#8. Путь к сердцу врага лежит через другого врага

Коль человек чужой мне верен — он мой брат,

Неверный брат — мой враг, будь проклят он стократ.

Лекарство иногда опасней, чем отрава,

Болезни иногда излечивает яд.

Ева боялась даже рот раскрыть. Стояла по колено в зеленой воде, задрав платье. Грязная, чумазая, смертельно уставшая. Стрекочущий, шевелящийся лес касался ее лианами, хватал за ноги корягами и пугал до глубины души. Хотелось прижаться хоть к кому-нибудь, теплому, сухому и живому, кто укроет и согреет. Хотя бы на время.

Рядом на поверхности воды лопнул пузырь воздуха: Ева шарахнулась и задрожала всем телом. Сильнее прижала ладонь к губам, чтобы и звука не издать. Люция еще в первый же день предупредила, что паникеров и трусов расстреливают на месте, и она не станет жалеть паучонка только потому, что она ребенок.

Люция была занята. Она заблудилась, но отказывалась это признавать. Перебирала рыжие пряди волос и вертела их на пальце.

Она искала вход в подземелье царства Мерт. Но вокруг, куда ни глянь, — одно болото. Третий день одно болото. Пресная и чистая вода кончилась, остатки убитого в Ошином лесу оленя — тоже.

— Тут что, все затопило к чертовой матери?! — Люция ударила по дереву кулаком. Болото отозвалось кваканьем, кряканьем и журчанием.

Кроме входа, который фурия описывала как два ряда бирюзовых эмалированных столбов, она искала оазис. Ева с трудом поняла, что она имеет в виду: это должен был быть сад посреди болот, розарий с темной деревянной беседкой посредине. Из него тоже можно было попасть в царство Змей. И Ева послушно осматривалась в поисках густых зарослей, способных скрыть море цветов. Но вокруг кроме ярких орхидей и путанных лиан не было ничего. Янтарно-зеленое болото, не замолкающее ни на миг.

Люция задрала голову, чтобы рассмотреть небо, но через заросли ничего не увидела. Раздраженно ругнулась себе под нос и пошла наобум, прижимая к груди набедренный колчан, чтобы не промок.

Ева шла за ней, высоко поднимая ноги. Чувствовала, скажи она хоть слово, издай хоть звук, на нее обрушится ярость Люциферы. Грустно вздохнула, шмыгнула носом — еще немного, и заболеет, на болотах слишком влажно, невыносимо душно и мерзко. Туфельки размокли, забившаяся тина обмоталась вокруг суставов и мешала идти, а панталоны можно было выжимать.

Знакомый аромат достиг забитого носа Евы, и она спешно принюхалась, боясь потерять отголоски воспоминаний. У Телицы Мерура были в золотой шкатулке скляночки с маслом, которые пахли точно так же. Приторно. Сладко. Наносить масло на кожу Телица разрешала только Еве — оно не впитывалось в ее покрытые черным панцирем пальцы.

Там, где розы — и есть сад. Паучонок, прижав полы платья рукой к груди, потянула Люцию за рукав.

— Цветами пахнет, — неловко пробурчала, когда Фурия обернулась и смерила ее недовольным взглядом.

— Глаза протри, тут кругом орхидеи! — огрызнулась Люция.

Ева вжала голову в плечи, обиженно насупилась. Ведь не ей же надо к царице Змей! Будь ее воля, она бы и в болото не заходила!

— Розы пахнут, не орхидеи, — промямлила под нос, кутаясь во влажный наряд.

Люция пожевала губами, задумчиво оглядывая паучиху с ног до головы, и кивнула.

— Веди, — махнула рукой, пропуская Еву впереди себя.

***

Гарпия остановилась у границы деревьев, за которыми угадывался сад с пышными розами безумного количества оттенков — от желтых до фиолетовых. Они оплетали деревья, защищались шипами, не позволяя пробраться внутрь сада, но скрывали саму Люциферу. А ей было видно аккуратный чистый пруд с диковинными рыбками, изящную беседку, за столиком которой сидела, опершись на огромный змеиный хвост, Мерт. Ничуть не изменилась, только длинные волосы заплела в сотни косиц, а нагую грудь прикрыла алым палантином. Тонкие руки у запястий покрывала темно-зеленая чешуя, такая же от бедер плавно растворялась в черном змеином хвосте, венчавшимся погремушкой. Мерт неторопливо читала тонкую книгу, попутно стягивая с блюда лакомства.

— Я ше ненафишу слаткое! — вдруг возмущенно завопила она и поднялась на мощном хвосте. Даже свернутый в несколько витков, он казался слишком огромным по сравнению с человеческим телом Мерт. — Плинеси мне пелепелиных яиц.

Служка, все это время смирно стоявшая снаружи беседки, спешно забрала блюдо и бросилась прочь из сада. Зеленый хвост, торчащий из-под невзрачного белесого платья, волочился за ней и мотылялся из стороны в сторону, подметая дорожку.

Люция беззвучно рассмеялась, узнав этот голос и знакомые презрительные нотки. О, как забавны были капризы Мерт. А ее «Я хочу шить на фоле» или «Скока мошна типя штать, и феть таше не стытно» — просто бесподобно. Маршал хотела выйти, поприветствовать свою старую подругу, услышать ее «штлаштфуй», увидеть, как ее синий раздвоенный язык заелозит по ядовито-зеленым губам. Как она охнет, узнав в бескрылой Люциферу. Как бросится уползать, догадавшись, за чем та пришла. Как зашепелявит снова, рассыпаясь в извинениях и мольбах. Люция даже сделала шаг, ступая на мох, отодвинула ветку с розами, тут же впившуюся в руку сквозь перчатку. Но боковым зрением заметила главу Охотниц, пригнулась, прячась в колючих кустах, дернула Еву за руку, заставив по шею нырнуть в болото.

Алиса торопливо подошла к беседке, подняла прозрачный полог и поприветствовала царицу Змей поклоном.

— Добрый день, госпожа Мерт.

— Сашем опять плишла? Шефо нушно? — прошипела полузмея, поднимаясь на хвосте из-за столика. — Я ше и так ласлешила тепе телать с моими калнисонами фсе, што потлепуется. И таше анкелоф пустила, лишь пы Лион утостофелился в моей нефинофности!

— Генерал Лион ждет вас в кабинете, — произнесла ящерица, стараясь не смотреть двухметровой госпоже в раскосые глаза. — Вы не дали нам доступ к некоторым помещениям.

— Я феть фсе фам ласкасала и покасала, пашему фы не феите?!

— Я выполняю приказ генерала, — все еще кланяясь, ответила Алиса. — Пройдемте.

Мерт захлопнула книжку, отложила на середину стола и, преисполненная чувством собственного достоинства, выползла, вывалив массивные кольца змеиного тела, на мощеные дорожки. Стоя на хвосте, она возвышалась над Охотницей на полметра, но Алису это, казалось, не беспокоило. Она снова поклонилась, пропуская царицу Змей впереди себя. И они удалились в подземелье.

Люция попятилась в болото. Черт! Черт! Черт! Зачем они здесь? Хотят забрать ее снова в ад. Думают, Мерт, как подруга, помогла маршалу? Наивное дурачье!

Схватила в охапку Еву, всучила ей колчан и побежала прочь. Нужно переждать! Нужно только время! И Лион улетит. Алиса уйдет. Нужно немного потерпеть.

Оглянулась, пытаясь разглядеть, не был ли кто еще в розарии Мерт, но Ева вцепилась в ее плечо пальцами и потянула на себя, пытаясь привлечь внимание. Замычала, заколотила кулаками по ключицам, но когда Люция обернулась, было уже поздно. Паучонок не успела предупредить, что прямо перед ними меж ограждений — столбов — закручивалась и бурлила грязная вода. Фурия машинально сделала шаг и провалилась в болото. Почувствовала упругий удар потока воды в грудь.

Их уносило вглубь. Швыряло, крутило, не давая всплыть, несло и вертело, не позволяя различить ничего вокруг. Хлыстало и сбивало, мешая выплыть и вздохнуть. И, наконец, выкинуло в канализацию подземного царства.

Люция оттолкнулась от скользкого дна и поднялась на поверхность. Откашлялась, вытерла лицо и отбросила волосы назад. Заметила краем глаза Еву — тоненькая черная рука исчезла в потоке воды. Подплыла к ней, отплевываясь от гнилых растений и слизи, нырнула, схватила за локоть и вытащила на поверхность. Девчонка наглоталась воды, но держала колчан, как ценное сокровище.

Грязная туфелька поплыла по течению, бескрылая схватила ее, проверила босые ноги паучонка — вторая крепко держалась на черных ступнях.

— Почему ты такая дохлячка? — рыкнула Люция, увлекая Еву за шкирку к склизкому бортику.

Забралась на скользкий ледяной камень, перекинула паучонка через плечо, с силой ударила ладонью по ребрам.

И Ева, кашляя протухшей водой, очухалась.

— Где я? — просипела, держась за горло.

— В канализации. Ищем инкубатор. Другого выхода отсюда нет, — Люция посадила девочку рядом, всучила туфлю, а сама забралась с ногами на бортик.

Инкубатор — это там, где растут детеныши змеи, с ужасом подумала Ева. Все именно так, как она разложила в паутине один-единственный раз. Может, был еще вариант? Может, она ошиблась? Может, сплела несимметрично? Может, спросила неправильно? Она сжала мокрый колчан и задрожала от нахлынувшего холода подземелья. Шмыгнула носом, до чего же мерзко здесь пахло — тухлой водой и гнилыми растениями, но хуже всего — кисло-сладко и до отвратительного приторно — мертвыми орхидеями.

Эхо донесло квакливые голоса охраны. Люция закрыла глаза, вслушиваясь в каждый мерзкий звук этих тварей, старалась различить, где они, откуда идут. Где Квакши-стражники, там выход.

— Пошли, тихо, — прошептала она и встала. — Нужно найти туннель, где совсем не будет этого болота.

Ева отложила колчан и вытряхнула все, что набилось в туфельки, промыла ноги. Панцирь растрескался от воды, мясо сочилось зеленой водицей болот сквозь трещины. Закусив губу от боли, паучонок снова обула размокшие туфли и поднялась. Лишь бы Люция не узнала. Тогда точно бросит!

Люция медленно кралась на гнусные голоса Лягушек. Свернула направо сразу, как только представилась возможность.

Осторожно прошла по скользкому бортику, двигаясь ощупью. Ева спокойно последовала за ней, обнимая колчан. Она видела каждый камешек дорожки, каждую паутину мха, каждую выбоину. Почему эта женщина идет так медленно? И она поняла:

— Тебе же не видно, — осторожно заметила Ева.

— А тебе прям видно! — огрызнулась Фурия, не оборачиваясь. Не хватало еще поскользнуться и приложиться макушкой о камни.

— Да, я же паучиха, — девочка обошла Люцию, едва не соскользнув в воду, взяла за руку и повела по туннелю, хлюпая туфельками.

Ева говорила, когда впереди было скользко или текла вода, сообщала, когда нужно было прыгать или переходить вброд. Она вела Люцию, оглядывалась на нее и, видя блуждающий взгляд слепца, улыбалась. Она нужна фурии, она полезная! А значит, Люция не оставит ее, не предаст.

Наконец, она остановилась, и бескрылая, не получив указаний, врезалась в нее.

— Что случилось?!

А Паучиха терзалась сомнениями. Камни под ногами были совсем сухими, а на дне глубокого тоннеля змеился тонкий ручеек. И стоило только повернуть по катакомбам направо, как вода исчезнет совсем. Ева думала, сказать ли. И что будет, если она не скажет. Жевала губы, бросая взгляд на ручеек. Терзалась.

Провидицы не ошибаются.

— Тут сухо, значит, инкубатор рядом? — грустно спросила она.

— Именно. Пошли на свет.

И Ева покорно повела Люцию по туннелю к факелам. Голоса Квакш становились громче. А вместе с ними и шорох крыльев ангелов.

Воды действительно стало меньше, но сырость никуда не исчезла, а ряды факелов окрасили все в мутно-зеленый цвет. Теперь глаза Евы были уже не так нужны, и Люция пошла первой, оттеснив провидицу за спину.

Лягушки переквакивались и делились впечатлениями о свите генерала. Смеялись над крыльями и руками Ангелов — ну что за лапы без присосок? Языки короткие — как они едят? И вздрагивали от каждого шороха, похожего на хлопающие крылья. Жались друг к другу, переводили дух и снова ударялись в обсуждения. Люция поморщилась и пошла по указателям в инкубатор. Ева же заткнула уши руками и, громыхая стрелами, побежала следом. Но фурия не дала ей пройти и двух метров, грубо отобрала колчан и повязала его на бедро. Прижала палец к губам, показала рукой Еве следовать за ней. Та старалась все повторять за ней. Люция выглянула — Лягушки заняты спором — перебежала в следующий туннель мимо них; Ева тоже выглянула, не поняла ничего, но побежала следом. Остановилась в проходе и высунулась, пытаясь разглядеть диковинных тварей. Никогда раньше ей не приходилось видеть жителей чужих округов. И если царица подземелий Мерт была изящна и смертельно красива, мощный чешуйчатый хвост обескураживал изумительным черным узором, то стражи ее царства казались смешными. Тощие, высокие, нескладные. Кожа бледно-зеленая, просвечивающая сетью синих сосудов. У всех были огромные нервно бегающие глаза с вертикальными зрачками-щелочками. И было сложно даже понять, куда они смотрят. Лица плоские, как будто их очень тщательно размазывали носами по стене, губы пухлые, мерзкие. Но стоило Еве увидеть, как один из стражников, облаченный в невзрачную форму с потеками ряски, задумчиво вымывал длинным розовым языком приплюснутое ухо, ей стало совсем дурно. Стражи были бестолковы, но сложно было даже предугадать, что они будут делать. А вдруг они заметили ее?

Люция схватила Еву за шкирку и, заткнув рот ладонью, затащила в пустой туннель. Погрозила кулаком и отпустила. Паучонок сглотнула. Все прекрасно поняла — не глазеть, не отставать. Кивнула и послушно поплелась следом. Снова по влажным ходам, снова мимо квакливой охраны.

Под ногами воды уже не было, но пахнуть стало еще хуже. И тут они услышали шаги. Не шлепки, свойственные Лягушкам, не шорох хвостов Ящериц и Змей, а именно стук каблуков солдатских сапог. Звуки раздавались сразу отовсюду — верь только глазам. А прямо перед носом, пробеги метров десять — и огромная дверь.

— Молчи! — шикнула Люция, подхватила Еву и ринулась туда. Выскочила на развилку, огляделась и, заметив вдалеке Ангельские крылья, нырнула за дверь. Перевела дух.

Ева, мыча и хныча, потрясла ее за штанину. И Люция обернулась.

Горла коснулись острия двух копий. Перед гарпией стояли Ящерицы, ниже ее на две головы, ни грамма человеческого, кроме стойки. Совсем не похожие на Алису. Зеленые морды вытянуты, распахнуты в оскале. Чешуя с ног до головы, вместо одежды тряпичная повязка на худых бедрах. И если руки еще были похожи на человеческие, только полностью закованные в броню чешуи, то лапы были звериными, трехпалыми. Стражи шипели и грозились проткнуть Люции глотку. Фурия медленно опустила Еву на пол, и девочка бросилась бежать. Но куда бы она ни повернула, везде были громадные белые яйца, больше ее раза в три. Инкубатор, тот самый, что и в паутине. Огромное влажное и душное помещение с несколькими дверьми по стенам. Ева взвыла.

Люция, присев, нырнула под руку правого Ящера, ладонью выбивая копье. Перехватила его за древко, и встала в стойку. Обезоруженный Ящер бросился бежать за Евой, как за более слабой добычей.

— Прячься! — рыкнула Люция.

Ева, спотыкаясь в сене, побежала между яиц. Остановилась, не увидев позади никого. Выглянула из-за яйца. Люция размахивала копьем, как посохом, нанося удары по конечностям стражи. Замахнулась, занесла копье, но промазав, прищемила Ящерице хвост. В ответ на нее обрушился вопль обиды. Провернула копье в руке и колющим ударом пронзила Ящеру шею. Он задергался, кашляя. Но она уже отскочила от него и поспешила к яйцам.

— Чего стоишь?! Беги! — закричала, выискивая второго Ящера.

— Сзади! — завопила Ева, сжимаясь в комок и закрывая уши.

Люция обернулась. Обманул. Кинулся к Еве, а позвал подмогу: перед ней стояло три Ящерицы-мечника. Фурия бросила копье и кинулась между яиц, на ходу защелкивая болт в арбалет. Ящеры — за ней.

— Черт! Черт! Черт! — кусала губы Люция. Чешую не прострелишь, самое нежное место — горло, но в него попробуй попади. Обернулась, от Ящеров ее отделяли считанные метры.

И она не нашла ничего лучше, чем выстрелить в яйцо позади. Стрела прошла его насквозь, скорлупа треснула и поползла, наружу хлынула слизь. Ящеры в ужасе загалдели и бросились ловить выскальзывающего эмбриона. А Люция кинулась к ним. Прикладом арбалета ударила одного в морду и выхватила острый палаш из лап. Тут же, не медля, рубанула им горло от груди до челюсти. Развернулась, переступая через падающее тело. Клинок оказался чересчур неудобным, рассчитанным на пальцы, способные обхватить толстую рукоять, и тяжелым. Но выбора не было.

Ящерицы зашипели и ринулись на нее. Она бросилась прочь, на ходу рассекая палашом яйца, и поток слизи и не родившихся змей обрушился на Ящеров.

Ева визжала, заткнув уши. Люция свернула между яиц и оказалась прямо перед ней.

— Замолчи! — зашипела, загораживая ее спиной от воинов.

Паучиха старательно заткнула себе рот рукой, не переставая кричать, и попятилась, запутываясь в сене. Люция сражалась, не особо церемонясь— в ход шли ноги, локти, лоб. Она, несмотря на немалый рост, умела пользоваться собственным телом. Била длинными ногами по коленям, добивала рубящими ударами палаша. Отмахиваясь от нее, Ящерицы сами рушили драгоценные яйца и отвлекались на каждого эмбриона, нечленораздельно вереща. А она, по колено в слизи, била их в спины. Они шипели, раненные и испуганные. Кидались бежать, но Фурия нагоняла. Рубила, оглушала, толкала. Пока все не рухнули замертво.

— Ну и чего было орать? — рыкнула Люция Еве, вытирая со лба зеленую слизь. Грязная, мокрая, отвратно пахнущая.

А Ева рыдала, полулежа посреди полусотни разбитых яиц. Залитая желто-зеленой жижей по самую шею.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась Мерт. Она еще не видела, что произошло, и только раздраженно беседовала с кем-то позади нее.

— Кофолю ше, я нишефо не снаю, — возмущалась она, и погремушка на кончике хвоста угрожающе дрожала. — Нет тут фашей Люцифелы, неушели не ясно? Откута ей стесь фсяться?

Заползла, покачивая бедрами, свернула хвост в несколько спиралей, и, наконец, повернулась.

— Плесфятой Самсафеил, — ее голос задрожал, она обхватила чешуйчатыми руками виски. — Мои тетки, мои малышки…

— Я выполняю приказ, прекратите театр и просто покажите мне инкубатор, — огрызнулась Алиса, проходя вслед за царицей Змей. И замерла, увидев рыжеволосую женщину с ребенком. Узнала.

Люция схватила Еву в охапку и кинулась в дальнюю дверь, на ходу побросав мечи.

Ева болтыхалась у нее на плече, прижавшись щекой к прикладу арбалета, и смотрела, как сцепились двухметровая Змея и юркая Ящерица.

— Эта ты ее сюта плифела, ты! Специально! Штопы меня потстафить! — шипела Змея, яростно постукивая погремушкой. — Улотина! Тепе никокта не пыть настоящей Ящелицей! Ты шалкое потопие, плихфостень Ястлепа!

— Я вам не верю, — огрызнулась Алиса, снимая с пояса извитый меч. — Вы не пускали меня сюда. И обманули генерала.

— Ис-са тепя мои тетишки мелтфы! — взвыла змея, поднимая тело в стойку, мазнула языком по губам и зашипела.

От броска Гадюки Алиса отскочила, занесла клинок и одним махом опустила на торс Мерт. Лезвие взрезало хребет, отрубив хвост. Ящерице залило кровью сапоги, но она быстро подвязала меч к бедру и, перемахнув через тело, бросилась в погоню.

***

Люция кралась по болотам, одной рукой сжимая нож, а второй придерживая Еву. Та плотно стиснула зубы, чтобы даже звука не издать. Все снова шло по кругу — побег, охотницы во главе с Алисой. Вместо леса болото, выдающее каждое движение, и само-по-себе представляющее угрозу. Пока что вода не доходила маршалу выше груди, но она знала: может быть все, что угодно. И такие же водовороты, ведущие в канализацию, и трясина. Металась меж черных деревьев, чувствуя, как сильно напрягаются ноги в густой от ряски воде. Различала тихие команды Охотниц, удары мачете.

Голос Алисы послышался совсем рядом, и Люция присела, погрузившись в мутную воду. Ева зажмурилась и задержала дыхание, послушно ныряя следом. Фурия прикрыла рыжие волосы ядовито-зеленой травой. Глава охотниц подошла совсем близко, выглянула из-за ближайших зарослей, огляделась. Люции даже показалось, что она заметила ее.

— Пусто! — крикнула Охотница через плечо, разворачиваясь.

Люция как можно тише вынырнула, оставшись в воде по шею, и услышала, что охотницы удаляются в левую часть болот. Алиса пошла за ними, оглянулась несколько раз, словно проверяя. Прошептала что-то одними губами, Люция едва различила «Беги», и скрылась в зарослях.

Удача или блажь? Плевать. Люция обернулась, разглядела в зарослях вход в подземелье — два ряда бирюзовых столбов в золотых узорах. Если от них пойти направо, то за несколько часов можно вернуться в округ Ангелов. Там на окраине была деревня, где можно взять обычную лошадь, без крыльев. Дальше по лесам снова в округ Муравьев, а там до Инпу через округ Ос рукой подать. Нужно только добежать.

Люция вскочила, перекинула едва живую от страха Паучиху через шею, придержав по рукам и ногам, и побежала. В голове билась всего одна мысль — «Боже, лишь бы не ловушка!».