4. Пророчество

Шли последние дни пребывания Сатха и Хайма на Острове Богов. Сатх чаще вспоминал сон, приснившийся в тирийской библиотеке. Свис обещал ему, что откроется тайна имени творца «Книги Начал». Пролетела пара недель, но ничто не говорило мальчику о близости разгадки.

Кто-то из мудрецов сказал, что со дня на день придет корабль. Сатх, как выдавалось свободное время, приходил на побережья. Он смотрел на спокойное море. Торговое судно все не появлялось. «Может, оно прошло мимо?», — мелькнула тревожная мысль. Этот странный, будто застывший в пространстве, мир острова, казалось, находился на краю света всеми забытый.

Сатх смотрел на море, и в переливах сияющего дня окружение виделось ему залитое розовым светом. Он уже видел где-то этот розовый свет. В том сне. Сатх встал, развернулся спиной к морю и пошел вглубь острова в заросли. Он не мог понять, почему решил идти туда. Просто захотелось.

Сатх увидел лежащий камень. Он был плоским и огромных размеров. Сатх присмотрелся. Ему показалось, что снизу камень светился розовым светом. Мальчик нагнулся и потрогал рукой край камня. Ничего. Кожа ощутила шершавую поверхность и холодок, ласкающий пальца, будто из-под камня дул ветерок.

— Камень, — произнес Сатх и выпрямился.

Он понял, что под камнем что-то лежало, что нужно срочно поделиться этой новостью с учителем.

— Какой камень? — удивился Хайм, когда ученик рассказал ему и Фабиусу, где он был. — Погоди, не части. Изложи все по порядку.

И Сатх рассказал.

— Да, знаю я этот камень, — ответил Фабиус. — Он всегда был на Острове Богов. Лежит в зарослях никому не мешает. Не понимаю, Сатх, почему это так важно?

— Нужно сдвинуть камень. Это связано с именем безвестного творца.

Фабиус насторожился. В первое мгновение показалось, что он ослышался, решился переспросить, но, остановив пристальный взгляд на мальчике, понял: «Со слухом все в порядке». Да и глаза Сатха будто сами твердили: «Вы ждали этого, мудрейший. Разве нет? Сколько лет прошло, а вы не теряли надежды. Жили ради сего мгновения. Зачем же сейчас сомневаетесь?». Фабиус мысленно отогнал призрака и произнес без тени шутливости:

— По-моему я должен, господин Длаз, изумиться. Но я не изумлен. Я будто ждал этого.

Хайм промолчал. Он бросил растерянный взгляд на Сатха, затем на мудреца, почувствовав себя участником игры, в которой ему забыли рассказать о правилах.

— Ждите здесь. Скоро вернусь, — бросил Фабиус. — Возьму пару кольев и топор.

— Сатх, — начал Хайм, — я опасаюсь за его душевное здоровье. Он сейчас так переменился в лице. Будто существо из иного мира увидел. — Мальчик неопределенно пожал плечами. — Ты подарил ему надежду: узнать имя автора «Книги Начал». Может, это единственное ради чего он жил.

Мудрец вернулся быстро.

— Пошли, — резко произнес он.

— Фабиус, не кажется ли вам…

— Хотите сказать, что зря затеяли? Возможно. Но проверить надо? Я ничего не сказал братьям. Но вас не удивляет в этой истории одна деталь?

— Сатх не знал о камне! — ошеломленный догадкой произнес Хайм Длаз.

— Именно. Я тоже не понял сначала, что меня насторожило.

Три человека, придя к камню, расчистили место, так и сдвинули камень. Под ним оказалась каменная плита — гладкая и квадратная без надписей полтора локтя в диагонали. Плиту тоже сдвинули. Обнажился черный зев колодца. Вход в подземелье? Длаз, встав на колени, попытался рассмотреть, что там, но свет лишь выхватил скудный кусок пространства. Похоже, комната. Между полом и потолком расстояние в один человеческий рост.

— Это как в легендах, — произнес задумчиво Хайм. — Кажется, боги играют с нами.

— Надо развести костер и сделать факелы, — не слушая его, ответил Фабиус.

На побережье весело заплясало пламя. Мудрец сделал факел. Длаз спустился вниз. Он оказался прав, подземелье было неглубоким. Стоя на полу, можно легко достать до прохода, а дальше, зацепившись за края, подтянуться на руках и выбраться наружу. Фабиус осторожно передал Хайму горящую головню. Каменные стены помещенья озарились желтым светом. Пусто. Никаких дверей и проходов. Только у стены располагался большой металлический ларь.

— Мне нужен топор! — крикнул Хайм.

— Что там!? — поинтересовался Фабиус.

— Потом скажу!

Внутри ларя лежал еще один такой же меньших размеров. Хайм вынул его и опустил на пол. «Тяжелый. Такой на себе не поднимешь», — подумал учитель, взламывая крышку. Внутри оказался металлический цилиндр-футляр. Время пощадило его. Металл почернел, но ни единого следа ржавчины. Предмет был легким. Значит, внутри пусто? Длаз передал футляр Фабиусу и выбрался наружу.

— Что там? — спросил Сатх.

Мудрец, легко разомкнув половинки цилиндров, извлек свиток.

Фабиус аккуратно отогнул истлевший край рукописи и, пробежав глазами первые строчки, медленно проговорил:

— «Я, Милет Атилла, житель сего острова, с благословения, что дано мне Матерью Мира, начинаю рассказ свой. Название сказа сего — «Книга Начал». Книга, в которой поведаю о богах и людях. Иероглифы, моею рукой выведенные здесь, и ранее не было писано подобного никогда, ибо слово мое — новое слово».

— Милет Атилла? — удивился Хайм.

— Да. Это имя безвестного творца. Мы сейчас немедленно идем к братьям. Сатх, ты тоже идешь с нами.

— Но откуда у вас такая уверенность? — спросил молодой учитель.

Фабиус ничего не ответил.

Хайм Длаз знал, что всего существовало пять экземпляров «Книги Начал», по крайней мере, так было принято считать.

Первая книга написана безвестным творцом, а остальные являлись копиями. То есть вторая переписана рукою матери безвестного творца, а другие — тремя старейшинами. Они и распространили новое верование. Но вот о первой ничего не известно. Она канула в небытие. Второй экземпляр после всех мытарств оказался на Острове Богов. Три оставшиеся «Книги Начал» претерпели мало приключений, и сейчас хранятся в библиотеке властителя Гондваны.

— Фабиус, погодите, — не унимался Хайм. — Получается, вы держите в руках оригинал?

Мудрец бросил короткий взгляд, но, опять ничего не ответив, продолжил быстро шагать.

Длаз продолжил:

— Значит, Милет Атилла погребен здесь?

— А у вас сомнения? — Фабиус остановился. — Не будем задерживаться. Идемте. Все братья сейчас собрались в одном доме, потому как скоро трапеза. Я расскажу им все, да и вам с Сатхом будет полезно кое-что услышать.

— То есть?

— Остались считанные мгновения. Потерпите.

Они успели до начала трапезы. Мудрец с волнением в голосе поведал о произошедшем, закончив фразой:

— А теперь я обязан сказать присутствующим несколько слов о моем учителе. О Вирне Койе. Он произнес однажды: «Ты встретишь Сына Богов. Ты узнаешь его сразу. Как только он откроет тебе имя безвестного творца, знай, се твой ученик. Но не делись моим секретом сразу. Пусть пройдет время, пусть исполнится пророчество. Только тогда сними печать молчания».

Среди мудрецов прошел ропот.

— Сатх Ной будет твоим учеником? — спросил один из братьев и, не дожидаясь ответа, заключил: — Будь по-твоему. Никто, я думаю, не выступит против такого выбора. Опыта в понимании человеческих душ тебе не занимать. Но не ошибаешься ли ты в остальном? Сын богов? Каждый гондванец слышал об этой легенде. Думаешь, настал срок исполниться пророчеству? И вот он и есть избранный? — Мудрец указал на Сатха.

— Сомнений нет. Где спрятан еще один экземпляр «Книги Начал» могли знать только безвестный творец и боги. Неужели вы думаете, что это простое совпадение? Сколько лет нам известен тот камень, и никто не проявил интереса. Скажу больше, даже мать Атиллы не ведала, где покоится первая рукопись. Сын боялся, что сожгут книгу, вот и молчал, надеясь на добрые руки, которые извлекут ее на свет и сохранят. Так говорил мой учитель.

— Мы преклоняемся перед мудростью Вирна Койя, но раскрыл ли он тебе источник знания?

— Да. Учитель все объяснил. Было четыре сна.

Сон первый

В один из дней приснился Вирну сон: в его доме появилась женщина. Она, окутанная в лиловые одеяния, нянчила на руках грудного ребенка. Ни страха, ни удивления Вирн не почувствовал, хотя молодая мать была ему незнакома. Кто она? Кто этот прекрасный ребенок на ее руках? Да и что они делают в его доме? Он смутился, и не знал, как подойти к незнакомке, с чего начать разговор. Но женщина первая сделала шаг.

— Тебе нравится дитя? — спросила она.

Вирн посмотрел в золотистые глаза новорожденного и невольно залюбовался. Слова застряли в горле, и он с трудом выдавил:

— Да. Но чей он?

— Твой. Наш.

— Но у меня нет, и никогда не будет детей.

— Неужели ты называешь детьми тех, кто родился от семени? А как же дух твой? Посмотри, как прекрасно дитя. Оно предназначено для Земли.

— Но я здесь причем?

Ответа не последовало. Сон растаял.

Сон второй

Навязчивое видение не покинуло Вирна. Ему опять приснился дом и та женщина с ребенком.

— Что случилось? — спросил он. — Почему ты вновь у меня?

— Дом — это твое сердце. Я пытаюсь найти в нем место.

— Но я тебя не гоню, — удивился Вирн. — Ты ушла тогда по своей воле.

— А понимаешь ли ты, что происходит сейчас?

— Не говори загадками.

— Погляди внимательно на меня, и дурман развеется. Что видишь?

Вирн присмотрелся, и его осенило. Как же он раньше не заметил, будто тягучей морок окутал сознание, а сейчас пелена пала с глаз. Он ясно увидел женщину. Она одета в лиловые одежды. Матерь Мира. Догадка, как острый обломок, вонзилась в мозг, и боль прошла сквозь тело, утихнув в груди. Ему почудилось, что все его существо вывернуло наизнанку.

Вирн очнулся.

Сон третий

— Ты — Матерь Мира.

— Да, — ответила женщина.

— Тогда кто твой ребенок?

— Мой сын.

— Но ты говорила, он — земной. Боги всемогущи. Они надевают любые маски, даже маски людей, но они являются в наш мир, но не рождаются в нем.

— Отбрось все земные мысли.

— Но как тогда?

— Как все. Как ты родился из чрева матери, так и сын богов придет в ваш мир. Он ничем не будет отличаться от остальных людей, но его нить судьбы покоится в моих руках.

— Я не думал, что боги станут воплощаться среди людей.

— Хаос не дремлет. Сейчас он притаился. Господин небытия что-то темное задумал для человека.

— Что же хочешь ты?

— Теперь я слышу правильные речи. Теперь ты понимаешь. Помоги родиться сыну богов.

— Но я даже не знаю, когда он должен явиться на свет.

Матерь Мира ничего не ответила, она растаяла как дым, смазались очертания комнаты, и Вирн проснулся.

Сон четвертый

— Это последняя встреча, и у меня только одно слово: запомни, — начала говорить Великая Матерь. — Бери ученика по имени Фабиус. Имя не такое редкое, но тот единственный, кто тебе нужен, обязательно будет в твоей жизни. Ты его почувствуешь сразу. Сердце подскажет. Передай ему все знания, но главное скажи: у тебя будет ученик, но один на всю жизнь. Ты узнаешь его, как только он найдет место упокоения безвестного творца и место хранения «Книги Начал». Ученик Фабиуса также раскроет тайну имени безвестного творца, ибо ученик твоего ученика и есть сын богов.

…

— Что будете делать дальше? — спросил Хайм, не встречаясь взглядом с Фабиусом, а всматриваясь в океанский простор.

По водной глади скользило торговое судно. Оно, не спеша, приближалось к Острову Богов.

— Ждать, — ответил мудрец. — Еще есть время. Сатх, ты приедешь ко мне?

Мальчик сосредоточено посмотрел на старика, вспомнив, как обсуждали его вчера перед трапезой. Странно, но он ничего не почувствовал, словно непроницаемая стена выросла перед ним. Мудрецы говорили: «Сатх», «сын богов», «избранный», «пророчество», «предопределенность», о чем-то спорили с Фабиусом — всё это не коснулось сознания. Как утренний луч солнца, скользнув по поверхности вод, отразился, так и речи жителей острова почему-то не задели души. Скорее было смущение, но не более. Какой сын богов? Он? Всё представлялись ему забавной игрой.

— Я обязательно приеду. После праздника. Может, — ответил Сатх.

— Замечательно. Но ты не спеши с приездом, потому как мне надо приготовить к твоему появлению один вопрос. Нет, сейчас не спрашивай. — Фабиус сделал отстраняющий жест. — Вот вернешься и напомнишь мне о моем обещании.

Торговый корабль причалил. Люди сошли на берег. Сатх поднялся на судно. Учитель ненадолго задержались на берегу.

— А что будете делать с находкой? — спросил Хайм.

— Я переговорю с братьями. Надеюсь, они разрешат отвезти этот экземпляр властителю Ган-Дион-Тиру.

— Зачем? — удивился Длаз.

— Я хочу встретиться с правителем и поговорить о судьбе останков безвестного творца.

— Этой «Книге Начал» и безвестному творцу спокойнее будет здесь.

— Возможно. Но я не хочу бежать впереди времени.

— До свидания.

— До свидания. Встретимся еще.

Фабиус поднял открытую ладонь для прощания. Хайм, прикоснувшись к ней своей ладонью, посмотрел в глаза старику. Они были спокойны. Только на самом дне этих темных «озер», или показалось Длазу, сверкнула и угасла тревожная мысль.