Объяли меня воды...

Объяли меня воды до души моей, бездна окружила меня…

(Ветх. Завет, Ион.2:6)

Мы живем в многомерном, многослойном обмане. Но когда открывается правда — обнаруживаем, что она была рядом, на поверхности, и состоит из очевидных вещей. Были глаза — и не видели. Были уши — не слышали. Не задумывались, полагая, что там, наверху, лучше знают, какие законы принимать. И беспечная уверенность в том, что последствия нас не коснутся, подменяла действительное — желаемым.

Человек так устроен. Спохватываемся только тогда, когда какая-нибудь очередная античеловеческая гнусность из частного случая превращается в закономерность, а потом становится законом. Сквозь "окна Овертона" в жизнь хлынули людоедство и педофилия, принудительный гомосексуализм, эксгибиционизм, инцест, ритуалы "поедания младенцев", ужасно похожие на обряды сатанинских культов. Люди не стесняются шутить на эти темы, но шутки становятся назойливыми, не смешат. Самые омерзительные вещи часто проталкиваются в наше сознание с помощью юмора. Мы привыкаем, что ничего такого в "этом" — нет. Это шутка, всего лишь тупая шутка! Но уже воды объяли нас, дошли до души.

И я думаю о маленьком тихом самоубийце, который выбросился в окно московской многоэтажки. Говорят, у него что-то не ладилось в школе. Детским садизмом никого сегодня не удивишь...

Вспоминаю шутки о "колорадах и личинках" под фотографиями убитых на Донбассе детей. О веселом, скоморошьем лозунге, который скандировали, прыгая и кривляясь, сходящие с ума перед огромным тяжелым горем, вчерашние дети. "Москаляку на гилляку!", "Москалей на ножи!", "Смерть русне!".

Праздник мыльных пузырей, красок и презервативов на Крещатике. Озорное новогоднее поедание торта в виде русского младенца, сатанинский ритуал, транслирующийся в умалишенной стране в новогодний праздник, когда человек подсознательно закладывает себе скрытые программы своего неизвестного "завтра".

А перед глазами — разбомбленные дома, искалеченные солдаты. Трупы детей. Женщин. В сердце — ежесекундный страх от приближающегося уханья артснарядов, залпы «градов», чей звук похож издалека на щелканье кастаньет.

Шутки кончились. Грехи перестали быть частным делом, превратились в средство разрушения мира, убийства и самоубийства.

Илл. Александр Круглов