Глава XXIX. Прощение

Виктору дважды повторять не пришлось: он уже шёл по улицам пустующего Зенитска, направляясь прямо к центру — к площади, где сейчас было — или только готовилось — нападение демонов. Антон, ссылаясь на его необходимость подготовиться к бою, ушёл, собственно, к нему готовиться, а сам предложил Виктору пойти без него — не тратить же попусту время. Опять-таки, дважды Виктора уговаривать не пришлось: раньше начнёшь — раньше закончишь, как говорится, а ему очень не хотелось, чтобы с Кристиной что-то случилось, а он бы не успел помочь… Нет, он нисколько не сомневался в её силах. Она, может, чуть слабее него, но это «чуть» насколько невелико, что попросту не учитывается. Так что он стопроцентно верил в её успех и то, что эти гады — Татьяна или кто-либо другой — пожалеют и она покажет им выжженную землю.

Город пустовал, и немудрено: из-за нападения объявили тревогу, так что людям было приказано не выходить на улицы и ждать в безопасности, пока солдаты всё не разрулят — собственно, люди сейчас и расселись по домам или попрятались, так что вокруг не было ни души. Лишь местами стояли солдаты, следившие за тем, чтобы никто на улицу не высунулся или чтобы какая-нибудь тварь не попыталась вломиться в какой-нибудь дом. Так что в сражениях можно себя не сдерживать и не бояться кого-нибудь прибить… Ну, почти: желательно, всё же, припаркованные у дороги машины и всё остальное сильно не кромсать, а то очень неприятная ситуация получится.

Виктор к площади шёл пешком, прямо по пустующей проезжей части. Кристина отвезти его не могла, ведь сама уехала в противоположном направлении; Виктор, попытавшись уделать одного большого демона тараном, угробил свою машину и теперь она стояла в ремонте, где её приводили в человеческий вид; а Антон подвезти Виктора не мог: машины у него не было, как и прав. Да и зачем, если идти тут недалеко? Сильно спешить необходимости нет — «Ультима» наверняка каких-либо трудностей не испытывает, — а от бега ты скорее упаришься и устанешь. Да и вообще, поспешишь — людей насмешишь. Так что Виктор решил обойтись быстрым шагом — благо, шаг у него широкий.

Демоны определённо разбрелись чуть дальше, чем по центру: то и дело слышались выстрелы и автоматные очереди и редкий рёв умирающих демонов, да и сам он пару демонов Бременем пристрелил — демоны эти были весьма ничтожны и одного-двух выстрелов хватало, чтобы вернуть их на тот свет. Да и они на опасных противников похожи не были, ведь были в каком-то «коматозном», из-за чего были очень растерянны и даже в упор не замечали Виктора ровно до тех пор, пока дуло его револьвера не упиралось им в головы. В общем, ничего страшного на улицах не было — по крайней мере, для него, который видел нападения в сотни раз хуже. Да это даже «нападением» назвать у Виктора язык не поворачивался — так это было нелепо. Потому он просто шёл к «роковой точке», уверенный в своих силах и ни в чём не сомневающийся.

* * *

Яна Сафронова вырвалась из базы довольно быстро — примерно через три минуты после ухода с неё Виктора. Сидела она рядом с Николаем и по одному её виду было видно, что она подавлена — то ли из-за парней, которых из-за них утащили, то ли из-за чего-то другого. Сам Николай тоже весел не был и потому молча сидел, сложив вместе руки и глядя в одну точку невидящим взором. И из этого «сна» его смогло вытащить только одно — Яна резко поднялась на ноги и направилась к выходу, а на его вопрос «Ты куда?» сказала лишь «Нужно кое-что сделать». Николай не успел её остановить — она быстро спустилась на первый этаж, быстро пробежала мимо охранников у входа — те от её прыти растерялись — и убежала в неведомом остальным направлении. Остановить её не сумели, да и им сделать это не дали — напала небольшая группа демонов, так что она побежала прямо в гущу событий, неспособная как-либо защититься и рискующая своей жизнью каждый миг.

Она бежала и не оглядывалась, не обращала внимания на всё вокруг и даже на ужасную боль в боку, которая как бы говорила: «Стой, хватит, передохни!» А она всё бежала и бежала, в её голове эхом отдавалось лишь одно. Имя «Виктор».

Мысль о том, что надо с ним поговорить, зародилась в её голове ещё во время их сегодняшней встречи. Он сказал: «Предательство есть предательство. Почему я должен позволять людям предавать меня и прощать их?» Яна понимала, что она не очень-то и виновата, но теперь в её голове появилась обратная мысль — она виновата во всём. И сейчас, думая обо всём этом, она чувствовала огромную вину перед Виктором и понимала, что если не искупить её прямо сейчас, её не удастся искупить никогда. А она хотела, чтобы Виктор её простил. Она хотела быть его другом и была готова на всё ради его прощения. На всё.

Она бежала, не помня себя саму. Она ничего не слышала, ничего не видела, ничего не чувствовала, но тут резко прозрела и её чувства дали ей понять: что-то произошло. Что-то неподалёку взорвалось, и пусть она под сам взрыв или образованную им ударную волну толком не попала, но всё-таки ощутила эту дрожь и, испугавшись её, наконец остановилась и обернулась. И поняла, что это конец: сзади к ней подобрался низший Грехорождённый демон и замахнулся косой для удара. Удара, которого она никак не смогла бы избежать.

* * *

Грохнул выстрел и демон, получив выстрел прямо в руку, выронил своё оружие, тем самым не сумев нанести девушке удар. Издав короткий хриплый вой, тварь обернулась, но тут же получила ещё три выстрела в голову — эти три луча Света никак не могли оставить её в живых, потому демон через две секунды убитый упал навзничь, вернувшись своей отсутствующей душей обратно в преисподнюю. Яна, спасённая чудом, опустила глаза на убитую тварь, после чего подняла их на своего спасителя и поняла, что её спас не кто иной, как Виктор, которого она, похоже, обогнала. И если Яна, по всей видимости, ощущала нарастающее счастье, то Виктор — напротив — был до нельзя серьёзен и, похоже, даже зол. Девушка сделала шаг ему навстречу — Виктор тоже. Секунды две они смотрели друг на друга, после чего Яна заплетающимся языком произнесла:

— В-виктор… Я...

— Тебе бог зачем мозги дал, а? — максимально грубо перебил её мужчина и покрутил дулом револьвера у виска. Он был в бешенстве. — Скажи мне честно: ты идиотка? Куда ты, мать твою, бежишь по городу, по которому рыщут нихрена не безобидные демоны? Зачем, куда? Умереть хочешь? Или что? Ты же у нас бессмертная, ещё и драться умеешь, да? Да?!

— Прости меня, пожалуйста! — крикнула Яна, заставив Виктора умолкнуть.

Виктор глядел на неё с нескрываемой злобой, а Яна была готова заплакать. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, после чего девушка, не выдержав этого тяжёлого молчания, вновь заговорила:

— Я, может, поступила неправильно… Всё испортила… Всех погубила… — она сжала кулаки и подняла глаза. — Но я признаю свою вину!.. Да, меня, может, трудно простить, но я очень прошу тебя...

— Я тебя прощаю. — тихо произнёс Виктор, заставив Яну осечься.

— Н-но я...

— Я тебя прощаю. — вновь повторил Виктор, разделяя слова небольшими паузами, после чего добавил: — Я тебя давно простил.

Они молча смотрели друг другу в глаза, не двигаясь с места. Ярость Виктора просто испарилась и теперь он усталым взглядом смотрел на давнюю подругу, будто бы за всё этим взглядом извиняясь. У Яны же всё смешалось в голове: если он её простил, притом давно, то почему он так себя повёл при их сегодняшней встрече? И она хотела узнать всё.

— Но почему… — начала говорить Яна, но Виктор вновь её перебил.

— Почему я так себя повёл сегодня? — спросил он и почесал пистолетом затылок. — Угрожал, обвинял… — Виктор, опомнившись, спрятал заветный револьвер под куртку и неловко пожал плечами. — Нет, конечно, это всё было очень некрасиво. И вести себя нужно хорошо, так нельзя поступать… — он устало вздохнул. — Но, да, на меня накатило и у меня было не самое хорошее настроение.

Увидев этот усталый грустный взгляд Яны, Виктор помотал головой и сделал ещё один шаг вперёд — благо, Яна не испугалась, вопреки его ожиданиям, потому он продолжил:

— Нет, конечно, вымещать свою злость на других людях — к тому же таких хороших, как ты — нехорошо. Очень нехорошо. Я прошу у тебя за всё это прощения, честно… А всё, что я тогда наговорил, было сильно приукрашено, троекратно раздуто и пятикратно утрировано… Да, когда ты сбежала, оставив нас без того заветного артефакта, я сильно на тебя обиделся. Ещё бы: я считал, что из-за тебя всё пойдёт насмарку и ты нас таким образом погубишь! Когда «Борьба» пала, я даже было задумался о том, чтобы найти тебя… Но, конечно, не стал этого делать. Ещё в те времена, когда я мстил, бегал туда-сюда и разбирался в самом себе — а это были роковые времена моей жизни — я понял, что ты во всём этом не виновата. Ты не виновата в том, что не можешь бороться самостоятельно. Ты не виновата в том, что не можешь ничего им противопоставить. Ты не виновата в том, что побег был лучшим для тебя выходом из подобной ситуации. И ты не виновата в том, что я приписывал такую большую ценность «Борьбе», которая на деле ничего не стоила и ничего из себя не представляла. Я давно это всё понял, честно. Я не стал бы на тебя кидаться, во всём обвинять и угрожать расправой. Я бы даже извинился… Но всего, что на меня навалилось, было слишком много, так что искать тебя ради заветного разговора смысла не было — да и некогда было, плюс я не знал, где тебя заветную такую искать. Потому я на какое-то время про тебя забыл. А потом — то есть сегодня — мы встретились… и у меня на миг возникла та чёртова мысль, что всё пошло наперекосяк именно из-за тебя.

Яна слушала это всё, затаив дыхание и внимательно впитывая каждое слово. Виктор на какое-то время замолк, после чего сделал шумный вдох и продолжил с виноватым — и явно не подделанным — видом:

— Боюсь, я далеко не так идеален, как все думают и как, может быть, думаю я сам. Как я могу быть хорошим человеком, если мной при встрече с тобой овладела эта треклятая давно забытая ненависть? Никак. И эта ненависть прошла быстро, но у меня не было ещё возможности перед тобой извиниться (хотя нет, всё же была...), — Виктор почесал затылок, — но она всё равно оказалась очень значимой, раз смогла так сильно тебя расстроить, напугать и, собственно, — он развёл руками в стороны, указав на всё вокруг, — привести к такой вот некрасивой ситуации… когда ты бежишь по кишащему демонами городу ради того, чтобы передо мной извиниться. Извиниться, когда ты ни в чём не виновата. Так что извиняться должен только я, ведь из-за всего этого ты могла пострадать — и пострадала бы, не окажись я рядом. Так что...

— Виктор… — негромко произнесла Яна.

—… ты простишь меня? — спросил он и развёл руками в стороны, но их не опустил.

Яна не сразу поняла, что это за жест, но когда поняла, то уже висела у мужчины на шее, обнимая его и обнимаемая им. Какое-то время они молча так стояли посреди пустующего города, не замечая ничего вокруг, после чего Яна прошептала, не отрываясь от Виктора:

— Ты простишь меня?

— Давно простил. — негромко усмехнулся Виктор, осторожно поглаживая её по голове и возвращаясь к своему обычному настрою. — Но это ты меня должна простить — знаешь ведь, а?

— Знаю. — улыбнулась Яна. — Я тебя прощаю.

— Вот и отлично. — усмехнулся Виктор и в следующую секунду подхватил её на руки, из-за чего Яна, не ожидавшая такого, ухватилась за него, боясь упасть.

— Эй, предупреждать надо! — воскликнула она, но мужчина с ухмылкой лишь пожал плечами в ответ, а сам понёс её к одному из магазинов, что был в доме, после чего стукнул пару раз ногой по двери и поставил, наконец, Яну на ноги.

Дверь открыли и на пороге появился солдат, который, увидев Виктора, сказал что-то наподобие «слава богу». Не обратив на него никакого внимания, Виктор, посмотрев на Яну, шутливо пригрозил ей пальцем.

— А теперь посиди здесь и подожди, пока всё не уляжется. — наказал он. — И когда всё уляжется — а это будет достаточно скоро, я обещаю, — мы с тобой нормально это всё обсудим. Ферштейн?

— Ферштейн, ферштейн. — закивала, улыбаясь, Яна. — Ты там только поосторожнее.

— Ха! — усмехнулся Виктор. — Ты им осторожности пожелай. Ну, давай, увидимся через полчасика. — сказал он и, помахав рукой на прощание, направился к площади. — Ты им только удачи пожелай, а то мне скучно будет! — развернувшись, но не сбавляя шага, с усмешкой крикнул Виктор, глядя на Яну, которую солдат, наконец, опомнившись, затолкал в магазин и закрыл дверь от греха подальше.