Глава 5

На станции никого не было, кроме служащих. Никто, кроме нас, не вышел из вагона, и мы в гордом одиночестве пересекли одинокое здание и оказались, в прямом смысле этого слова, в поле. Мина — одна из старейших столиц, и неудивительно, если за нами приедут в карете. И я серьезно.

— Таша, ты ведь отсюда? — спросил Кит, садясь на ступени вокзала.

— Да, но я жила севернее, намного севернее.

— И долго нам ждать? — недовольно проворчала Анна.

— Ты можешь идти, если хочешь, — ответила я. И сказала я это, между прочим, совершенно бесцветным голосом. Эта брань уже приедалась, и я отвечала по привычке, на автомате. А вот Анна похоже, серьезно злилась.

— Я клянусь грешным небом, я спущу тебя с лестницы.

— А ты попробуй.

— Ну все, — Анна решительно направилась ко мне, но ее остановил внезапно появившийся Киррил.

— Это ты оставила на сиденье? — он протянул ей черный шарф, и она с силой выхватила тряпку из его рук и повязала себе на шею, ругаясь последними словами. Киррил окинул меня взглядом и сел рядом с Никитой на скамейку у станции. Я пожала плечами: а разве я виновата?

— Какое-то странное ощущение, — вдруг сказал Кит. Сегодня он в ударе, говорит и говорит без остановки, как заведенный, — здесь совсем другая атмосфера, не такая как дома или в Крёне. Погоди, это что, лошадь?!

Из-за поворота показалась карета на минималках, запряженная единственной кобылкой. Она ещё не остановилась, как Кит подлетел к замученному животному, что с надеждой потыкалось парню в руки мордой. Никита на удивление нежно погладил старушку по носу, угощая сахаром, появившимся в запыленных пальцах парня. Лошадь также благосклонно отнеслась к незнакомцу, осматривая большими, как сливы, черными глазами. Это выглядело даже трогательно.

Вместе с этим из кареты вышел красивый статный мужчина в отличном костюме. Он улыбнулся и подошел к нам. Таша, смутившись, тихонько поздоровалась и тут же проскользнула на мягкое сидение, усевшись прямо в угол.

— Неужели я столь страшен на вид? — добродушно рассмеялся мужчина, потирая жилет на груди, хотя оказалось, что в ладони у него прятались часы. — Я Чипсон, мне поручено вас сопроводить в этот проклятый дом.

Какой дом, куда, — он не сказал, но я не стала спрашивать. Абсолютно не важно. Главное, что пока все тихо. Чипсон же был одним из слуг королевского дома, и я не знала, сколько он знает и настолько сильно фильтрует информацию. Обычно такие люди сильно подвержены идеологическому давлению, ибо старые рабочие — преданные люди. Хотя никто не отменял предательство и покушения в императорских домах. Убивать весело везде. Предавать весело всех.

Висеть качая ногами потом не весело.

Хотя я бы поспорила.

Тик-так.

— Отчего в проклятый? — пролепетала Таша. Мы сели в карету и поехали.

— Он принес много боли нашему императору и юной императрице, — покачал головой Чипсон. — Его хозяин, господин Роберт, был лучшим другом императора Дмитрия. Они вели частую переписку. Но перед самой смертью императора они поссорились, и господин Роберт пригрозил рассказать журналистам какой-то страшный секрет Его величества. Но не успел. Император скончался и на трон вступила его дочь, императрица Аннарина, милейшая. После её коронации Роберта долгое время не видели, а недавно и вовсе нашли мертвым в своем доме вместе со своим садовником. Но императрица Аннарина не может оставить это дело так просто. Поэтому нужно осмотреть дом и изъять письма императора Дмитрия и другую документацию. Примерный список необходимого у вас есть, но думаю, что вы на месте разберетесь.

Ага, за этим и ездил Сова. Но я думала они не в почете у императорского дома, по крайней мере при Дмитрии у них вышел скандал. Хотя Дмитрий был странным человеком. Аннарина же, видимо, пожелала восстановить добрые отношения с Сова. Ведь они — старейший и знатнейший дом острова, династия советников Ее и Его величеств. И почему я перестала гордиться знакомством со знаменитостями? Впрочем Сова… заслуживали моего уважения. Они НИКОГДА не советовали ерунды. Киррил мне говорил, что они предсказатели, так что это неудивительно, но раз они никогда не советовали ерунды, то они НИКОГДА и не стремились умышленно причинить вред родине. Они предотвращали войны. Они предсказывали голод. Они вели переговоры. Они были посредниками стран в заключении мира после Великой войны.

Они всегда ставили стабильность и правильность превыше всего. Буря превыше всего, но никогда ценой мира. Императоры давно бы погорели, если бы не Сова. Это Сова сделали наш остров лучшим, успешным, сильным. Они никогда не ошибались. Они никогда не предавали. Когда-то шли слухи, что один из них стал двойным агентом, но никто, НИКТО не верил в это. Я ходила и опрашивала народ на предмет доверия Сове и императору.

Сова доверяли все. Это передавалось с молоком матери.

Императору доверяли не все. Императоры всего лишь люди.

Сова стали образом самой Бури. «Где бы мы были без них? »

Где?

— А много было писем? — поинтересовался Киррил.

— О, не меньше ста, господин Мэдхаттер. Император Дмитрий и господин Роберт переписывались всю жизнь.

Сто писем и еще какие-то секретные документы сверху. Может это какой-то тест? Какого черта для первого задания нам дали нечто, связанное с гостайной, по сути? Алло, мы можем найти эти письма и продать на черном рынке.

Я бы так и сделала, ей богу. Но Кир прибьет.

Или ключевое слово в рассказе Чипсона было «проклятый»? Может дом и правда проклят?.. Хоть бы. А то скучно. И бессмысленно. Для меня.

— А от чего умерли Роберт и его садовник? — спросила Анна.

— Они застрелились в библиотеке, или один застрелил другого, неизвестно. У вас, в будущем, в два счета все бы разузнали, но зачем? Этого понять не дано, — сказал Чипсон философски.

— Причем тут вообще садовник? — вдруг придралась я. Ну лежал человек и никого не трогал, но я почему-то вспомнила о нем.

— А, Гарри. Говорят, старик сбрендил, к тому же увлекался черной магией. У нас есть версия, что Роберт хотел с помощью своего садовника навредить императорской семье, — сказал громким шепотом Чипсон. Что-то знакомое… Гарри и Роберт…

Между тем за окном проносились поля, животные и деревенские дома. Все так серо, вяло и очень горячо. В Мине никогда не бывает холодно, почти все время лето. К тому же мне всегда старинные районы казались унылыми и скучными. Не то, чтобы я не любила унылое, но это не та унылость, которая мне нравится. Она не ностальгична, не приятна, а удушающа. Маскарад 24/7. Клоуны. По своей воле застрять в мире, где нет ни дорог, ни нормального транспорта, ни многоэтажек. Люди ютятся в деревянных лачугах у печей, пользуясь колонками. Нет, где-то есть водопровод, где-то сами люди не имеют никакого желания совершенствовать среду обитания, но это дикость. Прошлое приятно лишь когда оно далеко. Романтизируют простоту жизни, натуральность, балы, природу, непривередливость, чистоту нравов, а не изнасилования, крыс, грязь, пуританство, отсталость и необразованность. У медали две стороны, но пока она висит на груди, ты видишь лишь одну. Так пусть висит.

Зато Чипсону, очень понравился поездка, он живо интересовался нашим развитием, нашей техникой и жизнью. Посмеялся, что его фамилия схожа с названием закуски, и мы обещали, что, если еще приедем сюда, обязательно ему привезем.

— Ох детки, сказки мне какие-то рассказываете: интернет, маленький телефон. Обманываете старика, шутите, смеетесь, — жаловался он.

Я вжалась в угол, желая провалиться сквозь текстуры или страницы. Какой стыд. Какая злость меня раздирала, пока мы не приехали.

Роберт отстроил типичный для аристократов дом: большой и богатый, с лепниной и статуями. Сейчас, когда его запустили, стены быстро покрылись зеленым плющом и колючками. В сочетании с великолепным, но разросшимся садом это смотрелось очень красиво, хотя и отдавало показушностью. Нередко люди в поисках роскоши опускались на дно безвкусия.

Кстати, если подойти поближе, можно было понять, почему садовника подозревали в черной магии: синие розы пахли карамелью, красные лилии — апельсинами, какие-то неизвестные мне цветы шевелились прямо на глазах, поднимая лепестки и соединяя их, словно танцуя. Таша бегала меж клумбами, пересчитывая сорта.

— Розы алые и белые, гладиолусы, нарциссы, лилии, ирисы…

— Таша, — позвала я, указав на бутоны пальцем, — эти цветы, с синими серединками, разве не кажутся подозрительными? Как-то у них лепестки странно двигаются…

— Нет, не кажутся. Это новый вид — кореаны, только насколько я помню, у всех серединки голубые, а у этих синие-синие. Какие красавцы. Здесь, в Мине, цветы любят, Алиса. Каждый вид появляется чуть ли не каждый месяц, а один — исчезает. Ну так, продолжим…

В ответ я просто пожала плечами. Нет так нет. Чипсон еще пару минут постоял с нами, давая удивительно обыденные советы на будущее, а потом поспешно попрощался, сказав, что приедет вечером за нами, и уехал, пожелав удачи.

— Как-то он быстро смотался, — сказал Кит, провожая взглядом карету.

— Ребят, давайте побыстрее найдем бумаги и уедем, такой хороший день, а мы будем чахнуть в доме! — радостно сказала Таша, нюхая цветы. Ей уж точно никакие документы не были нужны…

— Разве тебе здесь не нравится? А этот дом? — спросил Киррил.

— Нравится, но все равно здесь как-то жутко, — ответила Таша внезапно трясущимся голосом, — тут все-таки 2 человека умерли.

Воспользовавшись ситуацией, Анна на цыпочках подобралась к Таше и ущипнула ее. Та взвизгнула и подпрыгнула на месте. Анна зло рассмеялась.

— Хватит, — сказала я, все-таки не сдержав улыбку. День и правда был хорош: солнечный, но слегка прохладный.

Дверь оказалась открыта. Видимо, никто не боялся разграбления дома. Боятся тут только ужасной славы и проклятий.

— А может не надо? — пролепетала Таша, смотря внутрь через мое плечо.

— Ты что, издеваешься? — огрызнулась Анна, — Мы, по-твоему, просто так сюда приехали? Просто на цветочки посмотреть?

— Бе-бе-бе, — показала язык Таша.

Внутри дом оказался также богато обставлен: диваны, ткань на стенах, лепнина на потолке, ширмы с рисунками, картины известных художников. Но самое интересное, что нигде не было пыли. Впрочем, дом богатый, вряд ли у Роберта служил лишь один садовник. Какой-нибудь самый верный дворецкий заходит прибраться и посмотреть за добром. Тайком.

— Что-то здесь слишком чисто, — сказал Киррил.

— И правда, подозрительно, — насторожился Кит. — А где мы будем искать бумаги?

— В библиотеке, — ответил Рома, проносясь мимо нас вверх по лестнице. Впервые видела, чтобы он так куда-то спешил.

— В библиотеке так в библиотеке, — безразлично пожал плечами Никита, — хотя я все равно бы лучше проверил дом. На всякий случай.

— Так давайте разделимся, — предложил Киррил, осматривая прихожую, — в прихожей ничего нет, значит остались, как минимум, спальня, гостиная, кухня, столовая, ванна, библиотека и кабинет. Ну это примерное наполнение дома.

— Ничего себе, как минимум, — свистнул Кит.

— А может не надо разделяться, — жалобно проблеяла Таша, прижимаясь ко мне. — В фильмах каждый раз, как кто-то разделяется, с ними происходит что-то плохое.

— Можешь идти к Роме в библиотеку, тебя никто не держит, — ответила Анна.

— Но я же за вас беспокоюсь…

— А за меня не нужно беспокоиться, — сказала Анна и близко подошла к Таше. — Я сама за себя буду беспокоиться. Поэтому, — продолжила она, разворачиваясь, — я предлагаю вам голосование. Сама я иду к Роме. Кто хочет разделиться?

Куро смотрела каждому в глаза, медленно водя взглядом. Кит поднял руку.

— По-моему, все эти голосования бесполезны, — прервала их я. — Мы просто стоим на месте, пока болтаем. Пусть Анна и Таша валят наверх, к Роме. А мы с Киррилом и Китом осмотрим дом.

— Я, пожалуй, за, — с сомнением ответила Таша. — Только аккуратней.

— Ладно.

Все остальные тоже согласились с моим заключением. Никита пойдет направо, мы — налево, девушки — наверх. Но тут в доме с эхом раздался звонок. Я вытащила из джинс мобильный. Странно, что он здесь полезен. Хоть мобильная связь и работает с помощью магии, и обеспечить соединение двух мобильных — не проблема, тут, в старейшем районе, мобильниками не пользуются. Так откуда связь?

На экране высветился неизвестный номер. Банк не вовремя решил предложить мне кредит. Я ответила.

— Алло.

— Широ, у тебя есть поблизости ручка? — сказал Рома. Это был не банк.

— Как ты мне позвонил? — спросила я, оглядываясь в поиске чего-нибудь пишущего.

— Мы близко к границе. Тут еще можно дозвониться до кого-то, — спокойно ответил тот. Вот ведь лентяй, сидит в библиотеке и ленится спуститься.

— У кого-нибудь есть ручка? — я посмотрела на ребят. Киррил молча протянул мне требуемый предмет. — Кто бы сомневался.

— Мне нужно, чтобы ты, Широ, написала на руке у каждого то, что я скажу.

— Нет проблем, если только мне позволят. Так что писать?

— Напиши на руке Таши «тесак», — он сделал паузу, чтобы я успела позвать девушку и сделать надпись. — На руке Киррила — «кролль»… На руке Никиты «ненависть»… На руке Анны «апрель»… На своей руке «агония»…

— Почему агония? — поинтересовалась я, но Рома уже отключился. — Ладно, — вздохнула я, — теперь можно расходиться.

— Это что? — скривилась Анна, сжимая руку.

— Понятия не имею, но явно не какая-то фигня. Все, пакеда.

Я схватила Кира за шкирку и потащила в коридор белого мрамора.