Число человека

все милые и слабые мои

пропали вы и я одна иду

устали вы и я одна светаю

и лес мой над водою поднимаю

уснули вы и я теперь усну...

— Не понимаю, — наморщил лоб Фактор, постукивая по ладони рукояткой фонарика. — Если нас перекинуло-таки в параллельный мир, то как мы не заметили всех этих блошиных прыжков по измерениям?

— Это очень даже объяснимо! — воспрял Еретик. — Высшие измерения не наблюдаемы для обитателей низших. Если представить себе плоскатика, жителя двухмерного мира, и пустить его гулять по ленте Мебиуса, перекрученной в третьем измерении… — он стянул с запястья бумажную полоску, до сих пор болтавшуюся там подобно браслету, и, приложив к стене, принялся чертить по ней линию карандашом. — Видите, прямая замкнулась! — студент торжествующе продемонстрировал публике бумажку с неразрывным следом грифеля ровно посередине обеих ее сторон. — Если бы плоскатик решил прогулять вдоль этой прямой, он был бы уверен, что все время находится...

— Ясно, — мрачно заткнула его фонтан Лилит. — Но кто перекрутил наш путь? Или, может, у тебя в рюкзаке машина времени — поэтому он такой тяжеленный?

— Ага, — радостно закивал Еретик. — В консервной банке спрятана. Была. А Шива ее только что сожрал.

Умник в темных очках довольно похлопал себя по животу. Динго громко икнула.

— А серьезно, — продолжил последователь Уэллса, — хрен его знает. Думаю, это как-то связано со Вратами, но никаких доказательств у меня нет.

Все, как по команде, уставились в окно, будто рассчитывали обнаружить на зеленых створках подробные объяснения.

— И насколько этот альтернативный мир отличается от старого? — повернулся к Еретику Фактор.

Тот пожал плечами:

— Понятия не имею. Пока все, что мы видели, очень похоже на ту зону, в которую мы вошли. Но кто знает, каково там, за ее пределами?

— Постойте-постойте! — Край оттолкнулся от подоконника и, покачиваясь, шагнул на середину площадки. — Вы что, собираетесь просто уйти?! Поменяли себе карму, построили замечательный новый мир, где ботинки не жмут, и вперед, взявшись за руки? А как насчет моего гребаного будущего, а, гений? — темные глаза пришпилили Еретика к стене, как зазевавшуюся бабочку. — Я ведь не этого хотел! Я ведь от этого… Ты понял?! Я во Врата шел, а не за… — парень задохнулся, закашлялся, судорожно хватая воздух.

Фактор подхватил его под локоть, пристроил в уголок:

— Остынь. Дыши.

— Я же… Я не говорил, что этот мир лучше, — оправдывался ошарашенный напором «гений». — Он просто другой. И потом… — Еретик закусил губу, — это же только гипотеза...

Фактор метнул в его сторону мрачный взгляд типа «думай-что-мелешь-емеля», но было уже поздно.

— Да мне по барабану твоя гипотеза! — поэт, наконец, отдышался и боролся с ручищей Фактора за свободу. — Или мы все идем во Врата прямо сейчас, или возвращай нас обратно!

Голубь, мирно дремавший, засунув голову Динго под крыло, встрепенулся и взвился в воздух, захлопав крыльями. Перья мазнули по ежику волос, Фактор инстинктивно прикрыл ладонями макушку. Край отпихнул его плечом, просквозил через площадку, и вот — откуда только прыть взялась — его кеды уже застучали по ступеням. Лилит ругнулась сквозь зубы.

— За ним! — быстро среагировал Еретик. — Все, держитесь друг за друга и не отпускайте!

Опомнившийся Фактор уцепил ее под локоть и поскакал вниз. Ладонь Шивы ухватила полу куртки, Еретик покатился следом, Динго, громко взывавшая к Фродо, замыкала процессию. Лилит не сомневалась, что нагнала бы хиляка-поэта за пару секунд, если бы не привесок сзади, который она не решалась стряхнуть — что, если кто-то из шестерки потеряется, и все начнется снова?

Вот так и вышло, что они были на площадке четвертого этажа, а Край — парой пролетов ниже, когда до ушей Лилит долетел знакомый звук. Вертушка пролетела совсем близко — в рассохшейся раме задребезжали стекла. Жужжание винта не удалилось, а зависло над домом, накрыв его режущим воздух дольками гулом. Лилит затормозила, но сталкеры по инерции потащили ее вперед. В окне мелькнула крыша черного фургона, тормознувшего у подъезда. Вроде не ганарейка[1], но ситуация пока что развивалась, как по учебнику. Не ясно было только, с какого бодуна Гуняга бросил на пяток любителей такие силы.

Свободной рукой Лилит нырнула в карман, вытащила мобильник. Запястье тут же перехватили жилистые пальцы. Еретик сообразил, видно, насчет вертолета:

— Ты чо? Слить нас хочешь?

Остальные сталкеры в замешательстве столпились на лестнице между этажами. Кеды Края топали далеко внизу.

— Не слить! Помочь… — закончить она не успела.

Грохнула дверь парадного, забухали по ступеням подошвы тяжелых ботинок. Щелчки затворов, крики, шум возни, удар, от которого даже наверху задрожали перила — и зловещая тишина. Стряхнув руку побледневшего Еретика, Лилит переключила «ветрогон» на радиоприем. Привычный канал заполнял белый шум. Запустила автонастройку. Сережка наушника всхрапнула, просыпаясь:

—… тридцатому. У нас один гость. Ситуация под контролем. Как поняли?

— Тридцатый двадцать четвертому. Понял тебя хорошо. Сокол с птенцами на крыше. Готовы слететь.

— Тридцатому, вас понял. Будем принимать гостей. Прием.

— Ну, что там? — влез Фактор, отодвинув плечом кусающего губы Еретика.

Лилит пихнула его к стене, чтоб не светился в пролете, и зачастила вполголоса:

— Куколка тридцатому! Дайте мне Папика, срочно. Гостя не трогать. Как поняли меня? Гостя не трогать.

В эфире чертыхулось, зашуршало озадаченно. Несколько голосов бурчали невнятно на заднем плане. Наконец, в ухо рявкнуло решительно:

— Это тридцатый. Кто на связи? Обозначься!

Вот тупой бандерлог! Можно подумать, ему не сообщили, что в группе крышевой[2]!

— Тридцатый, я Куколка. Дайте Папика, срочно. Как поняли меня?

— Ни хрена я не понял!

В ухе матюгнулось, захрюкало:

— Тридцатый всем! Переходим на сто семьдесят четвертую. Подтвердите прием.

Твою дивизию! Эту частоту «ветрогон» не брал.

— Тридцатому капитан Григорьева, УБЭГ, — заторопилась Лилит открытым текстом. — Прошу связи с...

Наушник заполнил треск электрических помех. Бандерлоги[3] сменили-таки канал. По ее лицу сталкеры поняли, что дело труба.

— Что теперь будет? — прошептала дрожащими губами Динго. — И как же Край...

Сверху бухнуло, загрохотал металл по бетону, полетела мелкая белесая крошка. Ноздри заполнила едкая вонь. «Птенцы» прорвались с чердака на лестницу.

Дальнейшие события слились в череду ярких бусин, нанизанных на время, растянутое как сделанный из резинки браслет. Вот Лилит вытаскивает из кармана флэшку. Знаками велит всем зажать уши и закрыть глаза. Динго закрывает, еще не понимая зачем. В сужающемся поле зрения мелькают развевающеся черные волосы, желтый значок летит на пол и рассыпается на составные части под ребристым каблуком. Темноту разрывает вспышка. В тишине что-то сдавливает голову, толкает в живот, чуть не сбивая с ног. К горлу подкатывает тошнота, вязкая слюна заполняет рот, воздух отказывается заполнять легкие. Динго сползает по стене, но ее подхватывают, тащат за собой. Чтобы не упасть, она открывает глаза и хватается за своего спасителя.

Ступеньки в белесом налете штукатурки и бетонной крошке бросаются под ноги. Сзади топчутся неуверенные шаги, кто-то стонет, кто-то блюет, свесившись через перила. Поворот. Ее заносит, чуть не впечатывая в стенку. Снова ступени. Поворот. Ступени… Люди в черном и шлемах с зеркальными щитками лежат направо и налево. Кто-то еще сжимает оружие, чей-то автомат валяется прямо посреди лестницы. Кто-то неподвижен, кто-то тыкается слепо вокруг, как новорожденный котенок. И это называют гуманным вариантом?

Тут Динго заметила Края, и вся жалость к полицейским, или кем там они были, у нее улетучилась. Парень полусидел, привалившись к ступеням, голова свесилась на грудь. В своей желтой куртке среди черных униформ он казался канарейкой в окружении воронья. Фактор бросился к нему, попытался привести в чувство. Волосы упали со лба, и Динго увидела набухшую кровью и синевой ссадину — вот, значит, чем бойцы пытались проломить перила.

— Некогда теперь! — дернула Фактора Лилит.

Тот подхватил Края под руку. Вдвоем с Еретиком они взвалили поэта на плечи и поволокли из подъезда. Динго опомнилась, метнулась следом, по пути перескочив через автомат. Сзади слышались торопливые шаги Шивы и невнятный мат кого-то из приходящих в себя полицейских.

Снаружи уже совсем рассвело. Небо багровело над домами, будто его лизали языки пламени горящего мира. Воздух ревел вертолетными винтами. Огромный черный фургон с надписью «Кобра»[4] и хищной змеей во весь борт перекрывал проход от парадного во двор. Динго застыла на пороге, глядя, как загипнотизированная, на высовывающийся из-за капота ствол.

— Стоять! Руки за голову!

Медленно, ощущая нереальность происходящего, она подняла руки. Все настолько напоминало дешевый американский боевик, что мозг отказывался участвовать в этой сцене. Шива осторожно встал рядом. Из-за гула вертолета до нее донеслось:

—… аверное… дитель...

Лилит, оказавшаяся впереди всех, крикнула требовательно:

— Отставить! Свои. Капитан Григорьева, работала в группе под прикрытием.

Ствол заколебался, но из-за капота выходить не спешил.

— Там разберемся. На колени! Всем лечь мордой в землю!

Динго с надеждой смотрела на Лилит — она же из этих, у нее, наверняка, припасен туз в рукаве. Но черноволосая первой плюхнулась на асфальт, за ней — Еретик и Фактор, сначала заботливо опустив Края.

— Вам что, особое приглашение нужно! — из-за фургона выступил плотный тип, в такой же униформе, как у остальных, только в пилотке вместо шлема. Лица Динго толком не разгладела — зрачки ее сами собой сошлись на черном дуле, казалось, смотревшем ей прямо между глаз. Ноги подкосились, и она почувствовала, как колени ударились о бетон. «Интересно, а как ложиться, когда руки на затылке?» — мелькнула мысль.

— Ну! — водитель шагнул вперед, угрожающе дернув автоматом. Динго повалилась животом вперед, в последний момент отвернула голову, чтобы не расквасить нос. Взгляд наткнулся на колени Шивы, впечатавшиеся в асфальт. Полы полупальто шевельнулись, будто что-то пыталось выбраться наружу. «Внутренности! — метнулось в мозгу. — Его выстрелами распотрошило. Только вот почему я их не слышала?»

Воздух фыркнул, обдав щеку Динго ветерком. Водитель вскрикнул, и совсем рядом грянул гром.

Откуда взялся голубь, Фактор не рассмотрел. Почувствовал только, как что-то пронеслось над головой — прямо в сторону водилы. Тот дернулся с перепугу, и выстрел ушел в молоко. Но это Федор только потом понял. Когда грохнуло солидно, до боли в барабанных перепонках, он в землю вжался и вроде как обмер — не чувствовал ни ног, ни рук. Только звон в ушах и вонь пороховая. Когда глаза открылись, Лилит уже сидела на бойце верхом. Что с ним сотворила — не ясно, крови, вроде, не было, но больше никаких возражений у водилы не возникло. Еретик, видно, раньше опомнился, подскочил, подобрал автомат, пихнул тело сапогом:

— Видала, из чего этот гопник пульнул?

— Да, на ксюшу[5] не похоже. Давай-ка рвать отсюда!

Фаткора подбодрили толчком в зад, навьючили на него Края, повлекли вокруг фургона.

— Эй, — притормозил он. — А почему не взять колеса? На машине мы быстро вырулим из зоны...

— Вырулим куда? — рявкнул Еретик, пристраивая Края поудобнее. — Это же другой мир, глаза-то разуй! И этот мир мне ну о-очень не нравится...

— Он прав! — крикнула Лилит, следя взглядом за вынырнувшим из-за крыши вертолетом. — «Кобра» — нет у нас такого подразделения. Оружие, форма — все не то! И позывных моих никто не знает...

Зазвенело стекло. Фактор обернулся. На верхнем этаже блеснула вспышка. Снова стало рвать уши, свистнуло зло мимо щеки. Какая-то сила бросила его за фургон, навалилась, пригнула. Рев вертолета накрыл все колпаком, волны ветра вбили в асфальт. Защелкало металлически, полетела фонтанчиками земля с газона, царапнули кожу щепки веток. Его снова дернули. Лилит открывала беззвучно рот, тыча в открытую дверь фургона. Динго уже лезла внутрь, Шива подталкивал ее тощий зад. Еретик подхватил под подмышки Края. Федор очнулся, поддержал парню ноги. Динго тянула за одну руку, Шива за другую. По щекам у девчоки катились слезы, но она, похоже, этого не замечала.

Фактор заскочил внутрь. Лилит захлопнула за ним дверь. Через мгновение взревел мотор.

В свете тусклой лампочки Федор непонимающе уставился на свои руки. По ладоням размазало красным, а вроде ничего не болело.

— Это броневик, — успокаивающе бормотал во многих километрах от него Еретик, баюкая Динго в объятиях. — Пули его не пробьют. Мы прямо на нем во Врата и въедем. Все будет хорошо. Вот увидишь...

По крыше и бокам машины стучало, будто они попали под крупный град. Такой выпадал порой в Крыму. Фактор отер ладонь о брюки и провел ею по ноге Края. Джинсы на бедре снизу набухли влагой, маленькая лужица уже растекалась по стальному днищу. Фугон тряхнуло, всех бросило назад. Лампочка мигнула и погасла.

Из-под капота шел дым. Машина осела на передок, радиатор смялся, когда врезался во Врата. Зеленые створки стояли, как ни в чем не бывало, даже не покосились, сволочи. Свистнуло, сорванный пулей лак царапнул нос, и Еретик поспешно захлопнул дверцу.

— Чо делать будем? — он обвел взглядом лица остальных, синеватые в луче фонаря. — Не открылись Врата-то.

— А Лилит? — у Фактора руки тряслись, одно слово — стоматолог. — Жива?

В передней стенке торчал экранчик связи с водителем, но она, видать, накрылась вместе с освещением. Еретик пожал плечами. Динго всхлипнула, и тут со стороны кабины забарабанило: тук-тук! Тук-тук! Ритмично, не так, как пули. Он поднялся и пять раз отчетливо ударил по панели. С той стороны радостно стукнуло в ответ.

— Долго жить будет, — подытожил Шива.

— Может… может, это из-за машины? — дрожащим голосом предложила Динго. — Поэтому Врата не открылись? Если мы все выйдем...

— То нас постреляют, как куропаток, — буркнул Еретик, прислушиваясь к шторму за обшитыми броней стенами.

— Эй, что ты делаешь?

Окрик Динго привел его внимание к Фактору, торопиливо шарившему по карманам Края.

— Да где же он… Вот! — стоматолог вытащил из желтой куртки складной нож. Блеснуло лезвие и… вонзилось в штанину поношенных джинсов. — Если не перевязать, нас скоро будет пять.

Глаза Динго расширились при виде крови, хотя, казалось, они уже не могли стать больше. Движок фургона чихнул, заворчал на передачах — видно, Лилит удалось вдохнуть в него жизнь. Вспыхнул свет, заставивший зажмуриться. Всех дернуло назад, потом вперед, повалило, как кегли.

— Что происходит? — рыженькая цеплялась за стенку, оставляя на ней красные следы.

— Думаю, Лилит пытается развернуть фургон, — предположил Шива, поправляя сбитые на кончик носа очки. — Так, чтобы закрыть нас от стрелков со стороны здания.

— Верно, умник, — сообщила черноволосая со вспыхнувшего на стене экрана. Видок у нее был помятый, царапина на щеке, но в глазах боевой настрой. — Как вы, готовы к выходу?

— Будем готовы через пару минут, — деловито сообщил Фактор, разматывавший бинт. — Эй, — бросил он Динго, не отрывая глаз от работы, — ты же у нас вроде будущий коновал. Давай-ка, помоги тут...

Лилит на экране тревожно сдвинула брови:

— Это кого там...? Край?

Тут Динго, видать, что-то там не так нажала, потому что поэт пробудился, взвыл сквозь сжатые зубы совсем не лирически и принялся бушевать. Шива навалился на него, прижимая к полу.

— Это шок, — объявил, встряхиваясь, Фактор, которого колено Края чуть не отправило в нокаут. Еретик помог ему поймать ноги буянившего, а Динго спикировала на них с бинтом.

— Побыстрей, ребята, — напомнила о себе Лилит. — А то «змеям» надоест играть в тир и переделают они фургон в коптильню, а нас — в колбасы.

Еретик был с ней согласен. Что-то затихло все по-недоброму, будто «кобры» задротные подбирались ближе, приберегая патроны. Только вертушка чохала где-то над крышами.

— Готово! — сообщил Фактор.

Край вроде снова обмяк, закатил глаза. Бинты быстро пропитывались алым.

— Тогда на счет три открывайте дверь, — скомандовала Лилит. — Тут до Врат всего ничего. Должны успеть.

Снаружи пахло новогодними феерверками и немного — вагонным тамбуром. Динго обернулась на Еретика, которому Фактор передавал Края. Бок фургона у дверцы был изрыт белыми лунками очередей. Она мысленно продолжила линию через спину согнувшегося Сергея, и перед глазами у нее потемнело. Кто-то рванул ее за руку, потащил вперед. Из-за фургона затакало сердито, машина затряслась от многочисленных попаданий. Воздух толкнул назад — вертолет надвигался сверху, как огромная злая стрекоза. Динго бросилась к зеленым створкам, совершенно не тронутым пулями. Надавила, затрясла...

— Бесполезно! — крикнула Лилит, перекрывая шум.

Динго прижалась к Вратам спиной. Шива и Фактор тащили Края, пытавшегося кое-как помогать им здоровой ногой. Рука Еретика дергалась, сжимая трофейный автомат, но звук выстрелов тонул в общем хаосе. Что-то белесое выпало из растерзанных штанов раненого, упало на жухлую, вскопанную очередями траву. Блокнот со стихами! Зрение Динго внезапно приобрело новое качество, будто она, как Шива, могла использовать зум. Потрепанная тетрадка в бурых кляксах, на которую никто не обратил внимания. Неужели, она так никогда и не узнает, как кончается то стихотворение:

Ты камень мой ты вдох остановивший речь

Ты все дороги...?

Динго отлепилась от запертых Врат и пошла навстречу пулям.

Край скользил по краю забытья, будто ложечка в чайном стакане. Боль выбрасывала его на поверхность с каждым шагом Фактора и Еретика. Перед глазами висела темная пелена, так что он не различал, куда его тащат. Зачем — он тоже затруднялся сказать. Понимал только, что их движение важно, и старался помочь изо всех оставшихся сил, но нога не слушалась, подворачивалась, будто обрела свою собственную волю и хотела зацепиться за эту землю, как якорь за морское дно.

Когда сквозь полусомкнутые веки ударило сияние, он решил, что это конец. Все как положено: свет в конце тунелля и архангелы. Странным казалось одно: что этот конец разделит с ним кто-то еще. Он задергался, пытаясь освободить своих спутников. Через белизну метнулась тень — рыжая, остроухая, теряющая клочья шерсти. Синий человеческий взгляд задел его глаза, зажегся звездами. Давивший на уши шум лопнул тысячей воздушных шариков. Обжигающая волна толкнула в спину и швырнула его прямо в свет. Барабанные перепонки прогнулись и забренчали гитарой:

И кто мы такие, чтоб меняться местами!

И кто мы такие, чтобы встретиться вновь!

Обычай обычаев — в уста устами,

А может быть, просто, всего лишь — любовь?[6]

И он кончился.

[1] Автомобиль ГБР

[2] Крышевой Олег (сленг) — агент, работающий под прикрытием

[3] Бандерлоги (сленг) — спецназовцы

[4] Кобра — корпус быстрого реагирования

[5] Ксюша — автомат Калашникова

[6] Зимовье зверей. Объяснение.