Глава 23.

Даже во сне мне не было от Исмаэля покоя. Проснуться, давясь всхлипами, в испарине и томной дрожи, продолжая видеть его глаза, полные жаркой страсти, это такое свинство. Собственное тело предавало меня, хотя его можно понять, этот Исмаэль такой… такой… тьфу! Да что за нахер!

На подгибающихся ногах я выполз из постели, и как сомнамбула поплелся в душ привести себя в порядок. В глазах двоилось, троилось, тени какие-то виделись, пить хотелось нестерпимо, но еще больше почему-то хотелось тех "ананасиков". Какой-то у меня отходняк после гару прикольный. То ночью поесть тянет и дикий сушняк, то глюки какие-то мерещатся. Постоял еще у входной двери, но шебуршавшая тень больше не появилась, жаль, занятный выверт сознания. Я все-таки решил доползти до камбуза. Может там есть что-нибудь съедобное, заодно и "ананасы" поищу.

Корабль спал, тишина была такая уютная, что я по пути даже умудрился задремать, только этим я могу объяснить, почему забрел в рубку. Ну, так, слегка ошибся дверью. В рубке было сумрачно, лишь ярко горел свет у пульта управления, да кто-то сидел в кресле пилота. Я уже было

повернулся уйти, как услышал голос Салеба.

— Ты сам-то понял, что сказал?

— Он мне нужен, уступи парнишку, я думаю, в цене мы сойдемся. — Мягкий, обволакивающий голос трудно было не узнать.

— Исмаэль, да ты охренел? Я не торгую рабами, тем более не продаю Близких Сердцу.

— С каких это пор постельные игрушки, пусть даже такие… живенькие, стали у нас Близкими? — Голос этой скотины был полон нарочитого недоумения.

Тихо подходя, я уже видел его лицо на мониторе. Эти скульптурные черты, этот надменный взгляд, эта ехидно заломленная бровь.

— Он не игрушка, Мэль, и он действительно дорог мне. Так что давай...

— У меня есть информация, Сали, за которую ты отдашь не только его, но и весь корабль в придачу. — Исмаэль подался вперед, буквально прожигая своими глазищами. Затем усмехнувшись, откинулся назад в кресло и добавил. — Это касается Эйлинэ.

Салеб дрогнул лицом, и я отчетливо слышал, как до хруста сжали его руки подлокотники кресла.

— Меня это не интересует. — Несмотря ни на что, голос Салеба был спокоен и ровен, но я, стоя в темноте, видел побелевшие костяшки на его сжатых кулаках.

— Неужели? Позволь усомниться.

— Мэль, Эйлинэ — это очень дорогое мне, но все же прошлое. А Алис...

— Хочешь сказать, он твое настоящее? — Буквально прошипел Исмаэль, лицо его застыло, побелевшие губы плотно сжались. — Я думаю, ты изменишь свое мнение, когда...

— Нет. Я сказал — нет. Алис подойди сюда.

И как спрашивается он меня засек? Я подошел, сверкая своими пижамными штанами и влажными волосами, небрежно заколотыми в узел на макушке. А нефиг устраивать заговоры во внеурочное время. Кому не нравится, пусть не смотрит. Но Исмаэль смотрел, смотрел так пристально, что у меня мурашки по голой груди табуном проскакали.

— Алис, говорю тебе в присутствии Исмаэля, ты — свободный гражданин Гархара. Никто не имеет права продавать тебя. На имперском корабле "Тень Айюмы" мной, как капитаном корабля, будет оказана тебе всевозможная защита и поддержка.

— А если я сделаю встречное предложение. — Чуть прикрытые глаза капитана Тонга обожгли меня пламенем. — Мой корабль не менее уютен, а какая у тебя, Алис, будет поддержка… ммм.

Его интонация недвусмысленно намекала, какого рода поддержку он мне обещает. Скотина. С таким голосом только "Камасутру" рекламировать.

— И что мне с твоей поддержки? С чего вообще такая реакция? Танец зацепил? — Я понимающе улыбнулся. —

Так твоя проблема решается очень просто. Или на корабле желающих не нашлось?

А что, мы тоже умеем брови саркастически поднимать. Хищно улыбнувшись, я наклонился ближе к монитору и ехидно заметил:

— Малыш, если тебе нечем заняться ночью, это твоя забота, но у меня есть свои планы. И ты в них не вписываешься.

С этими словами я скользнул к Салебу на колени, спиной к монитору. Обхватив его ногами за бедра, я чуть слышно прошептал:

— Подыграй мне.

Поймав его понимающую ухмылку, я откинулся назад, прогнувшись в спине, глядя прямо в сузившиеся глаза Исмаэля. Мечтательно опустив ресницы, ощущая поддержку брата, я медленно, с чувством облизнулся и, потянувшись, провел пальцами по монитору, касаясь губ Исмаэля… и отключил связь.

***

Капитан Тонг шел по коридору с каменным лицом. Опытные сослуживцы понимали, что это не к добру, и почтительно прятались по всем щелям. Внутри Исмаэля бушевал смерч. После представления, устроенного этим паршивцем, кровь до сих пор тяжело билась в висках. Красное марево вставало перед его глазами, лишь он вспоминал Алиса на коленях у Сали.

В точно такой же позе, как тогда он сидел у него самого. Мэль до сих пор помнил тот жар и томительное наслаждение, которым походя одарил его этот мальчишка. Чем он его так зацепил, Мэль не знал, но понимал твердо — Алис принадлежит ему. Даже если сам он сейчас об этом не догадывается. И это знание сверкающей звездой озаряло разум Исмаэля. Как и понимание того, чем сейчас занят Алис. И с кем.

Едва дверь отгородила его от остального мира, Исмаэль сорвался. Команда десятой дорогой обходила каюту, которую сейчас громил их капитан.

***

— Алис… — Грудь Салеба ходила ходуном от смеха. — Ах, ты, маленький проказник!

Сидя у брата на коленях, заботливо удерживаемый его большими сильными руками, так просто вновь почувствовать себя маленьким, защищенным ребенком. Я неожиданно даже для самого себя, надул губы.

— Да, а чего он… и вообще он первый начал!

— Алис, это было потрясающе. Но, аинэ, — Тут он поймал меня за подбородок и серьезно заглянул в глаза. — Мэль может быть очень настойчивым, когда чего-то хочет. А тебя он хочет. И хочет всерьез, можешь мне поверить. Тебе не стоит его больше дразнить.

Тут брат помолчал и лукаво прищурился.

— Если, конечно, ты действительно не хочешь его внимания.

Я ошпаренной кошкой соскочил с его колен.

— Да ты, да ты… — Захлебнувшись негодованием, я оскорбленно выпалил. — Или ты все-таки хочешь обменять меня на информацию об Эйлинэ?! Тогда прости, что помешал!

Возмущенно фыркая и топая своими пушистыми тапочками, иду и посылаю всех по матери, себя в том числе, и что спрашивается вызверился? Я почти дошел до своей каюты, когда меня накрыло ощущение дежа-вю. Вновь темный коридор, вновь я стою, уткнувшись лицом в стену, а мои руки заломлены назад. Чья-то лапа зажимает мне рот и знакомый голос шипит в ухо.

— Вот и встретились, сладкий. Какой же ты, однако, шустрый, заставил меня поволноваться. Я-то думал, после такой дозы, ты будешь ласковым котенком ждать меня в спальне, а ты устроил мне беготню по ночному кораблю. Ай-я-яй, какой плохой мальчик.

Надо тебя наказать, правда, сладкий?

Слушая этот монолог, я не переставал брыкаться. Какая паника, какие сопли? Очнитесь! Я отбил себе все пятки о его сапоги, я вспомнил все матерные слова когда-либо слышанные. Меня с головой затопило бешенство, внутри скручивалась тугая спираль, черный ветер поднимался со дна души, вот еще немного, еще чуть-чуть...

Резкий запах, ворвавшись в легкие, погасил мое солнце.