#34. Все ради обстоятельств, ничего ради истины

Хайме передал амулеты Кошкам, оставив лишь двадцать для отряда. Девушки распределили тяжелую ношу между собой и окружили Господина, ожидая указания.

— Это совсем не сложно, главное — правильно запомнить порядок, — учил он, и Кошки послушно кивали. — Повесьте по одному амулету каждому, кто умер, но у кого в запасе еще есть жизни. Расположите камень так, чтобы он пришелся на солнечное сплетение. Сверху положите левую руку, на нее — правую. Все, больше ничего не трогайте. Поняли? Вопросы есть?

Одна из Кошек кивнула и выступила вперед:

— Если у мертвеца с запасом жизни тяжелое ранение, то все то же самое?

— Если останутся амулеты, то положите один на рану, отсутствующую конечность или еще что. Если амулетов не хватит — дождитесь нас, мы найдем еще. Все? Свободны! — рявкнул он, и девушки послушно разбежались.

Винс тревожно проводил их взглядом.

— Вдруг на них нападут? — чуть слышно прошептал он и закусил губу.

— Их защитят дикие кошки, — Хайме пожал плечами и двинулся по лесу, ускорив шаг. — А у нас очень много дел.

— Мы разве не к Принцессе идем? — удивленно спросил кто-то.

— К Принцессе. Но по пути нам встретится одна Волчья деревенька, — с усмешкой ответил Кот и поправил амулеты на плече.

Это была прекрасная возможность проверить силы доверившихся ему Котов, а также вернуть все, как было раньше. Хотя бы просто восстановить справедливость. Нужно было выманить воинов-Волков и убить. Оставить только женщин, детей и стариков. Как когда-то сделали Волки. Никакая совесть не помешала им превратить Кошек в слуг, вот пусть и поплатятся. Делать слуг из Волков Хайме не собирался, ему хотелось только лишить врагов всего, чем они обладали. Всего, кроме жизни. Иначе какой в этом смысл? Пусть заберут, что успеют, и, поджав хвосты, убегут строить жизнь заново, на других правах. Они должны жить так, как жили Кошки. В нищете, лишениях и презрении.

И пока он, целиком и полностью охваченный своими думами, бежал через лес, успел наступить холодный вечер. Хайме остановился лишь, когда невдалеке увидел огоньки деревни.

— Устроим привал на несколько часов, — бросил он через плечо догоняющим Котам.

— Поспим? — запыхавшийся Винс упер руки в колени и принялся откашливаться.

— Я вам посплю, — недовольно фыркнул Хайме. — Поедим, потом я научу обращаться с амулетами. Как только Волки улягутся окончательно — нападем. Всем все понятно?

Возражений не последовало, Винс принялся руководить приготовлениями ужина, а Хайме крадучись направился в хвост собирающегося отряда. Казалось бы, Кошек должно было быть ровно двадцать, не считая его, но за ними следовал кто-то еще. Кто-то знакомый, раз дикие кошки не напали на него, сопровождая отряд. Хайме шел на запах, петляя между почерневшими стволами деревьев и осыпавшимися кустарниками. Не мог он ошибиться, странно, что больше никто не заметил.

— Вы, наверное, меня ищете, — послышалось из-за дерева. — Правду о вас говорят — любого почуете хоть из-под земли.

Хайме обошел ясень и оглядел преследователя.

Круглые пушистые уши на макушке, коротко остриженные каштановые волосы, розовая каемочка кошачьего носа, надменная ухмылка. Сгорбленные плечи, на которых мужская рубашка болталась, будто не по размеру, приспущенные штаны, длинный полосатый хвост, маленькие лапы с длинными пальцами. А на плече Волчий амулет, аж пульсирующий от свежей силы Самсавеила.

— Не подумайте плохо, я ничего не крал! — возмутился незнакомец и прочистил горло кашлем. — Я медичку попросил, и она мне отдала.

— Угу, — Хайме прижал к губам пальцы, скрывая усмешку. — И зачем же ты ммм… попросил медичку о таком глупом одолжении?

Наивное создание его даже забавляло.

— Я хочу стать мужиком! — покраснев до кончиков ушей, воскликнул Кот. — Я буду воевать.

— Нет, пожалуй. Топай обратно, — Хайме махнул рукой и, развернувшись на лапах, направился в лагерь.

— Но я быстро учусь! Я все сделаю, все-все-все! — бросился тот на колени и схватил кимоно Хайме за полу. — Ну пожалуйста! Я же выжил в каньоне, я умею драться! Я хочу стать настоящим мужчиной! Ну почему вы отказываете?! — едва не выл, прижимая кимоно к груди.

Хайме резко развернулся и выдернул одеяние из его рук. Сделал только шаг, презрительно смерив Кота взглядом, и тот подлетел, как ошпаренный и, врезавшись спиной в дерево, едва не сполз.

— Простите, — проблеял он, хватая древо руками, будто ища в нем защиты.

Хайме медленно подошел, едва сдерживая гнев и, нависнув над ним, шумно вдохнул воздух тигриным носом.

— Не убивайте меня.

— И ты ничего не хочешь мне сказать? — усмехнулся Хайме и даже наклонил голову, раздумывая, что же делать дальше.

— Я уже все сказал, — прошептал Кот и вжал голову в плечи. Деваться ему было некуда, Хайме навис слишком близко.

— Жаль, — едва сдерживая смех, отозвался шисаи и протянул руки. Кот зажмурился, ожидая удара.

Но его не последовало. А руки настойчиво скользнули под рубашку и на бедро. Требовательно сжали нежную плоть.

С губ добычи сорвался томный вздох.

— И вот скажи, — прозвенело сталью над самым ухом. — Какой идиоткой нужно быть, чтобы пытаться меня обмануть?! Или идиотом ты считаешь меня? От тебя несет женщиной.

Разоблаченная Кошка что-то трусливо промычала, попыталась схватить Кота за руки, но он отпустил ее и отошел на шаг.

— Я не беру женщин. Ты должна помогать мертвым и лечить живых, — он махнул рукой и, не давая ей схватить себя за одежду, двинулся через лес.

Она горько взвыла, но побежала следом.

— Ну возьмите меня! Ну пожалуйста! Я на все готова! Я все выдержу! Я боли не боюсь. И смерти не боюсь, — рыдала она, волочась следом за Хайме. Он скривил губы и остановился. А когда она подбежала, резко обернулся и залепил пощечину. Кошка упала к его ногам, а он, тяжело вздохнув, запрокинул голову.

— И долго ты лежать будешь? Будь я твоим врагом, убил бы, не медля ни секунды, — цинично бросил он и толкнул ее в плечо лапой, переворачивая на спину. — Или ты думала, что я жалеть тебя буду? У солдат пола нет, никаких поблажек не жди.

— Так вы меня возьмете? — сквозь слезы воскликнула она и подняла голову.

— Нет, я же сказал. Я просто преподал урок. Тебе ведь больно, да? — он склонился над ней, уперев руки в колени. — А я ударил в треть силы. Пожалел тебя. Враг церемониться не будет, а ты до сих пор валяешься в моих ногах.

— А я обратно все равно не пойду! Я сбежала от них, — хлюпая разбитым носом, пробурчала Кошка.

— М-м-м, — протянул Хайме и отвесил еще одну оплеуху. По затылку. Кошка ударилась лбом об землю и потеряла сознание. Кот поднял ее за шиворот и перекинул через плечо. — Вот пусть Винс тебя свяжет и посторожит. Времени тащить в каньон все равно нет.

И, насвистывая старую песенку про маленьких волчат и котят, Хайме направился к лагерю.

Свалил ношу у костра, перепоручил Винсу позаботиться о ее ране, и внимательно оглядел отряд.

— Она увязалась с нами, так что будет готовить и лечить. Если узнаю, что кто-то позволил ей пойти с нами в бой — придушу лично. Это понятно?

Коты закивали, пытаясь разглядеть Кошку за спиной Хайме.

— Не отвлекаемся! — рявкнул шисаи и снял с плеча амулеты. — Если не сохраните ясный разум в процессе превращения, то… Я даже не знаю, что с вами будет. Можете и с ума сойти, и умереть.

Это заставило всех отвлечься от незнакомки, уже очухавшейся благодаря омерзительной нюхательной соли Винса. Она кашляла, вытирала руками кровь, еще больше размазывая ее по лицу, и тихо благодарила за протянутые платки.

— Дважды повторять не буду, поэтому выслушайте очень внимательно, — Хайме прошел между Котами, раздавая амулеты, сам вернулся к костру, чтобы его было видно всем. Винс забрал последний камень и встал перед ним, готовый внимать и учиться изо всех сил.

Коты были всерьез обеспокоены и, вместе с тем, страшно терзаемы восхищением и ожиданием чуда.

— Повесьте амулет на шею, — Хайме сел и подобрал лапы. Коты быстро накинули цепи. — Поначалу вам будет проще, если вы встанете на четвереньки, — посоветовал он и, когда все послушно опустились, кивнул. — Сразу предупреждаю — это больно. Но со временем привыкаешь. Скажем, после пятого превращения вы не будете обращать на это внимание.

Коты переглянулись. Такого они явно не ожидали.

— Я мог бы вас не предупреждать, чтобы шанса передумать у вас не было. Но так вы еще можете отказаться. Ну?

Желающих отступить не было. Только Винс осторожно спросил:

— А силы амулета вдруг не кончатся? — уж он-то помнил изуродованного волка.

— На одиннадцать превращений обычно хватает, — по памяти прикинул Хайме. Сам он пользовался амулетом только пару раз. И то — для вида, когда нужно было скрыть, что он владеет даром шисаи. Но принцип запомнил хорошо.

— Итак, закрываем глаза, слушаем меня. Кто откроет глаза — будет потом сам объяснять нашей медичке, почему его так изувечило, что родная мама не узнала!

Хайме прищелкнул пальцами, и с ладони на землю полился туман. Время замедлилось, опустившееся на лагерь лиловое облако поглотило собой Котов, успокаивая их разум.

— Постарайтесь заглянуть внутрь себя, — его мурчащий голос плавно тек и воспринимался эхом. — Не пытайтесь там увидеть кого-то определенного. Если вы придумаете, что ваша суть — императорский лев, ничего не выйдет. Нужно не вообразить, а увидеть, услышать, почувствовать.

Он замолчал, припоминая, как впервые менял форму. Он-то с самого начала знал, что будет тигром, к Паучихе-провидице не ходи. Но почувствовать, кем именно он является, было не так-то просто. Но он знал секрет.

— Вспомните свое отражение в зеркале. Но не все — только уши, глаза, хвост и лапы. Только это в вас от зверя, все остальное человеческое, — Хайме оглядел Котов.

Ему и самому было интересно, что из них получится. Ясинэ умела определять по внешности, что получится после превращения — большая кошка или маленький домашний клубочек шерсти. Но для него это было загадкой.

— Доверьтесь амулету и разуму. Когда увидите, услышите или просто ощутите, поймаете этот образ, представьте, что ваш разум заполняет лиловый свет кристалла, что висит у вас на груди. В какой-то точке свет сфокусируется, идите к нему, — Хайме замолчал и, сжав кулак, заставил туман исчезнуть, растворившись в земле. Он больше был не нужен, говорить Хайме не собирался. Прятаться тоже.

Весь лагерь был охвачен лиловым светом. Коты выли, вжавшись грудью в снег. И Хайме прекрасно их понимал. Тело после превращения либо больше, либо меньше, чем до. А значит, нужно либо взять материю из ниоткуда, либо спрятать лишнюю. По щелчку пальцев такое явно невозможно. И без силы Самсавеила попросту невыполнимо.

Коты менялись. Не так быстро, как это умели делать Волки спустя годы тренировок, и не так хорошо, как шисаи. Они превозмогали боль и просто шли в глубинах своего разума к свету, доверившись Хайме.

У кого-то вытягивались руки, грузно обрастая новыми мышцами и связками. Смещались суставы, выпирая под еще человеческой кожей, вытягивались лица в звериные морды. А некоторые, наоборот, как будто мельчали. Сперва человеком, словно становясь детьми, а потом животными. Но все стояли на полусогнутых лапах и не открывали глаз. Привыкали к новым телам и, к своему ужасу, знакомились с теми, кто всегда был в их душах.

Когда они превратились все, Хайме скомандовал открыть глаза и посмотреть на него. Они послушно тряхнули головами и огляделись. Что-то нечленораздельно замявкали, пытаясь выдавить из звериных связок человеческую речь, но это было возможно лишь с частичной трансформацией, а не полной. Они с ужасом и восхищением оглядывали себя и знакомых, а Хайме подсчитывал их, разочаровано кривя губы. Из двадцати мужчин дикими кошками являлись лишь семеро. Негусто. Но куда разочарованнее выглядел холеный рыжий котик, едва не плачущий от обиды.

— Винс, — потрепал его за ухом Хайме. — Я даже рад, что так вышло.

Котик торопливо замявкал, уткнувшись лбом господину в ладонь.

— Нет-нет, ты с ядовитыми дротиками куда полезнее будешь, — Хайме улыбнулся и, оглядев котов, повысил голос. — Теперь возвращайтесь обратно. Все то же самое. Посмотрите вглубь себя. Там вы определенно найдете собственное тело, идите к нему, как шли на свет.

Хайме обернулся, чтобы вернуться к костру и пересекся взглядом с крупной гепардицей, вылизывавшей заднюю лапу. Гепард самодовольно дернула головой — «ну что, съел?!», и Хайме невольно улыбнулся. Медичка была не дура. Хотя нет — дура! Но везучая.

— Ладно, пойдешь с нами, — сменив гнев на милость, бросил он ей. — Только лечить все равно будешь.

Гепард довольно тявкнула и закрыла глаза, готовясь вернуть себе человеческий облик.

— Ох, и что же теперь? — раздосадовано прошептал Винс, разминая ноющую с непривычки спину.

— Ничего. Домашние возьмут оружие и пойдут с нами. Но людьми, — пожал плечами Хайме. — Иногда это удобнее. Поверь, метать ядовитые дротики в кошачьей форме просто невозможно, — Кот подбадривающе похлопал Винса по плечу. — Ладно, отдышитесь, поешьте и выступаем.

Коты согласно загалдели и набросились на еду, первая пробная тренировка здорово их вымотала. Хайме подошел к Кошке, промакивающей платком разбитый нос и губы, и наклонился к самому уху.

— Медичка, только попробуй на своих быстрых лапах влезть вперед меня — я тебе глотку перегрызу, — рыкнул он и ухмыльнулся, оголив тигриные клыки.

— Поняла, — с серьезным выражением лица кивнула она и принялась дальше возиться с ранами.

***

Лион влетел в распахнутое окно коридора и остановился у самого стола секретаря, порывом ветра едва не сметя бумаги. Раун ошарашенно посмотрел на него, будто не ожидал увидеть, и с облегчением выдохнул, узнав генерала. И было отчего путать. Насквозь промерзший от снега и продрогший от горного ветра, он скорее напоминал облезлую больную птицу, чем человека.

Хлопнул крыльями и ушел в кабинет, оставив после себя кучу снега и ворох заледеневших перьев.

Из-за двери было слышно, как скрипнуло кресло у генеральского стола, открылся шкаф. Потом застучала трость Алисы, снова заскрипело кресло, но уже другое, для гостей, будто его развернули.

Раун торопливо зазвонил в звоночек для прислуги и, дождавшись, когда девушка с недоразвитыми крылышками принесет кофе, направился в кабинет. Снаружи все равно не было слышно, о чем там говорят, а вид генерала явно не предвещал ничего хорошего. Или ему просто не повезло с погодой, а так все прошло замечательно. Раун не любил мучиться догадками и, коротко постучавшись, тут же вошел.

Алиса действительно сидела в кресле, положив трость на колени, и смотрела в стену, спиной к Лиону. Он же переодевался, скидывая ледяную одежду в угол. На вошедшего секретаря даже не обратил внимание, только Алиса кивнула и, как будто ничего не произошло, продолжила свой вольный отчет.

— Все совещания советов были проведены, конфликты улажены, как вы и приказывали. Ящер Эхион под мою ответственность освобожден от своих работ на время мероприятия, — Алиса замялась и качнула головой, что-то невнятно пробурчав под нос. — В округе Змей объявлен траур в честь Мерт. По закону их кланов, это продлится всего три месяца. Но я думаю, они справятся.

Лион согласно промычал и стянул сапоги. Размял синие от холода ступни, поставил сапоги возле шкафа. Туда же полетел заледеневший камзол и рубашка.

— Быки заняты разделом власти. У них внутриклановая борьба за вассальство. Отряд отобранных мною Охотниц под предводительством Кираны отправлен до окончания дебатов и выяснения отношений. Недавно Кирана отрапортовала, что через неделю они покинут округ. Это сразу после заступления на пост нового вассала. Думаю, после его присяги императрице стоит отправить с ним Ангелов. Вдруг что.

Алиса крутила в руках трость, разглядывая ее изрезанные узоры. Успокаивалась.

— С Охотницами проблем не возникло? — Лион достал новый комплект одежды и кинул на стул-жердь.

Раун и Алиса переглянулись. Ящерица умоляюще подняла брови и поджала губы. Ворон кивнул, обещая не выдать тайну.

— Все хорошо, генерал, — дрогнувшим голосом отозвалась она и крепко сжала навершие трости в кулаке. — Я могу быть свободна?

— Да, потом подпишешь бумаги у Рауна. Я пока подумаю, как быть с вашим отделом Охотниц. Я не могу оставить без внимания все, что произошло, — протянул он, одевшись. Новые вещи приятно грели, но внутренняя дрожь от мороза давала о себе знать. Так недолго и заболеть. А, как говорила Люцифера — простуженные генералы долго не живут.

Раун поставил на стол чайничек кофе, что было как раз кстати.

— Спасибо, что выручила. Можешь быть свободна, — бросил Лион и жадно обхватил руками поданную чашку кофе. Ладони потеплели, он залпом выпил все до капли, с упоением ощутив только жар напитка, даже без вкуса.

Алиса осторожно глянула через плечо и, убедившись, что Лион одет и занят кофе, встала с кресла. Поклонилась и, цокая тростью, вышла из кабинета.

Лион ожидал, что секретарь выйдет следом за ней или займется ледяной одеждой, но тот остался стоять навытяжку.

— Тебе что-то нужно? — Лион налил себе новую кружку и сел на стул-жердь. Вещи на его рабочем месте были немного разбросаны, но общая чистота приятно удивила.

— Да, — Раун тряхнул головой, будто просыпаясь. — Я хотел бы попросить у вас аудиенции, мой генерал.

Лион подпер рукой подбородок и искоса глянул на секретаря.

— Ты знаешь мое расписание лучше, чем я в данный момент. Вот ты мне и скажи, есть у меня время на аудиенцию или нет? — и открыл нетронутую коробочку со специями.

— Примерно час у вас есть, — кивнул Раун. И тогда Лион махнул рукой на стоящую в углу гостевую стул-жердь, приглашая присесть.

— Слушаю, — генерал внимательно оглядел Ворона, подмечая его растерянность.

Тот еще раз тряхнул головой, будто собирая все мысли в кучу, и выпалил:

— Среди нас есть предатель.

Лион наклонил голову, пытаясь понять, что тот имеет в виду.

Раун облизнул губы и, сверкнув желтыми глазами, продолжил почти что взахлеб.

— Я про маршала Люциферу. Все это очень и очень странно, мой генерал, понимаете?

Лион вскинул брови, ожидая продолжения, и щедро присыпал кофе белым и красными перцем.

— Она скрылась от Охотниц и Алисы. Непростых Охотниц, талантливых и умелых. Их всех нашли мертвыми, кроме самого командира. На Алисе не было и царапины, — заговорщицким тоном продолжил Раун.

— Значит, ты подозреваешь Алису? — заключил Лион.

— Не то что бы… — Раун замялся. — Люция ушла и от Хоорса. Я читал его доклад, это же чушь какая-то — не смог уговорить. Уговаривать и не требовалось, только привести ее. Силой или уговорами — не важно. Это не рапорт, а какая-то лживая отписка!

— Ага, — махнул пальцем Лион. — Ты подозреваешь советника Хоорса?

— Послушайте…

Лион поудобнее сел на жерди и сложил крылья. Выслушать секретаря, определенно, стоило.

— Люцифера убила Мерура, быка. Весь город подожгла. Где в этот момент были Охотницы, спрашивается? Или они ей помогали?! А если не они, то кто? Может, кто-то из тех, кто сейчас борется за власть? — Раун развел руками, всех претендентов на вассальство он не знал.

— Как вариант, — кивнул Лион.

— А Мерт? Ну в чем эта Змеюка виновата? Растила цветочки, рожала деток, читала книжки, помогала с лекарствами и ядами. Лояльнее ее просто не было! Да и кто мог желать ей зла из подданных? Ее любили, — Ворон с сожалением опустил глаза. С объявлением Мерт предательницей он был не согласен. Лично царицу Змей никогда не знал, но по ужасному трауру всего вверенного ей округа было ясно, что она не заслужила смерти. — А Алиса ее убила. Это странно, мой генерал. Подозрительно.

Лион кивнул.

— И упустила Люциферу потом тоже Алиса. Специально, небось, чтобы вы купились и сместили Охотниц.

Лион удивленно вскинул брови, такая версия на ум ему не приходила.

— Как так?

— Ну как же… Вы убрали Охотниц из темницы Химари, оставив там Ангелов, которые плохо ориентируются в катакомбах, — воодушевленно начал Раун и тут же осекся. — Погодите, что-то не сходится. Ни одну Охотницу Люцифера не забрала. Даже Алису не искала. Одну только Химари. Хотя это и без Охотниц — уже катастрофа.

— Почему катастрофа?

— Ну так ведь Химари одна из лучших убийц. И кто знает, на что они вдвоем способны, — обеспокоенно прошептал секретарь.

— Тогда да — катастрофа, — кивнул Лион.

— Хуже, — горько протянул Раун. — Вы знаете, что Люцифера украла у Мерура Паучиху-провидицу? Не гадалку, а самую настоящую провидицу. Она никогда не ошибается, она все взаправду видит. С ней Люцифера очень опасна. Слишком опасна.

— Какую такую провидицу? — Лион оперся на локти и наклонился к Рауну. Любопытно.

— Девочка-паучонок у Мерура была. Арахна, кажется. Кирана в рапорте написала, мол, все думали, что Паучиха сгорела, но это не так, — Раун принялся оживленно жестикулировать, найдя в генерале очень внимательного слушателя. — И Телицы, что вернулись с фестиваля Волков, шептались, будто видели провидицу там с какой-то высокой рыжей женщиной. Это точно Люцифера! Я уверен в этом! А с провидицей она может изменить ход любого боя и выиграть любую битву! Она же заранее будет знать, как выжить!

Лион удивленно хмыкнул. Надо же, и про Паучиху информация быстро просочилась, хотя он думал, что Сапсан, убитый им у темницы Химари, был единственным, кто их видел. Очень интересно.

— Кто-то предает империю, — заключил Раун и поджал губы. — Может, Алиса?

— Скажи, а она правильно выполнила мои поручения? Ничего подозрительно не отправляла от моего имени? — осторожно спросил Лион и повертел в руках кружку.

— Нет. Я все проверял, — озадаченно ответил секретарь. — Тогда, может, Хоорс?

— Может. А где он?

— Еще не вернулся с поручения императрицы. Но я узнаю, когда он будет на месте, — Раун кивнул и что-то быстро начеркал в блокноте. — А может, Изабель хочет вернуть ее? Она ведь восхищается ей всю жизнь. Но кого она тогда могла подговорить помогать Люцифере? Личной армии у нее нет.

Раун стиснул виски руками, пытаясь собрать все мысли в кучу. Что-то не сходилось, но он не мог понять, что именно и почему.

— Кому это выгодно? — мучительно просипел он. — Зачем?

Лион повел плечом и подключился к размышлениям секретаря.

— Версия «сместить Изабель с трона» отпадает. Тогда нужно было делать из Люциферы героиню, а так получается мстительница, — Лион цокнул языком и налил еще кофе.

— Я это еще на Охотницах заметил. Они обязаны ей жизнью, и если она вдруг позовет их — наверняка станут помогать. Но так нельзя! — Раун вскочил с кресла и крепко сжал кулак. — Она уже не та. Она изменилась. И… и где она? — вдруг озадачился Ворон. И медленно начал припоминать, сопоставляя все факты, что ему были известны. — Ее видели в Инузоку, значит, она хочет свести счеты с Инпу. Это практически невозможно, он по своей воле не покидает город с самого ее побега. Да что там, он из дома родного не выходит даже ради любимой охоты, — Ворон прикусил ноготь большого пальца и покачал головой. — Разве что кто-то выманит Волка. Скажем, в лес или каньон. Тогда да, — кивнул он, — тогда Люция его убьет. Наверняка убьет, у нее же есть Химари и Арахна. Но кто же его выманит?

Лион почувствовал, как кровь отлила от лица, и залпом осушил новую кружку кофе. Раун продолжал.

— Если она убьет его, то округ будет уничтожен, там же Кошки, они взбунтуются, — Раун зажмурился, пытаясь переварить осенившую его мысль. — Нужно послать Охотниц с Кираной!

— Они не успеют, — Лион поставил кружку на стол и опустил руки, чтобы не было видно, как они дрожат. Он не хотел. Он и не думал, что сам подставит Инпу. Это не могло быть правдой. Только не это. — Или Охотницы опять помогут Люцифере. Они ей уже помогали.

Последний аргумент показался Рауну весомым.

— И что теперь делать? — растерянно спросил он генерала.

— Ждать.

— А, простите… а предатель? — Раун подошел ближе и закусил губу. — Алиса? Хоорс? Сама Бель? Кто-то другой? Кто предатель?

Лион встал из-за стола и подошел к дальнему от двери окну, отвернулся от секретаря, спрятался за промерзшими крыльями.

— Я займусь им или ей.

— Хорошо, мой генерал. Если что, можете на меня рассчитывать, — Раун поклонился ему и, вздохнув с облегчением, вышел из кабинета.

Лион на ватных ногах поплелся к зеркалу на двери шкафа и осторожно заглянул в него.

— И я даже знаю, как предателя зовут, — обреченно прошептал он своему отражению. — Знать бы еще, кому это выгодно.