Глава 16. Часть 3

Протирая поверхность стеклянного кофейного столика, влажной тряпкой, Оксана стояла, нагнувшись, отразив благодаря короткой униформе горничной упругие, выраженные бёдра. Яркие лучи дневного солнца, проникали через большие стёкла гостиной, преображая это помещение в естественно белом свете. В воздухе пахло лавандой, расслабляющий и тонкий аромат которого, словно освободил разум Оксаны от тревоги и неконтролируемой паники. Откровенное платье домработницы, с пышным подолом, преображало формы тела Оксаны, выражая в них более сексуальные пикантные взгляду изгибы. Белые чулки и бледно розовые туфли на высоком каблуке, образ был подобран как послушной девушки, всегда готовой угодить прихотям хозяйки.

— Лидия ты же знаешь, я всегда готова тебя видеть

С ухмылкой говорила Сафронова, проходя первой в гостиную, хозяйка так уверенно и цинично посмотрела на Оксану кратковременным довольным взглядом, после чего продолжая идти дальше.

— Просто у меня не всегда было время

«Блядь только не Васильева», испугалась Оксана, когда оставаясь в согнутом положении у столика, продолжала вытирать его тряпкой, услышала монотонный голоса Лидии Константиновны.

— У тебя новая кукла? — заметила Васильева, когда вошла в просторную светлую гостиную, как Оксана продолжала старательно влажной тряпкой, вытирать поверхность столика, расположенного у двух кресел — Ах… ну надо же……

— Простите…. — создался кратковременный момент недоумения, который Сафронова уместно скрасила радушной улыбкой — А вы что знакомы?

— Какое приятное стечение обстоятельств

Коснулась пальцами, плеча Сафроновой, темноволосая дама, в обворожительном красном длинном платье, прошла по гостиной, направляясь к столику у которого стояла Оксана.

— Твоя новая кукла это Карамель — с ехидной ухмылкой, дама подошла к Оксане, не удержавшись положила ладонь на её выставленные ягодицы, когда она усердно, ощущая пугающий холод руки этой женщины на коже, продолжила работать — Расскажи, как тебе всё же удалось?

— Удалось что Лидия?

Непонимающим взглядом, Сафронова продолжала ревностно наблюдать за тем, как Васильева трогает её собственность, в то время, как женщина не убирала руку с ягодиц Оксаны. Эта пугающая и волнующая трепетом интриги композиция парфюма «Euphoria Deep от Calvin Klein», сочетание насыщенной гармоники вкуса герани, неповторимости жасмина и головокружительной розы в этом естественном парфюме, для Оксаны, казалось пленительно пугающим воздействием.

— Я тебя не понимаю

— Это кукла Подольской — шлёпнув Оксану по бёдрам, женщина прошла мимо в то время, как Оксана, стараясь не придавать значения, скрепя зубами, вытирала поверхность столика тряпкой

— Ну и что?

— Подольская никогда со своим не расстаётся

— В принципе, как и я — прошла за спиной у Оксаны, рассказывала белокурая хозяйка, когда её наряд бело черного платья, вызывал в глазах восторг, приятные сексуальные формы, осиная талия, выраженные бёдра и подтянутая грудь — Не люблю, когда кто-то пользуется моей собственностью

— Значит Карамель теперь твоя?

— Полностью

Щёлкнув пальцами, белокурая хозяйка таким жестом, вынудила Оксану прервать свою работу и подойти к креслу, в которое села Сафронова. Оксана расположилась покорно справа от кресла белокурой хозяйки, сместив пальцы рук вместе, услужливо опустила взгляд в пол, ожидая своей уготованной участи. Даже не посмев, посмотрев на двух властительных женщин расположившихся в креслах в гостиной, Оксана смиренно стояла рядом с креслом своей хозяйки, ожидая приказов. Оксана словно была безумно рада угодить воли белокурой хозяйки, сделать то, что она ей прикажет и вынести на своём страждущем теле всё то что для неё будет приготовлено.

— Подчиняется мне беспрекословно

— Но как ты понимаешь

Обернувшись, Лидия Константиновна была безумно рада видеть степень послушания Оксаны и высокую дисциплину, что она выражала перед своей хозяйкой и её уважаемой гостьей.

— У тебя уже есть одна кукла

— К чему ты клонишь Лидия?

— Правила запрещают иметь более одной куклы

Убеждала с ехидной улыбкой, продолжала смотреть на Оксану и не могла свести взгляда, женщина словно расплывалась от радости видеть её степень послушания, перед своей хозяйкой.

— А у тебя вторая

— И что ты хочешь сказать?

— Я могу закрыть на это глаза

Высказывалась Васильева, посмотрев с довольством улыбки, как Оксана отошла от кресла хозяйки, направляясь к кухне, что была так же расположена в гостиной. Взяв с полки столешницы, приготовленный разнос с чайным сервизом и золотистым чайником, Оксана направилась обратно.

— Если ты окажешь мне услугу

Говорила Лидия Константиновна, когда Оксана поставила разнос с чайным сервизом, женщина кончиками пальцев, коснулась её подбородка, заставляя посмотреть на себя.

— Совсем небольшую

— И чего же ты хочешь Лидия?

Интересовалась Сафронова, женщина бела спокойную беседу, ничего не предвещало того, чтобы появилась хоть одна морщинка недовольства на лице белокурой хозяйки.

— Я готова тебя выслушать

— Так как видишь — продолжила рассуждать Васильева, после того, как отпустила подбородок Оксаны, женщина с довольным взглядом была рада тому, как видела страх и в тоже время радость подчинения в её глазах — В силу сложившихся обстоятельств

— Говори уже Лидия…..

Начала нервно теребить коготком подлокотник кресла, высказалась недовольной интонацией голоса Сафронова, пристально наблюдая за тем, как Оксана услужливо разливала чай по кружкам.

— Не томи меня бессмысленным ожиданием

— У меня намечается небольшой бал маскарад в ближайшее время

— И что ты хочешь, чтобы я была там?

— Видишь ли…. — создавая интригу в разговоре, Васильева, намеренно оттягивала изюминку этого разговора, посмотрев еще раз на выразительные бёдра короткой униформы Оксаны, когда она прошла рядом с её креслом — Этот вечер будет нечто особенным

— Говори уже прямо Лидия

Начинала нервничать Сафронова, в то время, как Оксана послушно встала у кресла белокурой хозяйки, совместив пальцы рук воедино, опустила покорный взгляд на пол.

— Ты же знаешь, как я не люблю, когда люди продолжают тянуть моё время впустую

— А ты изменила — продолжая строить злую улыбку на лице, делилась мнением Васильева, наблюдая за Сафроновой — К сожалению, я не застала то время, когда ты была в клетке и тебя день ото дня пороли, я была бы рада уже увидеть такое зрелище

— Чего ты хочешь от меня Лидия?

— Мне не хватает на вечер персонала для обслуги моих гостей

— И ты хочешь, чтобы я дала тебе свою одну из кукол на этот вечер?

— На эти дни — уточнила Васильева, обвив руками чашку с налитым в неё чаем, говорила женщина, когда медленно и плавно поднесла её к губам — И не одну из кукол, а я хочу Карамель!

— Карамель еще не воспитана и не дисциплинирована

Возразила тут же Сафронова, поднимая взгляд на Оксану, женщина посмотрела, как она молча стояла у кресла с холодным, почти бездушным взглядом, смотрела в пол ковра.

— Её нужно хорошенько выдрессировать!

— Я думаю

Возразила Васильева, держа перед собой в руках чашку с чаем, женщина сделала глоток ароматного чая, запах лаванды, которого заполонил атмосферу в этом помещении.

— Что твоя американская куколка уже готова к тому…..

«Ну блядь это же пиздец и как я только могла об этом забыть, сейчас Сафронова, захочет узнать или скорее заполнить пробел того, чего не хватает для полной картины всех дел», подумала Оксана в этот момент услышав разъяснительную речь Васильевой, когда она говорила с Сафроновой.

— Простите Лидия — перебила Сафронова, так удивлённо посмотрела на Оксану, когда она продолжала стоять у кресла белокурой хозяйки — Что ты сейчас только что сказала?

— Я хотела сказать куколка, твоя уже готова — продолжила Васильева, когда так странно посмотрела на свою белокурую собеседницу

— Нет-нет — уверяла Сафронова, остановиться женщину, напротив, в кресле — Ты что-то сказала, откуда она говоришь?

— Из Америки

Продолжая выражать недоумение, пояснила Васильева, в тот момент, когда Сафронова продолжала так внимательно смотреть на Оксану, после чего белокурая хозяйка встала с кресла.

— Ну-ка пойдём-ка — схватила белокурая женщина за руку Оксану и настойчиво силой, вынудила её проследовать за ней, в тот момент, когда она, испугавшись, прикусывая краешек губы, была смущена появление Васильевой в этом доме — Мне нужно с тобой, теперь, серьёзно поговорить

— Какие-то проблемы?

— Нет — ответила, раздраженно Сафронова и чтобы скрасить недопонимание между своей собеседницей, держа при этом Оксану за запястье, белокурая женщина скрасила напряжённую ситуацию, лестной улыбкой — Просто нужно, обговорить детали с моей американской куклой

— Я подожду — злорадно улыбнулась Васильева, женщина, положив ногу на ногу, держала чашку с чаем рядом с губами, наблюдая за тем, как Оксана с Сафроновой, что вела её за руку, поспешно удалялись по гостиной — Ничего ведь страшного?

— Нет-нет — уверяла Сафронова, когда они с Оксаной отошли к столешницам кухни на первом этаже, женщина подняла свободную руку, обращаясь к своей гостье, при этом ненавистно смотрела на неё — Почему ты не сказала мне, что ты из Америки

— Меня просто представили Васильевой, что я из Америки

— Значит, ты знаешь английский язык? — шептала шепотом белокурая хозяйка, когда держала Оксану за запястье, не позволяя ей никуда отойти от себя

— Владею им в совершенстве — опустив взгляд на туфли белокурой женщины, сделала вид Оксана, будто смутилась того, как хозяйка на неё так убедительно смотрит

— Тебе придётся владеть не только английским, но и своим языком, если я попрошу

— Я всё понимаю…… — не позволяя Оксане высказаться, женщина ударила её по лицу ладонью, с такой жгучей силой, что в момент удара о щеку она взвизгнула, ощутив острую жгучую боль

— Послушай меня сюда

Схватив за волосы Оксану, белокурая хозяйка, запрокинула ей голову, когда от удара её отбросило на столешницу в кухне, прижавшись к ней своей грудью, расставив ноги по швам.

— Почему ты мне ничего не рассказала?

Прошипела Сафронова рядом с губами Оксаны, женщина казалась перед ней убедительной, властной и в тоже время, показывала жестокость, считая её полностью своей собственностью.

— Почему я такие вещи узнаю не от тебя и к тому последней?

— Простите

Стараясь казаться искренней, упираясь ладонями о столешницу, говорила Оксана со слезами на глазах, стараясь казаться для своей хозяйки искренней, показывала ей, как сильно она сожалеет.

— Я ведь не знала, что Васильева будет вашей гостьей?

— Какие-то проблемы? — поинтересовалась Лидия Константиновна, оказавшись, на кухне, женщина прошла, стукая каблуками красных туфель по белому кафелю, встав у столешницы, касаясь пальцами гладкой поверхности — Воспитываешь свою куклу?

— Извини Лидия, я не могу её тебе дать

Ответила Сафронова, выражая в голосе всё недовольство, отпуская волосы Оксаны, положив руку к ней на спину, так чтобы ладонь белокурой хозяйки не позволяла ей подняться.

— Таково условие, чтобы я не рассказала, совету о том, что у тебя две чудесные обворожительные куколки, одна из которых перешла тебе в дар от Подольской

— Это не твоё дело Лидия!

— А вот тут ты ошибаешься

Возразила Васильева, оставив кружку с чаем стоять на столешнице, темноволосая женщина прошла по белому кафелю, направляясь к месту, где стояла Оксана с Сафроновой.

— Елизавета, мне правда нужна твоя кукла…..

— Для чего Лидия?

— Я же кажется тебе говорила, что для званного вечера

— А что без неё никак?

— Мне очень нужен персонал для обслуги моих гостей

— Это не моя проблема — отмахнулась Сафронова и обернулась, посмотрела на Оксану повиливающим взглядом — Сейчас ты будешь разговаривать только на английском

Обвив пальцами, подбородок Оксаны, после того как убрала руку с её спины, позволив ей выпрямиться, перед тем как схватиться за лицо.

— Ты меня поняла?

— Да конечно — прошипела Оксана на английском языке, едва выговорив на английском, когда тиски пальцев, Сафроновой, сдавливали ей подбородок

— Вот и отлично — с ухмылкой, заверила Сафронова — Значит, говоришь, хочешь взять мою куклу?

— Я так понимаю, мы с тобой можем прийти к соглашению?

Интересовалась Васильева, когда женщина в красном платье, подошла к Сафроновой, встав за спиной белокурой хозяйки, словно змея нашептывала под ухом у истинной кобры. Две эти женщины разговаривали очень спокойно и убедительно, но их взгляды и интонация тихого голоса, было похоже, глазами Оксаны, как поединок двух опытных кобр, готовых разорвать друг друга.

— Я не сообщу никому, что у тебя две прекрасные куколки — утверждала Васильева, словно начиная манипулировать на чувствах Сафроновой — А ты мне дашь Карамель, на мой бал маскарад

— И сколько же продлится твой карнавал?

Спросила, обернувшись, Елизавета Ивановна, женщина, словно не могла вынести влияния парфюма Васильевой. Почувствовала Сафронова приближённые ноты, запаха Лидии Константиновны, у себя за спиной, сразу же отошла в сторону, стараясь держаться дальше.

— Я не могу отпустить свою куклу настолько долго

— Ну, скажем, недели две ты без неё проживешь?

— Две недели?

Сомнительно посмотрела Сафронова, на свою темноволосую собеседницу, встав спиной к Оксане, положила ладонь на её руку, когда она лежала на поверхности столешницы кухни.

— Тебе не кажется, что ты Лидия, обнаглела?

— В самом деле?

Сделала вид, что будто удивилась Васильева, женщина выпрямила спину и выставила грудь так, словно кобра, расправила воротник красного надетого на ней длинного вечернего платья.

— А иметь сразу двух куколок это не такая уж и непозволительная роскошь?

— Ты в самом деле расскажешь совету?

— Нет — возразила Васильева, сделав ехидную ухмылку при разговоре с Сафроновой, было видно как эмоционально, что под влиянием темноволосой женщины, белокурая хозяйка стала сдавать свои позиции в их диалоге — Если ты мне уступишь

— Но две недели…… — казалась Сафронова растерянной и никак не могла сама уже принять решение — Это так……

— Хорошо давай месяц — с ухмылкой произнесла Васильева так, что понимая, как только выдвинула такое условие, Сафронова просто не сможет ей отказать

— Месяц — протянула ей руку, белокурая хозяйка подошла сама к Васильевой, пожав ей руку — Я согласна на твои условия Лидия, если ты гарантируешь, что будешь молчать

— Обещаю Лиза — с ухмылкой произнесла Васильева — Что о твоей новой игрушке, никто не узнает

«Я должна буду месяц жить у Васильевой», не могла Оксана поверить, как легко её белокурая хозяйка решила от неё избавиться.

— Что даже спорить не будешь — не поверила Лидия Константиновна, как легко сдалась Сафронова, поддавшись убеждениям темноволосой гостьи — А я рассчитывала на жаркий спор

— Ты же понимаешь, что если я начну спорить, ты сразу же предложишь большее время

— Значит — сделала Васильева шаг навстречу к Сафроновой, две женщины так яростно, словно злостные кобры смотрели в глаза друг другу — Месяц тебя устроит?

— Конечно — с ухмылкой, ответила Сафронова так, как будто ей лично это на выгоду — Только у меня есть одно условие

— И какое же?

— Постарайся хотя бы сделать так

Убедительно говорила Елизавета Ивановна, когда равнодушным взглядом ответила Васильевой, после чего прошла рядом с этой женщиной, даже не обернувшись, направляясь к гостиной.

— Чтобы моя кукла не забеременела там

— Естественно — отвечая такой же лживой улыбкой, Васильева с презрением посмотрела на Оксану так, как будто в одно время презирала и тоже время, жаждала её расположения — Целостность твоей собственности я нарушать не буду, что-нибудь еще?

— Я сама привезу её к началу твоего карнавала

— Ладно — пожав плечами, направляясь следом за белокурой хозяйкой, легко согласилась Васильева — Он начнётся через четыре дня

— Это всё что ты хотела со мной обсудить?

— Я хотела позвать тебя в гости на этот карнавал — играя на эмоциях Сафроновой, высказывалась Васильева, словно издеваясь над белокурой женщиной — Но раз там будет твоя кукла, само по себе предложение, теперь уже не имеет никакого смысла

— Кем она там будет?

— В каком смысле кем?

Удивлённо посмотрела Васильева на белокурую женщину, когда прошла мимо двух кресел, подошла к столику. Темноволосая женщина, кончиками пальцев, коснулась носика золотистого чайника, специально опрокинула его. Разливая с него остатки чая на поднос, которые впоследствии, вытекали с него, сочились по стеклянной поверхности столика, свисая с него, обильными каплями падали на гладкий паркет пола. Изумившись в улыбке, делая вид, что это случайность, обернулась Васильева, прекрасно понимая, что белокурая хозяйка стерпит даже такое недостойное поведение своей темноволосой гостьи, сорвав потом злость на теле Оксаны.

— Тем, что будет вытирать пол за моими теперь уже гостями

Указала нагло пальцами Васильева на лужу разлитого чая на полу, женщина хотела этим позлить белокурую хозяйку, но своим взглядом приказывала Оксане убрать за ней шалость.

— Я ведь не позволю себе ничего изменить

— Я тебя поняла Лидия — указала взглядом глаз Сафронова, для Оксаны, на швабру и ведро, стоящую в углу у двери подвального помещения — Спасибо и на этом

— Я буду ждать твою куколку

Наблюдая радостно за тем, как стукая каблуками, Оксана покорно отошла от столешницы, направляясь к тому самому углу, которому взглядом глаз, повелела ей её белокурая хозяйка.

— К началу карнавала

— И как вы только позволяете — интересовалась Оксана, взяв в руки ведро и швабру, направилась к столику, где на паркет, Васильева разлила остатки чая с чайника — Ей так с вами обращаться?

— Заткнись

Прошипела Сафронова, сжимая пальцы в кулак, женщина явно на дух не переносила свою темноволосую гостью, которой всё готова, в своём доме, любую шалость, спустить с рук.

— И делай свою работу

Указала пальцем на разлитую лужу чая на полу, для Оксаны, белокурая хозяйка направилась к выходу раздвинутых стеклянных дверей купе, чтобы лично проводить свою ненавистную гостью.

— Я скора вернусь

— Я что-нибудь должна буду еще сделать?

— Нет! — возразила Сафронова, встав в проходе раздвинутых дверей, белокурая женщина обернулась, посмотрела, как Оксана шваброй аккуратно собрала разлитый чай, и выжала тряпку руками в ведро — Останься здесь, мне нужно с тобой поговорить

— Как скажите

Насухо вытирая пол тряпкой, Оксана сняла её со швабры, сев на колени где был сухой паркет, радовалась, как грубо хозяйка поступала с ней, такое поведение пробуждала порочное желание.

— Мне нужно будет что-либо еще делать?

— Нет — возразила, обернувшись, оставаясь в проходе, Сафронова говорила с Оксаной шепотом, беспокоясь, чтобы темноволосая её гостья не услышала их русскую речь — Прости, сиди и жди

«Как будто блядь у меня есть выбор», оставив тряпку в ведре, Оксана взялась за швабру, что оставалась лежать на полу, поднимаясь с колен, поставила обратно чайник на поднос.

— Лидия дорогая — слышался радостный голос, с трудом натянутой улыбкой, лицемерия, обратилась Сафронова к своей уезжающей гостье — Ты прости, что так неловко получилось

— Ничего страшного Лиза

Так же радостно отвечала Васильева, женщина подошла к задней двери, черного седана, двигатель которого продолжал работать. Темноволосая женщина, посмотрела в панорамное окно с ухмылкой, наблюдая за тем, как Оксана вытирала пол на полу.

— Я всё понимаю, займись воспитанием своей куклы

Утверждала Васильева, играя на чувствах белокурой хозяйки, её гостья была рада тому, как были напряжены и в тоже время оставались сдержанны чувства, их лицемерного общения.

— Такое поведение и оплошности будут недопустимы для моих гостей на карнавале

— Можешь не переживать Лидия — высказывалась Сафронова, когда продолжала стоять на крыльце, женщина так и не спустилась с его ступенек, чтобы лично проводить свою гостью, предпочитая для себя находиться на расстоянии — Я лично во всём разберусь

— Я надеюсь на твою компетентность

С этими словами, женщина влезла в седан, а её молодая сопровождающая её спутница, кашемировая девушка в черном коротком платье и чулках, закрыла дверь за своей хозяйкой.

— Через четыре дня у меня будет бал

Выглядывая в окно, говорила Васильева, в то время, как девушка сзади, обошла черный седан, сев с другой стороны, открывая заднюю дверь.

— Постарайтесь не опаздывать

— Я привезу её к указанному времени — утверждала Сафронова, продолжая стоять у входа в дом, держась за отодвинутую, стеклянную дверь-купе

— Какие-то проблемы? — спросила Оксана, заметив задумчивый взгляд у белокурой хозяйки, когда после того, как автомобиль отъехал от крыльца, женщина даже не помахала рукой на прощание гостям, тут же удалилась с крыльца — Вы выглядите какой-то растерянной

— Заткнись

Прошипела Сафронова, когда вошла в гостиную, женщина, словно не желала разговаривать с Оксаной, когда она продолжала покорно стоять у кресла, в котором раньше сидела хозяйка.

— Я не хочу сейчас ни с кем разговаривать

— Я тогда пойду к себе в комнату?

— Я разве разрешала тебе куда-то идти? — подойдя к креслу, женщина недовольно посмотрела на Оксану — Принеси мне лучше вина

— Я всё убрала — утвердительно говорила Оксана, когда отошла от кресла, в которое села хозяйка, стараясь при этом в общении с ней быть услужливой, надеясь на похвалу от Сафроновой

— Это разве не ты сделала

Обвинительно говорила Елизавета Ивановна, когда Оксана направлялась по гостиной, следуя к кухне, где стоял глиняной графин с вином, обернулась, состроив обиду на лице.

— Это ты разлила тут чай, своей некомпетентностью

— Я? — хотела возразить Оксана, возмутившись, каким дешёвым трюком, её обвиняет хозяйка — Но вы же сами всё видели

— Я видела, только лишь то — утверждала Сафронова, играя на чувствах Оксаны, женщина специально высказывалась ложью — Что ты подошла к чайнику и случайно рукой его задела, делая так, чтобы он упал

— Но вы же…..

— Молчать!

Вскрикнула Сафронова в отчаянии, не желая вести, диалог с Оксаной, когда своим криком вынудила её разлить вино с графина. Опрокинув бокал на пол, когда ударившись о плитку, он разбился на осколки, разливая вино по кухне, на гарнитур и оставляя алую лужу на кафеле. Капли алой жидкости вина, упали на чулки Оксаны, пропитав их белый капрон своей сладкой вязкостью.

— Шлюха! — вскрикнула Сафронова услышав звон разбившегося бокала и как осколки разлетелись по кухне — Это было моё любимое вино!

— Простите

Испугалась Оксана, заметив ярость в глазах хозяйки, когда стукая звонко каблуками по кафелю, среди разбитых осколков бокала, отошла в сторону, ощущая, пропитывающую влага на коже ног

— Я всё уберу

— Нет! — возразила громким криком Сафронова, заметив, как поспешно спускалась вниз по ступенькам её домработница — Вера сделаешь это ты

— А мне что сделать? — спросила Оксана, стараясь не показывать вида, как она сильно переживает от того, как из-за своей оплошности опрокинула бокал с вином и разбила его

— Раздевайся! — приказным тоном ответила Елизавета Ивановна, когда подошла к столешницам на кухне, объединённой в одном помещение с гостиной

— Что простите? — была не готова Оксана после такого шока, который испытала на себе, так легко раздеться, хоть и по велению хозяйки

— Ты всё слышала

Подтвердила хозяйка, направляясь осторожной, хищной походкой к Оксане, женщина посмотрела на осколки бокала и разлитое вино на полу и на кухонном гарнитуре, а так же на её белые чулки.

— Раздевайся

— Что вы собираетесь делать? — испугалась Оксана, взгляд, с которым Сафронова, на неё смотрит, казался, для неё, безумным

— Дура чулки хотя бы сними — с ухмылкой произнесла Елизавета Ивановна — Вера кинет их в стирку, ты можешь идти в свою комнату

— Правда? — переводя дух, заметила Оксана тёплую смягчающую её участь, улыбку хозяйки, глубоко вздохнула она — Мне можно будет идти?

— Да конечно можешь идти

Понимая вдруг, что разбившейся бокал, который Оксаны, случайно зацепила рукой, женщина вдруг почувствовала в этом поступке за собой полную вину и была к ней великодушна.

— Сегодня ты мне не понадобишься

— Спасибо — облегченно дышала Оксана, расплываясь в улыбке довольства

— Иди

Кивнула белокурая хозяйка, безразличным взглядом, обращаясь к Оксане, когда, домработница с недовольным выражением лица, убирала осколки разбившегося бокала.

— Пока я не передумала

— Да-да конечно — не могла поверить Оксана, что для неё так легко всё обошлось

— Только не думай, что такую оплошность я спущу тебе с рук — предупредила Сафронова, когда Оксана прошлась по гостиной, подошла к ступенькам лестницы, что вела на второй этаж

— Я должна буду это как-то отработать?

— Да должна — утвердительно кивнула Сафронова, оставаясь стоять внизу на кухне, когда её домработница, тряпкой вытирала разлитое вино на чисто, оставляя кафель идеально чистым

— И что я должна буду делать?

— Я скора приду к тебе в комнату

Говорила белокурая хозяйка, когда сама наполнила другой бокал с графина вином, даже не взглянув на Оксану, женщина продолжала смотреть, как её домработница, вытирает пол начисто.

— И мы с тобой поговорим

— Пока что я свободна — заметив напряжённый взгляд в глазах хозяйки, спросила настороженно Оксана — Я ведь могу идти

— Да иди

— Спасибо

— Не благодари — недовольно ответила Сафронова — Ты еще не знаешь, что тебя может ожидать за твой неаккуратный поступок

— Но вы же отпустили меня — отчаянно Оксана посмотрела на хозяйку, словно требуя простить её за свою некомпетентность

— И это поверь — уверяла Сафронова, оставаясь в гостиной, женщина с бокалом в руке, проследовала креслу, белокурая хозяйка казалась крайне спокойной, не смотря на то, какой разговор с Васильевой, ей довелось пережить — На это наша с тобой беседа, пока не закончена

— А мне так хотелось бы……

— Иди в комнату Карамель

Спокойной, интонацией голоса, подойдя к креслу, Елизавета Ивановна, поставив бокал с вином на стеклянный столик, буквально рухнула в мягкую мебель, страдая бессилием.

— Я с тобой потом поговорю

— Я ведь могу что-то для вас сделать?

Поинтересовалась Оксана, оставаясь стоять на ступеньках лестницы, обвив пальцами, мощные перила из дуба, посмотрела вниз на кресло, в которое расположилась Сафронова.

— Может как-то попытаться вас расслабить?

— Иди в свою комнату — подтвердила Сафронова, оставаясь сидеть в кресле — И сними уже эти проклятые чулки, даже отсюда чувствую, как от тебя несёт вином

— Это наверно, потому что вы держите бокал с вином рядом с губами?

Предположила Оксана, когда сверху смотрела вниз, заметила как Елизавета Ивановна, держала бокал с вином рядом с губами.

— Я всё-таки хотела бы для вас что-то сделать?

— Прости — глубоко и отчаянно вдохнула воздуха Сафронова, отпивая глоток вина с бокала — Иди в свою комнату — утверждала она, повторяя своё указание для Оксаны

«Блядь как же мне хочется, ей послужить, я даже не знаю, что мне сделать», продолжая учащённо дышать, Оксана была возбуждена желанием подчинения своей белокурой хозяйки.

Поднявшись на второй этаж, Оксана проследовала по деревянному полу в сторону коридора с комнатами, стукая отчётливо каблуками. Желание быть для Сафроновой всем, сводило Оксану с ума, она не могла о чём другом думать, когда двигалась по гостиной на втором этажу. Яркие лучи дневного солнца, проникая через большие стёкла, падали на Оксану, когда она проходила по гостиной, преображая её наряд горничной, форма которого светилась блёстками.

Оксана, направляясь по коридору, не могла унять свою сексуальную прыть, всё, любая мелочь, окружавшая её. Запах букета роз, что стоял в вазе в коридоре, так сильно притягивал, деревянные панели, обивки стен второго этажа, так приятно пахли древесиной с расслабляющим тонким вкусом лаванды. Вдыхая этот запах, Оксана не могла устоять, перед сломившим её разум соблазном, ей хотелось дико подчиняться своей хозяйке, угодить этой женщине во всём, чтобы она для неё не попросила сделать.

— Но почему она так со мной — подойдя к двери комнаты, Оксана быстро её открыла, сгорая от сексуальных предрассудков, не могла для себя объяснить сильную порочную жажду

Встав в комнате, Оксана прижалась к каркасу открытой двери, начиная при этом жадно ласкать своё тело, вилась, играя телом, словно в приватном танце.

— Я не могу контролировать свои эмоции — утверждала Оксана, когда полностью вошла в комнату, ушла с порога, пальцами толкнула за собой дверь, делая так, чтобы она закрылась

«Возможно, мне следует позвонить в больницу», предположила Оксана, вспоминая, что примерно на это время, была назначена операция у пациентки.

— Блядь! — прошипела Оксана, оставаясь стоять посреди комнаты, грязно выругалась в тишину — Я же договорилась с Марией в это же время, неизвестно всё же, что она подумает

Предположила Оксана, чувствуя внутреннюю взволнованность, что терзала сознание беспокойством, проследовав к комоду в комнате, где была расположена её сумочка.

— Наверно они уже собираются начать — переживала Оксана, когда подошла к комоду, на поверхности которого, среди полок с косметикой и парфюмом, стояла её сумочка

Открывая быстро сумочку, Оксана словно чувствовала за собой вину, находясь в просторной, светлой комнате, с большими окнами, через стёкла которые проникал неистовый дневной свет.

— Будем надеяться, что я еще успею — предположила Оксана, когда достала из сумочки телефон, проследовала к мягкому диванчику, который был расположен спинкой к окнам слева от входа.

«Блядь ну почему я так возбуждена, что она со мной сделала?», не могла унять Оксана свою сексуальную прыть, даже набирая номер на сенсоре телефона, гладила пальцами эротическим жестом по дисплею.

— Оксана Владимировна — услышала голос Марии, после того, как прозвучали несколько затяжных гудков исходящего вызова — Умеете вы выбрать момент

— Ну что же — с ухмылкой произнесла Оксана, которую не могла свести, чувство, порочного довольства, в ней брало верх — Такая уж я, что там с пациенткой

— Пациентку уже привезли в операционную

— Значит я удачно выбрала момент

— Вам просто повезло

Съязвила Мария, собеседница перевела трансляцию с камер операционной, позволяя Оксане с операционной наблюдать сразу с четырёх камер, полностью покрывающих покрытие помещения.

— Перевожу на ваш телефон

— Покажи снимок сердца — распорядилась Оксана, когда прошлась по комнате, играющей бёдрами, походкой, подошла к креслу, что стояло спинкой к окну, расположившись в нём

— Результаты коронарной ангиографии показали

На снимке проведённой ангиографии пациентки, Оксана смогла увидеть правожелудочковый инфаркт миокарда. Закупорка тромбом, коронарной артерии, вызвало некроз тканей, сердечной мышцы, что оказало на недостаточное кровообращение и сократительную работу всего сердца.

— В принципе это многое объясняет, почему снизилось ЧСС

— Оксана Владимировна на прямой связи? — поинтересовался Серов, входя в операционную следом за двумя парнями санитарами, что вкатили пациентку

— Да она полностью видит и слышит нас

— Очень хорошо — подойдя к столешнице, Серов, позволил дежурившей медсестре в этом помещении, обработать ему руки, стерильных перчаток специальным асептическим раствором

— Как вы видите очаг воспаления тканей сердца некрозом, поразил стенку правого желудочка

Продолжала рассуждать Мария, направляясь по операционной, по направлению к операционному столу светящейся лампой. Девушка в белом халате, подошла к столу, куда двое санитаров, помогали тяжело больной пациентки, с симптомами инфаркта миокарда перемещали, на стол.

— Процедура шунтирования пораженного участка артерии некрозом

Рассказывала Мария, подключая датчики мониторинга ЭКГ к телу девушки, когда санитары накрыли пациентку операционным синим бельем.

— И заменить его соединительным шунтом

Артериовенозные шунты — это прямое соединение вены и артерии. Флебология имеет несколько способов, которые позволяют отличить шунты от вен, соединяющих более глубокие и поверхностные вены.

— Выяснили

Интересовалась Оксана, скинув туфли с ног на пол, сидела в кресле медленно снимала чулки с ног, белая капроновая ткань которых, была покрыта обильными алыми каплями вина.

— Что послужило причиной закупорки коронарной артерии пациентки?

— На снимке видите как тромб, образовал закупорку — показывала Мария, когда подошла к доске негатоскопа, проделанная ангиография, показала стеноз коронарной артерии правого желудочка

— Сестра обработайте, пожалуйста, операционное поле — распорядился Серов, встав у хирургического стола, на котором пациентка была подключена к аппарату ИВЛ

— Да конечно Валерий Николаевич — ответила дежурная медсестра, когда начала производить обработку операционного поля пациентки

Дождавшись, пока медсестра закончит обработку антисептиком, Серов взял в руки электронож «ЭХВЧ-500», предназначен для резания и коагуляции мягких тканей и кровеносных сосудов токами высокой частоты в МОНО и БИ режимах. После чего аккуратно, Валерий Николаевич произвел срединный разрез от вырезки грудины, до середины «эпигастральной области», область непосредственно под мечевидным отростком, соответствующая проекции желудка на переднюю брюшную стенку. Рассекая электроножом ткани «фасции» и «надкостницы грудины», хирург тут же произвела коагуляцию ткани, пока Валентина, тщательно обрабатывала разрез тампоном асептика.

Методика срединной «стернотомии», хирургическая операция, заключающаяся в рассечении грудины; выполняется для обеспечения доступа к органам. Воспользовавшись «стернотомом», серии System 6 Stryker, Серов выполнил рассечение тканей грудины, в месте рассечения тканей электроножом. Валентина, пользуясь специальными хирургическими крючками, поэтапно развела рассеченные концы в стороны. Серов, используя предназначенный хирургический воск, выполнил гемостаз из краёв разрезанной грудины. Пользуясь «ранорасширителем», хирургический инструмент, облегчающий доступ к «органу» путем разведения краев «раны» и удерживания их в определенном положении, Валерий Николаевич полностью раздвинул края грудины пациентки.

— Переходим к канюляции правого предсердия

— Сестра — обратилась Мария, когда ассистировала хирургу, пользуясь аспиратором насосом для откачки крови, производила аспирация с краёв открытой грудины пациентки — Приготовьте всё необходимое для канюляции

— Да конечно — взяв наборы для канюлации, медсестра подошла к Серову и разложила рядом перед ним на передвижную тележку с инструментами для хирургических манипуляций

— И так переходим к технике канюляции правого предсердия

Канюляция правого предсердия:

Хирург выполнял наложение на всю толщину стенки предсердия кисетный шов размером 2х2 см (2х4 см если используется канюля типа «Ross basket») на ушко правого предсердия, избегая касания правой коронарной артерии в предсердно-желудочковой борозде, так чтобы свободные концы кисета были «на 12 часов». Нитки кисетного шва, Валерий Николаевич, поместил в турникет, зафиксируйте их зажимом и расположите его на «6 часов». Выполните вертикальную атриотомию, введите в разрез сомкнутые сосудистые ножницы и широко разведите их бранши. Затем Серов ввёл в данное отверстие венозную канюлю (канюля типа «Ross basket» предварительно присоединяется к венозной линии контура ИК) до маркера. Если вы используете двухуровневую венозную канюлю, извлеките ее обтуратор и помогая одной рукой на задней поверхности сердца введите ее носик в устье нижней полой вены. Серов убедился в надёжной фиксации канюли турникетом. После чего Валерий Николаевич присоединил венозную канюлю к венозной магистрали контура искусственного кровообращения, избегая попадания большого количества воздуха внутрь венозной линии (возникший «воздушный замок» может препятствовать кровотоку и не даст возможности нормально инициировать начало искусственного кровообращения).

— Подготовьте раствор кардиоплегии — распорядился Серов, после того, как завершил канюляцию, обращаясь к дежурной медсестре в операционной

— Раствор для кардиоплегии готов

— Хорошо — ответил Серов, продолжая производить канюляцию

Убедившись, что насосная функция сердца работоспособна, хирург после этого только сняла зажимы с сердца, Серов позволил ему возможность восстановить собственную гемодинамику тока крови. Выполняя наложение нити шва трубку турникета, Валерий Николаевич придал устойчивость его зажимом, типа москит, но не затягивала. После чего медленно хирург отпустил зажим, освобождая магистрали контура искусственного кровообращения. Воспользовавшись сосудистыми зажимами, Валерий Николаевич приложил его к корпусу двух артериальных канюль. Выполнив установку артериальных канюль, Серов расположил их в верхнюю и нижнюю полую вену на 1см глубже устья, фиксируя при этом, кисетные швы турникетами. Произведя проверку на наличие пузырьков воздуха внутри канюли и кровеносной магистрали, хирург надёжно зафиксировал её деталям стернотомного ранорасширителя. Только после этого этапа для подтверждения правильности установки можно выполнить измерение давления в артериальной линии контура аппарата искусственного кровообращения, а также выполнить нагнетание небольшого количества раствора из объема первичного заполнения в просвет аорты под контролем давления.

— Подготовьте аппарат для искусственной циркуляции крови к работе — завершая методику канюляции, распорядился Серов

— Работа аппарата стабильна и непрерывна — отчиталась дежурная медсестра

— Хорошо начинаем кардиоплегию

Убедившись в надежной фиксации обеих канюль в нижней и верхней полой вене, а так же в отсутствии пузырьков воздуха и кровеносной магистрали, хирург внимательно следил за изменением давления в кровеносном контуре аппарата искусственного кровообращения. Выполняя нагнетания небольшого количества раствора в полость канюляции полых вен, Мария пристально наблюдала за показаниями изменениями величины давления на аппарате.

— Переходим к методике шунтирования правого предсердия

Правую коронарную артерию шунтируют после освобождения ее передней полуокружности от эпикардиальной клетчатки. Под артерию проводят две лигатуры с помощью атравматической иглы, берут ее в турникеты и производят продольную артериотомию. Анастомоз с трансплантатом накладывают по типу конец в бок, пользуясь непрерывным «сосудистым швом».

Сосудистый шов — хирургический шов, накладываемый на стенку сосуда. Сосудистый шов может быть круговым, или циркулярным, и боковым, может накладываться с помощью сосудосшивающего аппарата (механический аппаратный Сосудистый шов) или руками (ручной Сосудистый шов)

Особенности шунтирования передней межжелудочковой артерии заключаются в том, что артерию не следует выделять из эпикардиального ложа. Иногда операцию шунтирования приходится дополнять эндартериэктомией из коронарной артерии (в случаях распространения атероматозной бляшки в дистальные отделы артерии). Для этого специальной ложечкой-шпателем отслаивают атероматозную бляшку вместе с внутренней оболочкой. Наружную и среднюю оболочку артерии выворачивают наизнанку до дистального конца бляшки. Атероматозно измененную внутреннюю оболочку удаляют единым слепком, а наружную и среднюю оболочку выворачивают обратно. Затем накладывают анастомоз трансплантата с артерией конец в бок или конец в конец. После осуществления анастомоза шунта с артерией производят пристеночное отжатие специальным зажимом восходящего отдела аорты, вырезают в ней овальное отверстие размером, соответствующим диаметру трансплантата, и накладывают анастомоз между трансплантатом и аортой по типу конец в бок.

— На этом операция закончена — обратился Серов ко всем присутствующим в операционной, отложив иголку с нитками на тележку с инструментами — Подготовьте подогрев воды и запускайте сердце тёплой водой, после кардиоплегии

— Мария дальше сама проведёт эту процедуру

Ответила Оксана, когда сидела обнажённой в кресле, скинув на пол форму горничной, расплываясь в улыбке довольства, не могла перебороть возбуждение, что играло в её теле

— Я позвоню сама, в скором времени и буду надеяться, что пациентка эта осталась жива

— И как скора вас ждать? — интересовалась Мария, встав на место хирурга, когда Серов уставшей походкой, после многочасовой операции, направился к выходу

— Надеюсь

Не сводя улыбку с лица, говорила Оксана, когда сидела в белом кресле обнажённой, поджав под себя ноги, гладила пальцем обивку подлокотника. Время постепенно и незаметно сменилось на сумерки, когда яркий солнечный день за момент всей хирургический процедуры сменился на свет фонарных столбов, освещения, периметра, рядом с домом. Солнце багровыми лучами уже скрывалось в сумерках, тусклых лучей за макушками окружённого леса, где находился дом Сафроновой на опушке. Оксана потеряла счёт времени, забыв про обязанности горничной, назначенные ей белокурой хозяйкой, подчинение для которой приносило ей удовольствие.

— Это вопрос как я как-нибудь решу сама

Услышала Оксана звук открывающейся двери, нажимая на значок сенсора дисплея телефона, разрывая разговор, заметила на входе горничную.

— Очень рада тебя видеть

Выразила Оксана впечатление, заметив, девушку в униформе домработницы, когда она перешагнула порог комнаты, войдя в неё, закрывая за собой дверь. Оксана заметила странный пакет в руке девушке, который она очень осторожно несла, когда переступила через порог.

— Ты забыла про свои обязанности?

Интересовалась домработница, направляясь по комнате, толкая дверь пальцами, смотрела на полу оставленную униформу, что скинула с себя Оксана, так и не успев убрать всё на место.

— Весь день провела в телефоне?

— Это разве имеет какое-то отношение к тому, что ты сейчас пришла, ко мне в комнату?

— Тебе не кажется, что я сначала должна одеться? — предложила Оксана, указывая левой рукой пальцами, показывая девушке на своё обнажённое тело

— Я думаю, что после такого, тебе одеваться не нужно

— Я же не могу пойти к хозяйке голой?

— А почему нет?

— Ты серьёзно?

— Я приготовлю тебе особый наряд

— И какой же он будет?

— Я сама лично его на тебя надену

— У меня такое чувство

С ухмылкой произнесла Оксана, любуясь своим обнажённым телом, начиная гладить и сжимать пальцами сочную упругую грудь

— Что я как будто сама одеться не смогу

— Скажу тебе — говорила с улыбкой сарказма издевки, горничная направляясь к кровати с пакетом в руке, девушка разложила его содержимое прямо на кровати — Ты будешь не состоянии

— Я что должна буду это надеть на себя? — заметила Оксана кожаный рукав для связывания, как девушка вытащила его из пакета

— Ну надеть ты это на себя явно не сможешь — рассказывая улыбаясь горничная, раскладывая на постели вещи, которые приготовила для Оксаны

— Латекс — заметила Оксана, обрадовавшись тому, как домработница достала из пакета черные ботфорты — Мои любимые, черные, они так облегают, где вы их достали?

— Представь, как красиво они на тебе будут смотреться

— Уже хочу их примерить

Высказалась Оксана, вставая с кресла, касаясь голыми ступнями тёплого пола, прошлась по нему к кровати, играя выразительно в каждом шаге бёдрами, выражая всё их сексуальность.

— Хочу узнать, как они будут смотреться на мне

— Это еще не всё — утверждала домработница, доставая из пакета кляп и повязку для глаз

— Это тоже всё мне?

— Твои глазки сегодня ничего не должны видеть

— Я похоже — предположила Оксана, касаясь кончиком пальца шарика кляпа — Не только не смогу ничего видеть, но и говорить не смогу

— Тебе это будет без надобности

— Что же такого задумала хозяйка?

— Она хочет с тобой поиграть — обвив плечи Оксаны, девушка вынудила её повернуться к себе спиной, когда она стояла рядом с горничной рядом с кроватью

— Мне эта игра уже начинает нравиться

— Посмотрим — рассказывала домработница, надевая на обе руки за спиной у Оксаны, кожаный рукав, начала плотно стягивать его, используя ремешки — Как тебе это понравится, когда я закончу

— Мне понравится — выразила восторг Оксана, ощущая себя беспомощной, когда её руки оказались плотно скованны кожаным рукавом

— Садись теперь наденем сапоги

— Я могла бы их сама надеть — предложила Оксана, когда подошла к кровати, оглядела своё обнажённое тело и посмотрела на кожаный рукав, что сковал плотно руки, сделав беспомощной перед извращённой интригой девицей — Если бы ты не надела на меня это

Расположившись на кровати, Оксана заурядно улыбнулась, заметила, как услужливо горничная расположилась перед ней на коленях, когда она протянула ногу для неё.

— М…. как приятно

Ощутила Оксана, как латекс, приятным и нежным, обтягивающим эффектом облегал ей ногу, чувствуя его как под властью пальцев девушки, шатенка легко надевала ботфорт ей.

— Чувствовать этот обтягивающий эффект

— Я знаю — утверждала домработница, полностью надев один ботфорт на ногу Оксаны, после чего взяла другой рядом с кроватью, где она продолжала послушно сидеть

— Правда так приятно — урчала Оксана, запрокинув голову, закрыла глаза, чувствовала, как настойчиво девушка надевала ей на вторую ногу высокий сапог из латекса

— Будет еще приятней

— Я в предвкушении

Изумилась в улыбке Оксана, ощущая на ногах, обтягивающий эффект латекса, как плотно он обтягивал её пылающую плоть, когда каждая клеточка её тела ждала этого сексуального разврата.

— От предстоящей для меня ночи

— Ты еще не знаешь, что тебя там ждёт — говорила с интригующей улыбкой на лице шатенка, когда взяла из пакета ошейник с металлической цепью, осторожно надела его на Оксану, от чего заметила, как она обрадовалась этой радости подчинения — А уже такое говоришь

— Какой красивый ошейник

Похвалила Оксана, обращая внимание, с какой осторожностью, девушка надевала его кожаный ремешок на шею, жажда подчинения извращала её разум в довольстве безмерной радости.

— Он так красиво на мне сидит

— Ты права — сморщила губки горничная и намотав цепь на кулак, вынудила Оксану подойти к себе, девушка словно хотела прочувствовать её учащённое дыхание, что на выдохе выражалось будоражащим сексуальным стоном — Смотрится на тебе он просто изумительно

Шатенке словно нравилось, ощущая этот частый ритм дыхания Оксана, когда она сходила с ума от ощущения, предстоящей ей близости, чувствуя при этом себя беспомощной собственностью.

— Тебе нравится принадлежать кому-то?

Продолжила интересоваться девушка, отпуская цепь ошейника, одетого на Оксане, отошла к пакету домработница. Нагнувшись, девушка в униформе домработницы, отразила перед Оксаной, сексуальные упругие аппетитные бёдра, что выглядывали из-под формы.

— Ты без ума от того, что считаешь себя чьей-то собственностью?

— Мне так нравится чувствовать себя беспомощной

Желая прикоснуться к бёдрам девушка, Оксана ёрзала сомкнутыми руками вместе в кожаном рукаве, за своей спиной, когда не могла обуздать свою сексуальную прыть. Взгляд в глазах у Оксаны, словно сверкал огоньками безудержного сильного порочного влечения, губы словно требовали ласки, обжигающегося касания жгучего поцелуя, который словно заставлял её мокнуть.

— Ощущение того, что я не могу ничего сделать перед своим насильником, просто безумно сильно меня заводит

— Очень хорошо — достала из пакета кожаный корсет домработница, словно демонстрируя его красоту, направилась вместе с ним к Оксане

— Это что тоже будет на мне?

— Елизавета Ивановна безумно любит такие игрушки на своих куклах

— Ты тоже его носила?

Спросила Оксана, встав перед горничной, позволила корсету коснуться пышной, сочной выставленной груди, его обтягивающий кожаный материал так эластично придал форму её тела.

— М…. мне так нравится его ощущать на себе

Почувствовала Оксана, когда девушка уже застёгивала его ремешки, как будто её тело стало находиться в сдавливающих, сильно возбуждающих тискал порочной дикой игрушки.

— Его грубость и в тоже время настойчивость

Учащенно дышала Оксана, сгорая от предвкушения неизвестной для неё сексуальной близости, взглядом безудержных глаз, ждала продолжения для этой эротической игры.

— Надеюсь, другое нижнее белье, будет таким же возбуждающим — простонала Оксана, ёрзая руками за спиной, когда они были скованны кожаным рукавом

— Его не будет

Взяла в руки кляп домработница, отвечая на вопрос Оксана, девушка развела аккуратно пальцами, ремешки его шарика в стороны, держа его на кончиках пальцев обеих рук.

— Очень жаль, что такой красивый ротик, придётся сегодня заткнуть

— Стой

Возразила Оксана, отойдя на шаг назад, была, конечно, рада ощутить вновь этот шарик, зажатым в зубах, но хотела всё же кое-что выпытать из уст подходящей к ней медленно девушке горничной.

— Я хотела бы узнать……

— Ну и что же? — состроив угрюмую гримасу, спросила домработница, когда уже устала смотреть на Оксану и её дотошную игру, что она вела в беседе с ней — Что на этот раз?

— Если на мне не будет нижнего белья, меня ведь может кто-то поиметь

— Поверь — возразила шатенка, когда подошла к Оксане так решительно и стремительно, вставила ей в рот шарик, очень ловко застегнула его ремешок на её шее — Тебя это волновать не должно

Игриво коснувшись кончиком пальца кляпа, зажатого в зубах у Оксаны, заурядно улыбнулась домработница, оставив её стоять в недоумении и стоять, будто что-то хотела сказать.

«Блядь ну почему мне никогда не дают договорить», была возмущена Оксана, продолжая стоять, выражая несогласие с позицией домработницы, когда девушка готовила её к встрече с хозяйкой.

— И да

Подойдя к кровати, продолжила говорить девушка, нагнувшись, опираясь одной рукой на постель, отразила вновь перед Оксаной бёдра, что выглядывали из-под униформы домработницы.

— Секс у тебя будет сегодня дикий

С усмешкой заявила девушка, взяв повязку для глаз, направилась с ней к Оксане, когда она безмятежным взглядом, желая теперь уже подчиняться, оставалась стоять посреди комнаты.

— Только возможно ты не узнаешь с кем

Пояснила девушка, когда подошла к Оксане, надев повязку из черной кожи ей на глаза, после чего наступила для неё полная темнота, повязка так плотно облегала, не позволяя ничего разглядеть.

— Но я думаю, ты не сильно из-за этого расстроишься

Почувствовала Оксана, когда рассказывала эта девушка, оказавшись в полной темноте, как кто-то, обвив пальцами поводок, ошейника надетого на ней, заставил настойчиво пойти за ней.

— Тем более что иметь будут тебя

Продолжила рассказывать девушка при этом, продолжая вести Оксану за поводок ошейника, в оковах и власти которого она находилась.

— При этом как захотят

Всё никак не умолкала девушка, которая вела Оксану за поводок по комнате, подошла к закрытой двери, вынуждая её остановиться и покорно стоять. Возбуждение и чувство сексуального влечения было настолько сильным, Оксане безмерно нравилось ощущать себя чьей-то собственностью, в оковах, когда себе она не принадлежит. Свисающая слюна с шарика кляпа, обильной каплей упала прямо на колено, ботфорт, которые плотно облегали ноги Оксаны, начиная плавно сочиться вниз.

— Но еще раз повторюсь

Выставила указательный палец девушка, встав в проходе открытой двери, перед лицом Оксаны, угрюмо потом состроила губки, понимая того, что такого восклицания, она не увидит.

— Тебя это волновать не должно

Осторожно помогая, Оксана переступить через порог открытой двери комнаты, говорила домработница, когда вышла с ней в коридор, окутанного сумрачной тенью дома. Тёплым приятным светом светили светильники на стенах, свет которых Оксана никак не могла увидеть даже через плотную надетую кожаную повязку на глазах так сильно облегающей ей лицо.

— Ты ведь собственность Елизаветы Ивановна

Продолжая рассказывать, говорила домработница, заставляя под принуждением, Оксану, когда она находилась в беспомощном состоянии, следовать за ней по коридору.

— И только она решает

Говорила радостным голосом домработница, девушке словно нравилось та самая власть, та беспомощность, в которой пребывала Оксана, не имея над собой абсолютного контроля.

— Как с тобой поступить

Неожиданно они остановились с Оксаной, словно ожидая чего-то, когда очередная слюна с кляпа, шарика зажатого у неё в зубах, обильно сочилась вниз, падая на пол. Сгорая от желая подчиняться, Оксана, словно чувствовала, тонкие пленительные ноты парфюма хозяйки, когда эти будоражащие ноты запаха служили для неё, подобно наркотику, без которого она уже не могла.

— А теперь я хочу

Почувствовала Оксана, как девушка коснулась пальцем шарика кляпа, зажатого у неё в зубах, словно вытирая сочащуюся по его гладкой поверхности очередную слюну.

— Чтобы ты кивнула просто, если понимаешь меня

Удостоверившись, как Оксана послушно кивком головы, дала знак согласия этой девушки, домработница, словно расплылась в улыбке, продолжая говорить дальше радостным тоном голоса.

— Очень хорошо — высказывалась горничная, продолжая держать Оксану на короткой узде, намотав поводок на кулак — Ты будешь делать всё то, что тебе там говорят, ты поняла?

Приказным тоном, говорила девушка, словно вынуждая интонацией звучащего голоса, подчиняться Оксану и при этом испытывать от этого огромное чувство, сексуального довольства.

— Чтобы тебе там не сказала хозяйка, ты будешь с радостной и лестной улыбкой это выполнять

«Она, так говорит, как будто я могу ей что-то ответить», размышляла Оксана, ощущая натяжение цепи ошейника, когда не могла ничего видеть из-за плотно прилегающей повязки на глазах.

— Прошу входи — распорядилась горничная, открыв дверь перед Оксаной, когда она даже не увидела света, выходящего с комнаты, а услышав щелчок нажатой ручки и лёгкую прохладу, как от крытой двери, оставаясь стоять где-то рядом — Осторожно не споткнись, тут порог

— А я всё ждала

Услышала Оксана, когда переступала порог открытой двери, голос Сафроновой где-то в комнате, когда запах горевших свеч, так приятно излучал запах лаванды. Тёплая приятная обстановка, возбуждала порочной, завораживала неизвестной интригой, предстоящей для Оксаны игры.

— Вау….

Выразила радостным голосом восхищение Сафронова, заметив, в каком наряде, Оксана осторожно вошла в комнате и продолжала покорно идти, пока девушка вела её на поводке.

— Прям как я когда-то была так же одета, перед своим хозяином

Делилась воспоминаниями прошлого, женщина находилась где-то в комнате, пока по ней под принуждением служанки направлялась Оксана. Обворожительная коллекция парфюма «ORMOND JAYNE ORMOND WOMAN», которую прочувствовала Оксана, когда стояла рядом с женщиной, обладательницей такого сильного сочетания запахов. Жасмин, фиалка и ветивер, гипнотическим воздействием, словно подчиняли своим влиянием разум Оксаны перед своей белокурой хозяйкой.

— Только в отличие от тебя у меня хозяин был мужчина

Почувствовала Оксана, как приятные на ощупь женские пальцы в перчатках из латекса, прикоснулись сначала к плоскости её живота, после чего она ощутила тепло всей ладони.

— В твоём случае, у тебя буду я, я буду более нежной для тебя хозяйкой

— Что вы будите с ней делать? — поинтересовалась домработница, передавая поводок в руки хозяйки, в то время, когда Оксана покорно стояла возле кресла? в котором сидела Сафронова

— Тебя это волновать не должно

— Простите — сделала вид, за свою неловкость напряжённого момента, ответила горничная — Что прикажите мне делать?

— Оставь нас с Карамель наедине

Ответила Сафронова, продолжая жадно гладить Оксану, женщина в перчатках из латекса, так сексуально и в тоже время знала куда как правильно ущипнуть, чтобы возбудить.

— Я позову, если вдруг мне что-нибудь от тебя понадобиться

— Как пожелаете — говорила домработница, после чего Оксана услышала стук удаляющихся каблуков по комнате, после чего было слышно, как открылась дверь и после чего закрылась

— Ну наконец-то — выразила восхищенным голосом Сафронова, убирая руки от тела Оксаны, женщина как будто знала всю её анатомию, прекрасно понимая, как нужно гладить бёдра, и как дотрагиваться до половых губ — Мы остались одни

Взяла со столика бокал с вином, Сафронова, облокотившись на спинку кресла в котором сидела, с довольным выражением лица. Белокурая хозяйка с изощрённой улыбкой наблюдала, в каком же безнадёжном, для себя, состоянии пребывала Оксана, оставаясь при этом покорно стоять у кресла хозяйки. Женщина дотронулась носочком, надетых на ногах сапог до половых губ Оксаны, держа бокал в согнутой руке. При атмосфере горевших свеч в комнате, пламя которых Оксана не могла видеть, когда хозяйка великодушно наблюдала за тем, как она, ощущая эти напряжённые чувства, оставалась, послушно стоять, извиваясь в оковах плотно стягивающих её тело одежды.

— Ты надеюсь, понимаешь, что придётся на какое-то время отдать Васильевой

Заметила женщина, как послушно, кивнула Оксана, оставаясь стоять в комнате, совершенно не понимала, где находится. Оксана извивалась, играя телом, когда чувствовала, как Сафронова водила носочком сапог, трогая её половые губы.

— Очень хорошо — сделала вид, интонацией голоса, улыбнулась Сафронова, радовалась тому, как Оксана стонала, сгорая в пучине собственных соблазнов, когда с её кляпа вновь сочилась слюна

«Овладей мною, я хочу этого», мечтала Оксана в стонах, извиваясь перед своей белокурой хозяйкой, переступая с ноги на ноги, стукала каблуками ботфорт по гладкому паркету в комнате.

— Я хочу знать

Интересовалась Сафронова, поставив бокал с вином на место, женщина, обвила в перчатках ноги Оксаны, вынуждая её стоять рядом с собой, когда она не знала, где находится и не могла отойти.

— Там на вечеринке Васильевой

Продолжила рассказывать хозяйка, при этом гладила тело Оксаны, своими руками, не позволяя ей никуда от себя отойти, специально оставляя её связанной с кляпом во рту и повязкой на глазах.

— Будут разного рода люди

Говорила женщина рядом с пирсингом живот Оксаны, трогая его легонько губами, заставляя его камушек качаться на цепочке у пупка, когда дышала обжигающим сладким дыханием ей на кожу.

— И я не развяжу тебе рот — услышала Сафронова, как Оксана стонала с кляпом во рту, пытаясь что-то сказать своей хозяйке — И не сниму повязку с глаз, пока мы с тобой не заключим соглашение, в которое я поставлю жёсткие для тебя рамки, моя дорогая

Облизывала сначала губами камушек, на цепочке пирсинга, после чего Сафронова, положила его себе в рот и так сексуально с порочной жгучестью поцеловала пупок Оксаны. Ощущение были такими горячими и страстными, что Оксана, как только это почувствовала, застонала упоительной усладой стона. Облизывая и кусая шарик, с которого сочилась обильной вязкостью слюна, зажатый в зубах, Оксана испытывала сильные сексуальные чувства от губ Сафроновой. Повязка на глазах Оксаны только обостряла невиданность, чувств, что переживала она в этот сладкий момент.

— Насколько я знаю, ты хорошая танцовщица, а танцовщицы на этом вечере будут особо цениться тем, что зажигают атмосферу публики своим танцем, что приносит их хозяевам так много денег

Женщина гладила Оксану по животу, когда другой рукой в перчатке из латекса обвила пальцами ей ягодицу, так что она в очередной раз издала глухой стон порочного вопля.

— Тебе могут предложить там работать танцовщицей на этом вечере, под покровительством другого хозяина или хозяйки, а так же новый контракт, что обещает тебе другое место жилья

Говорила так нежно, Сафронова при этом шептала прямо в пупок, где висел пирсинг на пупке у Оксаны, женщина так сексуально облизывала камушек губами, целуя нежно пылающую кожу.

— Ты ведь не придашь меня?

Спросила так решительно и интонацией голоса и сжав пальцами половые губы Оксаны, что она завизжала от услады сексуальной боли, ощущая давления тисков от влияние рук этой женщины.

— Я хочу, чтобы ты была там, в обслуге, прислугой для семьи, богатея или просто бизнес леди

Продолжила говорить Сафронова, высказывалась так, как будто считала Оксану уже своей собственностью, с которой не спешила пока расставаться.

— У тебя, возможно, будет секс, в то время как танцовщицам заниматься сексом запрещено

Оксана стонала, будто что-то хотела сказать, когда находилась во власти рук Сафроновой, пальцы которой, неустанно гладили её пылающую плоть, везде, где только можно было.

— Ты будешь просто прислугой, обслуживать пару или просто женщину, с которой возможно у тебя что-то будет, это не тебе решать, ты кукла и за тебя там будут принимать решения

Говорила Сафронова, когда вынужденно обвив руками талию Оксаны, женщина заставила её сесть перед собой на колени, когда сама ладонями обвила ей лицо.

— Сейчас я вытащу кляп из твоего ротика, а мы с тобой поговорим ладно

Одобрительно кивнула Оксана, оставаясь стоять на коленях, когда женщина после того, как заметила, что она дала согласие на подчинение, расслабила ремешок у неё на шее.

— Ты будешь мне верна там?

Переспросила, повторяя свой вопрос Сафронова, после того, как осторожно вынула кляп из-за рта Оксаны, давая ей возможности говорить, когда все остальные кожаные игрушки, были на ней.

— И не примешь ни от кого предложения, стать танцовщицей на пилоне?

— Почему вы не хотите, чтобы я была танцовщицей?

— Потому что тебе сразу предложат там работу

Рассказывала Сафронова, оставляя повязку на глазах Оксаны, когда она сидела перед ногами этой женщины, на коленях, покорно готова была принять любую уготованную ей участь.

— И найдут другого хозяина, которому ты будешь служить

— Вы же говорите, что танцовщицам не разрешено заниматься там сексом

— Дорогуша — развела шире ноги, высказывалась Сафронова с ухмылкой, когда Оксана, наклонившись вперед к креслу, не понимала, где находится — Если ты думаешь, что меня волнует, когда кто-то будет тебя там иметь, то ты ошибаешься

— Тогда чего же вы хотите?

— Я хочу, чтобы ты работала там прислугой, но для этого тебя нужно подготовить

— В каком смысле подготовить?

Спросила Оксана, ощущая, как её лицо находится у промежности раздвинутых ног Сафроновой, она буквально чувствовала нежный аромат пропитанный маслом влагалища женщины.

— Тебя нужно научить дисциплине!

— Но я и так вас слушаюсь

Уверяла Оксана, когда сидела на коленях перед ногами белокурой хозяйки, не могла понять, куда нужно смотреть из-за повязки на глазах, чувствовала, как пальцы Сафроновой обвили ей подбородок.

— Я буду работать там прислугой, буду делать всё то, что вы захотите

— Всё то, что тебе скажут твои хозяева там

— Да конечно — отвечала Оксана, словно боялась неизвестности, ощущая, как Сафронова обвила пальцами её гортань, женщина была готова уже сжать ей трахею — Всё то, что они скажут

— Знаешь

Сжала на мгновение Сафронова глотку Оксане пальцами так, что воздух перестал поступать, когда она начала задыхаться, жадно пытаясь ртом хватать воздух.

— Я почему-то тебе не верю

Продолжая задыхаться, Оксана в это мгновение испытывала страх смерти, пытаясь хватать воздух ртом, открывая его словно рыба, не могла выдохнуть или издать хоть какой-то звук.

— Я отпущу тебе глотку — утверждала Сафронова, разговаривая с Оксаной безрассудной интонацией голоса безумца — Если ты кивнёшь головой мне, скажешь, так что ты меня там не придашь, ты ведь этого не сделаешь?

Оксана послушно закивала головой, когда из-за нехватки воздуха, уже начинала терять сознание, задыхаясь, стараясь отчаянно хватать воздух, когда женщина так сильно сжала горло пальцами.

— Очень хорошо

Обрадовалась Сафронова отпуская глотку Оксане, когда она, хватаясь, порыв воздуха, кашляя упала на пол, чувство сильного кислородного голодания помутнило ей рассудок.

— Отдышись — ответила Сафронова, поставив каблуки своих сапог на тело Оксаны, когда она лежала перед ней на полу, в оковах кожаных вещей — Ты мне еще нужна сегодня

Говорила белокурая хозяйка так, как будто издевалась над Оксаной, вытирая об неё ноги, пока она лежала на полу. Оксана отчаянно пыталась хватать воздух, старалась откашляться, когда чуть не подавались слюной в момент асфиксии.

— Я хочу с тобой поиграть, теперь, когда ты поклялась мне в верности

— Что я должна буду делать?

— Для начала встань — обвив пальцами поводок, ошейника, что была одет на Оксане, женщина потянула на себя, вынуждая её подняться с пола — Вставай!

— Почему вы так не хотите — спросила Оксана, когда женщина вынуждено, потянула за цепь ошейника, надетого на ней — Чтобы я была там танцовщицей?

— Я же тебе говорю

Утверждала, повторяя в очередной раз свой ответ, рассказывала Сафронова, когда пальцами обвила подбородок Оксаны, как только она встала на колени.

— Что власти над танцовщицами я не имею там

Продолжила говорить, голосом безумца, Сафронова смотрела убийственным взглядом на Оксану, когда пьяная женщина была готова уже придушить её. Не отдавая явно отчёт в своих поступках, белокурая хозяйка обвила вновь пальцами горло Оксаны, была готова уже сжать ей трахею.

— Что ты легко сможешь найти себе там нового хозяина, а я этого совершенно не хочу, мне и так неуместно делить тебя с Подольской

— Ни с кем делить и не нужно — беспокоясь, чтобы эта женщина не придушила её окончательно, возразила Оксана — Я служу вам полностью, вы меня устраиваете во всём

— Ты лжёшь! — прошипела Сафронова, чувствуя словно обиду, но в этот раз не стала сжимать горло Оксаны пальцами, а просто убрала от неё руку, словно дико смутилась её ответа

— Прошу, пожалуйста — уверяла Оксана, стараясь казаться для женщины уверенной, понимая, что в любой момент, может просто лишиться жизни — Снимите с глаз повязку

— И что ты думаешь, я могу там увидеть?

— Просто посмотрите мне в глаза

Стараясь казаться для женщины убедительной, говорила Оксана, при этом оставалась на коленях перед хозяйкой, выражая специально абсолютную покорность.

— Ну же — пытаясь сдерживать себя и не паниковать, утверждала Оксана — Просто взгляните мне в глаза и поймите сами, вру я или нет

— Ну, хорошо — уныло вздохнула Сафронова, касаясь пальцами, кожаной повязки на глазах у Оксаны, начиная медленно снимать с её глаз — Я посмотрю тебе в глаза

— И что вы видите — беспокоилась Оксана, чтобы женщина, когда взглянула ей прямо в глаза, сняв повязку, казалась для неё убедительной — Вы видите разве, я смогу вас предать?

— Я не имею власти над танцовщицами там — подвергалась сомнениям Сафронова — Без меня ты будешь там свободна так, что найдёшь себе нового хозяина

— Не хозяина

Утверждала, понимая, что своими чарами сейчас, должна соблазнить собеседницу, чтобы расположить её к себе своим доверием, Оксана старалась быть убедительной для Сафроновой.

— А временного покровителя, чьей поддержкой, я смогу заручиться…….

— И зачем мне это? — не поверила Сафронова

— Вам нужно мыслить шире — убеждала Оксана, оставаясь на коленях, выражала абсолютное подчинение перед Сафроновой — Я помогу вам, добиться большего влияния

— Заручусь поддержкой влиятельных людей и буду танцевать там от вашего имени

— Танцовщицам там, нельзя заниматься сексом

— Ну, так в чём же проблема?

Интересовалась Оксана, пытаясь очаровать свою собеседницу своим взглядом, когда перед ней сидела женщина, одетая в латекс костюм, для извращенного подобия любви.

— Если ваша собственность — осторожно и в тоже время с обаятельной лаской в глазах, говорила Оксана — Останется только вашей, никем не тронутой, а все остальные будут только смотреть

— Ты хочешь, чтобы мне завидовали?

— Я хочу, чтобы они все лопнули от зависти

Стараясь придать коварную ухмылку, говорила Оксана, начиная ёрзать руками за спиной, когда кожаный рукав за её спиной, так плотно их стянул, что руки начали потеть.

— Уверяю вас, что все контракты будут от вашего имени

— Я не хочу никаких контрактов — вдруг испугалась Сафронова, женщина резко переменилась во взгляде к Оксане, как только такое от неё услышала

— Хорошо

Утверждала Оксана, испугалась, вновь заметила взгляд безумца в глаза у белокурой хозяйки, перед креслом которой, она оставалась, покорно стоять на коленях, словно ожидая своей участи.

— Будем без контрактов

— Но если ты хочешь, чтобы…..

— Я хочу

Позволив себе перебить слова Сафроновой, высказывалась Оксана, не обращая внимания на возмущённый взгляд белокурой хозяйки. За такую дерзость, женщина была готова придушить Оксану, в очередной раз вот обвив вновь пальцами ей горло, она испугалась за свою жизнь.

— Чтобы ваша собственность

Дышала учащённо Оксана, понимая, что каждое теперь слово, каждый вздох может оказаться последним, когда её плоть, как и жизнь, находилась во власти белокурой пьяной хозяйки.

— Оставалась только вашей

Повторила в очередной раз для хозяйки свои слова Оксаны, когда для слуха Сафроновой, сказанной казалось упоительной мелодичной песнью, от чего женщина словно растаяла.

— И не чьей больше — утверждала Оксана, повернувшись боком, заметила тёплый приветливый взгляд на лице у Сафроновой — Позвольте мне это доказать

— И как же? — интересовалась Сафронова, заметив, как Оксана намекнула женщине, когда так расположилась, словно требовала, чтобы белокурая хозяйка освободила ей руки — Развязать тебя?

— Освободите только руки — убеждала Оксана, обернувшись, через плечо посмотрела на взгляд и решение своей хозяйки, старалась быть перед ней убедительно покорной во всём

— И что же ты предлагаешь сейчас?

— Я хочу разделить с вами усладу любви

— Я могу просто взять и трахнуть тебя так, как я этого захочу — не решалась хозяйка, так легко и сразу освобождать Оксану — Так что мешает мне это сделать?

— Согласитесь

Выражая покорность во взгляде, Оксана словно теряла рассудок, когда смотрела в глаза белокурой хозяйки, как будто попала под гипнотическое влияние взгляда, отдавая свой разум.

— Будет намного приятней, когда мы обе получим от секса, удовольствие?

— Что же — с ухмылкой, произнесла Сафронова, не решаясь никак развязывать кожаные ремешки надетого рукава, которым были сплетены руки Оксаны за спиной, плотно стянуты вместе узами его крепких оков — Возможно, ты права Карамель

— Так вы развяжите меня? — интересовалась Оксана, обернувшись, прикусывая краешек губы, соблазнительно смотрела на женщину, перед которой сидела на коленях, находясь на полу

— Не так скора

Возразила белокурая хозяйка, женщина была рада, в каком беспомощном состоянии пребывала Оксана и не желала, так скора, избавляться радовать себя удовольствием, наблюдать за этим.

— Сначала ты должна мне приватный танец

— Будет намного приятнее, если вы……

— Будет намного приятнее

Возразила Сафронова, не позволяя Оксане высказаться, женщина приткнула ей губы, подушечкой указательного пальца, вынуждая замолчать и удивлённо, с возмущением смотреть на неё.

— Если ты молча исполнишь свой танец

— Ладно — согласилась Оксана, заметив в глазах Сафроновой, безумие, не став с ней дальше спорить — Я исполню вам танец

— Вот молча встала и давай — распорядилась Сафронова, указывая пальцем на место на полу, где продолжала сидеть Оксана на полу — И начинай

Отдавая указания, говорила белокурая хозяйка, обращаясь к Оксане, требуя немедленного выполнения её прихотей.

— Я сама решу, что будет лучше для тебя

Высказывалась Елизавета Ивановна, недовольной интонацией голоса, взяв в руки полупустой бокал с вином, в то время, как Оксана встала рядом с креслом где сидела белокурая женщина. На мгновение, Оксана выразила отчаяние во взгляде лазурных глаз, прежде чем, начала играть телом, подобно пластике королевской коброй. Женщина, рядом с которой исполняла танец Оксана, нежно обвила ей бёдра, не позволяя никуда отойти от себя. Оксана так старательно старалась выразить похоть, через свой приватный танец. Вращая бёдрами в круговом ритме движения, Оксана мотала сексуально головой, запрокидывая, смотрела в потолок, ощущая, в момент танца, как рука Сафроновой, неустанно держала её за бёдра, не позволяя никуда отойти от себя. Оксана хотела быть убедительной, в желании похоти перед хозяйкой и своим танцем, хотела это доказать.

— Очень хорошо

Изумилась в улыбке Сафронова, трогая настойчиво пальцами лобок Оксаны, прижав ладонь к её половым губам, когда она исполняла перед ней танец, оставаясь спиной к хозяйке.

— Давай включим тебе композицию

Своей свободной рукой, не желая, разрывать связь пальцев с Оксаной, белокурая хозяйка, взяла пульт со столика от стереосистемы в комнате, включила выбранную композицию «19 Wonderful Life Max Oazo — Camishe (cover) The Distance Igi Remix». Играя спокойными и в тоже время, ласковыми нотами, пробуждая в своём звучании, похоть у Оксаны, заставляя её двигаться в танце естественно и ритмично, подчеркивая всю страсть в движении.

— Тебе ведь нравится?

Интересовалась Сафронова, замечая с какой страстью, Оксана подчеркивала выразительной, сексуальной похотью свои движения в танце перед женщиной, позволяя настойчиво себя трогать.

— Когда я тебя имею

— Если честно

Прикусывая краешек губы, обернувшись, через плечо посмотрела Оксана на женщину, ощущая, как пальцы Сафроновой трогали её гладкий бритый лобок. Ладонь белокурой хозяйки прижималась к влагалищу, поверхность которой жаром неустанно заставляла кусать губы Оксану.

— Хотелось бы попробовать и ощутить в себе вашу любовь

— Не волнуйся

С ухмылкой, произнесла Сафронова, обвив ягодицы Оксаны, женщина одной рукой, заставила её обернуться к себе, когда она продолжала исполнять свой танец перед своей зрительницей.

— Сегодня в себе, ты ощутишь много любви

— Вашей любви?

— Конечно моей

Утверждала Сафронова, наблюдая, за тем, как Оксана искушено прикусывая краешек губы, наступила коленом на кресло, прямо между ног белокурой хозяйки. Оксана выставила упругие бёдра, играя при этом так ритмично телом в такт звучащей композиции музыки в комнате.

— Я ведь тебя не собираюсь ни с кем делить

— Я именно это — нагнулась над лицом женщины, Оксана чувствовала, как от её губ веяло сладки перегаром вина, крепость алкоголя которого завораживало и туманило рассудок, заставляя пойти не безумный акт поцелуя — Хотела от вас услышать

— Так чего же ты ждёшь?

Интересовалась Сафронова, наблюдая долго за интригой глаз, в момент их секундной игры, когда каждое мгновение казалось бы вечностью, словно на одном промежутке время остановилось. Они обе смотрели пристально в глаза друг дружке, не решаясь первой нарушить гармонию такого безупречно сложившегося между Оксаной и её белокурой хозяйкой, единства. Словно никто не решался нарушить эту гармонию, Оксану так и тянуло к губам женщины, этот сладкий аромат, исходящий с её губ и парфюм, что магией гипноза воздействовал на неё, сломал ей рассудок.

— Поцелуй же меня

Предложила первой Сафронова, позволяя Оксане взять инициативу их желанного поцелуя в свои руки, когда страсть между их обеими в глазах горела ярким выраженным пламенем.

— Я этого требую — сексуальной страстью голоса, прошептала белокурая хозяйка, когда каждой нотой своего голоса, словно приказывала Оксане сойтись горячей похотью поцелуя с её губами

Наступая полностью коленом, когда руки белокурой женщины неустанно гладили выставленные ягодицы Оксаны, она первой слилась с губами хозяйки, позволяя себе обжигающую ласку их касания. Женщина в момент их поцелуя развязала ремешки корсета, что плотно утягивал тело и подчеркивал эластичную форму сочных ягод груди Оксаны, ослабив давления.

— Я просто ждала вашего одобрения

Утверждала нежным голосом, когда сходила с ума от близости с белокурой женщины, ощущая себя в одном время беспомощной перед ней и всё имея инициативу, первой начать этот поцелуй.

— Ведь ваша собственность ничего не может делать

Рассказывала Оксана с такой точной убедительной лаской, приковав к себе внимание женщины, когда хозяйка не сводила глаз с её обнажённой, требующей любви, плоти. Ощущая, как нежно и в тоже время убедительно, женщина трогала руками обнажённое тело Оксаны, сняв с неё этот обтягивающий корсет. Раскрывая рот в искушенной форме, рядом с губами белокурой хозяйки, Оксана почувствовала, как Сафронова, трогала её грудь, настойчиво, хозяйка сжимала эти ягоды.

— Вам нравится то, что вы видите? — интересовалась Оксана, забравшись полностью в кресло к хозяйке, расположилась коленями на подлокотниках, когда так желанно смотрела на Сафронову

— Чтобы ты там не думала

Утверждала Сафронова, начиная сжимать пальцами упругую кожу груди Оксаны, когда она словно хвасталась своими объёмом перед белокурой хозяйкой, пленив выразительным объёмом.

— Я сделаю всё, но не отдам тебя этой Подольской?

— Могу я тогда рассчитывать на ваше покровительство? — спросила, едва касаясь губ хозяйки, обратилась Оксана, когда не могла отвести глаз, от безупречного карего взгляда Сафроновой

— Ты боишься её?

Переспросила Сафронова, трогая коготком плоскость живота Оксаны, когда она нервно колебалась от возбуждённого дыхания. Оксана, выражая покорность перед хозяйкой, полностью выпрямив спину, извивалась пластикой кобры, словно исполняя приватный танец на коленях.

— Сафронова уже наказывала тебя?

— Нет, не наказывала

Возразила Оксана, отводя постыдный взгляд от женщины, посмотрела на свои колени, когда сидела, раздвинув ноги на подлокотниках кресла, в котором расположилась белокурая хозяйка.

— Но дала ясно понять, что с ней шутки плохи

— Хм…… мне уже интересно — ухмыльнулась коварной улыбкой, Сафронова, продолжая трогать грудь, обвила левой рукой талию Оксаны, оставив лежать ладонь на её упругих ягодицах, когда она покорно сидела на подлокотниках кресла — И что же она такого с тобой сделала?

— Изнасиловала меня в подвале своей стройки, когда я была привязана к столу

— М…..

Ответила хозяйка довольным восхищением, наблюдая, как Оксана стесняя убрала свой взгляд не могла смотреть на то, как женщина буквально радовалась тому, какую боль ей довелось пережить.

— Ты кричала?

Продолжала спрашивать, Сафронова, словно получала удовольствие от того, какой ужас, Оксане пришлось пережить, вспоминая тот неприятный момент, случившийся с ней на стройке.

— Тебе ведь было больно?

— У меня во рту был кляп — сгорала Оксана от стыда, рассказывая откровенно то, что ей удосужилось пережить в этом ужасном подвале — И да я потеряла сознание от боли

— М…… — урчала озабоченной кошкой Сафронова, хозяйке словно было в удовольствие, когда Оксана, рассказывала какой ужас, ей пришлось на себе пережить — Моя дорогая

— Теперь надеюсь

Спросила Оксана, когда смотрела на свою хозяйку, ощущая ласку рук белокурой женщины на своём теле, искушено раскрывая губы, от того как настойчиво Сафронова обвила ей грудь рукой.

— Вы понимаете, почему я не могу предать Подольскую?

— А что если я тебе пообещаю своё покровительство?

— А вы, правда, защитите меня от неё?

Переспросила Оксана, не поверив то, что предлагает ей Сафронова, продолжая на неё так удивлённо смотреть, выражая на угрюмом, словно убитом от несчастья, лице, лёгкую улыбки.

— Подольская мне это не простит

— Как и я не прощу тебя

Утверждала Сафронова, когда кончиками пальцев, теребила сосок груди Оксаны, заставляя её извиваться от боли удовольствия, порочной ритмикой движения, играя телом во власти хозяйки.

— Если ты вздумаешь меня предать?

— И что же вы…..

Интересовалась Оксана в улыбке, словно сходила с ума от безумных от парфюма, который полностью до каждого атома, пропитывал тело белокурой хозяйки. Оксана, выражая стоном довольство, вдохнула глубоко этот безупречный аромат, получая сильную зависимость от этого.

— Тогда со мной сделаете?

— Говоришь, потеряла сознание от того, как Подольская насиловала тебя в подвале?

— Да это было крайне неприятно

— Ты даже не представляешь, что тогда я с тобой сделаю

— Может, перейдём в кровать

Оглянулась Оксана на большую кровать хозяйки, мечтая всем своим телом оказаться в объятиях этой белокурой женщины и раствориться в любви на этих огромных простынях.

— Я хочу окончательно отдаться вам там — предложила Оксана, когда повернула свой голодный, похотью, взгляд на хозяйку, словно ожидая услышать желанный положительный ответ

— Я тобой там ведь овладею

— А я разве против? — спросила Оксана, задавая риторический вопрос для хозяйки

— Я хотела сказать изнасилую

— Ну…..

Состроив губы трубочкой, пафосно заигрывая с белокурой женщиной, Оксана осторожно встала с кресла, в котором сидела, шикарно выражая перед хозяйкой упругую форму бёдер.

— Учитывая, что я вам никак не смогу помешать…..

— Я тебе даже больше скажу

Говорила с такой извращенной, пылающей к сексу интонацией голоса Сафронова, вставая с кресла в котором сидела, женщина нагнулась и подняла кляп с пола, что лежал рядом.

— Ты даже и сказать ничего не сможешь

— Опять кляп? — обернулась Оксана, отчаянно раскрывая рот, позволяя своей хозяйке, вставить шарик кляп, обратно туда, откуда она его вынула

— И не только кляп

С ухмылкой заявила Сафронова, взяв с пола повязку, утверждала женщина, надевая повязку на глаза. Оксана оставалась, покорно стоять перед своей хозяйкой, не позволяя себе сдвинуться с места, ожидание этой неизвестно так сильно завораживало, как и возбуждало её трепещущее сознание. Оказавшись вновь в темноте, Оксана какое-то время, стояла в комнате, не зная, что делать и куда пойти, пока вновь не ощутила, давление цепи ошейника, что потянул её за собой.

— Наша ночь с тобой будет долгой

Радостным голосом говорила Сафронова, вынуждая Оксану идти за собой, женщина подвела её к кровати. Встав рядом, хозяйка вольно пальцами толкнула в грудь, вынуждая Оксану упасть на шёлковые расправленные простыни. Ощущение прохлады их на своём пылающем от возбуждения теле, было для Оксаны блаженным удовольствием, прочувствовать этот холод на горящей огнём желания сексом, плоти. Чувствуя себя беспомощной, Оксана извивалась в стонах на постели, не зная совершенно и даже не догадываясь, что с ней может сделать белокурая хозяйка, во власть которой она отдала всю себя, оказавшись в связанном состоянии на большой постели Сафроновой.

— И уснуть я тебе сегодня не дам

Утверждала Сафронова, рассказывала для Оксаны, словно план их бурной сексуальной, полной интриг ночи, которую ей придётся испытать на себе, изнывая в глухих мучительных стонах.

— Я тебя вымотаю и доведу до обморока

«Блядь, как же она хороша, я хочу, чтобы она мною овладела», мечтала Оксана, когда лежала, извиваясь не большой постели, совершенно не зная, чего ожидать и что ощущать на своём теле.

— Но для начала я хочу немного принарядить тебя

Раздвинула женщина ноги Оксаны, когда она согнула их в колени, лежала на постели, облизывая губами, зажатый шарик кляп, сходила с ума от безумства возбуждения, истязающего её разум.

— А теперь просто прими это как есть

Говорила Сафронова, когда Оксана внезапно ощутила проникающую настойчиво предмет в себя, облизывая губами шарик, задыхаясь в собственных стонах, чувствовала насильственную боль.

— Украшение на лобок вагинальное

Изумилась в улыбке белокурая хозяйка, когда полностью ввела во влагалище Оксане блестящую игрушку, что преобразило кожу на её лобке драгоценными камушками. Ощущая в себе этот инородный предмет, Оксана сначала не поняла, что его поверхность была пропитана гелем, лишь лёгкий прогревающий эффект, что усилил мощный приток крови к половым губам, дал понять, что это возбуждающая смазка. Изнывая мучительными, искушенными стонами, Оксана извивалась на постели, желая вытащить это из себя, но ввиду кожаного рукава, сковавшего руки за спиной плотной утягивающей тканью, не позволял ей противостоять насильственному влиянию.

— А сейчас давай тебя повернём

Поставила женщина Оксану бёдрами к себе, развернув её так, чтобы она прижималась лицом к постели, когда упругие бёдра, обвили желание нежности латекса ей эластичные ягодицы. Оксана ощутила холодный эффект смазки, почувствовала анусом, круглый наконечник металлической пробки, которой водила продольными движениями, белокурая хозяйка, не пытаясь проникнуть.

— Боже, как же я уже хочу увидеть этот красный камушек на твоей попе

Насильственно, белокурая женщина, ввела в анус Оксане, анальную металлическую пробку, что дикой неожиданной болью растянула её сжатые стенки, заставляя при этом испытать мучение.

— М…… — урчала довольной кошкой Сафронова, положив руку на спину Оксаны, мешая ей подняться, когда она, изнывая глухим стоном, испытывала дикую боль растяжения стенок ануса от предмета, что входил в неё — Как же я люблю, когда ты так стонешь

Шлёпнула хозяйка по бёдрам Оксану, после того, как ввела пробку ей в анус, оставляя при этом стоять на коленях прижавшись лицом к постели, испытывать при этом удары кожаной плетью по выставленной попке. Сафронова словно испытывала удовольствие от того, когда Оксана стонала глухим воплем, ощущая на упругой коже ягодиц, как обжигала плеть в момент каждого касания.

— Мне так нравится, когда ты так стонешь, задыхаясь, кряхтя от боли

Высказывалась довольной интонацией голоса Сафронова, находясь с Оксаной на одной постели, женщина стояла позади неё на коленях и порола кожаной плетью. Изнывая в стонах от жгучих ударах, Оксана была готова захлебнуться собственными слюнями, когда испытывая в себе два инородных тела, терпела удары плетью от хозяйки, когда каждый шлепок приносил радость её изнемогающей по любви плоти. Глаза уже под повязкой закатывались, Оксана визжала воплем, испытывая объятия ладони у себя на спине, хозяйки, что не позволяла ей встать и удары плети по коже, заставляя кричать глухим воплем, облизывая шарик, пропитывая его изобилием слюны.

— Я знаю тебе нравиться…….

— Сафронова — распахнула двери комнаты, внезапно вскрикнула Подольская, женщина вошла в комнату, совершенно не придавая значения, насильственному сексуальному акту, что устроила белокурая хозяйка над телом Оксаны — Я даже знать не хочу, что тут произошло

— Анна! — возмутилась Сафронова, что её развлечения так легко прервали — Что ты тут делаешь и вообще который час, кто разрешил тебе так врываться ко мне?

— Я буду делать, что хочу Лиза

Высказывалась недовольно Подольская, гордая женщина в черном длинном платье, в сопровождении своей шатенки, прошла по комнате. Молодая девушка в белом платье, сопровождавшая свою хозяйку, встала у входа, смутилась того, что увидела на постели с Оксаной.

— И когда захочу

— Кто тебя впустил? — оставив ладонь и плеть лежать на бёдрах у Оксаны, женщина наступила каблуком своих сапог на её золотистые волосы, не позволяя оторвать голову от постели

— Мне не нужно твоё разрешение Лиза, чтобы просто войти

— Ну, тогда пусть твоя кукла войдёт — мило улыбнулась Сафронова, женщина настойчиво теребила камушек пробки в анусе у Оксане, словно забавлялась тому, какое же удовольствие она претерпевает на себе, ощущая лёгкое давление внутри — А то мне как-то неудобно

— Ты высекла мою куклу! — вспылила Подольская, заметив как грубо белокурая дама, обходилась с Оксаной, настойчиво прижав её лицом к постели, посмотрела на красную кожу у неё на ягодицах

— Ой, прости

Сделала вид, что смутилась Сафронова, убирая плеть, оставила её лежать на постели, женщина медленно, забавляясь тому, как темноволосая внезапно появившаяся гостья, была ей не рада.

— Я что-то не расслышала, что ты там сказала?

— Я сказала — повторила Подольская, женщина прошла по комнате, продолжая недовольно наблюдать за белокурой хозяйкой — Что ты высекла мою куклу!

— Ты наверно не понимаешь

С ухмылкой говорила Сафронова, схватив Оксану насильственно за волосы, когда она изнывала в стонах от сексуального наслаждения, сходила с ума от удовольствия, грубого обращения.

— Это теперь

Высказалась хозяйка, разговаривая рядом с шариком, который облизывала губами старательно Оксана, Сафронова нагнулась и произнесла с таким выразительным чувством довольства.

— Моя кукла!

— С какой это стати?

Продолжая стоять посреди комнаты, Подольская, словно не могла поверить в то, что услышала, была поражена, как белокурая дама, заставляла претерпевать Оксану боль в своё удовольствие.

— И когда это она стала твоей?

— Ты не поверишь Анна — с ухмылкой говорила Сафронова, взявшись за поводок, что был пристёгнут за карабин цепью к ошейнику, который был на шее у Оксаны — Но Карамель только дала мне присягу в верности, а это был акт выполнения того, что она моя собственность

— Это, что правда?

Спросила Подольская, посмотрев, как при помощи рук белокурой хозяйки, Оксана вслепую сошла с постели, встала рядом с большой кроватью, пока Сафронова не потянула за поводок.

— Ты что выбрала её вместо меня? — переспросила темноволосая дама, к которой, не зная этого, подошла Оксана, белокурая хозяйка словно издевалась над всеми

— Ну же Карамель

Шлёпнула Сафронова убедительно по ягодицам Оксану, оставив её стоять рядом с Подольской, когда сама, хозяйка, направилась к постели, на которой оставила кожаную плётку. Шлепок руки хозяйки был настолько сильным, что оставил выраженный след от ладони на упругой коже ягодиц Оксаны. Слюна с шарика, что был зажат в зубах Оксаны, обильной тягучестью свисала вниз, когда она изнывала стоном, ощущая жжение на коже, а так же страх, оказавшись в близости с темноволосой дама. Не зная и не представляя где находится Подольская, это самое неизвестное чувство вызывало в Оксане неконтролируемую бездну страха, когда она чувствовала на себе влияние рук женщины, что пальцами трогали бижутерию вагинальной игрушки на её лобке.

— Ответь своей бывшей хозяйки, что ты теперь перед моим покровительством

— Это невозможно! — была удивлена Подольская, когда Оксана кивнула убедительно при этом, опасаясь за последствия того, как темноволосая женщина с ней может поступить

— Как видишь

Подошла Сафронова к девушке, когда сопровождающая темноволосой дамы, наконец-то осмелилась войти в комнату, белокурая хозяйка вложила ей в руки кожаную плеть.

— Это очень даже возможно

Говорила белокурая хозяйка, обнимая за талию Анжелику, притянула её к себе, женщина позволила себе наглость поцеловать в губу девушку, что принадлежала Подольской.

— Просто ты сама лично, этого не поняла

— Ты поэтому отдала её Васильевой?

— Я отдаю её лишь на время карнавала

— Который у неё будет длиться больше месяца

— Ну и что?

Пожав плечами, ответила Сафронова, улыбаясь при этом лёгкой улыбкой в ответ на недовольство Подольской, белокурая хозяйка, желала получить удовольствие того, издеваясь над гостьей.

— Она теперь моя ты понимаешь это Анна?

— Ты не можешь так со мной поступить! — почувствовала отчаяние сложившегося для себя положения, жалуясь, ответила темноволосая дама

— Давай оставим девочек развлекаться тут наедине

Заметила Сафронова, словно огонь страсти в глазах Анжелики, продолжая обнимать девушку, смотрела, как шатенка довольствовалась властью, имея у себя в руках предмет для наказания.

— А сами пойдём выпьем вина

— Да действительно

Подольская казалась по голосу, что слышала Оксана, растерянной, женщина услужливо согласилась на просьбу хозяйки, выражая лестную улыбку на губах, направилась за Сафроновой.

— Нам нужно поговорить наедине

— Развлекайся крошка

Ухмыльнулась Сафронова, напоследок покидая комнату последней, встав у дверей, дождавшись когда её темноволосая гостья покинет комнату, вышла сама, закрыв за собой обе створки дверей.

— Ей это нравится — с будоражащей садисткой интонацией голоса, произнесла напоследок Сафронова, прежде чем полностью закрыть за собой двери

«Нет-нет-нет, только не оставляйте меня наедине с этой конченой сукой», думала Оксана в тот последний момент, когда белокурая хозяйка, покидала комнату, закрывая за собой створки дверей.

— Спасибо

Стараясь придать искренность голосу, ответила шатенка в белом коротком платье, посмотрев на Оксану с особенной злой похотью, словно уже проворачивая в голове план сложившейся мести.

— Ты не представляешь

Начала говорить Анжелика, держа в обеих руках плеть, девушка с искушением смотрела на Оксану, когда она, переживая за себя, находилась в комнате с неадекватной шатенкой.

— Как я долго мечтала это сделать

Обвив пальцами, поводок ошейника, на котором была Оксаны, девушка вынудила её пойти следом за собой к постели, чтобы продолжить выгодное для себя развлечение.

— Стой — ответила шатенка, остановив Оксану рядом с кроватью, девушка толкнула пальцами ей в плечо, так чтобы она наклонилась вперёд — Что это у тебя?

Вынуждая Оксану склониться над кроватью, девушка обвив обеими руками её бедро, помогла ей одним коленом наступить на постель. Анжелика, пальцами другой руки, держа в руках поводок, развела ягодицы Оксаны, пытаясь с удивлением рассмотреть, какие игрушки в ней находится.

— Я конечно понимаю, что Сафронова извращенная натура

Ухмыльнулась Анжелика, трогая пальцами бижутерию, что была во влагалище у Оксаны и полностью закрывала её гладкий, бритый, лобок.

— Но чтоб настолько

Говорила радостным голосом шатенка, держа пальцы на бижутерии, закрывающей лобок Оксаны, девушка словно сходила с ума от власти которую ей подарили.

— Даже мне бы в голову не пришло — положив гладкую часть плети, для наказания, на ягодицы Оксаны, рассуждала Анжелика — Так с тобой поступить

Вцепившись в волосы Оксаны, шатенка вынудила её запрокинуть голову, в то время, как нанесла жгучий удар плетью, по выставленным ягодицам. Удар был таким желанным, настолько болезненно жгучим, что вынудил Оксану, заорать глухим воплем, когда её голова находилась во власти пальцем девицы, что украшала ей пыл тонкой манерой дисциплинарного воспитания.

— О……..

Выразила довольное восхищение Анжелика, когда, не удовлетворившись этим, вновь стала бить плетью Оксану, с восхищением наблюдала, как она вопила глухим голосом, сжимая кляп зубами.

— Мне так приятно это слушать

Несколькими ударами плетью, девушка дала понять Оксане, что мечтала об этом, когда ярко и выраженно исполосовала ей кожу алыми ранами.

— Я же всегда говорила тебе Карамель

Радовалась чувством превосходства, высказывалась Анжелика, когда била Оксану плетью по выраженным ягодицам, оставляя алые следы от наказания.

— Что надеру тебе задницу

С довольным выражением лица, девушка прижала голову Оксаны, к постели продолжая её при этом пороть плёткой, под глухие крики, что она выражала, зажав в зубах крепко кляп.

— И это так, чёрт возьми, приятно

Высказывалась садистка, когда хлестала Оксану по ягодицам плетью, от чувства переизбытка боли и сексуального удовольствия, она так стонала, что стала испытывать смешанные чувства.

— И спасибо твоей хозяйки за предоставленную мне возможность

Продолжила говорить шатенка, в то время, как изнывая в глухих стонах, Оксана стала переживать момент оргазма, извиваясь на постели, во власти агонии боли, испытала от этого удовольствие.

— Это так приятно наконец-то выпороть тебя

Двери комнаты, спустя какое-то время, раскрылись, что вынудило девицу, которая плёткой порола Оксану, остановиться и обернуться, недовольно посмотреть на нарушительницу их гармонии.

— В чём дело?

Возмутилась Анжелика, недовольной интонацией голоса, обернувшись, увидела горничную на входе. Девушка в униформе домработницы, осторожно перешагнула порог, войдя внутрь, заметив, как на мгновение остановилась истязательница, положив ладонь на ягодицы Оксаны, принудительно надавила большим пальцем на камушек пробки в анусе. Шатенке безумно нравилось, как стонала Оксана, когда в момент болезненных сильных ощущений, она словно задыхалась, переживая момент оргазма, что вынудил её обратить для себя боль в удовольствие.

— Разве не видно, что мы немного заняты — ударила вновь плетью по бёдрам Оксаны, когда она завизжала глухим голосом, изливая слюну в момент стона на шарик, кляпа, что был зажат в зубах

— Елизавета Ивановна просила забрать свою куклу

— Забрать?

Не поверила Анжелика, остановившись, не желая так легко расставаться с Оксаной, когда желание порки, вызвало в это девицу жажду к садизму, получая от этого, шатенка сама удовлетворение.

— Но мы ведь только начали — была не готова так легко расставаться с Оксаной, ведь когда она стонала, зажав шарик кляпа в зубах, почти уже захлёбываясь от оргазма в своей слюнной жидкости, приносило Анжелике огромное удовольствие — Я не готова её так просто отдать

— Мне позвать хозяйку, чтобы лично во всём разобралась? — решила возразить домработница на такой ответ, что не устроил шатенку в самом начале их разговора

— Думаю, что не стоит — положив плеть на кровать рядом с Оксаной, ответила недовольно эта истязательница — Считай, что сегодня, тебе просто повезло, хотя мы неплохо и так повеселились

Нагнувшись, шептала рядом с ухом Оксаны, девица, словно сама получила от этого определённую дозу счастья того, что предоставила ей поркой в одно время и боль и в тот же момент радость.

— Хоть твои глаза и закрыты Карамель — держа за волосы Оксаны, говорила Анжелика так старательно со страстью в голосе рядом с её ухом — Но я так же уверена, что они сияют яростью, хоть незначительной, но надеждой, на наше совместное продолжение этой порки

— Вы закончили? — поинтересовалась домработница, когда подошла к кровати, девушка обвила поводок ошейника, что был на шее у Оксаны — Тогда я забираю куклу, ей пора спать

— И где же она сегодня будет спать?

— В клетке — ответила горничная, потянув за поводок ошейника, вынуждая Оксану, когда она дышала в хрипах, изнывая от возбуждения, встать с постели, когда даже лёгкая жгучая остаточная боль от порки, что жгла кожу ягодиц, приносила ей радость — Так распорядилась хозяйка

— В клетке?

Рассмеялась Анжелика озорным смехом, убирая руку с ягодиц Оксаны, когда она, выпрямив спину, под принуждением домработницы, осторожно опасаясь упасть, встала с кровати. Глаза были плотно закрыты кожаной черной повязкой, от чего Оксана не могла ничего видеть, только слышать разговор двух девиц, во власти которых она могла внезапно, для себя, оказаться.

— Она что у вас собака?

— Елизавета Ивановна считает что, ей недостаточно дисциплины

Разъяснила домработница, заставляя осторожно идти Оксану под принуждением, на поводке, по комнате, когда она не могла видеть, даже куда наступала, лишь доверяла своей ведомой.

— Для предстоящего для неё вечера

— Значит Сафронова решила её отдать на этот вечер к Васильевой

Рассуждала, находясь в комнате, Анжелика, подошла к парфюмерному комоду, любуясь дорогой коллекцией косметики и духов белокурой хозяйки, что стояли во флаконах на его полке.

— А что скажет Карамель?

— Её мнение в этой большой игре, хозяйка, не учитывает

— Как иронично

Сморщив губки, рассматривая флаконы с парфюмерной коллекцией Сафроновой, девушка не удержалась и взяла один в руки, начиная разглядывать его розовое стекло и жидкость, содержащуюся в нём.

— Ей что совсем не предоставляют никакого выбора?

— На вашем месте — убедительно обратилась домработница, когда встав в проходе открытых створок дверей, девица помогала Оксане покинуть эту комнату — Я бы положила это обратно

— А что такое? — изумилась в улыбке подлости, спросила Анжелика

— За этот любой флакон, если вы его случайно разобьёте

Указала домработница, пальцем, свободной руки, на весь парфюмерный столик, рядом с которым стояла Анжелика, любуясь дорогой косметикой и духами белокурой хозяйки.

— Хозяйка вас мигом продаст на аукционе

— Да ладно — испугалась всё же предупреждения домработницы, Анжелика всё же поставила флакон обратно на полку парфюмерного столика — Я стою гораздо больше, на рынке, чем весь этот парфюмерный столик и ты вместе с Карамель

— Да…..

Решив поиздеваться над девушкой, горничная, держала крепко Оксану за поводок, намотав цепь на кулак, заставляя её подойти ближе. Домработница сама, пользуясь такой властью, ощущала возбуждённое дыхание Оксаны, что выражала радость хрипами и обильной слюной, которая своей тягучестью, свисала с шарика, плотно зажатого у неё в зубах. Девушка в униформе, домработницы, словно получала удовольствие, когда имела в этот момент власть над Оксаной.

— А мне кажется, что ты даже и мешка картошки, на обычном даже рынке не стоишь, а что уж там говорить, про закрытый рынок рабов

— Я…..? — хотела возмутиться Анжелика, на свою обидчицу, но словно потеряв язык, не могла от нахлынувшей злости, правильно подобрать слова для ответа

— Прощай — с довольной ухмылкой на лице, ответила домработница, заставляя пальцами, двери открытой комнаты закрыться, когда сама девица направлялась первой, продолжая при этом вести Оксану на поводке — Самовлюблённая дура

Направляясь с Оксаной по коридору дома, девушка так уверенно вела её на поводке, не давая возможности остановиться или осторожно прощупать дорогу, когда глаза оставались завязаны.

— Она слишком много о себе возомнила

Остановилась всё же у ступенек лестницы, что вели вниз, высказывалась домработница, оглянувшись, посмотрела, как Оксана к ней покорно подошла, остановившись рядом. Словно ожидая какой-то опасности, Оксана продолжала стоять рядом со ступеньками, боясь сделать шаг.

— Да….

Изумилась в улыбке горничная, оглядев ягодицы Оксаны, заметила, как они были исполосованы ударами по коже от плети, сморщила губки в пафосной довольной ухмылке, видя в этом радость.

— Ну и хорошенько же она тебя всё-таки высекла

«Я хочу еще, хочу продолжения этой порки», мечтала Оксана ощутить на своей коже удары хлыста, когда находясь с закрытыми глазами, любое чувство боли, усиливало в несколько раз удовольствие, что испытывало она находясь в сильном возбуждённом состоянии.

— Осторожно

Предупредила шатенка, обвив одной рукой рукав, что сковывал воедино плотно, за спиной руки Оксаны, другой рукой, горничная потянула за поводок, вынуждая её сделать первый шаг по лестнице.

— Ступеньки — говорила так убедительно домработница, спускаясь вместе с Оксаной по лестнице, девушка не хотела снимать ей повязку с глаз, продолжая следовать вниз по деревянной лестнице

— И насколько по времени

Услышала Оксана голос Васильевой, внизу в гостиной, женщина была спокойна и убедительно, рассуждала при разговоре с собеседницей, когда звуки её голоса наводили ужас искушения.

— Ты планируешь её отдать

— Это ведь моя кукла Анна — с ухмылкой в голоса, играя в интригу со своей гостьей, ответила Сафронова — И почему я должна перед тобой отчитываться?

— Потому что — ответила Подольская, в тот момент, когда Оксана, наконец, преодолев последние ступеньки деревянной лестницы, наступила на пол — Чтобы ты там себе не думала Лиза, эта куколка принадлежит мне, ты не можешь просто так взять и забрать её

— Дорогая — обратилась Сафронова к своей домработнице, когда девушка вела за поводок Оксану по гостиной — Подведи ко мне, пожалуйста, Карамель

— Что ты пытаешься мне этим доказать? — слышала Оксана голос Подольской, когда под принуждением, при тёмной гостиной, где горели свечи, направлялась, опасаясь оступиться

— То что Карамель уже принадлежит мне

Обвив рукой бёдра Оксаны, женщина вынудила её подойти к себе, когда на пылающей возбуждением, страстной похоти, она почувствовала прикосновение женских перчаток в латексе.

— И я буду решать, что мне с ней делать

— Ты не можешь так поступить со мной — было слышно отчаяние в голосе, Оксана словно почувствовала на себе, как внимательно на неё смотрит Подольская

— Господи

Сделала вид, будто ужаснулась, обеими руками обвив талию Оксаны, заставила её повернуться, когда она покорно стояла связанная у кресла белокурой хозяйки, ожидая своей участи.

— Ты только посмотри, как твоя девочка высекла мою куклу

— Анжелика всегда была к ней неравнодушна

Делилась Подольская впечатлением, но Оксана не видела этого выражения лица, с которым темноволосая дама, смотрит на её ягодицы, кожа на которых была исполосована.

— Не удивлюсь нисколько, что она с ней поступила

Рассказывала Анна Валерьевна, словно выражая в одном время жалость того, что довелось пережить Оксане и в тоже время зависть из-за потому, как она не принадлежит больше этой даме.

— Ты ведь всё равно её мне вернёшь

— Откуда такая уверенность

Лаская тело Оксаны, перчатками в латексе, интересовалась Сафронова, осторожно губами, дотрагиваясь до пирсинга, камушка, что свисал на цепочке с её пупка. Оксана чувствовала, прикосновение губ этой женщины, когда каждое касание, словно обжигало кожу. Женщина осторожно губами, словно на зависть своей темноволосой собеседнице, проглотила камушек пирсинга, что был в пупке Оксаны, жадно при этом целуя губами кожу её живота. Сафронова так легко обращалась с её сознанием, заставляя при этом переживать огромное чувство удовольствия.

— Даже я не знаю, что с ней сделаю — говорила белокурая хозяйка, оставляя камушек и цепочку пирсинга у себя во рту, так уверенно, словно ей не впервой разговаривать с кляпом во рту

— Ты отдашь её мне!

— Ну…… — играючи состроила губы Сафронова, извлекая камушек пирсинга из-за рта, женщина уверенно держала ладонь на ягодицах у Оксаны, при этом не била, а просто прислонила поверхность в латексе к высеченной плетью коже — Не обольщайся Анна

— Ты ведь знаешь, что она принадлежит мне

— Я прям вижу

Насмехаясь над своей гостьей, говорила Сафронова, продолжая при этом ласкать тело Оксаны, когда она услужливо оставалась стоять у кресла, в котором сидела белокурая хозяйка.

— Как ты сгораешь от ненависти того

С ухмылкой в голосе, продолжила говорить Сафронова, не позволяя Оксане отойти от себя, трогала кожу её живота, бёдер, ягодиц своими руками, перчатками, что были одеты в латекс.

— Что собственность того, которой ты раньше распоряжалась, больше, тебе не принадлежит

— И что ты собираешься с ней делать?

— Поиграюсь маленько

Утверждала Сафронова, делилась своими планами, обвив пальцами половые губы Оксаны, женщина большим пальцем начала ласкать поверхность бижутерии, что была у неё во влагалище.

— Если она не расстроит меня там у Васильевой

Говорила Елизавета Ивановна, так, как будто пристально смотрела снизу вверх на Оксану, когда она оставалась связанной, с кляпом во рту и повязкой на глазах, ждала своей участи.

— То может, оставлю её у себя

— Она ведь не попадёт на аукцион?

— Она будет там работать

С ухмылкой в голосе, пояснила Сафронова, трогая игрушки пальцами, что были во влагалище у Оксаны и камушек пробки, что украшал её анус.

— Просто, как обслуживающий персонал

— Никогда бы не подумала

Выражая в голосе подлость с ухмылкой, высказывалась Подольская, когда сидела в кресле напротив белокурой хозяйки, рядом с которой в объятиях нежности рук, оставалась стоять Оксана.

— Что ты будешь распоряжаться моей собственностью

— Ты сама мне её дала — жадно целуя поверхность живота Оксаны, ответила пьяная блондинка, довольствуясь тем, что она стояла в связанном состоянии, извивалась в приватном медленном танце во власти рук этой женщины — Так в чём же проблема?

— Я не говорила, чтобы ты её отдала Васильевой

— Это моя кукла — заявила Сафронова, выглядывая из-за ягодиц Оксаны, женщина посмотрела недовольно на свою темноволосую собеседницу, обвив обеими руками ей ягодицы, хозяйка развернула её спиной к себе — Как хочу, так и буду с ней поступать

— И ты думаешь, что ей это понравится?

— Мне наплевать, что ей понравится, а что нет

Грубо говорила Сафронова, начиная аккуратно гладить ягодицы Оксаны, когда она изнывала сексуальным стоном, от того как поверхность ладони женщины прикасалась просто к её коже.

— Она ведь мне в этом состоянии не сможет возразить

Наблюдала Подольская за тем, как домработница белокурой хозяйки подошла к креслу, после того, как Сафронова подманила девушку пальцами, передавая ей поводок ошейника Оксаны.

— И куда ты её собираешься, сейчас, отвести?

— А это разве твоё дело?

Шлёпнула Сафронова по ягодицам Оксаны, когда раненная кожа от плети, всё еще продолжала гореть пылающим огнём, а удар ладони женщины, заставил её стонать мучительным стоном.

— Это ведь моя кукла и почему я должна за неё перед тобой отчитываться

— Я выкуплю её у тебя на аукционе

Продолжая наблюдать за Оксаной, как домработница, обвив пальцами цепь поводка, ошейника, на котором она была, вела её осторожно по гостиной, проходя осторожно рядом с мебелью.

— Какую бы ты цену там не назвала

— Ты думаешь, ты осилишь — интересовалась Сафронова, когда Оксана внимательно слушала разговор обеих этих женщин, проходила в этот момент рядом с белым мягким диванчиком, почувствовала мягкость материала кожей бёдер — Цену, которую я там назову?

— Ты хочешь её продать?

— Нет

Говорила радостным голосом белокурая хозяйка, в то время, как Оксана остановилась рядом с дверью в гостиной, дожидаясь, пока домработница, что вела её за поводок, откроет её перед ней.

— Почему ты продолжаешь издеваться надо мной

Спросила Подольская, в то время, как Оксана при помощи рук девушки, что вела её переступила порог, вошла на железную площадку, сразу, поняла, что её ведут в подвальное помещение.

— Вот таким вот подлым образом?

— Потому что такие змеи как ты Анна……

— Оу….

Заметила, как недовольно посмотрела Оксана на девушку, когда горничная закрыла за собой дверь, как только вошла на ту же площадку, на которой она стояла, встав рядом с ней.

— Только не говори, что тебе был важен их разговор?

Интересовалась домработница, с ухмылкой прошла рядом с Оксаной, наблюдая за тем, как слюна довольства, чувства сексуального удовольствия, свисала с шарика, зажатого у неё в зубах.

— Ничего необычного

Уверяла радостным голосом девушка, осторожно подвела Оксану к ступенькам, когда сама оставалась впереди. Обвив обеими руками бёдра Оксаны, девушка осторожно помогала ей спуститься, в то время как её глаза были завязаны плотно прилегающей кожаной повязкой.

— Просто две взрослые женщины решают твою судьбу

Продолжая с опаской спускаться, Оксана через высокий пик сексуального удовольствия испытывала страх и в тоже время злость из-за того, как повязка, оставалась на её глазах. Спуск казался для Оксаны длинным по времени, казалась череда, опасных для неё железных ступенек, никогда уже не закончится. Преодолевая опасное, для неё расстояние, Оксана почувствовала, как наступила каблуками ботфорт, из латекса, что плотно облегали кожу её ног, ощутила, что наступила на бетон под ногами, по которому стала уверенно передвигаться на поводке. В этой комнате веяло лёгкой, будоражащей кожу прохладой, которую Оксана ощущала своей пылающей кожей, когда двигалась осторожно по подвалу, с завязанными глазами, как вдруг остановилась.

— Вот твоя кроватка на сегодня

Подвела девушка к клетке Оксану, осторожно предлагая ей подойти, настойчиво потом завела её в клетку, где оставила просто стоять посредине.

— Хозяйка, хочет, чтобы ты была дисциплинирована

Рассказывала девушка, наблюдая за тем, как Оксана в беспомощном состоянии с кляпом во рту и завязанными глазами, оставалась стоять по центру клетки. После чего Оксана услышала скрип металлических петель, двери клетки, затем, она закрылась и ключ, что запер щелчком её взаперти.

— А для этого ты должна будешь провести ночь в этой клетке, в таком вот состоянии

«Наивная тупая блядь, думаешь, можешь со мной справиться», обманывала себя, Оксана не могла принять то, как молодая девушка, издеваясь, доминировала, когда она находилась в отчаянном, для себя, положении.

— Утром я сама лично приду тебя и освобожу

Говорила в то время девушка, когда Оксана сама не ожидая от себя, начала играть бёдрами, словно исполняя приватный танец взаперти. Завязанные глаза, во рту кляп, а за спиной плотно стягивающий руки кожаный рукав, так сильно продолжали возбуждать сознание Оксаны, как и игрушки, которые хозяйка оставила в её анусе и влагалище, ради забавы пропитав их одурманивающим, порочным чувством разум, гелем. Оксана сексуально вращала бёдрами, находясь в замкнутом пространстве клетки, не видя, что с ней происходим, когда очередная слюна, своей тягучестью начала медленно свисать с шарика, зажатого плотно у неё в зубах.

— Какой красивый танец

Изумилась в улыбке девушка, продолжая наблюдать за пластикой движения тела Оксаны, когда она не понимала, что её так возбуждает, но всё же тот танец, приносил, ей огромное чувство, удовольствия.

— Пожалуй, я какое-то время, понаблюдаю

Радовалась девушка тому, как убедительно вела себя Оксана, словно бестия, исполняющая будоражащим тактом ритма, без музыки, приватный танец, который радовал её саму в движениях.

— За тем, как ты красиво двигаешься

Продолжала рассказывать шатенка, оставаясь стоять рядом с клеткой, при падающих лучах, что проникали через маленькие стёкла, падал свет фонарного столба, уличного освещения.

— Это, правда, так возбуждает

«Я сама не понимаю, что меня так возбуждает», думала Оксана в тот момент, как сексуально вращала бёдрами, оставаясь взаперти в клетке, не видела, для кого исполняла этот танец.

— Но мне, правда, пора идти

Направлялась девушка по подвальному помещению, Оксана прекрасно слышала стук каблуков, удаляющихся шагов, в то время как исполняла приватный танец запертой клетке. После нескольких мгновений ожидания, стука женских каблуков по ступенькам железной лестницы, Оксана услышала шум, закрывающейся двери, оставаясь в помещении абсолютно одна. Предаваясь соблазну эротических мыслей, Оксана, ввиду того, как гель своим опьяняющим эффектом одурманил разум, раскрепощая волю в порочных желаниях. При свете, проникающем через окна подвального помещения, Оксана предавалась власти танца, когда её сознание и плоть была скованна в оковах безудержной любви, что сочилась в ней, рвущая разум на части.