#1. Секреты хранят только мертвые

I. Фурия

В этом мире неверном не будь дураком:

Полагаться не вздумай на тех, кто кругом,

Трезвым оком взгляни на ближайшего друга —

Друг, возможно, окажется злейшим врагом.

Лес всегда был полон звуков. Даже ночью. Осенняя листва шелестела, сыпались переспелые дикие яблоки. Нельзя было и пару метров пройти, чтобы не услышать писк загнанной добычи и довольный рык дикого зверя. Но сейчас Ариный лес утонул в тишине, как в киселе.

Алиса повертела в руке ампулу с наркотиком, которую вручил ей крылатый врач. Он клялся, что стоит только показать его беглянке, как она вернется. На коленях приползет. Алиса не верила. И окажись в стекле лекарство от лепры — без раздумий поделила бы между своим отрядом. Но в застенках сосуда перетекала какая-то вязкая дрянь. Охотница поежилась и спрятала ампулу обратно в аптечку. Куда сильнее наркотика ее беспокоила абсолютная тишина.

Охотница сняла с пояса нож и насторожилась. Все с момента приказа казалось ей фарсом, граничащим с абсурдом. Маршал сбежала — как будто до этого врачи Имагинем Деи не возились с ней, пытаясь сделать по-настоящему совершенной. Или все одиннадцать лет они просто лгали?

В это верилось больше. Ведь если бы им удалось, она бы улетела. Не могло такого быть, чтобы маршал Люцифера, так гордившаяся своими крыльями, вдруг не использовала их. Как будто ловушка, капкан эгоизма и гордости. Она словно хотела еще раз подразнить Алису и всех Охотниц, напомнив, насколько они ничтожны и бесполезны, раз не заслужили крыльев.

Опустевший лагерь посреди рыжего леса был единственным местом, от которого можно было отследить путь Охотниц. Алиса приоткрыла рот и провела синим раздвоенным языком по губам. Запахи тут же облепили глотку. У шатра командира девушки слушали инструктаж, который отправила Алиса. Внутри пахло только Хильдой — она ходила из стороны в сторону, беспокойно обдумывая приказ. Немудрено, Люцифера была ей дорога со времен войны.

Алиса искоса глянула в крохотное зеркальце на опустевшей полочке с оружием. Поправила выпавшую русую прядь обратно в косу, вынула мешавшуюся соринку из глаза. Вертикальный узорный зрачок практически поглотил всю радужку, оставив только янтарные осколки.

«Неужели напугана?»

Охотница прислушалась к себе. Встречи с Люциферой она не боялась, слишком уж часто в детстве они дрались до полусмерти. Но вот отряд молодых девушек вполне мог впасть в легкую панику — нечасто приходится ловить херувимов, да еще и легендарных ангелиц. Согласно приказам Люцифера нужна была живой, а это усложняло работу в несколько раз. Убить проще, чем покалечить.

— Тц! — шикнула Алиса и выбежала из шатра. Снова облизнула губы, пробуя воздух на вкус. Среди бесконечного множества троп, по которым патрулировали мечницы, особенно пахли только две — Люциферу они, скорее всего, окружали. Вот только маршала было не учуять.

Лучницы все, как одна, вместе с Хильдой ушли на свои посты, чтобы преследовать беглянку поверху. Хмыкнув, Алиса побежала к веревочной лестнице у ближайшего шатра. Лишь бы успеть. Добрая Хильда, растрогавшись, могла предать империю и приказать своим отступать. Этого было делать нельзя ни в коем случае!

— Тц! — Алиса бегло осмотрелась, забравшись на деревянные подмостки. Они сеткой уходили в безмолвный лес, петляли меж деревьев и едва заметно покачивались. Охотница прищурилась, разглядывая лиловые метки вдоль мостиков. Крохотные кристаллы сияли, указывая дорогу, и Алиса бросилась по ним.

Но чем дальше она уходила в медный лес, тем тише он становился. Звуки словно исчезли. Только скрипел расшатанный мостик и стальные петли веревочных поручней. Лес замер, листья застыли на ветках. Ни одного яблока не упало. Тишина опутала туманом все вокруг. Алиса сглотнула. Коснулась пальцами последней оставленной метки и замерла, вглядываясь в лес.

«Девушки так торопились, что не нашли и минуты, чтобы повесить следующий кристалл на ветку?»

— Тц! — Алиса поморщилась и направилась к другому дереву и развилке мостиков.

Жуткие мысли заполняли голову, а руки так и чесались подраться. Она проверила оружие — меч легко вынимался, метательные ножи надежно покоились в ножнах на груди и бедре. Хотела проверить спрятанный в сапоге кинжал, но осеклась. Охотницы торопились, значит, загоняли Люциферу в ловушку — на поляну, где всегда отрабатывали задания.

— Черт! Черт! Черт!

И она бросилась со всех ног по мосткам, выглядывая внизу едва различимые тропинки мечниц, боясь увидеть какое-нибудь распростертое тело.

Развернулась у дряхлого дуба и едва не слетела. Чертыхнулась, вставая. Мостик накренился и, скрипнув, качнул неподвижную лучницу, висевшую вниз головой.

Алиса узнала ее мгновенно. Олений хвостик выбился из-под куртки, бледное лицо было все так же щедро усыпано веснушками. На груди — замызганная кровью коричневая лента.

Хильда. Вот только мертвая.

Глава Охотниц, держась за веревку и проверяя ногой прочность деревяшек, подошла к телу. Лезвие скальпеля вошло в горло несчастной до середины рукояти. Хильда упала на поручни, они не выдержали ее веса, и мостик перевернулся. Чудо, что ее не сбросило на землю, — веревки запутались вокруг лодыжки.

«Люцифера метнула», — догадалась женщина. Наклонилась и перерезала удерживающие лучницу путы, и та рухнула наземь.

— Бедная Хильда, как тебя только угораздило? — цокнула Алиса и поспешила к знакомой поляне.

Больше трупов не замечала, но на душе стало слишком тревожно. Предать Хильда уже никого не могла, но чтобы Люцифера ее убила? Одну только ее? Или Хильда подставилась?

Вопросов было слишком много, ответом могло быть все, что угодно.

Если Люцифера осталась все той же Гарпией, лучниц и мечниц ждет смерть. Они слишком молоды, они не помнят ее, а только знают по учебникам и рассказам. Они верят, что она — легендарный Ангел. Они не знают, что она — чудовище.

Люцифера и на тренировках могла швырнуть камень в спину. И добавить в голову. Каждому повторяла, что в жизни никто церемониться не станет. И глупо надеяться, что с девочками она будет играть в охоту. Если ей хватит сил, как раньше, — она будет их убивать.

Даже ловушку нужно расставить правильно и не дать ей спрятаться за крыльями. Не чувствуя боли, она использует их, как щит. Она — не тот противник, которого можно встретить в каждом округе империи. И вся надежда была на то, что врач не солгал, — Люцифера впрямь безумна и действительно слабее, чем раньше. Только тогда есть шанс убить ее — не стрелами, так мечом. Ножом! Руками! Зубами!

Деревья сменялись одно за другим, меток не было. Вот только звуков стало больше — пару вскриков, всхлипов, стонов — но этого хватило, чтобы уточнить направление.

Охотницы стояли на мостках по периметру поляны и следили за каждым движением попавшей в тупик добычи. Алиса подошла к ближайшей лучнице, выделяющейся темно-зеленой формой на фоне рыжеющей листвы.

Та дернулась и потянулась было к ножнам на бедре, но вовремя осеклась и кивнула новому командиру.

— Докладывай! — Алиса уперла руки в бока и смерила взглядом поле боя. Охотниц осталось шестеро, все лучницы. Стоило отдать должное, без Хильды они все равно загнали добычу и теперь стояли по периметру, по очереди целясь в Люциферу на случай, если она попытается бежать.

— Потеряли командира. Четыре мечницы пытались поймать Люциферу, мы прикрывали, — бойко протараторила девушка и опустила оружие, давая рукам отдых. Следующая Охотница подняла лук со стрелой и натянула тетиву к губам.

Алиса облизнулась, подставляя язык липким запахам — они тут же облепили глотку — жесткий аромат крови, вонь от мяса дикой хищной птицы, пота, внутренностей. И страха. Сомнений. Терзаний.

Оглядевшись, Алиса заметила трупы всех четырех мечниц. Тело одной прибито мечом к дереву сквозь живот, кожаную куртку уже пропитала кровь. Труп второй лежал с подвернутыми ногами посредине поляны, голова отброшена к кустам, а рука все еще находилась на рукояти клинка. Третья сжалась бездыханным клубком в луже собственной крови. Всхлипы четвертой доносились из-под мостика, но стихли через пару мгновений. Мечниц четверо, мечей — три.

Люцифера сидела на другом конце поляны, укрывшись крыльями, как броней. Трофей — черный обсидиановый меч — поблескивал меж крыл, видно было лишь рукоять и крестовину. Это усложняло задачу, но ненамного.

— Сетью ловить не пробовали? — шикнула Алиса, всматриваясь в бело-черные крылья гарпии. Две пары? Одна? Врачи не сказали, смогли они сделать ее совершенством или нет.

— Порвала, командир, — отчеканила каждое слово подчиненная и вновь натянула тетиву, целясь. Желваки играли под скулами, выдавая напряжение охотницы. Остальные были немногим лучше — нервные, дерганные, испуганные до бессильной злобы. Нечасто приходится ловить кумиров.

— Передай остальным приказ, — Алиса уперлась руками в веревочные перила, и они провисли под ее весом. — Не стрелять, пока я не скажу. Люцифера нужна Имагинем Деи живой, а если вы заденете важные органы, мы ее просто не донесем.

Дождавшись кивка, перемахнула через перила и мягко приземлилась на траву.

Люцифера даже не шелохнулась. Алиса вынула из-за плеча меч и приготовилась к внезапной атаке, но ничего не произошло. Фыркнув, отсчитала от крылатой пять метров и очертила по листве границу носком ботинка. Именно такое расстояние было безопасным. Шаг ближе, и Люцифера сможет, как обычно, рывком достать ее и ударить ногой.

Можно было напасть первой — от меча крылья не спасут. Но контрудар стал бы фатальным. Уж мечницам совсем не повезло напасть на Люциферу, и не хотелось повторить их участь. Опыта у маршала куда больше, а силы, судя по ранам Охотниц, не убавилось.

Но ведь она могла и сама кинуться, первой напасть, вытащив обсидиановый клинок. И Алиса по привычке наклонила острие меча, защищая бедра и колени.

Люцифера неторопливо поднялась и, покачнувшись, оперлась спиной о дерево. Тяжело выдохнула, даже дрогнули крылья. «Два?! Четыре?!». Глава Охотниц отдала приказ готовиться. Сама удобнее перехватила рукоять меча, следя за каждым движением маршала. Сделала несколько шагов по кругу, стараясь сохранить дистанцию. Высунула язык, снова пробуя воздух на вкус. К запахам порванных кишок и крови примешивался дурной аромат грязной плоти и мокрых перьев. Знакомый запах дикой Гарпии. Похожий на тот, что и двадцать лет назад, когда они воевали плечом к плечу. С теми же едва уловимыми нотками пряных специй, что сильно перебивал запах мяса хищной птицы. Люцифера пахла так же, как и в ту ночь, когда она в одиночку напала на лагерь Кошек и вызволила саму Алису, Хильду и Кирану. Вот только было что-то еще, смутно знакомое. Конфитеор, целый запас в походном мешке.

Как ни старалась Алиса разглядеть спину гарпии, но упорно видела лишь два крыла.

— Какая дура отрубила ей вторую пару?! — рявкнула она лучницам. «И куда эта дура их дела?!»

Ответом ей было лишь недоуменное молчание и кашляющий смех.

— Да у меня их всего два, или ты забыла? — Люцифера открылась, чем спровоцировала охотниц, они тут же натянули луки, целясь. Но ее, казалось, это не беспокоило.

— То есть, они не сделали тебя херувимом? — осеклась Алиса, невольно пятясь. Почему никто не предупредил? Почему они скрывали? — Так себе совершенство, скорее уж труп ходячий.

Говорить с пленницей было запрещено, к тому же — с такой. Кто знает, насколько она искусна во лжи. Но Алиса помнила, Люцифера — никогда не врет, не тот характер. Чувствовала — она должна узнать правду, хотя бы ради старой мертвой дружбы.

— Ну, знаете ли, бывало и хуже. Тебе ли не знать, — беглянка широко улыбнулась, как будто нарочно продемонстрировав ровный ряд зубов в потеках крови.

Выглядела она измученной. Седые волосы распатланы, черные синяки ужасно оттеняли изумрудно-зеленые глаза, разбитые губы опухли, пот стекал ручьями и мерзко капал на украденную рубашку, мешком висевшую на плечах. Видимо, ангельскую форму найти не смогла, а Охотничью пришлось рвать на спине. Да и та после боя больше походила на половую тряпку — потная, в кровавых пятнах и зеленых потертостях от травы. Чьи-то кишки замызгали темные штаны. Высокие сапоги были туго перевязаны — на лодыжках даже слишком, она еще не чувствовала, но через пару часов вены не выдержат, идти не сможет. Торопилась.

— Прицениваешься? — ухмыльнулась Люцифера, заметив на себе ее взгляд. — Думаешь, справишься?

— Ты на ногах едва стоишь, — Алиса поморщилась и кивнула на сапоги.

Все как раньше, как на поединках в детстве и юности. Везло же ей на эту треклятую гарпию. Заныла старая травма — порванные сухожилия над пяткой. Но она уже не та девчонка, не «бестолковая ящерица», а глава Охотниц, палач империи. Она — справится! Вот только с кем? Жертвой изувечивающих опытов, слетевшей с катушек?

Люция повела крылом, так и норовившим опуститься ей под ноги. Воткнула меч в землю, прислонив к себе, и начала поправлять. Угрозы она явно не ощущала. Как будто издевалась.

— Не пытайся, сломано оно, я отсюда вижу, — фыркнула охотница и свободной рукой открыла аптечку. — Ты не улетишь от меня, милая гарпия. И не уйдешь — ноги тебя предадут — бедро вон одна из моих мечниц таки задела, и тебе повезло, что вены целы. А еще, — Алиса достала ампулу с наркотиком и шприц, — у тебя знатная зависимость! Шизоидные галлюцинации, паранойя, истерия. Ты вообще уверена, что куда-нибудь дойдешь?

Беглянка проследила за наркотиком, мельком коснулась ребром ладони плоти между указательным и большим пальцами другой руки.

— Мне плевать, Ящерка. Лишь бы не быть этим поганым совершенством, — с насмешкой проговорила она. — Один раз я уже сбегала от Кошек, мучавших меня. И от Ангелов сбегу.

Странный жест повторился.

— У меня приказ.

И снова.

Алиса торопливо оглядела Охотниц — все молоденькие, лет двадцать пять, не больше. Хильды нет. Значит, никто не поймет, что же показывает руками беглянка. Этот язык жестов знает лишь старое поколение, прошедшее войну — против идеального слуха Кошек жесты работали безотказно.

Снова — ребром ладони между пальцев. «Помоги мне».

Вот только для чего такая шифровка?

Алиса сложила пальцы в кулак перед грудью и двумя пальцами ткнула в сторону Люции. «Как?»

Люцифера просто провела рукой по рукояти меча, и вслух добавила:

— Убить меня? — голос дрогнул, и жуткая усмешка расколола потрескавшиеся губы.

«Убей меня».

— Приказ привести живой, пойдем! — Алиса поманила беглянку наркотиком.

«Иначе нас трибунал в петлю отправит сегодня же».

Люция задрала голову, казалось, задумавшись, а не пойти ли ей за новой дозой. Успокоить нервы, умерить пыл. Бросить свою нелепую провальную затею, и больше никогда не жить.

Сложила перед грудью руки в молитве — сцепила большие пальцы и развела остальные. Птица, символ Самсавеила и всех ангелов.

Но Алиса поняла, что Люция не молится — она никогда не молилась. «Лиши меня крыльев». Поняв ее, охотница замотала головой. Все, что угодно, но не это. Крылья священны, неприкасаемы. Великолепны. Если бы только почти сорок лет назад ей достались крылья, вся жизнь стала бы другой. Она бы звалась Ангелицей, наслаждалась бы небом, ветром, тысячами удивительных запахов. Она бы летала над полями цветов в краю Ос и жадно вдыхала их пьяняще сладкий аромат. Она была бы счастливой, драгоценной для империи, а не главой сборщиков податей и палачей. И лишить крыльев Люциферу означало сделать ее такой же, как она.

«Руби. Я без них как Охотница…» — Алиса читала ломанные жесты, и слезы наворачивались на глаза. Гарпия годами твердила, что бескрылые — никто, пустое место, жалкие душонки, существующие лишь по милости Самсавеила.

«… ничего не стоишь» — закончила за нее Алиса и до крови закусила губу. Люцифера готова была стать таким же изгоем, как она. Свобода была ей дороже священного дара.

Охотница тяжело сглотнула подступивший к горлу ком слез и, перехватив удобнее меч, поманила пленницу рукой с зажатой ампулой и шприцем. Вслух позвала, но голос предательски задрожал:

— Иди сюда, ты же хочешь, да? Иди, Люцифера, ну? Без глупостей, поняла?

Пленница опустила меч и медленно направилась к Алисе, волоча обсидиановый клинок за собой. Во взгляде читалась покорность и вера. Ей больше некому было верить во всем Лепрозории, кроме одной единственной «Ящерки», которую она унижала все детство, с которой соперничала, которую вызволяла из лагерей на войне, которой дорожила, как единственной подругой. Дружба заржавела, стоило Имагинем Деи забрать ее.

Когда крылатая подошла на расстояние вытянутой руки и покорной овцой склонила седую голову, Алиса схватила ее у основания крыла. Заломить, принять спиной на себя, ножом с пояса придавить горло — и все, задание выполнено! Люцифера снова окажется в больничке, снова под надзором врачей на долгие-долгие годы, раз за одиннадцать лет у них ничего не вышло, надежды нет никакой. Она умрет в муках. Ни за что. Ни ради чего. Просто так. Омерзительная смерть, омерзительная жизнь. Прожить каждый миг ради империи, пожертвовать собой тысячи раз, выиграть войну, воспитать целое поколение на своем примере, поставить империю на ноги — ради того, чтобы сгнить под пятой этой жизни. Иметь крылья и сидеть в золоченой клетке, сгорая изнутри.

Перчатки соскальзывали по крыльям, грязным от сала плоти, перепачканным в крови и земле.

Или жить никем, пустышкой, не представляющей никакого интереса для Имагинем Деи и всей империи. Бескрылой. Тенью своего величия. Умереть, как человек.

Алиса бросила клинок палача; извитый меч с отогнутыми краями, так мастерки рвавший в клочья плоть и кости, ухнул в багряную землю и ворох мертвой листвы.

Одним движением Охотница подхватила обсидиановый меч из рук пленницы и, оттолкнув ее, опустила клинок вдоль лопаток. Черное лезвие взрезало грязные перья, с голодным чавканьем распороло плоть и захрустело костями. Затрещало, не справляясь, и ухнуло, слизав крылья от лопаток до копчика.

С каждым ударом сердца время текло все медленнее. Меч разлетелся осколками в землю, Люцифера, потеряв равновесие, упала ничком, крылья, окатив фонтаном крови, ухнули. Алиса с ужасом поняла, как бросилась к ним и подхватила у самой земли.

Крылья. Буро-белые. Еще теплые. Горячие. Невыносимо пахнущие дикой хищной птицей. Въевшимся в кровь наркотиком. Конфитеором. Болью и ужасом. Они могли принадлежать ей. А принадлежали… уже не принадлежали.

«Что же ты наделала?»

Вдогонку пришло осознание произошедшего. Она на тайном языке говорила с пленницей, с добычей. Она должна была вернуть ее, а вместо этого — лишила крыльев, лишила части совершенства. Быть может, даже убила, слишком много крови. И лучницы, все это время следившие за ними, видели все. И переговоры. И предательство. И они очень быстро доложат, что «Совершенство» уничтожила именно Алиса.

Охотницы не заставили себя долго ждать:

— Я — старшая после Хильды, — звонкий молоденький голос дрожал. Как дрожали и руки, наконечник стрелы гулял вместе с луком. — Я обязана доложить генералу и совету о нарушении вами приказа и о тайных переговорах с «добычей». Простите, командир, но я обязана.

Заикаясь, девушка продолжала целиться. Алиса видела, как сочится пот по ее вискам, как перчатки скрипят от прилагаемых усилий.

Алиса сглотнула и присела, готовясь в любую секунду рвануть со всех ног. Лучница наверняка промажет, тут нервы не помощник.

— Вставай давай! — зашипела она на валяющуюся пленницу и для пущей убедительности, ударила пяткой в бок. Ничего. — Тц! Поднимайся и деру отсюда! Я справлюсь.

Звонкий голос разлетелся по поляне, уже без дрожи:

— Вы препятствуете приказу! И только что расписались в своем предательстве империи и Имагинем Деи! Простите, мой командир, — девушка совладала с собой и целилась уже вполне уверенно. Чего не скажешь о ее новых подопечных. Кто-то даже опустил лук и с ужасом теперь наблюдал за сценой. — По уставу я обязана убить вас немедля. Без суда. Мой отряд выступит свидетелями. Пожалуйста, не сопротивляйтесь.

Последнее было сказано с ноткой грусти. Ноша командира была тяжела. Потерять Хильду, как мать заботившуюся о своих отрядах. Гоняться за легендой войны, кумиром. И целиться в грудь главной Охотнице. Девушка вдохнула, выдохнула, собираясь с силами.

Алиса рефлекторно сняла с кителя метательный нож и швырнула в лучницу. Лук выпрямился, увлекая тетивой стрелу прямо в мишень.

Нож вошел в черепушку, как в масло, прервав жизнь лучницы. Удивление вперемешку со страхом застыло на ее лице.

Стрела воткнулась в нос сапога. Алиса даже не поняла, задело ли пальцы. Разум ее лихорадочно перебирал самые жуткие мысли. Они убьют ее. Убьют! Сердце ударило тяжело, прямо по вискам. Убьют! Снова удар. И Люцию убьют. Снова.

Три удара сердца, несколько мгновений, а она уже сорвала с груди ножи и метнула в девиц. Они еще даже не сообразили, что произошло, как захлебнулись в собственной крови. Вторая. Третья. Четвертая.

В последних двух пришлось примеряться, перебегая по поляне. Щелк. Щелк.

Охотницы повисли на перилах бездыханные. Кто с пробитой головой, кто со вскрытым горлом, порванным сердцем. Весь отряд, абсолютно весь.

Алиса кинулась к пленнице и, перевернув на спину, принялась тормошить. Прижалась ухом к груди — сердце медленно, но бьется. Надо только остановить кровь, а то и впрямь умрет. Охотница торопливо сорвала аптечку с пояса и высыпала все содержимое на землю. Последним выскочила связка ампул с жижей цвета гноя. Переат. То, что нужно!

Перевернула Люцию обратно, отряхнула прилипшие к зияющим ранам перья, черканула бойком по ампуле и, разбив, вылила содержимое на лопатки. Кинулась было всем весом на Люцию, боясь, что та от нечеловеческой боли поднимется или перевернется, вымазав весь переат, но тут же одернула себя. Боль Люция не чувствовала с самого рождения. Вдохнула-выдохнула, проверила раны. Тонкая пленка покрыла выступающую кость и растеклась по изувеченному мясу. Мало! Вторая ампула. Третья. На четвертой сколы крыльев и кровавые ошметки кожи оказались под переатом целиком. Кровь больше не текла, бело-желтая дрянь держала крепко. Идеальное лекарство — вязкая жидкость растравливала, плавила кожу и затягивала мерзкой жгучей пленкой. Можно ногу в бою потерять, а одна ампула спасет тебе жизнь, не дав умереть от потери крови, если ты переживешь болевой шок, конечно же.

Как только переат схватился намертво, перевернула пленницу обратно. Послушала сердце — бьется. Замахнулась и со всей силы залепила пощечину. Еще одну. Еще.

— Я, кажется, крови целое море потеряла, — разбитые губы дрогнули в дьявольской усмешке. — Вот сдохну тут, у тебя на руках, и все будет зря.

Следующая пощечина мазнула по открытым глазам.

— Вот только сдохни мне, — прошипела Алиса сквозь зубы.

— А ведь ты меня спасла. Надо же. Так уж и быть, старый долг по спасению твоего вечно отваливающегося ящериного хвоста считаю отданным! — зеленые, как летняя трава, глаза смотрели с прищуром. Синяки наливались новой кровью от ударов Охотницы.

— Тц! Я всего лишь сравняла наши возможности, мы теперь обе бескрылые! — намотав седые волосы на кулак, зарычала Алиса и оскалилась. — И обе преступницы! Из-за тебя, крылатая ты дрянь! Я не воскрешу девчонок, я не верну Хильду. Так постарайся, чтобы наши жертвы не прошли зря!

— Это было вашим решением, не мне нести за вас ответственность, — холодно отозвалась Люцифера. И когда Алиса снова замахнулась, она перехватила ее за запястье и больно сжала. — Советую забрать мои крылья. Мне от них толку никакого. А ты скажешь, что я их отрубила сама, а потом сбежала. Ну а ты… ты опоздала — нашла только поляну в крови и трупы с пробитыми глотками и головами. М?

— Я ищейка, — Алиса облизнула губы. — Лучшая ищейка во всей империи.

— А я знаю, что твой язык не работает, если ты лизнешь овечку, — захохотала Люция. — У тебя аж скулы сводит от запаха их грязной свалявшейся шерсти! Или скажи, что я кинула в тебя порошочек из эстрагона. Твой любимый!

— Если раскроется — я труп, — выдохнула Алиса.

— А если нет? — пленница отодвинула Алису, толкнув в лоб, и села.

— Живой труп? — Алиса поморщилась и принялась собирать лекарства в аптечку, следов остаться не должно. — Я девочек убила, хотя клялась себе, что никогда не подниму руку на своих. Никогда! Потому что дороже них у меня нет.

— Видимо, есть, — Люция рывком встала и, пошатываясь, добрела до ближайшего дерева перевести дух. Ноги заметно дрожали, к тому же по-новому уравновешивать свое тело беглянка еще не умела.

Алиса скривилась, но сделала вид, что не услышала реплики. Вернула аптечку на месте, оставался только наркотик.

— Это твое, кажется! — Алиса кинула ампулу в бескрылую. Та обернулась и поймала наркотик. Полупрозрачная жидкость колыхнулась в застенках. Заплескалась, словно зашептала — возьми меня. Коц. И толстое стекло разлетелось на осколки, впилось в ладонь, но Люция отряхнула руку, достала из своей аптечки спирт и щедро полила ранки.

Алиса вжала голову в плечи. Она бы так не смогла.

— Ладно, я пошла! — пробурчала севшим голосом и взвалила на себя крылья. Тяжелые! Как худосочная охотница после выпуска! — А ты там не сдохни, будь добра, я бы хотела сравнить, стоишь ли ты чего-то без твоих драгоценных крыльев.