Глава 21.

Заведя меня в спальню капитана Исмаэля, бугаи получили разрешающий кивок и быстро удалились, грохот их сапог ненавязчиво намекал на некое неотложное дело. И что-то мне подсказывало, что этим делом занята сейчас вся команда.

Быстрый взгляд из-под ресниц, оценить обстановку. Кровать, тьфу-тьфу. Крюк, вбитый в стену, на нем за руки подвешен Салеб. Лицо бледное до зелени, губы закушены, испарина на лбу. Ну, ничего, ничего, потерпи, братик. Большое удобное кресло, в нем наш красавец сидит с комфортом, у ног низкий столик, на нем бутылка вина и один бокал. В центре ковер и места свободного метра два, вот это хорошо, мне как раз хватит.

Два шага от порога, чтобы встать на ковер, и изящно опуститься на колени, замерев в глубоком поклоне. Чуть двинуть головой, заставив огненной рекой стечь волосы на правое плечо, оголяя спину и поясницу. Пояс шальвар сидит низко, но надежно, намекнуть намекнет и даже поддразнит, но пока не надо — не свалится. Ну же, тварь, смотри, как я хорош, внимательно смотри, когда еще такая халява привалит.

Исмаэль молчит, я почти лежу в поклоне. Мне по роли подниматься без разрешения не положено, а он-то чего молчит? Лежу, мне удобно, ковер мягкий, нигде не дует.

Тут Исмаэль прокашлялся и слегка хрипловато сказал:

-Салеб, у тебя прекрасный вкус. Какая дивная игрушка. Спасибо, друг, за дорогой подарок.

Я лишь хмыкнул про себя, ну-ну.

-Исмаэль, отпусти мальчика. Это наши с тобой разборки. Он ни при чем. — Брат напряжен, но держит себя в руках.

Мимо меня прошли замечательные сапоги капитана Тонга.

-Поднимись.

Так. А вот это уже мне. Слитным, текучим движением встаю, все также не поднимая глаз. Монисто мелодично позвякивает. Исмаэль за волосы запрокидывает мне голову, поворачивая к Салебу.

-Посмотри, он вовсе не против быть здесь. Он всем доволен. Что нужно сказать, детка?

-Конечно, Господин. — Чуть приподняв ресницы, встречаюсь взглядом с братом.

Все будет хорошо, верь мне.
В крови плещется азарт. Оставив меня, Исмаэль вернулся в кресло. Налил себе в бокал, щелкнул пультом, и приглашающе повел рукой, ехидно улыбаясь.

-Приступай, детка.

С первых нот узнаЮ мелодию, под нее я часто танцевал на корабле, интересно, что у меня за импресарио объявился, что и запись танца Исмаэлю скинул и музыку. Мелодия была подходящая, длинная, с задорным, игривым началом и с медленным чувственным концом. То, что надо.

Приступим. Я ему эту "детку" в глотку вобью. Нежная, предвкушающая улыбка не сходила с моих губ.

Тягучие звуки флейты вызывают озноб по коже, нежные руки, плетущие в воздухе сеть для глупых мальков, бедра, завораживающе вздрагивая, заставляют петь монисто, в разрезах шальвар мелькают обнаженные ноги…

Музыка ускоряется, колокольчики на браслетах вторят барабанам, склонившаяся к плечу голова открывает беззащитную шею, губы призывно улыбаются, смотри…

Стон флейты, бубен, шаг, еще, летящие волосы, шаг, еще, вздох, еще, в груди жжет пожар…

Живот мелко вздрагивает, смотри, да, малыш, так, смотри, ближе, еще, еще, ускользаю… так, назад, бедра выделывают что-то совсем невообразимое, изгибаюсь, словно языки пламени на ветру, волосы, всплеском, дополняют картину. Скольжу к тебе ближе, ты еще держишь лицо, но на висках у тебя пот и губы пересохли… мелкий шаг в сторону, еще, чуть ближе, дразню тебя, я почти у тебя в руках, монисто звенят, так, да, малыш, смотри… куда руки тянешь, еще рано, ускользаю…

Музыка замедляется, поехали, плавный изгиб… выдох, разворот,… прогиб в спине… замереть, отойти…
Смотри… летящие волосы, отражают блеск светильников, мелкая дрожь бедер перерастает в томные волны…

Чуть прикусываю губы, звон цимбал, смотри на меня, так, молодец, твой взгляд уже горит, тебе уже все равно, что вся команда пялится на нас, а я кожей чувствую их взгляды, они отдают холодом по позвоночнику…

Руками, пальцами, я маню тебя, ты мой… мой, никуда уже не денешься, смотри…

Гибкие руки словно обнимают невидимого любовника, прогибаюсь в спине, доставая волосами до пола, сквозь ресницы не свожу с тебя взгляда, ловя малейший оттенок прорывающихся чувств. А они прорываются, ты уже не можешь их сдерживать, твои глаза отливают бешеным огнем, нет места на моем теле, которое бы они не обласкали взором…

Мягкой карамелью расстилаюсь по полу, синтар поет, лукавая улыбка на губах, прогибаясь в пояснице, откидываюсь назад, практически ложась лопатками на пол, поднимаюсь, взмах головы, волосы накрывают меня сверкающим водопадом, гнусь лозой, руки тянуться к тебе, мой…

Кошкой ползу к тебе, это ты думаешь, что ты хозяин,… Милый, какой же ты наивный… Змеей вползаю между твоих колен, оглаживая их, чуть надавливая ногтями, ловя твою ответную дрожь. Обвиваюсь вокруг тебя… резкий выдох в шею, чуть прикусить, совсем не больно… Окутать волосами, отгородить от всего мира…

Твои руки судорожно сжимают меня, не вырваться, да я и не хочу… Твой рот добирается до моего лица, нет милый, целоваться мы с тобой не будем…

Стягиваю с тебя рубашку… ощущение чужих взглядов пропадает, значит, пора сворачивать концертную программу, интересно кто такой совестливый, что отключил камеры? Памятник ему, посмертный.

Обнимаю твои бедра ногами, плотно прижимаюсь, ощущая твое напряжение, изгибаясь, отклоняюсь назад, открывая свой беззащитный живот… Чем ты и пользуешься, прижимаясь губами… Да, милый, так, тони, тони во мне…

Нащупываю твою недопитую бутылку и с размаху опускаю ее тебе на голову. Все.

Музыка еще играет, ты лежишь, не шевелясь, твои губы все так же касаются моей обнаженной кожи. Давлю всхлип в зародыше. Твоя голова в крови. Плакать буду дома.

Я с трудом выползаю из-под Исмаэля. Расслабляться рано.

-Алис? Алис, ты в порядке? — Голос брата прорывает пелену, окутавшую мой разум.

В последний раз окидываю взглядом Исмаэля и бегу к Салебу.

-Алис, скорей, у нас мало времени.

-Да. Да, как расстегивается эта штука?

Крюк высоко, мне пришлось подтащить пуфик, чтобы достать до него.

-Алис, там должен быть рычажок, это стандартный зажим. Скорее!

-Да, да, сейчас. — То ли я такой слабый, то ли эту хрень заело. — Да Боже ты мой, открывайся, сволочь!

Щелчок, секундой брат снимает с крюка руки. Бля, он еще и в наручниках!

-С ними-то что делать?!

-Спокойней. Нужно оружие. Сейчас.

Салеб кидается к неподвижно лежащему Исмаэлю.

-Есть.

Я срываю с себя бусы, попутно рассказывая план Уго, браслеты и пояс тоже вон, штаны не потеряю, а быть ходячей сигнализацией, нет уж, увольте. Стягиваю волосы какой-то тряпкой, не хватало еще запутаться.
Слышу сухой щелчок и подняв глаза, вижу как брат со свободными руками замер у двери, аккуратно выглядывая в щелку.

-Все чисто, Алис, за мной.

Выскальзываю за ним, мазнув взглядом по Исмаэлю. Разумеется, только чтобы убедиться, что он все так же неподвижен.

Мы крадемся по коридору. Как-то незаметно я оказываюсь впереди, указывая путь. Меня словно ведет какое-то наитие. Я просто нюхом чую, куда надо свернуть, а когда затаиться, пережидая опасность. И, кажется, я знаю, кому сказать спасибо, за этот нюх. С нежностью вспоминаю мышонка, и в ответ приходит теплая волна, словно он ластится, мягкой шерсткой щекоча ладонь. Мы выдвигаемся на финишную прямую и переходим на бег.

Мы почти успели, когда сзади послышался дикий крик.

-Не стрелять! Брать живыми!!!

Мы бежали сломя голову. Грохот сапог за спиной все ближе. Шлюзовая дверь открылась, мы не успели даже притормозить, впечатываясь в стену.Спасибо, Уго.
Корабли все еще были соединены "рукавом". Влетев в "рукав", Салеб принялся закрывать резервный механический замок, похожий на штурвал парохода. А я стоял у шлюзового окна и смотрел. Подбежавшие парни пытались что-то сделать с той стороны, но брат уже запер замок и заблокировал его лазерным ружьем, что он прихватил в каюте Исмаэля.

А я смотрел на подходящего капитана Тонга. Какой-то мужик суетился возле него, пытаясь оттереть кровь, но Исмаэль лишь отмахивался от него как от надоевшей мухи. И смотрел на меня. И взгляд его был страшен.

-Алис, уходим. Заканчивай смотрины.

Вместо того, чтобы поторопиться, я подошел ближе к окну.

Положив вздрагивающие пальцы на стекло и не разрывая зрительного контакта с Исмаэлем, я прикрыл глаза. Одевая маску любимого наложника, я чуть облизнул губы, с удовольствием отмечая, как напряженно он следит за каждым моим действием. Немного помедлив, наслаждаясь своей игрой и его реакцией, я резко открываю глаза, отстраняясь и позволив скользнуть на лицо насмешливой улыбке. Левая бровь ехидно приподнялась, губы растянулись в хищном оскале и пальцы сами собой сложились в замечательную комбинацию. И пусть он не поймет земного посыла, думаю, общий смысл оскорбления до него дошел. Так как лицо у Исмаэля стало… стало… в общем… с таким лицом убивают.

Мы с братом бежали по "рукаву", впереди я уже видел наших парней, открывших шлюзовую дверь, а я смеялся. Я хохотал, откинув голову и захлебываясь смехом. Перед глазами все еще стояло удивленно-оскорбленное лицо Исмаэля.

Подавись "деткой", малыш!