Глава 10. Часть 10

Нажимая кнопку аппарата кофе, Оксана наполнила пластиковый стаканчик Latte обворожительный вкус которого, завораживал сладостным приятным кофейным сладострастием. Находясь в кабинете, где работала команда доктора Хоуп, Оксана облокотилась бёдрами, на столешницу, взяв в руки стаканчик с кофе, посмотрела в сторону окна, за стеклом которого крупными листьями колыхалась пальма. Белокурая девушка интерн сидела на стуле за большим столом в центре кабинета, перед ней на столе была раскрыта карта Робинсона. Парень интерн, расположившись на стуле, просматривал результаты проделанного УЗИ, в то время, как доктор Хоуп изучал снимки на негатоскопе, что успел сделать при первом поступлении пациентки.

— Стадия декопенсации — обратился интерн обернувшись к Оксане, молодой парень в белом халате и серых выглаженных брючках, стрелочкой имел весьма интеллигентны вид — Это когда АД начинает снижаться за счёт дистрофии миокарда

— Я знаю что такое декомпенсация — возразила Оксана, не желая слушать разъяснения на русском языке, чем выразила у присутствующих в комнате коллег недоумение, от того что разговор идёт на непонятно для них диалекте — И знаю прекрасно что нужно проводить операцию срочно

— Только вот заведующий не даст разрешения её вам провести — ухмыльнулся Хоуп, выключая доску негатоскопа — Самое, что интересное Орлова, вы прекрасно знаете почему

— Робинсон пообещал решить этот вопрос

— Когда же вы поймёте

Возразил Хоуп, отошёл от доски для просмотра рентгеновских снимков, мужчина снял с себя халат, повесив его на спинку свободного стула, стоящего у стола в центре кабинета.

— Не всё тут крутится вокруг Робинсона

— Но этот вопрос завязан на нём

— Давайте подумаем лучше об операции

Возразила Оксана, проходя по кабинету покачивая упругими бёдрами, подошла к доске негатоскопа, включая его, щелчком тумблера, когда коснулась его указательным пальцем.

— Как сказал ваш коллега

Утверждала Оксана, продолжая разговаривать на английском языке, поставила пластиковый стаканчик с кофе, на столешницу, так и не сделав из неё ни глотка.

— У пациентки наблюдается дистрофия миокарда

— Сердце уже почти смирилось с тем, что у мисс Робинсон стеноз — ухмыльнулся Робинсон в шутку, сделал усмешливое лицо — Еще немного и мисс Робинсон сама умрёт

— Вас это забавляет?

Оценила Оксана строгим взглядом усмешку со стороны доктора Хоуп, взяла с рядом стоящей столешницы, оставленный стаканчик с кофе и держа его возле губ, была очарована его ароматом

— Я вот — сделав небольшой глоток, Оксана тщательно смаковала его во рту, пытаясь насладиться чарующим кофейным напитком, пытаясь распробовать вкус — Например

Сделав глоток, Оксана обернулась, облизывая сексуально кончиком языка пылкие страждущие губы, всё еще чувствовала дикую привязанность к Робинсону, которую не могла унять.

— Тут смешного ничего не вижу

— А я вот наоборот — рассказывал Хоуп, оспаривая мнение Оксаны — Когда я предлагал прервать беременность, еще тогда, когда вы первый раз вошли в палату к мисс Робинсон, в момент её первой госпитализации

— Женщина просто хотела подарить ребёнка своему мужу — утверждала Оксана, пожав плечами, отпивая глоток кофе, из стаканчика, что держала зажав пальцами — А вдруг она не смогла бы потом родить

— Она хотя бы была тогда жива!

— Что толку жить женщине — оспаривая этот довод г8оворила Оксана — Если она не может родить

— В вашей карте на момент поступления

Вмешался в разговор парень, молодой интерн, работающий на доктора Хоуп, обернувшись вновь в сторону Оксаны, он положил ногу на ногу.

— Что вы тоже не были беременны и не рожали ни разу

— Как бы вы там не думали — была не согласна Оксана, поставив стаканчик с кофе, посмотрела по сторонам, сначала на молодую девушку интерна, потом опять на парня, в последнюю очередь на Хоуп — У меня есть дочь, которой я горжусь

— И где же сейчас тогда ваша дочь — ухмыльнулся Хоуп, высказывал недоверчиво своё мнение, посмотрел на Оксану — Когда вы ей так нужны

— Мы говорим обо мне? — указала Оксана пальцем на себя, после того, как сделала глоток кофе, тщательно просмаковав во рту его вкус — Или о пациентке?

— Чтобы вы правильно понимали положение пациентки — пояснил Хоуп, отойдя к окну, медленно кончиками пальцев, мужчина отодвинул вертикальные жалюзи висевшие на нём — И поняли наконец-то безнадёжность её положения теперь

— Вы думаете это смешно? — удивилась Оксана, держа рядом с губами стаканчик с кофе, изумлённо в улыбке посмотрела на суровое выражение лица, доктора Хоуп — Что вы пытаетесь здесь мне доказать?

— То что вы не так уже и дальновидно видите

— У меня катаракта одного глаза

Огрызнулась Оксана и чтобы не придавать обиду, на то что Хоуп, задел её самолюбие своим высказыванием, она набравшись сил в себе, нагло улыбнулась в ответ.

— А вот какого — продолжая рисовать довольство на лице, говорила Оксана, сделав шаг в сторону Хоуп по кабинету — Догадайтесь сами

— Мы можем говорить об этом вечно — возразил Хоуп, мужчина словно считал забавным, как Оксана фальшиво прятала за улыбкой таившуюся обиду на него — Но мисс Робинсон, как мне не прискорбно признавать, нужна ваша помощь

— Видимо дальнейший наш спор — утверждала Оксана, смакуя во рту глоток Latte, посмотрела на Хоуп — Давайте тогда разберём еще раз суть её заболевания

— Я предпочитаю считать это врождённой патологией — уточнил Хоуп, взяв со стола красную папку, Робинсона и кинул её на стол в центре — Но вы Орлова

Указал это Хоуп так, как будто Оксана имела на этот счёт другое мнение, мужчина поводил указательным пальцев в вертикальном направлении, словно сделав на этом акцент.

— Можете думать, как захотите

— Спасибо — ухмыльнулась Оксана, улыбкой сарказма — Никогда бы не подумала что вы так уступчивый, доктор Роберт Хоуп

— Я надеюсь, что вы отдаете себе отчёт — пояснил Хоуп, отодвигая стул от стола — Что эта операция, лишь подтолкнёт мисс Робинсон к смерти, позвольте нам извлечь ребёнка

— Как по мне — указала Оксана пальцем на себя, играя упругими бёдрами, подошла к стулу, обвив пальцами его спинку, отодвинула его от стола — Я только за то, чтоб провести кесарево

— Тогда в чём проблема? — был возмущён Хоуп, понимая теперь, что Оксана, соглашаясь теперь, выступая на стороне его идей — Почему мы не можем провести кесарево?

— Потому что пациентка видите ли против

Рассказывала Оксана, присаживаясь на отодвинутый стул, перед этим кончиками пальцев поправила сидевшую на бёдрах юбку, собирая складки в ровную ткань.

— И я никак её не могу убедить

— Так поговорите с ней еще раз — настаивал Хоуп, снимая с глаз очки, положил оправу на поверхность стола — Она вас послушает

— Она не станет меня слушать — повторила это еще раз Оксана — Мисс Робинсон, считает что её ребёнок должен быть в ней, до тридцати недель

— Бред какой-то

Приложив ладонь ко лбу, встал молодой интерн с кресла, в котором сидела, с видом, как будто его всё достало, направился к окну.

— Она понимает, что у неё нет, столько времени?

— А вот мы похоже — уточнила Оксана, недовольно повела губами, так как этот момент разговора был ей неприятен — Не совсем, как её в момент операции спасти, если случится сердечный приступ

— Да никак — ответил сразу Хоуп, мужчину хоть и раздражало обстановка накалившегося разговора, но он пытался держать себя в руках

— То есть если это произойдёт — уточнила Оксана, переспрашивая Хоуп — У нас не будет ни малейшего шанса спасти мисс Робинсон

— Господи что за вопросы Орлова — возмутился обернувшись Хоуп, мужчина начал ходить по кабинету — Вы и так прекрасно знаете, что только нитроглицерин в её положении, который мало теперь эффективен, ей может помочь

— В её положении мы просто спровоцируем преждевременные роды

— Но она хотя бы даёт согласие на операцию

— И что нам это даёт? — обернулся Хоуп, внимательно посмотрел на Оксану

— Ну вот смотрите

Начала рассказывать Оксана, вставая со стула на котором сидела, с задумчивым выражением лица, посмотрев на Хоуп, прикусывая от волнения краешек губы. При подготовке к операции, медицинский персонал предпринимает меры дополнительной защиты от возможного попадания рентгеновских лучей на область матки больной. Для этого на деку операционного стола закрепляли защитные экраны с суммарной плотностью до 5,0 мм свинца так, чтобы защитить тело больной ниже диафрагмы. Это, естественно, делало невозможным рентгеноскопический контроль за манипуляциями катетером в области подвздошных сосудов и нижней полой вены. Поэтому мы применяли более длинные — до 185 см проводники для смены катетеров и интро— дьюсеры до 30 см длиной, защищавшие стенки сосудов и облегчавшие манипуляции. У всех больных минимально использовали рентгеноскопию за счет расширения эхокардиографического обеспечения операции. Это позволило сократить лучевую нагрузку почти в три раза по сравнению с остальными больными. На операционном столе, необходимо придавать полусидячее положение пациентки и только на время выполнения транссептальной пункции левого предсердия укладывали горизонтально. Среднее время рентгеноскопии у беременных пациенток, должно составлять 12,5 мин (поглощенная доза рентгеновского излучения 2,3 мЗв), тогда как по всем остальным больным — 30 мин и более 5,8 мЗв.

Следует особо отметить необходимость поддержания антикоагулянтного режима во время рентгено-хирургической операции у беременных. Это может быть достигнуто интраоперационно введением внутривенно не менее 100 Ед/кг гепарина с продолжением гепарино терапии в дозах 5000 Ед четыре раза в сутки внутривенно после завершения катетерной баллонной митральной вальвулопластики с переходом на фраксипарин по 0,3 мл два раза в день на 5-7 суток. Необходимость тщательного поддержания антикоагуляционного режима объясняется физиологической гиперкоагуляцией беременных, которая при наличии в полостях сердца инородного тела — дилатационного баллона или катетера, при возникновении ране вой поверхности на створках после разделения комиссур может перейти в патологическую.

— Может сработать — поддержал, молодой интерн, первым высказал своё мнение, после того как выслушал предложение Оксаны

— Риск конечно есть — согласился Хоуп, внимательно продолжая смотреть на Оксану — Но думаю так мы защитим и мать и ребёнка от рентгеновского излучения, во время проведения операции

— Тогда чего мы ждём? — поинтересовалась Оксана, любознательно улыбаясь, после того как убедила всех присутствующих в кабинете, своей теорией

— Как бы, не так! — дверь кабинета открылась и за ней, послышался голос, заведующего больничным комплексом — Что здесь у вас происходит, решили за моей спиной назначить главным хирургом неработающего человека в этой больнице?

— Джонатан Николс — обратился Хоуп, улыбнулся теперь увидеть своего коллегу и в тоже время руководителя, вошедшего к нему в кабинет — Орлова честное слово, это не я

— Джонатан Николс — ухмыльнулась Оксана, встав у столешницы, рядом с доской для просмотра рентгеновских снимков, облокотилась бёдрами, на столешницу — Я тоже рада вас видеть

— Как быстро мы разобрались с вашим двуличием Орлова

Ухмыльнулся заведующий, переступая порог открытой двери, мужчина в черном представительском костюме, словно сиял своим парфюмом, завораживающая коллекция которого имела название «Kenneth Cole Black for Men». Лёгкий, не подавляющий аромат для офисных будней, в доминанте которого — стиль и свежесть. Мужской букет открывается нотами пряного имбиря и сочного мандарина с примесью базилика и мяты. В "сердце" пульсируют ноты ладана, кедра, мускатного ореха, лотоса и экзотических пород деревьев. Амбра, мускус, листья фиалки и замша шлифуют шероховатости аромата, оставляя след элегантности и чистоты.

— Ну да ладно — вновь скрасив свою улыбку, долей сарказма, прошёлся Николс по кабинету, оценивая рабочую обстановку, после чего перевёл взгляд на Оксану — Нет я конечно понимаю, вы выдающийся хирург Орлова, но я не позволю вам проводить операции в моей больнице

— Я позволю Джонатан — вошёл следом Робинсон в кабинет, на лице мужчине была каменная серьёзность, без малейшего повода на шутку или пустую лексику — И ты прекрасно знаешь, что ради Миранды, я подключу все связи, чтобы Оксана прооперировала мою супругу

— В самом деле? — высказал удивление Николс, подойдя к столу в центре кабинета, кончиками пальцев открыл папку Робинсона, когда она лежала перед ним

— Ты ведь понимаешь Джонатан, я не отступлю

— А если в момент процедуры твоя жена умрёт

— Риск конечно есть — повторила еще раз Оксана, посмотрела на Робинсона — И очень огромный, учитывая последнюю стадию этого сердечного порока, то я не исключаю и такую вероятность

— Постой

Выставил указательный палец Николс перед Оксаной, словно повелел ей замолчать, так как заметил странный взгляд Робинсона.

— Ты ведь знал это заранее — создав иронию усмешки, Николс говорил так, чтобы все присутствующие в кабинете, обратили на него внимание — Орлова тебя предупреждала ведь так?

— Оксана говорила мне о рисках э\той операции

— И ты всё равно согласился — был поражен Николс сведениями, которые смог домыслить сам, продолжая смотреть то на Робинсона, то потом перевёл взгляд на Оксану — Зная, что твоя жена, в большинстве случаев умрёт там, на столе, ты сам не против?

— Мистер Робинсон — специально обратилась Оксана так, чтобы Робинсон испытывал к ней чувство непомерной жалости и не мог ни за что ей отказать, когда она так красиво раскрыла перед ним лазурные голубые глаза — Решать конечно вам

— Конечно решать ему — ухмыльнулся Николс, словно как насмехаясь над тем, как Оксана легко, склонила его волю, взглядом безупречных раскрытых глаз

— Моё решение остаётся неизменным — заявил Робинсон, гордо поднимая подбородок — Каждому кто будет присутствовать на операции, я заплачу солидную сумму

— Интересно просто — выставив бёдра, Оксана обвила пальцами талию — Сколько из этого, реально получу я?

— Не волнуйтесь Оксана — подошёл Робинсон к Оксане, прислонив ладонь к щеке, словно как кошку приласкал её сознание — Ваш чемодан с деньгами

Помедлил Робинсон, нерешительно поёрзал губами, посмотрел в сторону Николса, когда мужчина в чёрном костюме, так и ждал чтобы поймать его на нерешительности своего безумства.

— Независимо от результата — отчаянно вздохнул Робинсон, Оксана понимала и видела в выражение его лица, как ему было невозможно принять, летальный исход свое жены, когда о ребёнке, он даже и не думал — Будет ждать вас в самолёте

«Интересно просто, где блядь была вчера твоя совесть, когда ты меня душил», с обидой, Оксана отчаянно отвела взгляд от мужчины, душевную боль которую, даже она на тот миг почувствовала.

— Вы покидаете нас Орлова? — поинтересовался Хоуп, удивлённо посмотрел на Оксану, когда она не могла вынести, ту тяготу переживания, что терзала Робинсона, отошла от мужчины

— Ну по крайней мере доктор Хоуп — уверяла Оксана, взяв стаканчик со столешницы, где его оставила, сделала из него глоток кофе — Я у вас тут оставаться не планировала

— Только не думайте мистер Робинсон — направляясь к входной двери кабинета, когда она была открыта, говорил Николс — Что вам это сойдёт с рук, если с вашей женой случится сердечный приступ там, в операционной, мои коллеги

Утверждал знающего Николс, посмотрел в сторону Хоуп и его двух интернов, когда стоял у открытой входной двери.

— Проведут экстренное кесарево сечение — предупредил заведующий — Мы не будем терять две жизни, так как жизнь вашего ребёнка Робинсон, имеет теперь для нас приоритет

— Я это понимаю

Утверждал Робинсон, но по его внешнему виду, Оксана поняла, что он никак не мог вынести потерю своей жены, ни в каком из вариантов, он не мог для себя это принять.

— И осознаю все риски — продолжил говорить Робинсон, после того, как глубоко вздохнул — И даже зная это, я хочу, чтобы именно Оксана провела эту операцию

— Ты сам решил за свою жену Робинсон — ухмыльнулся Николс — Так что вне зависимости от результата операции, больница ответственности не несёт никакой и смерть твоей жены

Остановился Николс, понимая, что зацепил этим Робинсона, заведующий хотел всеми способами его отговорить от угрожающей операции.

— Не должна быть официально в этой больнице — всё-таки решил продолжил рассказывать Николс, стоя в открытых дверях — Придумай для этих журналистов другую больницу, но только не эту, сам ведь понимаешь, смерть еще одной знаменитости и меня просто выпрут от сюда

— Не волнуйся Джонатан — выдавил из себя с большим трудом Робинсон — При возможном, неприятном исходе, для моей жены о твоей больнице, даже никто слово, не скажет!

— Я тебя предупредил — с этими словами, Николс, вышел в коридор, оставляя за собой дверь открытой, когда в кабинете наступила душераздирающая тишина

— Пожалуй, мы тоже пойдём

Словно заметил интригу предстоящего разговора между Оксаной и Робинсоном, посчитал уместным Хоуп, удалиться с кабинета, седовласый мужчина кивнул своим молодым интернам.

— Нужно проверить, как ваша жена себя чувствует

— И так — произнёс первое что, за тот период, молчания, когда Хоуп и его интерны покинули кабинет, Робинсон обратился к Оксане, когда она стояла у столешницы, со стаканчиком кофе, зажав его в пальцах — Я слишком многое поставил на вас Оксана

«Ёбнутый ты идиот, ты должен сам понимать, что есть риски и я же не бог, если случится сердечный приступ, Хоуп будет доставать из твоей жены ребёнка, пока она будет умирать там, на столе», отвела Оксана взгляд от мужчины, так как понимала его всю серьёзность причины.

— Думаю вы понимаете что я никак не могу потерять Миранду

— Это никак от меня не зависит — отвернулась Оксана, встав спиной к мужчине, держа перед собой стаканчик с кофе — Если случится сердечный приступ, вы должны понимать, что нам важнее будет сначала спасти жизнь вашему ребёнку, а потом уже вашей жене

— Она ведь умрёт

— Ну в противном случае — отпивая глоток кофе со стаканчика, что держала в руке, Оксана тщательно его посмаковала во рту — Умрёт тогда ваша жена, так что выбирайте, кто для вас важнее?

— Вы ставите меня перед сложным выбором

— Вы мне выбора — утверждала Оксана, возражая мужчине, отошла от него, как только почувствовала как его ладонь, легла к ней на выставленные бёдра — Вообще никакого не даёте

— Вы всегда можете вернуться в то агентство — ухмыльнулся Робинсон — Откуда я вас забрал и могу отвести, если откажитесь проводить операцию

— А если ваша жена умрёт в ходе этой процедуры

— Это уже будет другой разговор

— Я тоже окажусь там да?

— Нет! — возразил, поднимая голос Робинсон, понимая, как накалилась страсть разговора между ним и Оксаной

— Тогда что будет со мной? — прокричала Оксана, поставив стаканчик на столешницу, продолжая кричать на мужчину, с которым одна находилась в закрытом кабинете

— Вы сядете в самолёт — пояснил Робинсон, продолжая с Оксаной разговаривать на повышенных тонах — И улетите отсюда, чартерный рейс, в самолёте вас будет ждать чемодан с обещанными мной двадцатью миллионами от Дюваль, вы ведь помните?

— Порой мне кажется, что вы не лжете — ухмыльнулась Оксана, понимая по взгляду мужчины, что он никак не сможет смириться с потерей своей жены

— Да с какой стати мне вам лгать Оксана? — возмутился Робинсон, продолжая разговаривать почти криком, пытаясь казаться для Оксаны более убедительным

— С такой

Подошла Оксана с ухмылкой на лице к Робинсону, накаляя интригу разговора, стоя с ним максимально близко, чувствовала нерушимую прочную сексуальную связь. В момент накала страстей и громкого разговора, Оксана заметила во взгляде мужчины, рядом с которым стояла, находясь в закрытом помещении, как он стал скрыто питать к ней чувство, при том, в тоже время, пытался избегать и всячески их показать. Словно в этот миг, ругани и раздора, между Оксаной и Робинсоном, проникла некая искра привязанности, которую странным образом, мужчина стал опасаться и боялся, словно огня, пойти на контакт близости, в то время, когда их эмоции, словно магнитом, тянулись друг к другу, желая сойтись телами, в танце порочной необузданной любви.

— Что вы просто пообещали меня тогда просто как танцовщицу, потом он меня отверг, а потом нагло изнасиловали вы меня двое

— Давайте не будем

Произнёс Робинсон так, скрывая взгляд, будто тема этого разговора, была крайне неприятна ему, особенно когда Оксана снова сделала шаг в его сторону.

— Вспоминать этот момент

— А ведь он меня трахнул!

— Кто? — возмутился Робинсон, на мгновение Оксане даже показалось, что мужчина её приревновал

— Ваш Дюваль — утверждала Оксана, пытаясь закатить истерику — Вы пошли мне готовить ванну и у нас с ним произошёл этот самый секс

— И как вам понравилось?

— А вам то какое до всего этого дело? — была не согласна Оксана с недовольством со стороны Робинсона и его чрезмерным любопытством — У вас жена есть

— Да я не об этом — отмахнулся, увиливая от темы разговора, говорил Робинсон, отойдя от Оксаны на шаг назад, стараясь не показать чувство привязанности

— Тогда к чему весь этот разговор

— Это вы его начали

— Я?! — указала Оксана пальцем на себя, поставив стаканчик с остатками кофе, на столешницу, рядом с которой стояла, прижимаясь к ней бёдрами

— На вашем месте — направляясь к закрытой двери, Робинсон уклонялся от разговора, стараясь скрывать и не показывать чувства перед Оксаной — Я бы лучше бы думал об операции

«Вот значит как, значит, я тебе не безразлична, я тебе еще нужна», предположила Оксана, заметив искорку в глазах Робинсона, что выражала неутолимое желание близости с ней.

— Я сама решу

Заявила Оксана, нахмурив обидчиво губки, была сильно расстроена тем, что человек, к которому она привязалась, снова уходит от темы разговора и избегает её.

— О чём мне думать

— Дело ваше

Не желая дальше продолжать этот разговор, Робинсон стоял у закрытой двери, обвив пальцами ручку двери, легонько нажал на неё, пока не послышался щелчок дверного замка внутри.

— Думайте о чём хотите

— И всё?

— Не понял вас — стоя в открытых дверях кабинета, переспросил Робинсон, в тот момент когда Оксана оставив стоять стаканчик с остатками кофе на столешнице, играя бёдрами, подошла к большому столу в центре— Что вы хотите этим сказать?

— Вы просто уйдёте — с обидой в голосе, дрожащими губами, беспокоясь остаться одной, спросила Оксана, поджав губу — Оставите меня тут одну?

— По-моему Оксана — указал Робинсон на папку, что не так давно Николс раскрыл и оставил лежать на столе — Вам есть о чём подумать, пока коллеги доктора Хоуп, подготовят всё к операции

— Да пошли вы Робинсон

Схватила Оксана, кружку недопитого чая, что белокурая девушка интерн пила, и со всей силы бросила её в мужчину, в тот момент, когда Робинсон, закрывал дверь. Фарфоровая кружка ударилась о закрытую дверь, разлетевшись в дребезги, разлила по её поверхности остатки чая с жасмином. Осколки тут же посыпались на пол, вместе с потёками жидкости, что находилась в ней, в момент удара, пропитывая пол постеленного паркета влагой.

— Ёбнутый ублюдок — прошипела Оксана, присаживаясь на свободный стул около большого стола, схватилась пальцами за листок, на котором блондинка что-то рисовала и испытывая сильную эмоциональную перегрузку, нервно сжала его в ком — Ну и катись ты слышишь, катись!!!!

Прокричала Оксана, прежде чем зарыдала чредой слёз, которые не могла сдержать, прикрывая лицо ладонями, рыдала горькой душевно болью. Испытывая ненависть к Робинсону, Оксана бушевала ураганом страстных играющих в ней чувств, никак не могла их подавить в себе, прижимая к губам листок скомканной в руках бумаги. Предаваясь отчаянию, закрывшись ладонями от всего мира, Оксана, продолжая сидеть в тишине, за закрытой дверью в кабинете, стараясь подавить в себе боль, тяготы чувств, сила которой разрывала ей душу на части.

***

Продолжая стоять с пустым взглядом у операционного стола, Оксана смотрела, когда на деку операционного стола для проведения рентгенографического и хирургического вмешательства, двое интернов, устанавливали свинцовые пластины 5мм. Атмосфера воздуха, была пропитана санитарными средства для асептической уборки помещения, чувствовался легкий свежий воздух, всё сияло, даже кафельная плитка, пола и стен имела зеркальный оттенок. В тот момент санитары из отделения кардиохирургии патологии беременных женщин, которым заведовал Хоуп, вкатили каталку с мисс Робинсон. Оценивая деку стола из поликарбоната, Оксана провела пальцами по его гладкому материалу, переходя аккуратно пальцами на матрац, где будет располагаться пациентка. Делая отчаянный вдох, Оксана хотела, чтобы пациентка, которая лежала на каталке, умерла в мучениях, желала, чтобы Робинсон, испытал ту же боль, что он причинил ей из-за своей неосторожности и неуверенности, сделать шаг навстречу. Посмотрев, на мисс Робинсон, когда санитары перекладывали беременную девушку на операционной, стол, для рентгенографического исследования, Оксана тут же отвела взгляд, не желая смотреть больше на неё.

— Да ну вы и погром устроили

Ухмыльнулся Хоуп, посмотрев на Оксану с улыбкой, когда она избегая взгляда, мисс Робинсон, отошла от операционного стола, на которой её размещали, направляясь к негатоскопу.

— Благо, что у меня уборщица неприхотливая

Рассказывал Хоуп, наблюдая за создавшейся интригой в операционной и за странным поведением Оксаны, что она демонстрировала, избегая пациентку.

— Но всё же позволю себе узнать

Говорил Хоуп, когда Оксана, словно как от огня отошла от мисс Робинсон, подойдя к доске для просмотра рентгеновских снимков, сделанных на момент первого её обращения в больницу.

— Что послужило причиной вашего гнева?

— У нас с мистером Робинсоном разные взгляды на жизнь

— Я знаю это состояние

Унывающим голосом, произнесла, мисс Робинсон, когда санитары её расположили на операционном столе, а интерны, доктора Хоуп, укрывали её тело пластинами свинца, ниже диафрагмы.

— И я рада, что у вас всё может получиться с моим мужем

— Что простите? — удивился молодой интерн, отдав пластину свинца своей напарнице, обернулся и посмотрел в недоумении на Оксану — У вас с мистером Робинсоном?

— Это тебя не касается Александр! — упрекнула его Оксана, разговаривая на русском языке, чтобы остальным присутствующим в операционной была непонятна их речь

— У вас что-то было с мистером Робинсоном?! — возмутился молодой интерн, отойдя от стола, когда доктор Хоуп и напарница, с которой он работал, на него внимательно посмотрели

— Я еще раз тебе говорю

Обернулась Оксана, скрывая гнев за стерильно одетой на лице повязкой и очками на лице, посмотрела на парня, который был чрезмерно любопытным по отношению к ней.

— Это тебя никак не касается — огрызнулась Оксана, продолжая разговаривать на русском диалекте речи, скрывая ото всех в кабинете суть проходящей беседы

— Если у вас была хоть мелкая интрижка — утверждал интерн, что уже не скрывал своего любопытства — Я должен сообщить об этом доктору Хоуп, он отстранит вас от операции

— Если это произойдёт, она умрёт — предупредила Оксана, разговаривая на русском языке

— А так у вас есть скрытый возможный мотив для убийства

— Какой мотив?

Продолжая говорить на русской речи, ухмыльнулась Оксана, смутившись веским обвинениям в её сторону, встала спиной к негатоскопу, скрестила кисти рук за спиной

— Какое убийство? — была в недоумении Оксана, отражая в глазах испуг, когда сама неистово желала смерти пациентки на операционном столе, скрывала своё состояние, выражение лица, страх в глазах за одетой медицинской защитой на голове — Ты что такое несёшь?

— Хватит!

Возразила блондинка, разговаривая на английском, потому как она это сказала, Оксана поняла, что белокурую девушку, изрядно напрягала беседа на русском диалекте, который она не понимала.

— Вы можете разговаривать на английском?

— Действительно то, как спорят оба русских гения

Выразил впечатления Хоуп, посмотрел он на то, как его молодая, белокурая интерн, продолжая недовольно смотреть на Оксану, держа в руке один из датчиков, прикреплённых к телу пациентки.

— Мне кажется весьма занятным, правда вот Орлова, Робинсон вас назначил главным хирургом в операционной и наша с вами пациентка не может ждать вечно

— Действительно — согласилась Оксана, ответив на английском языке, соглашаясь с Хоуп — Давайте продолжим

— Что вы там смотрите — удивился Хоуп, после того, как Оксана вновь повернулась спиной к негатоскопу

— Да смотрю как сильно сузилось отверстие выходного тракта в легочный ствол — указала Оксана кончиком коготка указательного пальца на поверхность негатоскопа, почти его касаясь

— Предположительно вдвое

— Вот и я так думаю — согласилась Оксана с этим утверждением, обернувшись, посмотрела на Хоуп, когда он стоял за её спиной

— Давайте начинать процедуру — предложил молодой интерн, обрабатывая проводник в растворе натрия хлорид, после чего перевёл взгляд на пациентку, у которой наблюдался выраженный отёк нижних конечностей и набухание шейных вен — Времени у нас совсем почти нету

— Да и беременность — строя критикующий взгляд, пафосно ответила Оксана, направляясь к операционному столу, как только отошла от негатоскопа — Внесла свои штрихи в методику проведения операции

— Ты ведь позаботишься о моём ребёнке?

Поинтересовалась вялым озябшим голосом, мисс Робинсон, как только Оксана подошла к операционному столу, беременная девушка схватила её за кисть руки, обращая на себя внимание.

— Кроме тебя я никого об этом попросить не могу

— Начинаю вводить раствор новокаина

Отчиталась белокурая медсестра, как только санитары из отделения кардиохирургии для беременных, укутали тело пациентки операционным синим бельем.

— Мисс Робинсон — снимая колпачок с иглы, белокура девушка обратилась к пациентке, обработав место укола раствором — Пожалуйста лежите спокойно и не двигайтесь

— Обработайте место пункции раствором — взяв в руки скальпель, распорядилась Оксана, обращаясь к двум интернам

Кончиком острия скальпеля, Оксана выполнила небольшой разрез и выполнила тупую препаровку сосуда, в который будет вводить проводник 0,035 дюймов. После чего выбрав нужный сосуд на бедре пациентки, Оксан ввела в него интродьюсер, для обеспечения постоянного доступа. Дальше, используя интродьюсер, Оксана ввела в сосуд пациентки проводник, в полость правого желудочка, наблюдая за его продвижением в монитор, установленный прямо напротив места хирургической манипуляции. Направляя проводник в полость правого желудочка, Оксана медленно ввела по нему катетер для ангиографического исследования, марки pig-tail.

— Вводите контраст — распорядилась Оксана, наблюдая сразу в монитор за изменение давления, когда проводила катетер прямо по проводнику

— Наблюдается большой градиент давления между камерой правого предсердия и правого желудочка — отчиталась белокурая девушка интерн, сразу, как заметив разницу изменения давления между двух камер сердца пациентами

— Разница давления между предсердием и правым желудочком значительно велика — отметил критическое состояние работы сердца, доктор Хоуп, спустив очки, посмотрел в монитор

— Произведите необходимые замеры — распорядилась Оксана, наблюдая за показаниями сердцебиения пациентки и разницы между двумя камерами сердца — Занесите все данные в карту

Закончив измерения давления в правом желудочке и ширины контрастной колонны, Оксана провела проводник с помощью изгиба ангиографического катетера в легочный ствол и подвела его к месту стеноза легочной артерии. После коррективного позиционирования в легочной артерии проводника, Оксана начала медленно извлекать катетер. Затем начиная вводить катетер для баллонной дилатации по проводнику, который позиционировался в одной из легочной артерии пациентки, где наблюдался стеноз. Таким образом, чтобы середина баллона находилась непосредственно на месте стеноза. Инфляция баллона производится с помощью специального шприца — нагнетателя с манометром. При первом «раздувании» баллона в области стеноза отмечается талия и после повышения давления в баллоне происходит расправление талии, что свидетельствует о полном устранении стеноза

— Подвожу осторожно катетер к месту стеноза — доложила Оксана, направляя кончик катетера, где находился баллон для дилатации к месту сужения легочной артерии

— Так чуть медленнее — распорядился Хоуп, обращаясь к Оксане, когда она двигая катетер для баллонной дилатации по проводнику

— Просвет легочной артерии слишком узкий — высказала своё мнение белокурая молодая интерн, поправляя очки, что были одеты у неё на лице

— Именно

Согласилась Оксана, когда вошла катетером прямо в полость правого предсердия, минуя его камеру, проходя трёхстворчатый клапан, вошла в правый желудочек.

— Для этого мы и здесь

— Мисс Робинсон не волнуйтесь — заметила белокурая девушка, как пациентка начала задыхаться, отражая панику, не могла уже вынести давления внутри себя от этой процедуры — Всё хорошо

— Мисс Робинсон

Уверял парень, интерн, работающий на доктора Хоуп, заметив, что жизненные показатели резко подскочили, обратился молодой интерн. Пациентка начала испытывать панику и у неё появился шок, хватаясь за горло одной рукой, женщина начала извиваться, пока другой схватилась за грудь.

— Экстрасистолия — обратился он к доктору Хоуп

Экстрасистолия — вариант нарушения сердечного ритма, характеризующийся внеочередными сокращениями всего сердца или его отдельных частей (экстрасистолами). Проявляется ощущением сильного сердечного толчка, чувством замирания сердца, тревоги, нехватки воздуха. Снижение сердечного выброса при экстрасистолии влечет уменьшение коронарного и мозгового кровотока и может приводить к развитию стенокардии и преходящих нарушений мозгового кровообращения (обмороков, парезов и т. д.). Повышает риск развития мерцательной аритмии и внезапной смерти!

— Господи отверстие легочной артерии уже сжалось

— Надо доставать ребёнка — возразил Робинсон, схватившись за катетер, мешая Оксане дальнейшему ему продвижение в легочный ствол к месту стеноза легочной артерии

— Что вы делаете! — возмутилась Оксана, понимая, что дальше не может продвинуть катетер, так как Хоуп мертвой хваткой вцепился в него, когда женщина, что лежала на операционном столе, задыхалась, хватаясь за горло — Ей нужна срочная помощь

— Нужно доставать ребёнка

Оттолкнул Хоуп, Оксану от стола, когда отёк шейных вен имел выраженный характер, синюшность кожных покровов беременной женщины возросла в разы.

— Её уже не спасти — толкая Оксану от стола, Хоуп принялся проводить кесарево сечение, пока его белокурая интерн, обрабатывала полость живота

— Нет! — падая на пол, прокричала Оксана, упав на локоть в операционной, когда Хоуп её оттолкнул — Она еще жива, я могу попытаться её спасти

— У нас стоит цель спасти ребёнка

Утверждал Хоуп, когда конвульсивный припадок беременной женщины начал постепенно угасать, а в её глазах, стала появляться пустая безмятежная мгла.

— Женщину уже не спасти

— Она еще жива — отчаянно пытаясь встать с пола, Оксана ринулась к операционному столу, но молодой интерн перегородил ей путь, схватив её за обе руки, быстро завёл их к ней за спину

— Нет!!! — прокричала Оксана, билась в прочной хватке молодого парня, пытаясь прорваться к операционному столу, хотела произвести реанимацию умирающей женщине — Я знаю, как её спасти, прошу……

— Пульса нет — отчиталась белокурая интерн, обрабатывая полость живота мисс Робинсон, под кесарево сечение, чтобы экстренно извлечь ребёнка

— Нет!!! — прокричала Оксана вновь, вырвалась в отчаянии но всё же споткнулась и упала на колени, срывая с глаз очки и с лица маску, смотрела на нитевидную линию на приборе жизнеобеспечения, когда незадолго до этого там были резкие пиковые скачки — Что вы наделали!

— Уведите Орлову отсюда — распорядился Хоуп, отдавая указания двум санитарам, что стояли за спиной у Оксаны, когда она сидела на коленях на полу и со слезами отчаяния смотрела на умершую женщину, которую можно было попробовать спасти — Здесь ей делать больше нечего

— Вы убили её — прокричала Оксана в ненависти на Хоуп, когда он принялся скальпелем, вскрывать живот умершей женщине — Вы убили её тогда, когда её можно было спасти

— Выведите её! — повторил еще раз грозно Хоуп, обращаясь к санитарам, когда двое парней, настойчиво подхватив Оксану под мышки, помогли ей встать с пола

— Робинсон убьёт вас всех! — кричала Оксана в ненависти, презирая Хоуп и его команду — Вы убили человека и всё ради чего?

— Мы спасаем ребёнка — уверял молодой интерн, когда Оксану двое санитаров направляли к выходу из операционной — Когда-нибудь вы это поймёте

— Вы убили человека специально — прокричала Оксана, пытаясь вырваться из крепких мужских рук парней, которые настойчиво её вели к выходу

— Александр хватит там тратить время на пустые разговоры — упрекнул Хоуп, обращаясь к своему интерну — Помоги же нам, мы не справляемся

— Так-так — утверждала блондинка интерн, держа новорожденного на руках, когда тельце ребёнка было всё в крови, девушка извлекла его из живота умершей матери — Держу его

— Александр помоги тут обвитие

Распорядился Хоуп, его голос слышался даже тогда, когда Оксану подвели к закрытым дверям операционной, створки одной из которых, санитар открыл, толкнул рукой.

— Осторожней головку

— Вижу— ответил соглашаясь молодой интерн — Аккуратно снимаю петлю пуповины

— Так всё пересекаю пуповину — отчитался Хоуп, в тот момент, когда двое санитаров выводили Оксану из операционной, веди её по коридору предоперационной

— Я обработаю пуповину — предложила девушка, держа новорожденного ребёнка на руках, обратила внимание на пол — Это девочка

— Прекрасно — пафосно недовольно ответил Хоуп, когда Оксану сопровождали по коридору, держа под руки, но она всё еще слышала его голос — Александр зашей умершую и запиши время смерти

«Они могли спасти её, могли, но почему Хоуп не стал рисковать?», не понимала Оксана, когда шла по коридору предоперационной одна, остановившись на мгновение, посмотрела в сторону закрытых дверей операционной, откуда слышался какое-то время детский рождённый плач.

— Оксана подождите

Окликнул молодой интерн, выходя из операционной, нёс в руках маленький кровавый сверток, который вёл себя на удивление тихо и лишь слегка извивался в руках парня.

— Хоуп возможно был не прав

Высказывал он своё мнение, стоя перед Оксаной, когда она остановившись посреди коридора, с поникшим видом, облокотилась на кафельную плитку, одной из стен. Продолжая смотреть пустым взглядом, Оксана мило улыбнулась, когда заметила, как шевелится рождённая жизнь в его руках.

— Хоуп, считает

Подошёл молодой интерн, к Оксане, держа в руках окровавленный свёрток с ребёнком, всё выглядело так, как будто они только что достали ребёнка из матери, даже не обмыв его толком.

— Что вы должны отдать его Робинсону

— Почему он так поступил? — отчаянным голосом, спросила Оксана, посмотрев на парня так, словно ждала от него убедительного ответа

— Хоуп считает жизнь ребёнка приоритетом, жизни его матери

— Я могла бы спасти мать

— Но потеряли бы ребёнка

— Но почему? — никак не понимала Оксана, продолжая смотреть на свёрток, в руках молодого интерна, в котором ворочалась и кряхтела новорождённая жизнь — Я могла бы спасти её, она могла бы жить

— Мисс Робинсон — не знал сначала как ответить, рассказывал он стоя в коридоре за закрытыми дверьми — Заключила тайное соглашение с юристом, что если подобное случится, то первым делом, мы должны спасти жизнь её ребёнка, а иначе больнице предъявят огромный иск

— Иск? — возмутилась Оксана, не понимая в данной ситуации законы штатов — Какой блядь иск, мы пытались спасти ей жизнь

— Ценой жизни её ребёнка

— Я могла бы спасти и ребёнка потом

— Достав его из матери мёртвым?

Ухмыльнулся парень, пытаясь убедить Оксану в своей правоте, был более настойчивым, стараясь казаться для неё чуть более правдоподобным.

— У неё уже началась гипоксия плода, было обвитие, еще немного и эту малышку

Словно специально он показал сморщенное лицо кряхтевшей у него в руках новорождённого ребёнка, которое еще было в крови матери.

— Мы могли бы не спасти

— Откуда вам знать?

Пытаясь стоять на своём, Оксана понимала, что увидев лицо ребёнка, который только что родился и мог бы не родиться, её каменное, ледяное сердце, словно начало мгновенно таять.

— Почему вы так считаете?

— Потому что мать хотела — указал он взглядом глаз на новорожденную девочку, которую держал у себя на руках — Её мать хотела, чтобы она выжила

«Блядь какой же я буду сукой, если откажу, но-но…. всё могло быть иначе», нижняя губа Оксаны немного дрожала, когда она смотрела на младенца, что держал перед ней молодой интерн

— Хоуп оттолкнул меня в операционной — обиженно рассказывала Оксана — Так почему я должна объясняться там перед Робинсоном?

— Потому что он ему не поверит

— Вот как! — ухмыльнулась Оксана, отражая долю сарказма в форме раскрытых губ — А чем он тогда думал, когда отталкивал меня в операционной?

— Он хотел во что бы то ни стало, спасти жизнь этой малышке

— Я могла бы спасти его бы мать

— Да — едва сдерживался молодой интерн, понимая, что их разговор с Оксаной ходит по кругу — Но вот какой ценой?

— И что мне теперь делать?

— Просто покажите Робинсону его дочь — повторил это он, продолжая изнурённо смотреть на Оксану — Пока её не унесли в бокс

— Она может дышать?

— Её родили на сроке 30 недель

Рассказывал молодой парень, передавая ребёнка в руки Оксаны, где белая стерильная ткань, в которую он был, завёрнут, слегка измазал кровью, халат, одетый на ней.

— Легкие уже сформировались — пояснил он, показывая взглядом глаз на закрытую дверь выхода из операционного отделения, что была за спиной у Оксаны — И ей как можно скорее нужно вернуться в бокс для недоношенных детей

— Может лучше отдать её сразу в бокс

— Отец должен увидеть ребёнка

Утверждал молодой интерн, не принимая ребёнка, когда Оксана настойчиво хотела вернуть ему в руки, но в ответ он отошёл на шаг назад.

— Он потерял сейчас только что жену, ему нужно ради кого-то жить

— Ладно

Уныло вздохнула Оксана, посмотрев с отчаянием на кроху, что держала в руках, медленно поплелась к выходу, кусая нервно краешек губы, даже не представляя, что говорить Робинсону.

— И что — прошептала Оксана в тишину, когда подошла ко вторым закрытым двустворчатым дверям, за стеклом иллюминатора которых ходил непрерывно ходил по коридору, из стороны в сторону Робинсон, пытаясь убить время — Я ему скажу?

— Понимаете мисс Робинсон — скрывая взгляд, ответил интерн, когда Оксана смотрела в окно иллюминатора закрытых дверей операционного отделения, держа ребёнка на руках, наблюдала, как Робинсон себе места не находил — Не хотела говорить это мужу

«Он был там когда она писала отказ от реанимации, в случае сердечного приступа, они все знали об этом, не знал только дурак Робинсон и я», предположила Оксана, догадавшись только сейчас, держа на руках новорожденного ребёнка, который из-за всех сил кряхтел и пытался дышать, хватаясь за жизнь.

— Скажите — оставаясь стоять к интерну спиной, наполовину шепотом, тихим голосом, спросила Оксана, не решаясь открыть дверь — Вы были там, когда она писала отказ от реанимации?

— Что? — был ошеломлён вопросом молодой интерн, но сделав уклончивый взгляд, будто не понимал о чём идёт речь, прекрасно понимая последствия, которые может устроить Робинсон

— Значит, всё-таки были — отчаянно произнесла Оксана, хотела открыть дверь, коснулась ручки, как вдруг молодой интерн опомнился — Оксана Владимировна подождите — подошёл он к ней, коснувшись окровавленными перчатками рукава белого халата

— Вам есть что-то еще добавить? — убрала Оксана руку с ручки закрытой двустворчатой двери

— Пожалуйста, не говорите Робинсону

Его голос был больше похоже на то как он умолял Оксану, сохранить этот разговор в тайне от мужа умершей матери новорожденного ребёнка.

— О сути в целом нашего разговора

— Вы боитесь больше за себя или за доктора Хоуп?

— Доктора Хоуп никто не тронет — оглядываясь на закрытые двери операционной, посмотрел вновь он на Оксану — А вот меня быстро лицензии врача лишат

— Не волнуйтесь — мило улыбнулась Оксана, открывая створку двери, сбавила тон голоса почти до шепота — Я никому не скажу

Своим жестом, открывания створки одной из двери, Оксана привлекла к себе внимание Робинсона, когда мужчина ходил из одной стены к другой, скрестив руки за спиной.

— Мистер Робинсон — обратилась Оксана, стараясь придать улыбку радушия на лице, но всё же грусть потери и смерть женщины, тяготила её безмерным неподъёмным камнем, весь её разум

— Оксана?! — обратился Робинсон, заметив Оксану с ребёнком на руках, мужчина, убирая руку от подбородка, отошёл от стены — Как прошла операция, как себя чувствует Миранда

Интересовался Робинсон, причем, не обращая никакого внимания на ребёнка, что держала Оксана в руках, когда она старалась ему показать, чтобы сменить тему неприятного разговора.

— Оксана, где Миранда, что с ней?

Повторил он, подойдя к Оксане, словно не замечая ребёнка в её руках она, прижимая к груди малышку, испачкала кровью халат от простынки, в которой он был обёрнут.

— Ну же не тяните как прошла операция?

«Блядь какой же ты тупой, разве не видишь очевидного?», уныло вздохнула Оксана, как только вышла в коридор и двери операционного отделения за ней плавно закрылись.

— Ну вот как-то как — показала Оксана держа на руках ребёнка, хотела чтобы Робинсон обратил внимание на новорожденную девочку

— Но ведь вы же собирались сделать моей жене операцию — был ошеломлён Робинсон, не совсем понимая, что происходит — Как так получилось, роды прошли прямо во время операции

— Присядьте — обратилась Оксана, когда дверь операционной за её спиной открылись и белокурая молодая интерн, выкатила каталку в которой доставляют из родительного отделения в бокс для недоношенных детей — Нам нужно собственно об этом поговорить

— Где моя жена Оксана? — сурово обратился Робинсон, в тот момент, когда блондинка в белом халате и в операционном белье, положила девочку на каталку, взяв её аккуратно из рук Оксаны

— Собственно об этом я и хотела поговорить

Указывала Оксана на скамейки, в виде железных белых стульев, для непоседливых родственников, желающих сразу же видеть пациентов после операции.

— Ваша жена умерла — сразу и прямо ответила Оксана, чем просто вызвала ступор во взгляде Робинсона — Случился сердечный приступ, то чего мы так боялись, может это реакция на контраст или еще что-то, доктор Хоуп принял решение быстро извлечь ребёнка из вашей жены

— Вы главный хирург в операционной — утверждал Робинсон, всё еще не мог поверить в происходящие, всё как будто большим комом навалилось на него, груз который он по выражению лица, что демонстрировал перед Оксаной, не могу вынести — Вы должны были принимать решения

— Всё случилось так быстро — уверяла Оксана, кусая нервно губу, не могла вынести на себе взгляд Робинсона, когда мужчина укоризненно смотрел на неё, будто упрекая в чём-то

«Блядь да как же ему объяснить, про этот чертов запрет на реанимацию, он ведь даже совсем не знал», была вне себя Оксана, растерялась от того, как пронзительно Робинсон на неё смотрел.

— Как быстро Оксана — вскочил Робинсон со скамейки, на которой сидел, продолжая высказывать недовольства, повысив тон своего голоса — Вы решали в операционной, я вас назначил главным действующим врачом в операционной и в лечение Миранды

— Тут всё не так просто…. — опустив голову, чувствуя себя виноватой, тихим голосом, ответила Оксана, понимая, что не может признаться, так же как и посмотреть Робинсону в глаза

— Как просто!

Вскрикнул Робинсон и одарил Оксану пощечиной, когда она встала со скамейки, жгучий удар мужской ладони, заставил её отвернуть взгляд от него, когда колпак с её головы слетел на пол.

— Я вас назначил там главной — кричал Робинсон на Оксану, когда она склонив голову, скрывая лицо за прядью свисающих волос, когда причёска приобрела выразительный объём после того как в момент удара пощечиной, колпак с её головы упал на пол — Вы там решали!

Продолжал кричать Робинсон, мужчина был вне себя, не придавая значения, как Оксана стерпела боль, потирая щеку, оставаясь покорно, опустив взгляд в пол, стоять рядом с ним.

— Вы там решали

Замахнулся он вновь на Оксану, когда она вздрогнула, испугавшись, издала инстинктивно писк, но продолжила стоять, опустив голову, оставаясь стоять с тираном, принимая его унижения.

— Вы могли её спасти — схватил Робинсон Оксану за волосы в истерики и с угрожающим лицом, словно как у разъярённого взгляда, посмотрел на неё, когда она испугалась, что он снова её ударит, хотела убрать от него взгляд влажных глаз — Почему вы этого не сделали?

— Наверно потому

Вышел из операционных дверей Хоуп, в тот самый момент, когда Робинсон уже замахнулся и снова хотел пощечиной ударить Оксану по лицу. Девушка, интерн, блондинка, наблюдая за всем этим, оставила каталку с ребёнком у входа, забилась в угол рядом с открывшимися дверями.

— Что Орлова совсем недавно узнала от моего интерна, про то, что ваша жена подписала отказ от реанимации, если случится сердечный приступ в момент оперативной процедуры

— Что? — отпустив волосы Оксаны, Робинсон отошёл от неё, посмотрев на Хоуп, в недоумении и с угрожающим взглядом — Какой такой отказ?

— Орлова сама только что узнала об этом и хотела вам сказать про это — рассказывал доктор Хоуп, покидая операционное отделение, вышел в коридор к Робинсону

— О каком таком отказе он говорит? — поинтересовался Робинсон, обращаясь к Оксане, не желая совершенно разговаривать ни с Хоуп, ни с его интернами, что стояли за его спиной

— Ваша жена мистер Робинсон — плачущим голосом, скрывая взгляд за свисающей прядью распущенных золотистых волос, пояснила Оксана — Подписала отказ от реанимации, я сама узнала об этом вот только сейчас, от интерна доктора Хоуп

— Это правда?! — поинтересовался Робинсон, прошёл мимо Оксаны, оставляя её стоять без жалости и трястись от страха испытуемой боли и унижения — Доктор Хоуп это правда, что моя жена подписала отказ от реанимации?

— Как и правда и то что ни вы и ни Орлова

Рассказывал Хоуп, сделав шаг навстречу к Робинсону, мужчина отошёл от своих интернов, создав гордое и ни в чём необязанное выражение лица.

— Не знали этого на момент начала оперативного вмешательства

Подошёл Хоуп к Робинсону, пытаясь выгораживать, Оксану, словно чувствовал за собой вину, когда по её лицу пришлась пощечина, которую она не заслуживала.

— Даже когда случился сердечный приступ — поднимая взгляд на мужчину в черном костюме, Хоуп словно не чувствовал вину за содеянное — Я отдал распоряжение помешать Орловой, когда она отчаянно пыталась провести реанимационные действия, чтобы спасти вашу жену

— Значит это вы виной тому — сжимая руку в кулак, согнув её в локоть, высказывался Робинсон, когда подошёл к доктору Хоуп вплотную — Что Миранда, теперь мертва?

— Уверяю вас — словно испугался чего-то, Хоуп выставил согнутые руки, чтобы успокоить Робинсона — Это было лишь потому……

— Вы!

Прокричал Робинсон и влепил правый хук прямо в челюсть доктору Хоуп, от чего мужчину отбросило, когда он потерял равновесие, пытаясь устоять на ногах, отвернувшись от обидчика, держась за челюсть. Белокурая девушка взвизгнула, когда Робинсон ударил доктора Хоуп, еще больше забившись в угол двустворчатых открытых дверей, когда её напарник, молодой интерн, вообще убежал обратно в операционную.

— Вы позволили ей умереть и не сказали мне?

— Возможно тут дело в личных интересах — послышался голос Николс, за спиной у Оксаны, когда она, с ужасом боясь возразить разъярённому мужчине, наблюдала за происходящим

— Джонатан!

Обернулся Робинсон, чем напугал Оксану своим ненавистным взглядом, из-за чего она вжалась в стену коридору, словно кошка смотрела на бешеного пса, опасаясь последствий для себя.

— Ты знал об этом?

— Значит всё-таки — приложив руку к подбородку, заведующий в сопровождении двух охранников больницы, направился по коридору к бушующему Робинсону — Сердечный приступ случился

— Ты знал об этом Джонатан? — в ярости спросил Робинсон, направляясь на встречу к заведующему больницей — Ты знал, что Миранда написала отказ от реанимации

— Она хотела подарить тебе ребёнка

— Мне нужна моя жена

— Ну судя потому как ты здесь наводишь порядок — ухмыльнулся Николс, подойдя к Робинсону, чувствовал себя уверенно в присутствие двух мордоворотов за своей спиной — Я осмелюсь предположить самый худший вариант

— Скажи мне Джонатан — хотел подойти Робинсон к заведующему, но два охранника из службы безопасности больницы, быстро перекрыли ему дорогу, встав перед Николсом — Ты знал про отказ от реанимации?

Я видел всё на камерах видеонаблюдения — ответил Николс — Запись всей операции у меня на сервере, я могу дать тебе эту запись, на тот случай если ты хочешь обвинить Орлову, она отчаянно пыталась спасти жизнь твоей жене, но Хоуп ей не позволил

— Я тебя спрашиваю еще раз — едва сдерживая себя, говорил Робин6сон — Ты знал о том, что моя жена писала отказ от реанимации?

— Я был тогда в палате вместе с больничным юристом — рассказывал Николс, отошёл в сторону, но два охранника стояли не двигаясь перед Робинсоном — Как раз в тот момент, когда тебя где-то носило и тебе якобы срочно нужно было отлучится

— Доктор Хоуп — обратилась белокурая интерн, когда крики родившейся малышки были уже недопустимы, Робинсон сильно испугал всех и родившегося ребёнка своими криками, от чего девочка громко кричала — Я могу доставить ребёнка нашей пациентки в бокс для недоношенных

— Да-да конечно Джессика — согласился Хоуп, ответив девушке — Доставь ребёнка скорее, пока мистер Робинсон занят разговором с заведующим

— Почему ты мне не сказал?

— Ты же сам прекрасно знаешь — отчаянно вздохнул Джонатан Николс — Ты бы позволил или вообще допустил эту операцию, пойми, нам пришлось выбирать в тот момент либо твоя жена или твой ребёнок

— А меня можно было спросить?

— По-моему — возразил Николс, не соглашаясь с мнением Робинсона — Всем и так был очевиден твой ответ

— Вы позволили умереть Миранде

— Только лишь потому — утверждал Николс, в тот момент, когда его коллеги беззаботно прошли за спиной Робинсона, когда заведующий отвлекал внимание пострадавшего — Чтобы ты стал отцом

— А меня кто-нибудь спросил об этом? — вскрикнул Робинсон так, что Оксана, когда она продолжала стоять, вздрогнула от его крика

— Кристофер

Вышел из-за спин своих охранников Николс, положив руку на плечо к Робинсону, заведующий внимательно посмотрел в глаза мужчины, которые были полны горя, печали и скорби.

— Я знаю тебя уже достаточно давно — сделал Николс небольшую паузу, стараясь изучать, как показалось на тот момент Оксане, когда она внимательно наблюдала за сценой этого разговора, сто я в коридоре рядом открытыми дверями операционного отделения — Неужели ты думаешь….

— Что ты хочешь этим сказать Джонатан

Не выдержал Робинсон нервного напряжения в разговоре, которое он старался в себе подавить, когда тягота утерянной любви разрывала его разум.

— Только давай без лишних слов

— Сразу к делу — ухмыльнулся Николс — Собственно говорить тут уже нечего, я просто не мог позволить совету администрации больницы, выставить себя посмешищем и выполнил волю твоей жены, поздравляю тебя Кристофер, ты стал отцом

— Прекрати Джонатан — впервые после услышанного Робинсон, позволил себе на лице отобразить подобие улыбки — Я потерял жену, мне сейчас нужно побыть одну

— Да и ты при всех обещал вернуть Орлову домой

Напомнил Николс, когда Робинсон проходил мимо него, заведующий обернулся пустым взглядом, не отображающим никаких эмоций, посмотрел ему вслед.

— Или ты уже забыл?

— Да делайте что хотите — махнул недоверчиво рукой Робинсон, отчаянно свесив голову, мужчина направился по коридору, словно как будто ничего в этой жизни его не интересовало

— Ты обещал доставить Орлову домой — прокричал Николс, вслед уходящему по коридору Робинсону — В Россию

— Меня больше ничего не волнует — ответил Робинсон отдаляющимся голосом, продолжая медленно плестись по коридору, шатаясь из стороны в сторону

— Ну что вы стоите? — удивился Николс, посмотрев на Хоуп и его интернов, а так же санитаров, которые продолжали стоять в открытых дверях операционного отделения больницы

— Идите-идите — держась за свою челюсть Хоуп, замахал рукой, словно принуждая своих работников заняться делом — Работайте, что встали?

— Да-да конечно — послушно кивнула головой белокурая интерн, продолжая косым взглядом, как будто из жалости смотреть на Оксану, когда она прижав ладонь к щеке по которой пришёлся удар, стояла словно как бедная родственница — Я доставлю ребёнка в бокс для недоношенных

— Орлова — подошёл Николс сзади, положив пальцы одной руки на плечо к Оксане, заведующий хотел обратить её внимание на себя — Я поговорю с Робинсоном, вы обязательно улетите сегодня, а пока идите переодевайтесь, примите душ, от вас разит операционной

— Я же как никак пыталась спасти жизнь его жене

— Я знаю — покачал головой, будто понимал страдания Оксаны, когда она стояла и пустым взглядом смотрела вслед уходящему по коридору Робинсону — Но интересы больницы важнее

— Вы позволили умереть женщине там — указала Оксана не сдержав слёз, чувствуя себя виноватой, показывая пальцем в сторону открытых дверей операционного отделения, сосудистой хирургии, где на хирургическом столе всё еще лежало тело мисс Робинсон — Когда я могла её спасти

— Вы могли убить ребёнка — утверждал, возражая Николс — Чего я в данной ситуации, никак не мог допустить

— А если бы не убила?

— Реанимационные действия, которые вы оказывали, могли повлиять на жизнь и здоровье ребёнка

Рассказывал Николс, продолжая стоять за спиной у Оксаны, заведующий, словно как чувствовал себя виноватый, за всё то, что пришлось ей испытать и выслушать от Робинсона.

— Или в конце концов его убить или он умер пока вы пытались спасти жизнь его матери

— Откуда вам знать? — почти уже рыдающим голосом, спросила Оксана, оставаясь стоять спиной к заведующему — Вы просто позволили ей умереть и не дали мне возможности, её спасти

— Прошу мен простить

Убрал Николс руку с плеча Оксаны, прикосновение и тепло пальцев, что она ощущала через надетый халат и операционное белье, когда оно всё это было ей противно.

— Я действовал в интересах больницы

— Да конечно — столь же таким же мёртвых бесчувственных голосом, со слезами на глазах, произнесла Оксана, оставаясь стоять одна в коридоре, когда все остальные постепенно отдалились

— Когда-нибудь — отошёл на пару шагов, Николс обернулся и посмотрел на Оксану — Вы это поймёте

«Я чувствуя себя сукой, я могла ей спасти, если бы Хоуп мне позволил, возможно, она была бы еще жива», убеждала себя Оксана, продолжая предаваться отчаянию и унынию, облокотившись на стену в коридоре плечом, прислонила ладонь, перчатку с которой скинула прямо на бетон.

Продолжая стоять посреди коридора одна, Оксана прислонила ладонь к лицу, не могла сдержать поток слёз, от того как человек на которого она возлагала надежды, прилюдно, грубо с ней обошёлся. Слёзы неудержимо скатывались по лицу Оксаны, она словно чувствовала себя разбитой, никак не могла успокоиться и собраться с мыслями, что ей теперь делать. Минуты, сменялись как будто часами, дневной свет солнца Лос-Анжелеса, неистово проникал в коридор через окна, когда Оксана, сползая по стенке в коридоре, упала на колени, как будто не хотела больше жить или что-то делать, ощущая себя отринутой и ненужный этому миру.

***

Открывая дверь, раздевалки для медицинского персонала, Оксана, обвив пальцами ручку, легким нажатием нажала на неё, пока не послышался металлический щелчок. Отодвигая дверь в сторону от себя, Оксана переступила порог, наступая на поверхность кафельной плитки, где находились кабинки, подписанные для каждого работника медицинского комплекса. Сумрак этого помещения, веял легкой прохладой, как только Оксана вошла в это помещение, проведя сразу пальцем по выключателю, включила свет, светодиодных светильников. На окнах в этом помещении висели жалюзи, плотно закрывая свет яркого дневного света Лос-Анжелеса. Воздух был пропитан ароматами масел, гармонии жасмина, розы и фиалки особо ярко выражались, как только Оксана вошла в раздевалку, сразу же почувствовала их тонкую симфонию, шлейф которых оставили несколько незнакомок. У стены слева от входа стоял мягкий диванчик, рядом находился небольшой стеклянный кофейный столик, на котором лежали несколько журналов, один из которых, с последними коллекциями моды, был раскрыт, его половина свисала с края.

«У меня нет ни телефона, ни денег, ни даже паспорта, как мне вернуться обратно, Робинсон от меня отвернулся, когда он обещал мне помочь», играя бёдрами, Оксана кончиками пальцев толкнула дверь в сторону, чтобы она закрылась, когда сама расстегивая пуговицы халата, направилась к дивану.

Расстегивая пуговицы белого надетого халата, Оксана встала у дивана, продолжая смотреть измотанным взглядом, когда на глазах еще остались частички пролитой влаги. Скидывая с себя словно кожу, белый халат, плавно упал на пол, когда Оксана изображая из себя воздыхание нежности продолжала смотреть на дверь, снимая с себя рубаху операционного белья хирурга.

— Фу…. как же всё пропиталось это операционной

Чувствовала Оксана, как пропиталась одежда эфиром и 5% спиртовым раствором йода, которым происходила обработка операционного поля.

— Поскорее бы избавиться от него — снимая операционное белье, Оксана хотела избавиться от этого запаха, который своей насыщенностью, вызывал у неё тошноту

Скидывая с себя всю одежду и снимая с себя операционную обувь, оставив всё у столика, Оксана стояла у дивана в одном нижнем белье, заводя руки за спину, коснулась пальцами застёжки белого ажурного бюстгальтера. Раскрывая губы в порочной алой страсти, Оксана ослабила давление стягивающих бюстгальтером оков на грудь, медленно держа его чашечки на ладонях, отодвинула его мягкие подушечки от розовых сосков. Находясь в полном одиночестве, когда разум испытывал смятение и растерянность, Оксана стала для себя возбуждать, испытывать порочную сильную сексуальную зависть, что окутывала её сознание терзанием мятежных пут.

— Оставлю всё тут и пойду приму нормальный душ

Мило улыбнулась Оксана распущенной улыбкой, коснувшись кончиками пальцев резинки надетых белых кружевных трусиков, когда она красиво облегала талию, отчетливо выражая бёдра.

— Потом решу, что делать дальше — снимая с себя трусики, Оксана, играя бёдрами, словно королевская кобра, отражая пластику перед зеркалом, висевшим на стене напротив

«Блядь ну кого там еще принесло?», смутилось Оксана, грубо выражая в нецензурной лексике свои мысли, обвив тело руками, как только услышала, что дверь поддалась открыванию, после нажатия на металлическую блестящую ручку.

— Привет дорогая

Разговаривая на русском языке, вошла брюнетка в красном платье, обворожительная и прекрасная женщина с распущенными густыми черными прядями волос Брюнетка в которой Оксана сразу узнала своего тирана, что держала её разум под гипнозом долгий промежуток времени.

— Ты не представляешь, сколько трудов у меня вышло, чтобы сюда попасть

— Что тебе надо? — прикрывая своё тело руками, грудь и паховую область Оксана, отошла на диван, сразу присев на него, положила ногу на ногу — Я думала, ты отстала от меня и давно забыла

— Как бы ни так Оксана — ухмыльнулась она, закрывая сразу за собой дверь, девушка с пакетом в руках, скинула с себя белый халат, который просто у неё висел на плечах

— Зачем ты ходишь за мной?! — чувствуя опасность, зная, как прекрасно эта женщина может погрузить её разум в забвение, истерически прокричала Оксана — Что я тебе сделала?

— Ты забрала у меня кое-что — ухмыльнулась брюнетка, направляясь по комнате к Оксане, когда она продолжала испуганно, обвив своё тело руками, сидеть на диване — И я хочу это вернуть

— У меня больше нечего брать — обвив обеими руками грудь, Оксана прижала к соскам кончики пальцев — Ты видишь я осталась ни с чем, даже Робинсон от меня отвернулся

— Раньше бы я хотела, чтобы ты была со мной

«А с другой стороны чего мне терять, у меня нет ни денег, ни документов, ничего чтобы вернуться обратно в Россию, могу хотя бы провести мгновения забвения», предположила Оксана, ощущая тонкий аромат от девушки, когда она подошла к столику, поставив на него пакет.

— Ты знаешь

Повела губами Оксана, испытывая притязательность неизменному аромату «SIMPLY SEXY», сочетание коллекции которой впитала в себя прелесть жасмина, ванили и бергамота.

— Я бы была не против вернуться с тобой

— А что случилось?

Нахмурила брюнетка пафосно губки, доставая из пакета бутылку с вином и два пустых бокала с изумление и насмешкой, отражающей лживую жалость, посмотрела на Оксану.

— От Оксаны все отвернулись — говорила она подлым голосом, с легкостью распечатывая бутылку с вином — Она никому стала не нужна и теперь решила обратиться к доброй Анне?

Поставив бутылку с вином, девушка облокотилась на стеклянный столик, выставив бёдра, состроив пафосно губки бантиком. Посмотрела на Оксану, брюнетка очаровательно раскрыла безупречные карие глаза, красота в которых с первого взгляда принуждала тонуть в них.

— В надежде, что я снова приму тебя

— Я согласна на любые условия

Отчаянно произнесла Оксана, посмотрев на поверхность стола, когда брюнетка, открыв бутылку штопором, обратила с горлышка несколько капель алой прелести.

— Просто скажи — облокотилась на поверхность стола ладонями, Оксана привстала, наступая коленом на поверхность стеклянного столика — Ведь знаю, прекрасно, что тебе нужно

— Вот как — ухмыльнулась брюнетка, наполняя наполовину стеклянный бокал вином, кончиками пальцев пододвинула его к Оксане — И с чего ты вдруг решила, что ты мне нужна?

— Просто подумала

Говорила Оксана нежным голосом, располагаясь сидя на столике, поджав под себя ноги, посмотрела на темноволосую женщину в красном платье, словно на свою властительницу.

— Зачем тебе еще стоило сюда приходить?

— Хм…. разумно — посмотрела брюнетка на бокал, что пальцами пододвинула к Оксане — Пей

— Ну так что? — поинтересовалась Оксана, обвив аккуратно пальцами тонкую ножку бокала, состроив изумление улыбки, медленно оторвала его подставку от поверхности стеклянного стола

— Ну так давай выпьем — наполнила она бокал для себя, женщина подняла его в руку, предварительно отставив бутылку в сторону — За наше с тобой воссоединение

— Согласна — наблюдала Оксана за брюнеткой, как она играя красивой формой тела, отошла от столика, обошла его, встав у неё за спиной — За нас с тобой?

— За нас с тобой! — гордо произнесла это, после чего лёгким звоном стекла брюнетка, коснулась своим бокалом, бокала который держала Оксана

— Оно не отравлено? — поинтересовалась Оксана, прислонившись губами к стеклу бокала, но почему-то не решалась сделать из него глоток

— Я же пью — ухмыльнулась брюнетка, сделала глоток вина, демонстрируя перед Оксаной, его безопасность — Я что себя буду травить?

— Ну кто тебя знает — решая скрасить напряженность момента, изумилась перед девушкой в улыбке Оксана, чтобы как-то снять с себя подозрения о неуверенности к этой брюнетке

— Да ну ты брось — успокоила темноволосая девушка, сделала еще глоток вина, специально показывая, что вино не представляет никакой угрозы — Я же себя травить не буду

— Тогда почему именно здесь? — поинтересовалась Оксана, строя сомнения по поводу брюнетки, продолжая держать бокал с вином возле губ, поднимая взгляд на темноволосую девушку, перед которой сидела на коленях, находясь на столике — Почему не в другом любом месте?

— А почему бы нам

Продолжая сохранять любезность улыбки, ответила брюнетка в красном платье, кончиками пальцем дотронулась до ножки бокала, помогая Оксане испить из него.

— Не начать наше воссоединение прямо сейчас и отсюда

— И ты не будешь — возразила Оксана, пока не услышит ответ, пить из бокала — Превращать меня в свою куклу для утех и любви?

— В Карамель?

— Ну если ты так её называешь

— Нет

Уверяла брюнетка, лишь бы только Оксана сделала глоток и выпила этот бокал с вином, продолжая настойчиво пальцами его наклонять, принуждая её сделать глоток, потом еще один.

— Если мы с тобой поладим

Уверяла темноволосая девушка, отошла от Оксаны, после того как она послушно с раскрытыми глазами, пила с бокала вино, наблюдая за каждым её действием и шагом.

— Мне просто не будет смысла пробуждать в тебе Карамель

— Вот как

Насытившись вином, Оксана сделала с бокала два больших глотка, прежде чем оторвать от него пылкие, страждущие по поцелую губы.

— Интересно — придав обворожительное очертание ямочек на щечках, умело Оксана нахмурила губки, отражая игривое сомнение на лице — Что же заставило тебя передумать?

— Время

Отошла брюнетка к халату что упал на пол, темноволосая девушка, нагнулась, отражая шикарные бёдра перед Оксаной, когда материя её короткого платья, слегка оголила их эластичную кожу.

— Именно оно Оксана — надевая на себя хала, рассказывала брюнетка — Заставило меня передумать

— Странно

Поставив перед собой бокал с остатками вина на стеклянный столик, задумчиво Оксана наклонила взгляд в пол, послышав шаги каблуков черных туфель брюнетки у себя за спиной.

— Я думала, что такие люди не умею прощать

«Что-то тут не так, она не могла бы не смогла просто так спустить рук то, как я гостевала у Робинсонов», предположила Оксана, чувствуя какой-то подвох, не могла сразу так взять и поверить в доброту этой женщины.

— Всё когда-то можно простить

Рассказывала брюнетка, встав у Оксаны за спиной, темноволосая девушка, обвила её шею рукой, нежно пальцами ласкала бархатистую кожу, издавая при этом прочное потянутое дыхание.

— Вопрос лишь времени

— Значит и ты меня

Поинтересовалась Оксана, обольщаясь сказочной убедительной нежности рук, брюнетки за спиной, медленно закрыла глаза, оставаясь сидеть на столике перед ней на коленях.

— Простила?

— А кто сказал что я тебя простила? — ощутила Оксана в этот момент как игла шприца проткнула ей ярёмную вену, издавая при этом мучительный стон, открыла тут же глаза

— Тиш-е-тише — держа за плечо Оксаны, темноволосая девушка шептала рядом с её ухом, не давая ей встать, когда сама давила на поршень шприца, игла которого была у неё в шее — Не так быстро

— Что ты делаешь? — испугалась Оксана, чувствуя при этом неконтролируемый для себя страх смерти, ощущала, как что-то вводит в неё

— Вот и всё — вытащила брюнетка иглу шприца и тут же убрала его аккуратно к себе в карман

— Что ты сделала? — вскочила Оксана со столика, пытаясь встать на ноги, но чувствовала потерю дезориентации в пространстве и едва устояла на ногах

— Ты серьёзно думала, что я тебя простила

Стояла темноволосая девушка, схватив Оксану одной рукой за руку, так чтобы она не упала, когда сама держала в другой руке нож, блеск лезвия которого отразился в глазах у неё.

— Что ты со мной сделала?

— Ничего — изумилась в улыбке брюнетка, после чего всадила лезвие ножа Оксане живот, с такой силой, что прям до рукояти его короткого ножа — Ты просто сейчас умрёшь

Подлой улыбкой улыбнулась брюнетка, в тот момент, когда Оксана, почувствовала, как нож входит в неё, не могла издать ни звука, ни даже стона или писка. Всё как будто перехватило, резкая невыносимая боль и чувства смерти, стараясь выбраться, но силы сами уходили из неё, земля как будто ушла из-под ног. Схватившись за руки с брюнеткой, Оксана хотела помешать продвижению лезвию ножа в себя, но рухнула тут же на колени перед ней, продолжая покорно смотреть на свою обидчицу, желавшей ей смерти.

— За что?.. — истекая кровью вялым голосом, начиная задыхаться, произнесла Оксана, падая на пол спиной, так чтобы рукоять ножа торчала вверх из её живота

— Ты думала, что я тебе всё простила

Говорила темноволосая девушка, когда Оксана смотрела на носочки её черных туфель, пытаясь дышать, извиваясь, оставаясь прижатой к полу с лезвием ножа в животе.

— Я хочу, чтобы ты страдала перед смертью

Убирая бутылку, вылив остатки вина в раковину рядом на стене, девушка спрятала её в пакет и два бокала, после чего повесила сумочку на плечо.

— Так как я страдала без тебя

Напоследок она улыбнулась злосчастной улыбкой, после чего направилась к выходу, оставив Оксану лежать на полу, когда она смотрела на каблуки уходящих от неё туфель. После чего девушка открыла дверь, провела пальцем по выключателю, так же плавно закрыла её, погружая комнату в пустоту бездны. Оксана пыталась какое-то время смотреть на закрытую дверь, через которую вышла брюнетка, но силы уходили из неё. После чего сознание, то металось в тревоге, пришло в безмятежность, стало как будто всё равно на то, что происходит. Оксана, оставляя глаза открытыми, пустым взглядом смотрела на закрытую дверь, после чего словно как что-то вынесло её из тела, отправляя в омут забвения. Продолжая лежать и смотреть стеклянным взглядом без признаков дыхания и жизни на закрытую дверь, Оксана истекала тонкой струйкой крови, что сочилась с места прокола, обволакивая алой жидкостью кожу, пропитывая поверхность пола.