Волчьи слезы.

Пролог.

 В одном из старинных Германских горных лесов-Шварцвальде, некогда существовало предместье одного, ныне неизвестного в истории барона, о котором до нас дошли только мифы и легенды.История наша берет свое начало именно отсюда. Имя этого барона было Вальтер Карл Кёниг.Он был другом многих германских князей, молод, возрастом всего двадцать три года и имел два особняка близ Саарбюкена и охотничье предместье в Шварцвальде.В возрасте восьми лет Кёниг осиротел, лишившись родителей, умерших от морового поветрия и остался один, за исключением унаследованных слуг, коих приходилось без малого шестнадцать десятков и управляющего хозяйством дома Кёнигов, — Майера.До выхода в свет, маленький барон почти все свое время уделял поездкам в леса Шварцвальда и горы Боварии.Кёниг любил тишину и одиночество, умиротворенность германских лесов и холмов, покрытых утренней дымкой голубого тумана, поэтому часто убегал из под надзора своей няни Frau Klein в лес, за что та нередко получала розгой от Майера.Многие слуги считали Кёнига сумасшедшим, а некоторые верили в то, что он оборотень и в нем живет злой дух.На такие мысли их наводил ряд особенностей которыми обладал барон Вальтер.Во-перых, он страдал болезнью именуемой не иначе как lunaticus, проявляющейся у него в самой острой форме.Приступы лунатизма начались у Вальтера в мальчишеском возрасте, незадолго после утраты родителей.По ночам ребенок бродил в коридорах Саарбюкенского особняка с широко раскрытыми, стеклянными глазами и напевал лютеранский хорал, чем наводил ужас на Майера, Фрау Кляйн и ключницу Иду.Поначалу все трое решили, что мальчик притворяется, но вскоре пришли к выводу, что ребенок действительно болен. Расходились слухи. Говорили о том, что Кёниг демон.Но Майер быстро присек это поползновение лживого суеверия, что, к слову, не избавило слуг от страха перед бароном.Помимо лунатизма Кёниг был «награжден» гетерохромией: радужка его правого глаза была ярко голубой, как лазурит, а левый глаз был болотоно-зеленым и туманным.Сам по себе мальчик был выше среднего роста, с снопом светло русых волос на голове. Нельзя сказать что природа наградила его богатырской силой, но он был жилист.А многочасовые прогулки по лесу и холмам развили в нем выносливость и силу воли.Лицо Вальтера было вытянутым, щеки впалыми, а скулы широкими, что придавало его внешности нечто суровое и марсовское. Сумируя особенности его внешности и болезнь с характером отшельника, нетрудно себе представить, чем он был для малообразованных крестьян и слуг.Его боялись.Боялись все: конюхи, ключница Ида, служанки, крестьяне, работавшие в поле и видевшие его крайне редко.Но были в его окружении два человека, для которых Кёниг был чуть ли не самым дорогим человеком в жизни.Одним из этих людейбыл Майер, управляющий хозяйством дома Кёнигов.

†Майер, он же vulpes †.

 Небо заволокло густое одеяло серых облаков.По глиняной черепице крыш и окнам невзрачных, покосившихся домиков в два этажа, стучал мелкий дождь. Дул прохладный майский ветер.Порт Марселя встречал пасмурное и хмурое утро, обреченное быть печальным и безрадостным.В окне одного из дырявых, продуваемых со всех сторон, но непоколебимо держащего линейный строй с другими зданиями, дома, мелькал свет, тускло горящего огарка свечи.Из глаза ветхого жилища выглядывали люди.По их оживленной беготне можно было понять что они куда-то торопятся.Комната, в которой происходило движение, представляла собой квадратное помещение, с текущим потолком, покрытым плесенью, дырявыми полами, проеденными мышами, и обшарпанными, стенами, в щелях которых завывал ветер.В комнате стояли всего четыре кровати и дубовый шкаф с одной дверцей, заполненный тряпьем, кишащим вшами, парой книг, свечами и пергаментом.Люди находившиеся в комнате были разного возраста: самому младшему из них было всего шестнадцать лет, самому старшему приходилось сорок, третьему шел третий десяток, а четвертому было тридцать четыре.Все они были разных возрастов, по-разному образованы.Все они были выходцами из разных стран и имели сильно отличающиеся характеры.Но были вещи, которые объединяли этих четверых воедино: это их вера и их professio.Все они были протестантами и работали уборщиками трупов— мортусами.

Несмотря на то, что серый свет только начинал выскальзывать из под облаков, мортусы уже были одеты и готовы выйти на улицу.Поверх всего, на них были надеты серые изодранные балахоны, сотканные по колени из крепкой шерсти.Под балахоном скрывались кожаные жилеты и драповые штаны.Под жилеты были надеты льняные рубахи.Ноги прятали видавшие виды заплатанные сапоги.

Мужчины ждали погонщика с телегой для трупов.В какой-то момент ожидание стало невыносимым и младший из присутствующих нарушил его

— Да где же его носит? Проклятый старик вечно опаздывает.Глядя на эту отвратительную погоду хочется скорее начать, чтобы быстрее закончить.

— Успокойся Фульк-заговорил старший своим монотонным голосом— он скоро приедет.И действительно, спустя пять минут, после этого краткого диалога под окнами обветшавшего жилища показалась телега с рослой фигурой на козлах.Все четверо быстрым шагом вышли из каморки, Фульк запер тяжелую дубовую дверь и сбежал за остальными по скрипучей лестнице на улицу.В это время старший мортус со своим товарищем забрался в телегу, а тридцатичетырехлетний мужчина вернулся из подсобки, которая представляла собой небольшую пристройку сколоченную из трухлявых досок, держа в руках охапку грабель на длинной ручке и еще кое-какие приспособления.Когда инструменты были погружены и все расселись в телегу, он обратился к погонщику

— Ну что у нас на сегодня, Вульф?

— Я везу вас с Итало на площадь Кастеллан, а Фулька и Жана в порт, сегодня туда пришла большая партия товара с юга и там будет много работы.

— Куда же мы будем складывать «новоиспеченных», если ты уедешь с Фульком и Жаном? — спросил тридцатилетний мортус.

— На площади вас ждет еще одна телега, Вулпес, сегодня вы будете работать не одни: вчера на Кастеллане была стычка между зараженными и стражей, там тоже нужны рабочие руки.

Вулпес замолчал и его лицо, подобно серому небу, приняло хмурый вид.Вульф поднял вожжи и резко опрокинул их на спины лошадей.Телега тронулась.Двигаясь по улицам Марселя четверо путников молчали.Моросящий дождь мочил капюшоны их серых балахонов, а поддувавший ветер окончательно стих.По дороге четверо мортусов наблюдали пьяниц, вываливавшихся из трактиров, снующих из норы в нору крыс, и спящих стражников, верно хранящих свои посты.Мощеные мостовые покрылись проталинами луж и в эти лужи от домов текли ручьи нечистот.Подъехав к площади Кастеланн, Вульф остановил лошадей.