Миф о старейшине

Двое юношей остались одни. Их соплеменники ушли на охоту, и поручили беречь огонь пуще глаз. Наконец-то, обрадовались юноши, нас признали взрослыми и доверили важное дело. И вот поэтому мир вокруг виделся иначе. И день немного другой, не то, что вчерашний, и солнце теплее, и небо чище, и запахи острее.

Был разведен огонь. Юноши сторожили пламя и подкармливали его. Понадобилось много сухих веток. Они набросали дрова ненасытному огненному богу, а он с жадностью поглощал «пищу», пировал, шипя и урча, как хищный зверь над убитым животным.

Прошло много времени. Солнце медленно проплыло почти весь небосвод, и уж больно оказалось скучным это занятие — сторожить костер, хоть ярый танец и завораживал. Что толку сидеть без дела. Юноши захотели помочь соплеменникам. Они решили тоже пойти на охоту и настрелять мелкой дичи. Попусту что ли томились тугие луки? Но тут в памяти всплыли слова старших: «Огонь нельзя оставлять без людского присмотра. Если не кормить, он зачахнет».

Юноши долго не решались, подкармливая костер, но тут один из них произнес:

— Слушай, а мы не пойдем далеко, и отсутствовать будем недолго. Давай накидаем веток огню, пусть ест, сколько хочет. Того, что мы натаскали, ему хватит надолго. Пока он гореть будет, а гореть он будет долго, это точно, мы настреляем мелкой птицы.

Второй согласился.

Юноши принесли еще дров. Много веток побросали в костер, и пламя взвилось в небеса. Жарко стало вокруг. Рыже-огненный хищник завыл, зашипел и заклокотал от удовольствия. Он почувствовал силу, и в огненном танце можно было прочесть слова благодарности.

— Вот видишь! А ты сомневался! — убедил первый. — Смотри, как разгорелся! А он еще долго так будет полыхать. И не успеет съесть все ветки, как мы вернемся.

Юноши взяли луки и отправились на охоту.

Как долго они были на охоте, не известно. Азарт лишил их чувства времени. Вернулись молодые добытчики, а костер потух. Лишь теплые угли остались. «Неужели, — испугались юноши, — мы много времени отсутствовали? Значит, придет племя после тяжелой охоты к потухшему очагу. Что скажут старейшины?» Они сокрушились, отчаяние ледяной волной коснулось душ. Они не были посвящены в тайну огня. Не исполнился их срок, поэтому и не обладали юноши камнями, высекающие искры, а иначе бы смогли развести костер заново. Наука не хитрая, лишь прояви терпение. Можно и трением сухого дерева о дерево это сделать, да только времени мало осталось. Юноши поняли, они не успеют. Судя по положению солнца, вот-вот вернутся соплеменники.

Они пришли и увидели остывшие угли, поняли, что случилось и помрачнели. Стали совещаться, как поступить с юношами. Никто не проявил злобы, но решение было непреклонным. В один голос они заявили: «Быть им изгнанниками, и пусть боги решают их судьбу. Знали же они, что не посвящены в огненные тайны, так почему не досмотрели за костром? Не прошли они испытания. Изгнать». Старейшины тоже сразу согласились с приговором, но один из них, печально и с укором смотря на юношей, сказал:

— Суждения ваши справедливы, братья. Они виновны, и вина их очевидна и не требует доказательств. Мы изгоним юношей, недосмотревших за костром, но даже боги бывают милосердны. Я хочу, чтобы мы были подобны богам.

— Не предлагаешь ли ты помиловать и оставить их? — удивилось племя.

— Вовсе нет. Но они погибнут в первый день изгнания. Опыт у них небольшой. Юноши уйдут. Так и быть. Сего не миновать, но вместе с ними уйду и я. Голос сердца мне так говорит. Когда же я их обучу всему, что знаю, то вернусь. Ведь я прав? Что они видели за свою жизнь? Боюсь, недолго они протянут без мудрого слова.

— Мы-то не возражаем, — сказало племя. — Но подумал ли ты о нас? С нами останутся еще старейшины, да, конечно, но и твой опыт ценен. Нам бы не хотелось терять тебя надолго.

— Чего вы боитесь? Я же вернусь.

И племя, подумав, согласилось.

Так юноши покинули родной дом.

Случилось это в вечернее время. Двое юношей и старейшина вышли в неизвестность под покровом сумерек. Старейшина все молчал, но когда они выбрались на открытую местность, он произнес:

— Становится небезопасно. Мы пойдем к реке, разведем костер, и каждый из нас по очереди будет дежурить. Нам надо пережить эту ночь.

Так они вышли к реке и пережили первую тревожную ночь вдали от родного племени. Та ночь им показалась бесконечной, но утро все-таки настало. Они увидели реку, мирно плывущую и, глядя на ее спокойные воды, старейшина вымолвил:

— Мы отправимся по реке, поэтому нам нужны бревна. На них и поплывем. Я взял каменный топор и другие инструменты. Они в мешке. Берите их.

Юноши забрали мешок и отправились к лесной опушке.

Старейшина сел на высоком берегу, свесив ноги. Он следил, как переливается вода в рассветных лучах. Она серебрилась, как чешуя сказочной рыбы. Он увлекся игрой света и не заметил, как появился человек на том берегу. Незнакомец стоял и молчал. Река не была широкой, и старейшина хорошо рассмотрел его. Он оказался высокого роста, длинные светлые в желтизну волосы ниспадали до плеч. Вытянутый овал лица. Черты — мягкие и воздушные, но в тоже время, что удивительно, будто высечены из камня, словно аккуратно обозначены умелой рукой художника. Одежда необычна. Она обтягивала тело, выделяя стройную худую фигуру. На плечах — длиннополый плащ с капюшоном.

— Ты уже понял, кто я и не удивлен? — не раскрывая рта, сказал незнакомец. Его голос прозвучал как эхо чужой мысли в сознании старика.

— Да. Тебя зовут Фальт.

— Верно.

— Но почему ты пришел? Почему… — И старейшина сам ответил на вопрос: — Только отходящие в иные дали, в иной мир способны осязать духов стихий, а простой человек лишь смутно слышит их голоса.

— Не всегда так случается. Ты знаешь, что что-то происходит в твоей душе. Скажи, зачем ты пошел с этими юношами? Мог бы их и оставить?

— Мог, но сердце велело.

— Вот и ответ на твой вопрос, зачем я здесь, — тихо и обыденно прозвучал голос Фальта в голове, будто он говорил об очевидных истинах. — Сердце велело? Нет, это древняя память просыпается. Когда-то ты был лучезарным духом, плененным тьмой. И твой путь, не только в этой жизни, но и в бесконечном разнообразии миров, есть движение из мрака к свету. — Фальт посмотрел в сторону. — Сейчас они принесут два бревна, и вы поплывете вниз по течению. Я знаю, в каком месте причалить к берегу, и это будет то место, где начнется новая жизнь.

— Ты — дитя стихии, а мудрость стихий превышает человеческую. Я не спросил разрешения у тебя срубить дерево, извини.

— Ничего. Вам деревья нужнее, а о Шамнах не беспокойся. Они не умрут, — продолжил Фальт. — Но и гневаться из-за срубленных деревьев не будут. Идите с миром. И да, слушай свое сердце.

Дух быстро растаял в утреннем воздухе.

Юноши вернулись. Они принесли бревна. Старейшина, глядя на то, как ловко держит один из них в руке топор, произнес:

— Когда причалим к берегу, надо найти камни и сделать копья и луки. Я взял лишь то, что предназначено для разжигания костра. Ну, еще эти топоры.

Юноши спустили поближе к воде первое бревно. Затем второе. Оно примкнуло к первому.

— Что вы там делаете? — спросил старик, стоя на высоком берегу и наблюдая за юношами, которые спустили на воду деревья и, вроде, пытались растащить их в разные стороны.

— У нас бревна сцепились, а как, сами не знаем. Хотим оторвать, но ничего получается. Намертво. Там, в лесу еще одно срубленное бревно лежит. Мы сейчас его принесем. Это для вас, учитель.

— Погодите. Ничего не трогайте. Выволочите их на мель. А то, что в лесу принесите сюда. И срубите еще столько же. Мы соединим все вместе. Да, и сухих веток и гибких зеленых веток не забудьте.

Так юноши и сделали. Несколько бревен соединили — получился плот. Охапку хвороста положили на край плота. Один управлялся шестом, другой же скрепил несколько веток в факел — пригодится.

Весь день три человека сплавлялись по реке. Они молчали, прислушиваясь к окружающим звукам, но стояла удивительная тишина. Лишь плеск воды иногда нарушал ее.

Старейшина задумчиво смотрел вперед. Он вспомнил о беседе с Фальтом, тщился постичь, что значит «лучезарный дух, плененный тьмой», но память укрыло непроницаемым покрывалом ночи, лишь в глубине блеснул слабый огонек истины. Края сознания коснулась истина, оставив след, но он оказался лишь беспомощным отголоском событий, о которых упомянул дух стихии. Поэтому старик молчал. Лишь когда Отец-Солнце почти прошел весь путь по небосводу, старейшина заметил Фальта на берегу. Ведение было недолгим, но он все понял и велел юношам причалить к тому месту, где появлялся дух.

Старейшина сошел на берег. Он вел себя уверенно. Юноши удивились поведению опекуна. Со стороны казалось, что он шагал ведомый незримой силой, будто боги вдохновляли, ведь никто и никогда из них не был в этих местах.

Юноши остановились и осмотрели окрестность. Впереди простирались густые заросли кустарников, подобные пушистому ковру, что покрывал пологий холм. Люди вошли в чащу. Под ногами оказалась земля из камней и песка, и почти сразу они заметили средь зелени странное застывшее изваяние. Приблизившись к нему, увидели пещеру. Она, раскрыв зев, была похожа на чудовище, которое за непослушание неведомые боги превратили в камень.

— Здесь мы, пожалуй, остановимся, — произнес старейшина.

— Не опасно ли тут? — спросил один из юношей.

— Надо уповать на милость богов, но и с вами еще будет оружие. Смотрите, сколько камней. Выбирайте подходящие и делайте наконечники для копий и стрел.

Пока старейшина раскладывал вещи в пещере и молился богам, юноши обошли окрестность, подобрали нужные камни, а, когда вернулись, увидели странную картину: их учитель сидел перед входом в пещеру с закрытыми глазами, а рядом с ним был виден человеческий глаз. Похоже, старейшина где-то отыскал кусок красной глины и нарисовал его на камне.

— Учитель, зачем вы нарисовали это? — спросили юноши, указывая на изображения.

— Это всевидящий глаз бога — наш оберег. А теперь сядьте рядом. Я расскажу вам сон, который только что приснился мне.

И он поведал. Горные духи явились ему и предупредили, что место сие проклято, ибо по ночам сюда является Саблезубый — животное, одержимое Хаосом. Оно придет отдыхать в пещеру после охоты и не потерпит чужаков.

— Тогда, может, нам стоит уйти? — спросил юноша, но старик пронзил его леденящим взглядом и вымолвил непонятные слова:

— Сколько лет я был пленником господина тьмы, но мне удалось вырваться на свободу. Теперь я бегу от Хаоса, но не сегодня. Да и куда? Я пока не вижу дальнейшего пути. Поэтому останемся здесь. Духи сказали, что мы сможем победить его. А когда это случится, то пещера станет нашим домом на вечные времена, если захотим. Надо мастерить оружие и готовить ловушки.

Так они и сделали. Затем юноши сходили на охоту, принесли мелкой дичи. Незаметно подкрался вечер.

Когда же они сели перед костром отдыхать, старейшина произнес:

— А теперь смотрите. — Он взял кусок глины и подошел к каменной стене. — Я нарисую вам, что будет дальше.

И старейшина изобразил охоту на Саблезубого. Юноши сразу узнали себя. Вот они с копьями притаились в зарослях, вот, похоже, сам хищник. Он упруго и осторожно ступает на мягкие лапы. Зверь почуял чье-то присутствие. Осматривается. Приседает, готовясь к прыжку. Что он будет делать? Нападет или увернется от опасности? Но вот… Копье пронзает воздух. Оно промелькнуло со свистом и попало в бок Саблезубому. Животное легко ранено, оно еще опасно. И вот второе копье вонзается в шейные позвонки. Хищник приседает и уже не может встать. А в этой части камня изображен мертвый зверь.

— Смотрите и запоминайте, — сказал старейшина. — Вот как я нарисовал, так и будет. В точности.

Юноши сосредоточено посмотрели. В пляшущем свете костра казалось, что все на камне ожило, плоские фигуры наполнились объемом, со стен глянули на них картины будущего. И хочешь ты этого, или нет, но невольно веришь: да, так и случится.

Отец-Солнце покинул этот мир. Он вернется в следующее утро. А пока еще светел горизонт на западе, но уже опустился полумрак.

На исходе дня явился зверь одержимый Хаосом. Грузный и угловатый, он все ж ступал ловко на большие мягкие лапы. Прокрался и остановился. Повертел кудлатой головой и принюхался. Он почуял кого-то, но вот легкий ветер унес запахи в сторону, и Саблезубый не смог учуять спрятавшихся юношей. Они, держа наготове копья, поджидали его. Хищник подошел к кострищу, опустил голову и шумно выдохнул. Угли оказались засыпанными землей. Животное насторожилось. Люди даже почувствовали, как напряглись мускулы Саблезубого. Он был готов к прыжку, готов молниеносно напасть, если тот, кто прячется слабее его, а если враг неизвестен, то отпрыгнуть в сторону, чтобы быстро осмотреться и понять с кем имеет дело.

Все случилось в долю секунды. Тихий свист копья, разрезав тишину, пронзил воздух, но зверь увернулся. Тут же еще одно копье задело ребра одержимого Хаосом. Саблезубый, заметив охотника, стремглав помчался в его сторону. Желтые холодные глаза дикой кошки вспыхнули в полумраке. Животное не ожидало еще одного стремительного удара сзади. Люди были с разных сторон. И третье копье вонзилось в загривок. Оно задело шейные позвонки. Зад хищника неуклюже осел. Юноша, что скрывался за спиной зверя, выбежал из кустов и стал добивать тяжело раненного камнями. Затем присоединился другой юноша. Уже не желтый свет, а кроваво-красный огонь заплясал в глазах хищника. Он вырвался алыми языками из Саблезубого и заразил яростью нападавших.

— Остановитесь! Хватит! Он мертв! — закричал старейшина.

Юноши опомнились. Пред ними лежало мертвое животное. Казалось, окровавленная шкура — это кожаный мешок с переломанными костями распласталась на земле, не стало той пугающей мощи. Юноши не понимали, как переступили ту грань, за которой пропало чувство реальности, и когда зверь выпустил из себя дух Хаоса, они не заметили.

Юноши тяжело дышали.

— Все кончено, — тихо произнес старик.

Юноши заметили легкие раны, что остались на их телах. Но как зверь нанес их? Почему не почувствовали боли? Они бы не смогли ответить на эти вопросы.

— Скажите, учитель, — спросил один из юношей, — как вы узнали о тех ударах копья, что мы нанесем хищнику? Это было предопределено? Или вы управляли судьбой?

— А что есть судьба?

В ответ охотники растерянно пожали плечами.

— Что есть судьба? — вновь переспросил старейшина. — Судьба — это там, где я не могу, где я не сумею ничего исправить. Каждый человек смертен, он не избежит этого. Вот это мы и называем судьбой. Ответьте себе на вопрос: могли ли мы убить одержимого Хаосом? Могли бы два человек в смертельной схватке с хищником выйти победителями? Я скажу: и да, и нет. Там, где вы были несколько мгновений назад — грань между «я могу» и «судьба». Величие каждого человека не в том, чтобы следовать судьбе или преодолевать ее. Величие в том, чтобы пройти между волей богов и свой волей, величие — скользнуть по лезвию жизни.

Старейшина устало сел перед звериной тушей. Он, посмотрев в желтые глаза саблезубого тигра, произнес:

— Теперь это наше место. Хаос отступил, но он не дремлет. Я чувствую времени у меня мало, и смерть моя ближе, чем вы думаете.

— Как, — удивились юноши, — разве вы не вернетесь в селение, когда передадите нам весь опыт?

— Вы слишком наивны для своего возраста. Неужели подумали, что я собирался вернуться? В моих-то годах. Я не обманул старейшин рода, они все поняли и без слов, они ведали, что так и случится. Обсуждая вас на совете, я прочитал в их глазах понимание и соучастие. Предводители племени молчаливо разрешили мне быть с вами до самого конца.

Юноши испытали смешанные чувства. Они были рады. В тоже время неловкость и ощущение вины сковали их речь. Наконец, все же один из них спросил:

— Учитель, что значили ваши недавние слова о пленнике тьмы?

Старейшина, улыбнувшись, произнес:

— Надо развести костер и я расскажу вам одну историю о Прекрасноалом, жившем на звезде.