Глава седьмая

Всякие алармисты скажут, что такого никогда не было, поскольку история, произошедшая с главными героями, случилась в специфическом месте. Каком? Не скажу, чтобы не спойлерить, а только приложу свои записи, которые будут, конечно, не от моего имени, а от лица автора, ибо я не был активным участником событий. Только наблюдателем.

<…>

Острие дротика точно попало в голову человека, правда, человек остался безучастным, ибо был нарисованным на альбомном листе и приколот кнопкой рядом с мишенью для дартса. Константин Ригов, лежа на постели, оценил результат: «Неплохо, если учесть, что из горизонтального положения кидать было не с руки». Он метнул еще один дротик. Хуже. Ригов попал в плечо нарисованному человеку. Оставшиеся два дротика он метнул не глядя. Только один из них достиг цели.

Константин поднялся с постели и, взяв с тумбочки смартфон, посмотрел на время: скоро встречаться с посредником клиента в ресторане с претенциозным и мрачным названием «Черный тюльпан».

Окончив завтрак, он оделся в элегантный темный костюм с рубашкой бледно-розового цвета. Ригов посмотрел в отражение и оценил внешность на пять баллов. Настроение было «идеально хорошее» и портил его только будущий заказчик. По телефону Константин так ничего и не добился. Мужчина на том конце явно скрытничал, уходя от прямых ответов, и даже не назвал имени. Лишь добавил напоследок: «Представитель заказчика будет ждать в „Черном тюльпане“». И дальше разъяснил подробности встречи.

Ригов, машинально поправляя ворот рубашки, задумался: аванс не был заплачен, значит, и нет обязательств, но будущий клиент не отказывался от сделки. Это и напрягало. «Мутный он какой-то», — заключил Константин и покинул квартиру.

Он поймал такси, сказал адрес и через десять минут был на месте. Ресторан оправдывал свое название. Интерьер оказался действительно мрачным и приглушенным. Черный глянец пола соседствовал с темно-лиловыми стенами, украшенными абстрактной мозаикой. Под потолком споты, обрамленные треугольными кусками матового стекла, испускали желтый свет.

Константин повернул направо в малый зал. За ширмой уже было зарезервировано для него место: небольшой столик на двоих, покрытый скатертью вишневого цвета. Рядом со столовыми приборами стояла табличка. На золотистой бумаге черными буквами его фамилия — «Ригов». Константин развернул табличку на сто восемьдесят градусов и прочитал: «Алушев».

Ригов сел за стол. Перед ним на тарелке лежал небольшой кусок рыбы, политый розовым соусом. В ожидании представителя, Константин пару раз попробовал его. Порция оказалась вкусной и сочной. «Умеют здесь готовить рыбу», — отметил Ригов, хоть сам и не любил ее. Неважно, как готовили рыбу, неважно, какая была она — морская или речная — он всегда относился к ней с равнодушием, не считая за полноценное мясо.

Наконец, появился клиент. Он сел напротив и помолчал несколько секунд, будто давая рассмотреть себя.

Константин пренебрежительно подумал: «И для чего солнцезащитные очки нацепил? Тут и так полумрак». Лицо незнакомца словно вырублено топором. Крупными мазками природа нарисовала этого человека, и темные очки смотрелись отчего-то неубедительно и также топорно.

— Ригов Константин Леонидович, — произнес по слогам представитель заказчика, то ли утверждая, то ли спрашивая.

— Верно. Я представляю интересы исполнителя, — ответил Константин. Собеседник кивнул. — Я не знаю, кто вы, — начал Ригов. — Но сейчас меня это не волнует. Назовите имя заказчика и имя жертвы, а я назову цену.

— Алушев. Алексей Александрович, — произнес собеседник через силу, шевеля одними губами.

— Владелец этого ресторана? А жертва?

— Он же.

Константин сосредоточено посмотрел на представителя. В глянцевых стеклах очков застыл искусственный свет. Ни один мускул на лице незнакомца не дрогнул. Не лицо, а деревянная маска. У Ригова промелькнуло в голове сомнение: «А есть ли вообще у этого лица мышцы?». А если есть, то они парализованы.

— Вы не назвали цену, — сказала маска. — Повторяю, заказчик и жертва владелец этого ресторана.

— У Алушева проблемы с финансами?

— Почему вы так решили?

— Я знаю этот трюк. Инсценируется заказное убийство. Жизнь клиента, конечно, застрахована и после его мнимой смерти деньги уходят на фиктивный счет. Якобы наследнику, а на самом деле клиенту.

— Господин Ригов, вы ошибаетесь. Речь идет о настоящем убийстве. Никакой инсценировки от вас не требуется.

Посредник ненадолго опустил взгляд на тарелку с рыбой и вновь посмотрел на собеседника.

— Если у меня есть сомнения в чистоплотности заказчика, я отказываюсь, — холодно произнес Константин. — Как вы понимаете, сейчас именно такой случай.

— Время на размышления?

— Прощайте, — сказал Ригов, встав из-за стола.

— Я сведу вас с заказчиком, и он объяснит детали. Надеюсь, господин Алушев переубедит. Или мое предложение не устраивает? — Голос прозвучал монотонно и безразлично, точно у автомата.

Константин замешкался и возмутился: «Что за игра в тайну?!»

— Хорошо, другой вариант: в течение суток заказчик сам вам позвонит, — выдал следующее предложение посредник.

Ригов, ничего не ответив, покинул столик.

Незнакомец, поглядев в пустое пространство, где минуту назад был Константин, взял вилку, которой пользовался Ригов и зубьями раздавил рыбу и размазал соус по тарелке. Затем, аккуратно вернув столовый прибор на место, достал мобильный телефон.

— Алло. Да. Нет. Клиент сомневается. Конечно, нет. Я не рассказывал ему всех подробностей дела, я прекрасно понимаю, даже если раскрою карты, он сочтет вас сумасшедшим. Спасибо, я не сомневался в себе. — И подобие улыбки застыло на лице-маске.

Константин, выйдя на улицу, облегченно выдохнул и подумал о полиции: «Сидят на хвосте? Интересно, кто меня сдал?»

Он вновь поймал такси и, сев на заднее сидение, произнес адрес, конечно, не дома где он снимал квартиру, а дома, который недалеко находился от временного пристанища. Ригов погрузился в воспоминания. Словно быстро пролистывая телефонную книгу, он скользил по фамилиям. Не тот. Нет. Опять не то. Этот вряд ли. Пока ничего дельного на ум не приходило.

Константин впервые столкнулся с таким странным заказом, и хоть посредник и не заплатил за убийство, но он в телефонном разговоре, не называя личностей, произнес безликие цифры. Это была большая сумма. Ригов теперь это понимал. Алушев, пусть и был владельцем ресторана, человеком, безусловно, богатым, но известным в узком кругу. Его смерть прошла бы незаметно даже для жителей города.

Такси остановилось. Ригов, расплатившись, вышел и направился домой пешком. Войдя в квартиру, он успел сделать только один шаг в зал. Мелькнула серая размытая тень низкорослого человека. Последовал удар в висок. Тьма накрыла, расколовшись снопами искр.

Была ли потеря сознания, он не знал, но в следующее мгновение Ригов очутился в кресле примотанный скотчем: руки — к подлокотникам, щиколотки притянуты к передним ножкам. Напротив кресла стоял субтильный подросток, демонстративно скрестивший руки на груди. Помятая светло-серая футболка, такие же помятые синие джинсы с грязными штанинами, потрепанные кроссовки. Более-менее прилично выглядела черная бейсболка с желтой вышивкой «International Golf Club».

— Здравствуйте, Константин Леонидович.

— Ты кто такой? Тебя Алушев подослал? — произнес Ригов, не поверив, что тщедушный подросток сумел справиться с ним. Стало противно на душе. Незваный гость явно действовал не один.

Константин обратил внимание на детские кисти парня, такие хлипкие, что вряд ли они в своей жизни держали предметы тяжелее компьютерной мыши.

— Алушева знаю, — ответил подросток. — Я в курсе ваших дел, но не он подослал. Сразу предупреждаю: я не домушник и не вор. Просто пришел поговорить с вами. Сначала только поговорить и все.

— А приматывать к креслу обязательно? У тебя такой метод беседы со всеми?

— Ну… — Подросток развел руками и улыбнулся. Снова детские кисти, похожие на куриные лапки, привлекли внимание. — Извините. Уж такие методы. Я смотритель, то есть главный в этом секторе. Слежу за тем, чтобы события текли в нужном направлении.

«Что за бред он несет?» — разозлился Ригов и спросил:

— Ты чего хочешь?

— Перехожу к сути дела. Никаких контактов с Алушевым — вот мое условие.

— Ты кто такой, чтобы условия ставить?! — Ригов почему-то не испытывал страха, только раздражение и досаду.

— Я же сказал. Я — смотритель, — последнее слово подросток проговорил по слогам, и тон сменился.

Если до этого момента беседовал он в надменно-ироничном ключе, то сейчас злоба и нетерпение прозвучали в голосе. Вот-вот появятся в дверном проеме два или три амбала узнать, что происходит, почему куриные лапки стали проявлять недовольство? Эти вышибалы должны быть поблизости. До сих пор не верилось Ригову, что хлипкий пацан так красиво его обработал. Однако амбалы не появились. Лишь затянулась неприятная пауза, и вязкая тишина сдавила мозг.

— У меня все, — сказал подросток. — Никаких контактов с Алушевым. Не под какими предлогами. Надеюсь, больше не встретимся. Прощайте.

— Э, а скотч! — дернувшись в кресле, крикнул Константин в спину уходящему подростку. Тот обернулся.

— Хм, — удивился он, будто только сейчас заметил скотч. — Через две минуты после моего ухода скотч ослабнет. — И исчез в дверном проеме.

— Э, ты чо!? Офанарел!? — Громко хлопнула дверь в прихожей. Звук болью отозвался в виске, напомнив о ране. Константин поморщился. — Урод недоношенный!

Но через пару минут скотч действительно ослаб. Ригов освободился, и прошел в ванную. Физиономия в отражении выглядела уставшей, будто он не спал ночь. Над правой бровью была легкая царапина, левый висок — в запекшемся кровоподтеке. Голова гудела как колокол.

Он достал из шкафчика вату, спирт, перекись и протер раны. Мысли не хотели шевелиться. Все смешалось в сознании: «Этот странный Алушев, его представитель, подросток. Последний персонаж вообще выбился из общего ряда. Кто он такой? Смотритель? Разыграл спектакль, урод! Нес бред. Если не связан с Алушевым, то, какого черта он тут красовался? Или связан?»

Ригов интуитивно понял, что дело намного сложнее. Оно не ограничивается простым заказом на убийство.

Константин принял душ и отправился в спальню.

Смартфон на ночном столике заиграл мелодию. Номер не определился. Ригов хотел ответить, но передумал. Спустя мгновение, он схватил телефон, отключил звук и лег в постель. Через некоторое время гаджет перестал беспокоить мерцающим экраном. «Интересно кто звонил? — подумал Константин, сомкнув набрякшие веки. — Алушев? Или, так называемый, смотритель? Или представитель Алушева?» Мысли вяло забродили, утопая в дрёме. Ригов погрузился в короткий и чуткий сон. Он проснулся от низкочастотного гудения. Опять кто-то звонил. Константин нажал «вызов».

— Да.

— Это Алушев. Почему вы не взяли в первый раз трубку? — голос на удивление прозвучал жалобно и тревожно.

— Я все сказал вашему представителю.

— Вы не понимаете. Вы должны убить меня, но так, чтобы я об этом не знал.

— Чего вы за пургу гоните! — Константин приподнялся и сел. В висках опять застучало. — Каким образом?

— Ну, назначьте любое число будущего месяца днем моего убийства, но мне не говорите.

Ригов промолчал. Если есть такое выражение: «мозги стали квадратными», то сейчас он точно ощутил как углы мозга врезались в виски. Его замутило. Он закрыл глаза. Внутри прокатился гуд, словно прозвучал большой колокол.

— Алло, господин Ригов, вы меня слушаете?

— Заранее извиняюсь, но вы псих?

— Иронизируете? А сейчас не время иронизировать. — Константин машинально бросил взгляд на настенные часы: сколько он проспал? — Почему вы молчите? Нужна ваша помощь. Вы должны убить меня. Господин Ригов!

— Ну! — раздраженно бросил Константин, опять вынырнув из задумчивости. Он услышал на том конце, как заказчик медленно и четко произнес адрес.

— Это что?

— Завтра в полдень, пожалуйста. Обсудим детали, — сказал Алушев и дал отбой.

Ригов ввернул смартфон на место и решил, что проспал несколько часов, потому что ему успело кое-что присниться. Незнакомое помещение — вот что приснилось. Во сне он сидел на кровати. Пахло медикаментами. Пол, стены и потолок были белыми. Кровать застелена чистым бельем. Возможно, оно и пахло медициной. Единственный шкаф с прозрачными дверцами, ютящийся в углу у окна, также оказался белого цвета. Константин увидел за его стеклами множество прозрачных емкостей, заполненных бесцветной жидкостью. «Точно. Это медбокс», — решил Ригов.

Он посмотрел в окно. Оно было плотно закрыто белыми жалюзи. Константин поднял взгляд наверх, ища источник света. Кажется, потолок сам светился. Видимо, лампы встроены в него. Ригов осмотрелся по сторонам и заметил дверь.

В нее вошел врач в наглухо застегнутом бледно-зеленом халате. На руках резиновые перчатки. На ногах синие бахилы и зеленые штаны. На голове белая шапочка. Лицо скрывала синяя маска.

Врач подошел к окну и убрал жалюзи. Константин всмотрелся, но за окном было лишь яркое свечение — ничего не разобрать.

Врач повернулся к Ригову и засунул руки в карманы халата.

— Что вы хотите? — спросил Константин.

— Только одно, — ответил медик.

Он вынул из кармана руку и показал ее Ригову. Между указательным и большим пальцем была синяя микросхема длиной не более двух сантиметров и шириной в сантиметр. Ригов рассмотрел металлические лапки контактов.

— Рулёзная фича. Аффтар жжот, — произнес врач.

<…>

Адрес, который назвал Алушев, был адресом его ресторана. Константин, подъезжая к «Черному тюльпану» на своем авто, сразу увидел заказчика. Он топтался на месте в нетерпении.

Машина остановилась, и дверь рядом с водительским местом открылась.

— Садитесь. Быстро, — приказал Риргов.

Алушев сел. Теперь Константин смог изучить заказчика вживую, а не по фотографиям из сети. Алушев был среднего телосложения, не сказать, что стройный, но под плащом не разобрать. Лицо его немного неправильное. Высокий волевой лоб не очень гармонировал с узким подбородком и пухлыми губами. Глаза смотрели подозрительно.

— Куда? — спросил Ригов.

— Прямо.

Константин нажал на газ и затем выехал на широкий проспект.

— Говорите, — продолжил Константин.

Алушев засунул руку под плащ. Ригов ударил по тормозам и перехватил руку заказчика. Позади яростно просигналил автомобиль.

— Спокойно. Я без оружия. Это ежедневник, — сказал Алушев.

Константин убрал руку. Заказчик вынул небольшую книгу и произнес:

— Здесь все расписано по минутам на три месяца вперед.

— Положите на торпеду. — Алушев положил. — Куда дальше едем?

— Налево.

Ригов быстро повернул направо в крайнюю полосу и съехал с проспекта. Они стали петлять дворами.

— Повторюсь еще раз, — начал Алушев. — Выбираете любой день и любое время. О деньгах не беспокойтесь. Полная оплата придет сегодня в течение суток.

— Хорошо. Один вопрос. Вы застраховали свою жизнь?

— Зачем?

— Не полощите мозги. Ваша жизнь застрахована.

— Я знаю, о чем вы подумали. Мой человек сообщил мне о ваших соображениях.

— И?

— Вы ошибаетесь.

Ригов нажал на тормоз, посмотрел в боковые зеркала и в зеркало заднего вида.

— Выходите, — приказал Константин.

— Так «да»? Или «нет»?

— Я подумаю. Выходите.

Алушев, выйдя на тротуар, захлопнул за собой дверь. Отъехав, Ригов бросил взгляд в зеркало заднего вида. Мелькнула растерянная фигура заказчика. Он осмотрелся и глянул в сторону удаляющейся машины Константина.

Ригов, возвращаясь, домой не смог связать логических узлов этой истории. Как ни крути, смотритель выбивался из стройной цепи причинно-следственных связей. Возможно, он возник, чтобы сбить с толку. Еще этот Алушев, настаивающий на своем реальном убийстве. Константин бросил взгляд на ежедневник. Это была толстая книга с коричневым переплетом из искусственной кожи. На передней корке в правом нижнем углу золоченое тиснение в виде авторучки. Ригов взял ежедневник и положил себе на колени.

Константин добрался до дома, заехал в подземный гараж, поставил машину на стоянку и направился к лифту. В кабине лифта он открыл ежедневник и быстро пролистал записи. Строки заполнены мелким, словно бисер, но аккуратным почерком. Разобрать слова можно легко. Ригов открыл на сегодняшней дате и немного удивился. В одной из строк слева написано: «встреча». Имен не указано, но ясно, что это встреча Алушева и Константина. Справа время: «12.00». Однако второй ноль зачеркнут и переправлен на шестерку — шесть минут первого. Ригов насторожился. Он ясно вспомнил, что когда Алушев сел в автомобиль, машинально глянул на электронную панель и там действительно светились цифры «12:06».

Он захлопнул ежедневник.

Створки лифта открылись.

Константин, зайдя в квартиру, прошел на кухню и бросил ежедневник на стол. Он включил электрочайник, затем заварил себе кофе и вновь раскрыл книгу записей.

Шесть минут первого. Ригов немного опоздал. Это он помнил точно. Насколько — неизвестно. Алушев нервничал. Язык тела выдал его волнение. Возможно, и шесть минут первого, но заказчик не вынимал ежедневник из внутреннего кармана и не делал в нем пометок. Такое движение Константин заметил бы.

Размышления прервал звонок в дверь.

Он прошел в прихожую и нажал кнопку видеофона. На пороге мялся подросток, держащий в руке небольшую коробку и планшет. Ригов присмотрелся: «Нет, не он, не куриные лапки». Того бы он узнал сразу. Константин, нажав кнопку связи, спросил:

— Кто?

— Почта. Экспресс-доставка.

Ригов, открыв дверь, удивленно посмотрел на подростка.

— Я ничего не заказывал.

— Я должен доставить по этому адресу. Или вы не Ригов Константин Леонидович?

— Я.

— Тогда распишитесь.

Подросток протянул планшет, стилус и коробку.

— От кого посылка?

Подросток, достав смартфон, глянул заказ.

— Забелин Сергей Иванович.

— Я такого не знаю.

— Я тоже, — произнес курьер. — Будете забирать? Или оформите жалобу?

— Нет. Забираю.

Жалоба? Он не хотел светиться лишний раз и поставил закорючку.

— Держите. До свидания. — Курьер отдал посылку и побежал вниз по лестнице.

Посылка легко убиралась на ладони. Она была обернута в плотную темно-коричневую бумагу, перетянутую тонким шпагатом.

Распаковав ее, он увидел шкатулку бордового цвета. Обычно в таких коробочках ювелирные магазины продавали мелкую бижутерию, но внутри оказался электронный чип сантиметра два в длину синего цвета. Константин осторожно взял его двумя пальцами. Чип был похож на синего жука с множеством ножек-контактов. Именно в этот момент Ригов вспомнил сегодняшний сон. Два кадра сошлись вместе. Вначале картинка была размытой, но, мгновение спустя, все стало четким. Врач, держащий миниатюрную микросхему. Врач говорил: «Рулёзная фича. Аффтар жжот».

Константин закрыл дверь и вернулся на кухню. Он положил чип на ежедневник. Затем изучил синего жука со всех сторон. Взял аккуратно на ладонь. Ему показалось, еще чуть-чуть и жук оживет и, спрыгнув с ладони, убежит на свободу. Ригов вернул чип на место.

Константин достал смартфон и, найдя номер старого знакомого, позвонил ему.

— Привет, Борис.

— О! Кого я слышу! Сколько лет? Сколько зим?

— До черта.

— Ответ правильный. Давно не виделись. Может, встретимся?

— Обязательно. Только я позвонил по другому поводу. Насколько помню, ты крутой специалист в электротехнике. В твердотельном производстве.

Борис хохотнул на том конце линии.

— Ладно, ладно. Прогиб засчитан. Че надо?

— Я сейчас фотку вышлю одной микросхемы, которую случайно у себя нашел. Скажешь, от чего она? К сожалению, без маркировок, поэтому искать инфу трудно.

— Сбрасывай.

Ригов сфотографировал и отправил снимок. Борис перезвонил через минуту и произнес:

— Ничего особенного. Это контроллер общего назначения. Такие могут стоять и в бытовой технике, и в продукции военного назначения. Он универсален.

— Спасибо.

— Так как насчет встречи?

<…>

В кафе «Макдоналдс» вошел подросток. Был он одет в серую футболку, светло-синие джинсы, на голове черная бейсболка с надписью «International Golf Club». Сразу за ним расхлябанной походкой проследовал другой. Последний оказался ниже ростом, одет в цветастую майку и темные бриджи. Очки с круглыми стеклами голубого цвета сдвинуты на кончик носа, вытянутое худое лицо, наметившаяся козлиная бородка и редкие усики. Волосы — длинные дреды.

Новые посетители заняли свободный столик. Сев напротив друг друга, они заказали газированную минералку, картофель фри и курицу в кляре.

— Что ж, смотритель, — начал подросток в очках, подавшись вперед, — так и будем молчать?

— А че? Инфы мало? — огрызнулся тот.

— Тебя плющит как нарика на измене. Не штырит движуха?

— Почему мы встречаемся всегда здесь?

— Тебе не нравится локация? Могу поменять. Это ж как на изи катку затащить. М?

— Я ваще запад роняю. Я имел в виду реальные условия.

— Это нарушение протоколов. Не думай, что я буду переписывать логи файлов. Кроме того, ты же смотритель, и должен быть внутри ситуации, а не наблюдать снаружи.

Девушка принесла поднос. Поставив на столик заказ, она глянула на интересную парочку. В ее глазах мелькнули искорки любопытства.

Парень в очках, сверля взглядом уходящую официантку, думая о чем-то своем, разочаровано выдохнул:

— Жаль, что непись. — И, обратившись к смотрителю, произнес: — Но тебя заколебало другое, так?

— Подопечный. — И смотритель, взяв кусок курицы, стал методично жевать.

— А что не так с господином Риговым?

— Адаптация тормозит.

— Ну, это вина твоего привратника. — И, глянув исподлобья, произнес тише: — И, кстати, я не одобряю той свободы, которую ты ему дал. Добром не кончится, поверь. Он действует по хардкору. Осади его.

— По-моему, все чумаво. Медленно, это да, но все остальное чики-брики.

— Чики-брики и в дамках? А, по-моему… — Парень поправил очки. В голосе зазвучал металл: — Его контент лажает на каждом байте. Мне не нравятся его закидоны.

— Главное, был бы результат.

Подросток в дредах ничего не ответил, только неодобрительно поглядел на смотрителя и, взяв бутылку минералки, с хрустом отвернул крышку.

<…>

Ригов поднялся на второй этаж недостроенного здания. Он был одет в свободную и легкую одежду. Темная майка без рукавов не обтягивала торса. Штаны и спортивная обувь. Чтобы дополнить образ шпаны из подворотни, не доставало потертой кепки, заломленной лихо на затылок и обязательно озорной вихор должен выбиваться из-под козырька. Однако кепка была лишней, хоть и стояла прохладная погода.

Константин, подув в перчатки и надев их, раскидал у оконного проема телогрейки, прилег на них и аккуратно извлек из кожаного чехла винтовку с оптическим прицелом.

Ясно, почему Алушев выбрал это место. Замороженная стройка, обнесенная синим забором, как нельзя лучше подходила для неофициальных встреч. Тут тихо и безлюдно. Стройка находилась за городом.

Подъехал автомобиль. Ригов глянул в окуляр оптического прицела. Дверца машины открылась, и в перекрестие попал Алушев. Значит скоро. Константин отложил винтовку. Пару минут спустя, подъехало еще авто. Из него вышли двое громил и стали о чем-то переговариваться с Алушевым. Конечно, стоило бы убить Алушева и раньше, но Ригов упустил момент. Теперь он вновь прильнул к прицелу. Приклад вжался в плечо. Задержал дыхание. Мягкий спуск. Алушев упал на землю. Константин хорошо рассмотрел в оптику кровавое пятно, в которое превратилось лицо заказчика.

Громилы всполошились. Они забежали за свою машину и с испугом выглянули из укрытия. Их взгляды были точно направлены на Ригова. «Вычислили», — понял он. Константин бросил винтовку, и побежал к противоположной стороне. Он услышал, как внизу прозвучали тяжелые шаги. Не успели преследователи оказаться на его этаже, как Ригов нырнул вниз в заранее приготовленный контейнер с ветхим текстилем, затем, быстро выбравшись из мусора, прыгнул в свою машину, завел двигатель, стянул перчатки и бросил их в бардачок к ежедневнику Алушева.

Ригов вдавил педаль газа.

Громилы заняли позицию и обстреляли отъезжающий автомобиль, однако им не повезло. Не была серьезно повреждена машина, а Ригова даже не ранили. Лишь шальная пуля попала в заднее стекло, покрыв его частой паутиной трещин.

— Твою мать! Ушел! — ругнулся первый бандит.

— За ним? — спросил второй.

— А хрен вот. Теперь не догнать. Тачила без номера.

Громилы услышали шаги на ступенях. Появился человек. Он стремительно направился к бандитам.

— Э, стопэ тебя ж мочканули? — удивился бандит.

Алушев достал пистолет и выпустил пару пуль. Мгновение спустя, громилы лежали с пулевыми отверстиями в голове.

Алушев шагнул к оконному проему и, глянув вниз, произнес:

— Что-то меняется в этой локации.

Он, убрав пистолет, достал смартфон. Нажав несколько раз на экране кнопки, приложил гаджет к уху. В динамике прошуршал автомат: «Приносим свои извинения, но в данный момент линия перегружена».

<…>

Заехав в безлюдное место Ригов, быстро накрутил на бампера государственный номер и отправился в путь.

Путь проходил по улице, на которой располагался знакомый ресторан, однако «Черный тюльпан» оказался закрытым. Крупные буквы гласили: «Ремонт», «Аренда» и номер телефона. Ригов чуть отпустил газ, чтобы убедиться, не показалось ли. Нет. Окна закрыты листами гофрированного картона. Рядом с входом стояли два человека в спецовках и о чем-то переговаривались. Константин проехал улицу и, повернув за угол, остановился. Он не стал глушить двигатель, вышел и направился к рабочим.

— А можно узнать, — начал Ригов, — что с кафе?

— Че не видно? Ремонт. Новый собственник объявился, — ответил парень в спецовке.

— Вроде, вчера работало заведение, нет?

— Ошиблись, наверно. С другим кафе спутали, — удивился второй рабочий. — Месяца три как закрылось.

— Три месяца? — Ригов задумался. — Спасибо.

Константин вернулся к автомобилю в растерянности и не заметил полицейского, который, видимо, его поджидал.

— Старший лейтенант Шилов. Документы предъявите.

— Да, конечно, — быстро ответил Ригов, понимая, что попал.

Полицейский, конечно, для отвода глаз спросил о правах и страховке, ведь он уже заметил поврежденное заднее стекло. Константин наклонился к бардачку и бросил взгляд вправо и застыл на мгновение в ужасе: заднее стекло оказалось целым. Даже пулевое отверстие пропало.

— Пожалуйста. — Ригов протянул полицейскому документы.

Старший лейтенант, глянув на них, поднял глаза на Константина и произнес:

— В следующий раз глушите двигатель. — Он вернул права и страховку. — Пока только устное предупреждение.

— Спасибо.

Ригов сел в авто и быстро уехал. Он, порой поглядывая в зеркало заднего вида, мысленно чертыхался. Это был сон. Точнее кошмар наяву. Хоть все закончилось хорошо, но это пока. Еще ничего не ясно.

— Твою мать. — Константин ударил по рулю.

Он вспомнил о ежедневнике Алушева. Его следовало уничтожить вместе с перчатками.

Ригов уехал за город. Остановившись на мосту, вышел и осмотрелся — никого. Взяв ежедневник и перчатки, запихнул их в черный полиэтиленовый пакет, сделал в нем дыру. Чтобы было тяжелее, положил в пакет баллонный ключ и бросил с моста. Пакет сразу скрылся в темной воде.

Поднялся холодный ветер. По реке прошла рябь. Небо потемнело. Собрались тяжелые дождевые тучи. Стал накрапывать дождик. Ригов сел в машину и решил все спокойно обдумать. Единственный вопрос: «что происходит?» не находил ответа. Случилась чертовщина. Нечто нереальное.

По стеклу застучали капли дождя. Затем они слились в единый поток, который, не уставая, барабанил по автомобилю. Все звуки пропали. Остался шум ливня. Картина в окнах смазалась. Показалось, что мир исчез, превратившись в бесформенное серое нечто.

Наконец, ливень прекратился. Накрапывал дождик. Стекла чуть запотели — похолодало.

Ригов развернулся на мосту и выехал на шоссе, ведущее в город. Он мечтал сейчас только об одном: оказаться в теплой квартире и принять душ.

Огни встречных автомобилей навеяли чувство нереального. Пешеходы спешили укрыться от непогоды. Вот мужчина торопится к остановке, вот группка молодых девушек застыла с зонтиками в руках.

Ригов, свернув с проспекта, выехал на узкую дорогу, маневрируя между припаркованных машин. Еще пара поворотов, и он въехал в подземный гараж.

Дома Константин сразу, сбросив одежду, убрал ее в мусорный пакет и прошел в ванную. Принял душ, оделся. Стал раскладывать вещи, готовить ужин, но за привычными движениями, он не почувствовал уверенности. Ирреальное ощущение, что мир разваливается на куски, не исчезло.

Пока готовил ужин, зазвонил телефон.

— Да.

— Это Алушев.

<…>

Подросток сидел на постели, потухшим взглядом рассматривая обстановку, но рассматривать особо нечего. Кроме кровати стояли две невысокие белые тумбочки по сторонам и все. Большое окно загораживали вертикальные жалюзи.

Подросток провел пальцами по мокрым волосам, зачесанным назад, поправил машинально полотенце на талии.

Дверь в помещение с грохотом распахнулась. В глазах подростка вспыхнул страх и тут же погас. Он взял себя в руки, изображая спокойствие и безразличие.

На пороге стоял парень в дредах. Очки с голубыми стеклами, что располагались на кончике носа, казалось, нервно подрагивали. Гость одернул матерчатую болотного цвета ветровку, накинутую поверх черной футболки.

— Ты чо творишь! — рыкнул подросток в дредах. — Косячишь как ламер на каждом байте!

— Ладно. Все ништяк.

— Я тебе покажу ништяк, хочешь? — И парень в ветровке со всего размаху ударил в челюсть сидящего подростка.

Тот перевалился через кровать и рухнул на пол с визгом:

— Аццкий сотона! Ты мне пластику повредил!

— Беспредельщик! Я тебя предупреждал? А?! Не слышу! Вкурил, дебилоид?!

Побарахтавшись на полу, подросток встал, пальцами прикрывая угол рта.

— Ты мне губу разбил, урод!

— Залатаем. И да, я временно лишаю тебя санкции смотрителя.

<…>

Вновь загрохотал ливень. Вода, бурля, текла по улицам. Небо стало темнее. Теперь оно казалось иссиня-черным, словно кто-то наверху пролил чернила. Константин с безразличием наблюдал за стихией из окна, вылавливая из телефонного монолога отдельные фразы. Погода сошла с ума. И Алушев тоже. Его несло. Он говорил, говорил и говорил спокойным голосом, но от этого смысл предложений показался еще более абсурдным.

По его монологу выходило, что что-то пошло не так. Надзиратели цифровой тюрьмы сменили какую-то «прогу», и поэтому ему не удалось сбежать из тюрьмы. Алушева перезагрузили и вернули в этот мир.

— Так, стоп! — отрезал Ригов. — Я, видимо, слишком интеллигентен для вас, так как постоянно выслушиваю бред, а мог бы и отключить телефон.

— Так вам нужна правда? — в голосе прозвучали нотки удивления. — Хорошо, отступать уже некуда. Не знаю, что решили там, но, похоже…

— Так! Полегче! Кстати, «Черный тюльпан» ваших рук дело?

— А что случилось?

— Не прикидывайтесь. Я видел ресторан. Рабочие сказали, что уже месяца три он закрыт.

— Это они.

— Надзиратели?

— Да.

Константин только саркастически рассмеялся.

— Не верите?

Ригов подошел к кухонному столу и взял чайник.

— Как сказать, — произнес Константин, заваривая чай. — Мне приятно, что вы скрашиваете вечер, есть с кем поболтать, но терпение на исходе. Я сейчас собираюсь ужинать.

— Хорошо. Я скажу правду.

— Валяйте.

— Дело в том, что я приставлен к вам с целью вашего освобождения из цифровой тюрьмы. Вскоре вы должны попасть в реальный мир. Срок заключения подошел к концу и…

— И за какое преступление я здесь?

«Явно стукнутый пыльный мешком», — хмыкнул Константин.

— Я не обладаю данными сведениями, — ответил говоривший на том конце. — Я лишь исполняю чужую волю.

— Первая теория, господин Алушев, которую вы рассказали ранее, была более правдоподобной. До свидания. Нет. Прощайте.

Ригов отключил телефон. Он с наслаждением сделал первый глоток. Теплый напиток приятно согрел пищевод. Никуда не спеша, Константин поужинал.

«Алушев, и только он, — решил Ригов, припоминая весь абсурдный монолог, — теперь ясно, что смотритель работает на него, он и подослал подростка и пару крепких парней, которых я не видел, правда, не ясно, зачем этот маскарад, хотя, с психа станется».

Войдя в зал, Константин заметил, что на журнальном столике замигала тревожным огоньком автомобильная сигнализация.

Спустившись в гараж, он заметил девочку-подростка, копошащуюся рядом с его машиной. Она стояла спиной.

— Эй ты! Ну-ка, пошла отсюда! — крикнул Ригов, не понимая, откуда она могла взяться в гараже. Да и куда подевался охранник?

Девчонка замерла, вжав голову в плечи, затем резко развернулась.

Одета девчонка была вызывающе. Она явно не обладала хорошим вкусом. Ярко-красный кожаный наряд, зеленое ожерелье на шее с крупными бусинами из пластика, очки с синей оправой и желтые стекла. Ну, точно светофор. Константин заметил в руках подростка водяной пистолет и удивленно поднял бровь.

— Здравствуйте, — сказала девчонка. — Я Майтри. Извините, господин Ригов, но непредвиденные обстоятельства вынуждают нас начать ваше экстренное возвращение.

— Чего!?

Девчонка выстрелила. Рубашка Ригова намокла. Он почувствовал легкую боль в груди, которая медузой расползлась по всему телу, и, медленно теряя сознание, сполз в небытие.

Черное, мягкое и удушливое пространство властвовало вокруг. Константин метался по нему, выставив вперед руки. Он искал выход, или окно. Нужно распахнуть его и пустить воздух. И ему это удалось.

Повеяло прохладой и медикаментами.

Он с трудом разлепил веки. Перед глазами был белый потолок незнакомого помещения. Ригов пошевелил с трудом шеей и осмотрелся. «Похоже, больничка», — решил он.

Тихое шипение открывающейся двери. Константин скосил взгляд, чтобы убедиться, не показалось ли ему. Нет, створки действительно разъехались, а не распахнулись.

В комнату расхлябанной походкой вошел подросток в дредах. На его лице, излучающем неподдельную радость, были круглые очки с голубыми стеклами. Парень приблизился к постели и склонился над Константином. Тот попытался приподняться и только в этот момент понял, что смертельно устал. Тело не подчинилось ему.

— Привед медвед, — с нотками самодовольства произнес подросток.

— Пац… Па… цан, ты… кто? — Язык еле ворочался, как у пьяного. — Ты…

— Я? Я — верховный коннектор. С возвращением, господин Ригов.

— Конн… Кто?

— Отдохните. Поговорим потом.

Константин согласился с подростком. Он устал, и хотелось спать. Закрыв глаза, сразу провалился в сон, будто вернулся в город. Вновь смутно увидел кафе, которое похоже на «Черный тюльпа».

Ригов кого-то ждал.

И они встретились в кафе. Было пасмурно, и накрапывал дождик.

Константин пришел раньше времени, но, глянув в витрину заведения, понял, что Олег на месте. Он сидел в куртке за столиком недалеко от окна и пил кофе.

Ригов вошел в кафе и расположился напротив Олега.

— Долго ждешь? — спросил Константин.

Олег отрицательно мотнул головой.

Подошел официант. Ригов заказал двойной капучино.

— Ты никогда не задумывался, отчего этот сорт кофе называется капучино? — сказал приятель.

Константин так и застыл с чашкой у губ. Он, глянув на Олега, сделал глоток и поставил кофе на салфетку.

— Но мы же не об истории этого напитка собирались говорить? — уточнил Ригов.

— Нет. Но ты не задавался вопросом?

— Не задавался.

— А стоило бы. Нет нигде похожих слов.

— Давай, по делу. — Константин сделал еще глоток. — Иначе мы застрянем надолго.

— Ты прав. — Приятель оглянулся. — Кстати, хвоста за тобой не было.

— Олег, у тебя паранойя.

— Ты недооцениваешь виртжанов.

— Скорее всего, ты переоцениваешь. То, что они реально существует — факт, но возможности виртуальной жандармерии ограничены.

— Каждый останется при своем мнении. Короче… Тебе на сохранение я отдам литературу по программированию.

Ригов сосредоточено посмотрел на Олега. Ригов знал, что литература по программированию запрещена для простых смертных, и только глаза жрецов виртуала имели право видеть сакральные символы строчек кода.

— У тебя затравленный вид, — произнес Константин.

— Естественно. Как только я нашел литературу по программированию…

— Вот интересно где? Она же доступна только жрецам. Это редкая литература. Да и невозможно. По каким каналам?

— Меньше знаешь, крепче спишь, — ухмыльнулся Олег. — Нашел и нашел. Но ты прав, она только у жрецов.

Приятель, незаметно показав взглядом на выход, закончил:

— Пошли.

Они покинули кафе. Первым шел Олег. Константин шагал следом. Пройдя пару улиц, они свернул в тупик. Здесь было безлюдно. Приятель вынул из-под куртки небольшой черный пакет и передал его Ригову.

Он шел на риск, но не верил во всемогущество виртжанов, однако вервые Константин увидел близко служителей виртуального закона, когда они ворвались в его дом. Три крепких жандарма очутились на пороге. Один из них, похоже, старший по званию, помахав перед лицом ордером, гаркнул:

— Так-то Ригов! Вы храните запрещенную литературу. У нас есть свидетели.

— Свидетели? — удивился Константин, припоминая тот день в кафе и Олега. Интересно, кто сдал?

— Не удивляйтесь, виртжан серчит, — отрезал жандарм.

Двое из них, не церемонясь, стали рыться в комнатах, пока старший виртжан сидел рядом с Риговым.

Вскоре они нашли литературу по программированию в нижнем ящике стола, сказав, что черный пакет ни разу не распаковывали. Отпечатков Константина на обложках книг не обнаружили, только Олега, а это значит одно: Ригов не видел сакральных символов.

Старший жандарм ничего не ответил. Он сидел напротив Ригова и молчал, что-то обдумывая. Константин рассмотрел во всех подробностях форменную бляху служителя закона. Она оказалась металлическим кружком. В центре его располагалась «@», а по окружности был выбит девиз: «CTRL ALT DELETE». При искусственном свете значок блеснул и…

И все слои времени — прошлое, настоящее и будущее — сместились и перемешались. Будто многослойный картон размок и разъехался, став безобразной прокисшей массой. Комок целлюлозы противно зачавкал в руках, стекая меж пальцев. Бляха вновь сверкнула, и Ригов увидел ее на груди другого жандарма. Он стоял на пустынной улице, провожая взглядом тюремный фургон, в котором везли Константина.

Везли Ригова долго. Его укачало. Он уснул.

Проснулся Константин от толчка. На затылок и глаза давила темная повязка. Чьи-то проворные руки развязали узел и убрали повязку.

Константин сидел прикованный цепями к стальной скамейке внутри фургона. В полумраке он рассмотрел двух жандармов с уставшими лицами. Один был напротив. Второй виртжан — рядом. Он держал в руках повязку, приподнялся и глянул в зарешеченное небольшое окно. Оно располагалось над Константином.

Затем жандарм с повязкой сел напротив.

Ригов тоже приподнялся и посмотрел сквозь пыльное стекло. Похоже, фургон подъехал к пропускному пункту. Над ним висела абсурдная растяжка. Черными крупными буквами на белом фоне читалось: «Самый мастдаевский сакс в том, что рулезные фичи глючат. Павел Дуров». Машина дернулась. Ригов свалился на скамейку, громыхнув цепями. Служители виртуального правопорядка неодобрительно посмотрели на Константина, но ничего не сказали.

После КПП ехали недолго.

Затем жандармы привели его в незнакомое помещение. Он остался один. Как из тумана выплыла небольшая комната. Бедная обстановка. Безликие стены и пол. Посередине располагался стул, у противоположной стены — огромный стол. Человек, стоявший за ним, уверенно опирался кулаками о столешницу.

Константин замер в растерянности у двери. Он почувствовал себя насекомым, ползающим по огромной ладони. Человек за столом, просверлив Ригова взглядом мертвых глаз, хищно задвигал квадратной челюстью, словно перемалывая зубами твердый кусок, и, наконец, выплюнул:

— С кем имею честь?!

Константин назвал себя.

— Очень хорошо. Садитесь. Я генеральный прокурор Священного SIM-кода. Мне вменили в обязанность зачитать приговор. Вопросы есть?

— Но я ничего не понимаю в языках программирования, мне передали на хранение…

— Вы что, типа не в курсе семьсот седьмого параграфа виртуального уложения? Не знаете, что бывает за хранение специальной литературы? М? Вам еще повезло, что ваших отпечатков нет на обложках священной литературы, — надавил прокурор.

— Уже разъяснили при аресте, — упавшим голосом произнес Константин.

— То-то же! В соответствии с уложением вы проговариваетесь к пяти годам одиночной гиперссылки в локальную сеть без права обращения к верховному коннектору. Вам введут внутривенно летарген. Вы уснете, тогда вас и подключат. — Прокурор, замолчав ненадолго, опять задвигал челюстью, а затем добавил: — Приговор оглашен.

Прокурор запустил руку под столешницу. Он видимо нажал кнопку вызова. В дверях появились три человека, одетые в белые халаты. Один из них держал наготове шприц.

<…>

Время для Константина сжалось как пружина, витки сомкнулись, и оно превратилось в кусок трубы твердый и холодный, который он попытался пропихнуть в себя.

Сколько Ригов был без сознания, не знал. Очнулся от звучащих рядом голосов. Первый принадлежал верховному коннектору, второй — женский.

— Ты считаешь, что можно? — спросила она.

— Да. Не смотря на экстренность операции, она прошла успешно, что удивительно. Готовь комнату отдыха.

Шипящий звук — разъехались створки. Константин открыл глаза и увидел в дверях мелькнувшую женскую фигуру. «Почему в больнице одни подростки?» — удивился он.

— Ну, как вы себя чувствуете? — спросил верховный коннектор, подойдя к кровати.

— Ничего. Нападавшую нашли?

— Какую нападавшую? — удивился коннектор и, догадавшись, улыбнулся: — А-а, понял. Ничего не было господин Ригов.

— Хотите сказать мне привиделось?

— Да вы не волнуйтесь. Я вам все объясню, что, да как. В каком-то смысле ничего и не было. Вы правы. Приподняться сможете?

Константин сел. Сейчас он чувствовал себя лучше, как после крепкого здорового сна — ни капли усталости.

— Мы пройдем в столовую, там все и расскажу.

— Тебя как звать-то? — Они покинули комнату, и вышли в коридор. — О верховном коннекторе слышал. По имени как?

— Павел. А верховный коннектор — должность.

Коридор оказался широким и светлым, но с низким потолком, без намека на больницу. Специфический запах лекарств отсутствовал. Ригов еще раз окинул взглядом коннектора и улыбнулся про себя: «Так вот почему здесь потолки низкие».

По пути им встретились только подростки: парни и девушки. «Это не больница, — решил Константин, — тогда что?»

Петляющий коридор вывел их к лифтам.

— Мы спустимся на пару этажей ниже, — заговорил Павел, нажав вызов. — Будем проезжать технический уровень, так что не удивляйтесь.

— А что я там увижу? То, что это не больница, я понял сразу.

Они вошли в лифт.

— Совершенно верно, — отозвался Павел. — Это медиацентр.

— Развлекательный комплекс?

— В этом мире слово медиа имеет иное значение. Медиа означает медиатор. Комплекс-посредник между реальным миром и виртуальностью.

Они спускались в прозрачной кабине, и когда глухая шахта кончилась, нырнули в стеклопластиковую колбу технического этажа. Людей там не оказалось. По металлическому полу сновали роботы, похожие на насекомых, пресмыкающихся, собак, кошек.

— Они обслуживают инфраструктуру медиацентра, да и всего города.

— Какого города?

— USB-сити.

— Так значит… — Ригов еще не мог поверить в реальность. — Алушев был прав?

— Да. — Кабина ушла в пол. — Срок заключения кончился, и вас отключили от цифровой тюрьмы. Но следует рассказать обо всем по порядку.

Через минуту лифт остановился, и они оказались в таком же коридоре — чистом и светлом с низким потолком.

— А почему здесь одни подростки?

— Физическое обновление. Мне-то не двадцать лет, а гораздо больше.

— Бессмертие?

— Ну, почти. Каста жрецов виртуала имеет данную привилегию.

Константин и Павел прошли в столовую. Она пустовала, только один столик у окна был заставлен тарелками с едой.

— Нам сюда, — указал верховный коннектор. — Хотелось уединиться, чтобы в спокойной обстановке пояснить суть происходящего, ибо ваше сознание еще не успело адаптироваться к реальности.

Они сели за столик. Павел придирчивым взглядом осмотрел блюда и громко произнес:

— Оксан, а сок будет?!

Непонятно откуда взялась девушка-подросток.

— Конечно, будет.

— Распорядись, чтоб через пятнадцать минут приготовили.

— Грейпфрут и лимон?

Павел кивнул.

Константин испугано продолжал смотреть в ту точку пространства, где только что стояла Оксана.

— Господин Ригов, вы глюк словили?

— Почти, — прошептал тот.

— Вот что значит принудительное извлечение из цифровой тюрьмы. Ну, смотритель, удружил, — недовольно пробубнил Павел.

— Это она.

— В смысле?

— Это она меня вырубила, ну, как вы говорите, из цифровой тюрьмы извлекла.

— Этого быть не может. Оксана не имеет допуска к заключенным.

— Но это была она. Она стреляла в меня.

Верховный коннектор в упор посмотрел на Ригов говорящим взглядом: «Ну, вот еще одного сумасшедшего доставили».

— Давайте поедим, господин Ригов, а я вам все расскажу. — Павел отрезал себе мяса от заливного, медленно проживал кусок и начал: — Во-первых, вас арестовали за хранение запрещенной литературы — литературы по программированию. В соответствии с законодательством вам полагается смертная казнь, но… — Он отпил из стакана. — Но существует мораторий на смертную казнь. Поэтому экзекуция осуществляется виртуально. Человек, которому временно заблокировали память, воспринимает виртуальную тюрьму как реальность, и поэтому эмоции, переживаемые им, очень сильны. Наша цель — заключенный должен пережить свою смерть эмоционально, а не физически. Когда срок заключения истекает, необходимо адаптировать заключенного к реальной жизни. Подготовить. К сожалению, смотритель, это тот подросток в черной бейсболке, проявил своеволие. Он начал испытывать на вас новую методику без моего согласия. Короче, косяков наделал, пришлось произвести экстренное отключение от цифровой тюрьмы.

— У меня два вопроса. Почему за хранение литературы по программированию положена смертная казнь? Ведь это абсурдно. Почему я был в цифровой тюрьме киллером?

— Ничего абсурдного, такова реальность. У вас из головы еще не выгрузились сетинги и лор двадцатого века. Они входили в ваш профиль, как заключенного. Так что… — Павел отодвинул пустую тарелку и придвинул рис. — Все верно. Лишь жрецы виртуала имеют доступ к подобной литературе. Для остальных ее хранение, копирование и распространение незаконно.

— Двадцатый век? А сейчас какой?

— Не знаю. — И, улыбнувшись, верховный коннектор приступил к гарниру.

— Я серьезно.

— Люди давно отказались от старой системы отсчета дат от рождения Иисуса, но не привязали старую к новой. Сейчас 2078 год от сотворения USB-сити. Ну, а насчет киллера — все просто. Мы выбираем заключенным такие перки, которые сопряжены с опасностью. Например, летчик-испытатель, космонавт, скалолаз, шахтер, военный журналист и так далее. За киллерами охотится полиция и не только. Важно, чтобы смерть была близка, чтобы вы ощущали ее дыхание. Господин Ригов, а что вы не обедаете? Вкусно же.

— Что стало с Олегом?

— Он давно на свободе. Это с вами заминка вышла. Извините.

— Кстати, ты не Павел Дуров?

— У меня нет фамилии. Жрецам полагаются сакральные ники, а Павел Дуров — это легендарная фигура из далекого прошлого. Никто точно не знает, существовал ли такой человек, или не сущестовал. Это как с мифическими персами. Геракл, Гильгамеш, если вы, конечно, меня понимаете…

После обеда верховный коннектор встретился с бывшим смотрителем.

— Ну-у, рассказывайте, как вам удалось провести незаметно Оксану в цифровую тюрьму?

— Догадайся.

— Вот только не надо, а! Оксана не имеет права на пропуск туда без моей санкции.

— А я и не про Оксану говорил, — ехидно улыбнулся смотритель. — Подумай, кто ее визуальный двойник?

— Майтри?!

Смотритель кивнул и, расплывшись в ядовитой улыбке, произнес:

— Засада, господин верховный коннектор, ой, какая засада.

— Ты уверен, что это была Майтри?

— Больше ни у кого нет таких возможностей по проникновении. Только у Майтри — у ИИ.