14. Твой выбор

Сатх сидел на берегу озера. Мирна была рядом. Они молчали. Он разглядывал небо, отражающееся в водной глади. Мысли бродили вяло и тревожно, будто существа пробудившиеся, но не прогнавшие до конца сна. Среди их брожения выделялась одна: «Что я здесь делаю? Для чего?» И вовсе не относилось это к Острову Богов, к этому умиротворенному месту, оторванному от реальной жизни. Все сомнения относились к жизни той, которую он решительно оставил, отправившись на корабле вместе с Мирной и Фабиусом. Там, в дне пути отсюда, совершались события, но Сатх не чувствовал их и не понимал, не понимал и того, что друзья по школе тоже существуют. Живут, дышат, встречают рассветы, закаты. Сатх не понимал и времени. Сколько дней прошло, он знал, но они не воспринимались им как нечто цельное и неразрывно связанное с его личностью.

Сатх решил, что ему не нужен мир мудрости, не нужен статус сына богов. Он казался надуманным и, что всего противней, навязанным.

— Все, Мирна, пора с этим заканчивать.

— С чем? — испугано спросила она.

— Надоело, — не слушая девушку, продолжил Сатх. — Сын богов. Чушь! Обман! У меня есть дар и я не раз доказал это, но никто не имеет права навязывать мне чужие правила.

Он хотел встать, но задержался, посмотрев на Мирну. Ной, схватив за запястье девушку, сильно сжал его и шепнул:

— Зачем ты пошла за мной?

— Сатх, ты с ума сошел! Отпусти! Мне больно!

Он разжал пальцы.

— Ведь это я убил твоего отца.

— Как? Ты был там?

— Нет. Хаос пожелал отомстить мне. Когда Астар рассказывал про неудавшийся государственный переворот, организованный твоим отцом, я видел господина небытия. Он руководил куратором. Я тогда еще подумал, а зачем? Бессмысленно же. Дело изначально было безнадежным, но теперь-то понял, в чем суть. Хаос и не собирался помогать твоему отцу. Господин безвременья хотел лишь очистить дорогу Биону.

— Ты пугаешь меня, Сатх. Зачем?

— Чтобы Бион стал властителем, чтобы, спустя некоторое время внушить ему опасность, которая исходит от меня. Но я сбежал, как трус, раньше времени. Ты понимаешь?

— Это твоя фантазия. Ты принял ее за чистую монету.

— Хорошо бы так.

— Не сходи с ума.

— Постараюсь. — Сатх поднялся. — Мне был неприятен молчаливый взор некоторых людей. Казалось, я могу читать их мысли. Они смотрели с надеждой, как на сына богов, а я просто покинул столицу. Вот и всё. Слава богам, здесь живут мудрецы, я равен им и не выделяюсь. Как замечательно!

В голосе Сатха прозвучало ехидство.

— Но что ты мог сделать? Помочь тем людям? Что они хотели от тебя? Да ведь ты не бог?

— Может, и к лучшему. — Сатх протянул руку и помог подняться Мирне. — Надо быть просто человеком, а время покажет, кто прав. Пойдем, нас, наверно, уже заждались.

Сатх мысленно вернулся к тем трем дням. Ной вспомнил видение Солнца Мира и двойственность символа. Как-то он поделился с Фабиусом своими мыслями. Тот задумался ненадолго и произнес:

— Ну, да, ни у кого не было подобного духовного опыта.

— Значит, учение, которое может возникнуть на основе моего озарения — зло?

— Сатх, ты не понял меня. Любое, даже самое чистое, самое возвышенное учение, становится злом в грязных руках. Я хотел сказать, что осознание новых законов мироздания, основанных на любви, расширяет человеческую свободу. Может, ты на пороге открытия нового закона? Как считаешь?

— Возможно, — неуверенно вымолвил Ной.

— Правильно, что прибыл на Остров Богов. Здесь в спокойствии и созерцании осмыслишь произошедшее, выделишь нужное, отбросишь второстепенное.

— Учитель, вы сказали о свободе? Но люди не свободны.

— Верно. Свобода, как понятие, есть иллюзия. Человек ограничен в своих возможностях природой. Но так говорят те, кто связывает ее с физиологией. Свобода — это не позволять себе зла. Свобода — это ограничение, но каждый малый закон, не убивающий духа любви в тебе, дает новую свободу. И так до бесконечности.

Сатх прогнал воспоминание.

Наконец, он и Мирна пришли в жилище братьев. Прежде чем приступить к трапезе, старейший из братьев должен произнести слова. Не молитву или хвалу богам, а фразу, что сегодня он выносил в сердце, фразу, которая явилась ему во время медитации.

— Зло является иллюзией. Мороком. Миражом. Наваждением, — медленно проговорил старик. — Есть лишь законы любви. Они — единственная реальность. Ее застит зло, как тучи закрывают солнце, как камень отбрасывает тень. Камень — есть зло. Тень — его деяния. Но зла нет, и есть оно, потому что мы путаем зерна и шелуху.

Последнее предложение Сатх не понял. Как зло может существовать, и в то же время не существовать? Что старик имел в виду? Спрашивать было не принято. Важнее запомнить, что сказал один из братьев, а затем, так считалось, ты сам дорастешь до понимания.

Мудрецы приступили к трапезе.

После обеда Сатх предложил Мирне прогулку до побережья, но они не пошли в знакомые места, где обычно причаливали корабли торговцев. Они отправились на противоположную сторону острова, где безлюдно. Сатх молчал всю дорогу. Мирна также молчала, чувствуя его внутреннее напряжение. «Неужели, — подумала она, — Сатх не смог избавится от тех мыслей?»

Наконец, они пришли. Перед ними сиял небесной чистотой океан.

Сатх, взяв Мирну за руку, произнес:

— Я хочу спросить кое-что. Это важно. — Он замолчал, стараясь подобрать правильные слова. — Я не хочу тебя обидеть, но готова ли ты идти со мной дальше?

— Да, готова. Но куда ты собрался?

— Я немного задержался после трапезы, потому что старейшина так захотел. Он сказал, что еще никогда в истории Острова Богов не случалось, чтобы мудрец жил с женщиной. Он пояснил: «В том и весь смысл отшельничества — оградиться от мира». Но я не разделяю подобных идей. Старейшина не осуждает, только с любопытством наблюдает, если так можно сказать. Он хочет увидеть мою правоту и… — Сатх разочаровано выдохнул. — Ну, что за чушь я несу! Все же намного проще. На самом деле братья не одобряют моего образа жизни. Они взяли и пожаловались на меня.

— Поэтому ты хочешь уйти?

— Да, но, конечно же, вместе с тобой. Мы отправимся в северные земли туда, где нет Гондваны. В столицу я не вернусь. Бион не пожелает меня знать. Это и так ясно. В глаза, конечно, он этого не скажет, но чувствую, ему неприятно мое присутствие.

— Но не выдумываешь ли ты?

— Меня что-то влечет вперед. Какая-то навязчивая идея. Почему так происходит? Не знаю. Будто кто-то толкает, не дает сидеть на месте. Иди, говорит. Куда? Зачем? Пустые слова о духовной жажде, о мистической предопределенности уже не удовлетворяют. Я думал выяснить это здесь. Однако даже среди братьев нет единства, потому что они люди. Всего лишь люди. Понимаешь, о чем я?

— Да, Сатх. Я хочу, чтобы ты был спокоен и счастлив.

— Будешь тут спокоен! Смотри, кто-то из братьев идет сюда. Наверно, с претензиями.

— Ты ошибаешься. Он словно парит над побережьем, — испугано вымолвила Мирна.

— Точно! — воскликнул Сатх.

Незнакомец, как в волшебном видении, плыл по воздуху, порой касаясь земли. И это не брат. Не похож он ни на одного из мудрецов. Слишком высок и статен для человека. Фигура стройная и изящная, как у женщины, хоть и видно сразу, что это мужчина. Темно-зеленая одежда плотно облегала тело. Вот уже можно различить черты лица. Кожа бледная. Волосы прямые и светлые с зеленым отливом, ветер играет ими. Глаза водянисто-желтые. Взгляд пристальный, изучающий, словно две ледяные иголочки желают уколоть вас и с любопытством посмотреть на реакцию.

Незнакомец приложил правую ладонь к сердцу и, поклонившись, вымолвил:

— Приветствую вас царь и царица.

— Эльф?

— Верно, Сатх. Я хранитель леса. Мой дом тут недалеко. Я принес вам хорошие вести.

— Царь и царица? — удивилась Мирна.

— Чему быть, того не миновать. — И легкая улыбка заиграла на губах эльфа, водянисто-желтый взгляд ожил, обволакивая Сатха и Мирну теплом.

— Что происходит? Объясни. Это сон? Очередное видение?

— Ты в реальном мире. И уже ничего не происходит, ибо твоя история закончилась. Скоро автор поставит точку в твоей повести.

— Говори прямо.

— Прими мой подарок, — вкрадчиво произнес эльф, протягивая Сатху металлический кружок. — Это зеркало. Серебряное. Вглядись в него и увидишь свое будущее.

Сатх взял зеркало, и эльф тут же растаял. Исчез. Он рассыпался на множество мелких зеленых травинок, которые унесло морским ветром.

Ной посмотрел в зеркало. Вот его лицо — напряженное и уставшее, вот мелькнули прекрасные черты Мирны, а вот зелень деревьев вдалеке, а еще лицо девушки. Она стояла рядом. Сатх резко обернулся и застыл в изумлении. Не узнать ее он не мог. Это она — Матерь Мира, вечно юная и вечно прекрасная, облаченная в свободные одежды лилового цвета.

— Ну, наконец-то, мне повезло! — радостно засмеялась она. — Вы все-таки вместе. Уж я-то думала, что ты, Сатх, бросишь ее. Но нет, внял голосу разума. Значит, я все делала правильно и теперь могу рассказать о вашем будущем.

— Погодите, но эльф сказал о царе и царице, что он подразумевал под этим? — спросила Мирна.

— То и подразумевал, — девушка улыбнулась. — Царь и царица. Спустя несколько тысяч лет, вы родитесь и будете супружеской четой, которой придется… Извините, я не то говорю. Не это же главное. Вы вдвоем установите в той стране новое верование. Веру в единого бога. Единобожие.

— Солнце Мира?

— Именно, Сатх. Я же тебе намекала в том видении, помнишь?

— Если так, причем здесь сын богов? Я не понимаю, — удивилась Мирна.

— Ну, вы как дети, — Матерь Мира заговорила полушутя полусерьезно. — Схватка с мертвым хищников, которую Сатх видел во сне, «Книга Начал», Вирн Кой, пророчество о сыне богов, Фабиус в конце концов — вся эта хитрая вязь лишь для того, чтобы отвлечь внимание Хаоса, чтобы разбудить твою глубинную память, Сатх, чтобы ты поверил в свою особенность. Дар у тебя есть, но я затеяла это ради того, чтобы господин небытия решил, что я хочу сделать из Сатха Ноя идеального правителя. Ведь ты мудр, только еще не вся мудрость проснулась в душе. Хаос, следуя древнему инстинкту, приложил все усилия, чтобы помешать мне и чтобы ты не перешел в касту государственных вельмож. Тем самым Хаос направил тебя, сам не желая того, на верный путь. Твой путь.

— Но погибли люди. Отец Мирны убит. К чему такие хитрости?

— Если бы я действовала открыто, жертвы были б неисчислимее. Возможно, что тысячи и тысячи поломанных судеб. Хаос утопил бы страну в крови, разрушил бы ее до основания, стер из памяти человечества Гондвану, и все ради того, чтобы помешать мне. Сатх, вспомни о принципе меньшего зла. Ты ведь его знаешь?

Сатх промолчал. Он посмотрел на девушку в лиловом одеянии и не мог постичь божественного замысла. Неужели вся эта ширма, называемая великой историей Гондваны, есть представление, разыгранное ради одного человека? Ради него. Ради Сатха Ноя, родившегося в касте торговцев, и избравшего иной путь.

— Может, ничего и не было? — спросил он.

— Нет, Антарес, от прошлого не отрекаются. И это не игра. Ты не игрушка в руках богов. — Матерь Мира нежным движением взяла из руки Сатха серебряное зеркало. — Каждый раз, рождаясь в каком либо мире, ты делал самостоятельный выбор. В итоге он привел тебя сюда, на этот остров, и Мирна рядом с тобой. Всё не случайно.

— Я знал Мирну раньше? — начал догадываться Ной.

— Верно.

— Мать безвестного творца?

— Ты понял, — обрадовалась богиня. — Наконец-то. Ну, все, я пойду.

— Подожди… — У Сатха не повернулся язык назвать девушку Матерью Мира. — Я только один вопрос хотел задать.

— О Солнце Мира? О едином боге? — Ной кивнул. — Всему свое время. Не забивай себе раньше времени голову. Я еще встречусь с вами, когда вы окажетесь на севере. Да, кстати, Сатх и Мирна, гости уже близко, и если вы задержитесь здесь еще, то заставите их ждать вас. Астар, Зарэт, Ригз, Пелепс, Галея, Лавия, Руи и Нея вскоре причалят к Острову Богов. Они прибудут сюда, узнать как ваши дела. И вот тебя новая задача, Ной. Ты можешь сделать их своими учениками, а можешь отказаться от этого. Каков твой выбор?

«Выбор?» — вопрос в голове прозвучал отрешенно, будто и не касался Сатха. И не то чтобы он со скепсисом относился к вопросу, просто ответ был ясен. Конечно, он предложит друзьям пойти с ним, как бы это странно не прозвучало. Но как воспримут они это? Ведь жизнь именно сейчас, так подумалось Сатху, начинается с чистого листа, с бескрайнего вспаханного поля, еще не засеянного новыми смыслами. И это поле может напугать друзей.

…

Вот он, тот самый корабль, напророченный Матерью Мира. Вот он заметил разноцветный танец на корме — это флаг, на котором изображена многоступенчатая пирамида красного цвета, стоящая на зеленой земле. Пирамида устремлялась в желтое небо. Вершина пирамиды коронована синим солнцем. Это символ Гондваны. И тут приятная легкая мысль, чистая, как глоток свежего воздуха, проникла в сознание. Мысль будто пронзила все существо Сатха, как нож входит в масло: «Теперь я не принадлежу этому флагу, этой стране, кончилась моя дорога, но началась другая».

И то, что прошлое стало воспоминанием, настоящее — перекрестком, а будущее туманно, его не испугало. Сейчас он был спокоен, как никогда. Сатх взял Мирну за руку, глубоко вдохнул морской теплый воздух и осторожно выдохнул.

— Я люблю тебя, — сказал Ной Мирне.

Она не ответила, ибо слово «люблю» имело иное значение, не мирское.

Сатху послышались в плеске набегавших волн шаги нового времени.