то рыдал и умолял не уезжать. Но наконец все лишние люди вышли, и поезд тронулся. Та же толпа людей, только уже за окном поплелась вместе с нами, медленно набирая ход, как и поезд. Я безразлично наблюдала за ними, пока позволял вид из окна, а потом все скрылось, и осталось лишь небо и зелень полей. Гул стих, движение замерло. Никто не смел шевелиться в пропитанном чем-то странным вагоне. Это был страх, вероятно.

— Вы же не собираетесь всю поездку молчать? — робко спросила Таша, слабо улыбнувшись.

— Именно так я и собиралась поступить, — немедленно отозвалась Анна, и, словно невзначай, добавила. — И не только я.

— За себя я предпочитаю говорить самостоятельно, — ядовито заметила я.

— Оно и видно, — мы злобно посмотрели на друг друга. Черт, впервые за несколько веков я готова кому-то выцарапать глаза. Но вмешался Кит.

— Хватит, достало. Я и так уже месяц слушаю, как вы лаетесь. Дайте отдохнуть хотя бы в поезде!

— Вагон почти свободен, — тут переключилась Анна, нагнувшись к парню. — Ты можешь выбрать себе любое место и топать туда.

— Может, это ты куда-нибудь свалишь? — разозлился Никита.

— Хватит, — вдруг взвизгнула Таша, — сейчас же перестаньте, я… Я тоже не желаю слушать, как вы ругаетесь, поэтому быстро замолчите!

Она топнула ножкой. Эхо прокатилось по вагону, и все немедленно замолчали и отвернулись друг от друга. Анна стрельнула глазами в сторону Таши, но ничего не сказала. И правильно.

— А… — смущенно пробормотала Таша, стараясь вновь завязать безопасный диалог, — а как вы смотрите на закон о переписании дат?

— Что? — не поняла я. Чего? Почему она из всех тем выбрала именно ее?

— Хочешь поговорить о политике? — холодно отозвался Никита.

Закон о переписании дат гласил, что в связи с воцарением на императорский трон новой династии 1850 год объявляется годом 1252, так как именно в этом году вступила на трон первая императрица первой императорской семьи. Не знаю, в чем смысл этого закона, может им хочется сравнивать время царствования первой и второй императорских семей без особых вычислений, либо им не нравится надвигающееся число 2000… Это бред. Просто бред. Сейчас 1272 год, поздравляю, очень удобно…

— Я тоже все это считаю это полным бредом, — недовольно кивнул Кит.

Удивительно, но тема политики зашла. Оказалось, ребята оказались были много чем недовольны в этой сфере. При этом о половине я даже не слышала. Звучали неизвестные мне имена и события, и я как губка впитывала каждую дату. Два в одном: и вроде бы деться некуда, и при этом узнаешь нечто новое. Но в основном, конечно, говорили Киррил, Никита и Таша.

— А меня бесят наши районы, — включилась я в дискуссию. — У нас их семь штук, четыре из которых — старейшие и живут так, как будто бы им очень прикольно жить в паре веков назад, то есть это Мина, Лаго, Иния и Кёль; а остальные три района — обычные, с развитием нашего современного мира. И у меня всегда был вопрос: зачем нужно превращать жизнь старейших районов и столиц в вечный маскарад? Носить бальные платья, ездить в каретах, сохранять профессии прачек и фонарщиков, — зачем это? Я уже довольно долго жду, когда все это отменят, но не дождусь, видимо.

— А название островов? — не унимался Кит. — Что за бред: Ноготь, Перо и Муза, Дети…

— А еще Роль, — добавила Таша, увлекаясь, — Скалы, Равнина, наш любимый Буря, Че…

— Десять, — подключился Киррил, — Поле, Крем, Солнце, Снег, Вязь, Кольцо, Кольца, и…

— И Уголь, — напомнила я, отрывая взгляд от окна.

— И Уголь, — кивнул Кит. — Что за названия? Я знаю, что сами острова выбрали себе такие названия из-за их особенных черт еще в 1252 году, но с тех пор прошло шесть веков! Можно же было как-то их видоизменить для более адекватного восприятия… А то какой-то детский сад!

— Так уже заходил разговор об этом, — сказал Кир, — но было решено сохранить их как дань памяти. Эти названия уже почти не отражают специализацию острова, но помогают сохранить их культуру через топомимы… Хотя на самом деле, это вкусовщина. Кому-то все равно, кому-то нет. Хотя КОльца уже давно подготавливают закон об переименовании, дабы отделить свой образ от КольцА.

— Поскорее бы.

На секунду мы вновь замолчали. Вагон тоже молчал, и молчание тяготило.

Меня тоже забавили довольно долго эти названия островов. Но если их жителям так комфортно, то почему бы и нет? Крем зовется Кремом из-за их кулинарного искусства, Кольцо Кольцом — из-за ювелирного дела, а Кольца — столярного… Че — это просто остров умников, скупых на слова, как и Десять. Ноготь — остров шутников. Им показалось забавно так назвать остров. Если бы я там родилась однажды, я бы уехала оттуда тупо из-за названия. Но местным весело. Надеюсь.

— Я тут все думаю, — почесал затылок Кит. Анна приподняла бровь, выражая свое удивление. — Я все думаю, — продолжил Кит, — зачем мы вообще понадобились императрице?

— Есть работа, которую можно доверить лишь волшебникам, Рит, — отчеканил Рома.

— Перестань называть меня по фамилии, у меня есть имя!

— А куда вы ездили с Анной, Рома? — перебила я Кита.

— Мы получили список документов, которые необходимо найти.

Я непонимающе скривилась. Мы едем искать бумажки?

Но перед прибытием на станцию нам дали еще указание.

— И помните, — сказал Рома, вставая и снимая куртку. — Встречаемся в библиотеке.

«Встречаемся в библиотеке», — про себя передразнила я. Надеюсь он перестанет сыпать своими непонятными словечками однажды. Впрочем, если он их говорит, это важно.

Поэтому я еще раз повторила: «Библиотека», — чтобы запомнить, а потом встала и вышла из купе.