Фактор

«смотри окно никого

всё пропало

одни

качаются фонари

они упокойники

они двойники»

Че Гра. Фонари качаются.

20:30. Он закрыл почту, аккуратно записал на голубой бумажке «Позвонить Петрецкому до 10:00» и приклел памятку перед монитором — слева от зеленых «пост-ит» и справа от розовых. Интересно, почему эти липучие штуки названы в честь заболевания члена*? Потому что их скопление на столе — признак плохой гигиены и зуда в больном органе, в данном случае — совести?

В здании было так тихо, что жужжание лампы дневного света отчетливо доносилось в офис из коридора, неприятно щекоча где-то в основании мозгового ствола. Наверняка, скоро пререгорит, неизвестно только, что быстрее — мозг или лампочка. Вот уже третий день Фактор засиживался на работе допоздна: в понедельник открытие новой клиники на Северо-Западе, приедут журналисты, надо, чтоб все прошло без сучка. Особенно теперь, когда он не знает, сможет ли сам участвовать...

Кстати, пора это проверить.

Он привык заниматься личными делами в офисе. В конце концов, дома он часто только ночевал. А эта клиника вместе с еще тремя, составляющими стоматологическую сеть «Звездная улыбка», принадлежала ему и Олегу. Уже пятый год как сбылась их юношеская мечта — накопив стартовый капитал, раскрутить собственный бизнес. Начали с одного салона, а теперь вот-вот откроется пятый. Олег отвечает за персонал — набирает и консультирует. Федор Аркадьевич (Фактор он только в виртуальном миру) директорствует. Но возможно, скоро все изменится. Удивительно, как мало для этого нужно. Всего несколько щелчков мышью.

Оповещение «контакта» уже давно помигивало желтым внизу экрана, но Фактор оттягивал просмотр, спеша закончить дела. Если ответ придет сегодня… Если он будет положительным, на что у него неплохие шансы… Тогда важно, чтобы у Олега не возникло проблем с северо-западным филиалом. Старик это заслужил. Единственный и безупречно верный друг. Если бы ему предложили выбор между женой с детьми и Федором, то он, наверное, хоть и не без мучений, выбрал бы бывшего сокурсника по медицинскому, а теперь делового партнера. Семья — дело наживное, а вот такой дружбы, как у них, еще поискать...

Музыкальную композицию от Шивы Фактор прокрутил с выключенным звуком. Он не любил рок, особенно зарубежный. Быть может, потому, что почти не понимал английского. Багряная шестерка привычно раскололась ровно посредине, зеленые врата распахнулись с оглушительным треском… Стоп! Это не звуковой эффект! Это из коридора...

Он быстро свернул окошко, встал и прислушался. В столь поздний час здание было пустым. Что же могло так грохнуть? Неужели, подонки какие вломились?! Или это Аленка снова ключи от квартиры забыла? Она вечно дверями хлопает...

Фактор выглянул из офиса. Залитый искусственным дневным светом длинный пассаж просматривался до самого поворота. Ни души, все кабинеты закрыты. И тишина — только жужжала, помигивая, лампа на потолке. Может, показалось? А что если нет? Сигнализация-то отключена.

Он пошел по коридору, толстая ковровая дорожка заглушала шаги. Перед поворотом на мгновение остановился, снова прислушиваясь. «Если их двое, я справлюсь. Не зря все-таки боксом занимался. А вот если больше… или они вооружены… Рядом, как назло, никаких сподручных предметов, даже огнетушитель в другом конце здания». Сделав глубокий вздох, он сделал быстрый шаг вперед. Окинул взглядом открывшееся пространство… И чуть не рассмеялся от облегчения. Дверь, ведущая в следующий коридор, всегда стояла открытой — ее удерживал в этом положении подложенный снизу деревянный брусок. Видно, он каким-то образом сдвинулся, и под собственным весом створка захлопнулась, отшвырнув массивную деревяшку к противоположной стене. Это вполне объясняло грохот.

Фактор привел дверь в первоначальную позицию, подпер бруском. На всякий случай критически осмотрел ведущий к приемной аппендикс. Нет, все спокойно. И тут с электрическим треском погас свет сзади — в коридоре, из которого Федор пришел. Лампа так и не дотянула до утра. Если бы он был суеверен, то, наверняка, решил бы, что это судьба посылает ему знак. Не надо читать сообщение Шивы. Что бы там ни стояло. Надо поехать на Пулковское, пробежать обычные десять километров, потом домой и спать. Пробираясь по темному проходу обратно к офису, Фактор думал о том, что так и сделает: побегает, поспит… Только сначала откроет письмо на «Вратах». А со светом завтра Семашко разберется — он рукастый.

Прочитав сообщение, Федор выключил компьютер, затемнил окна и спокойно принялся переодеваться. Он бегал десять километров три вечера в неделю, а по понедельникам и средам ходил на тренировки по боксу. Причины менять многолетнюю привычку из-за того, что, возможно, спустя несколько дней он окажется по ту сторону Врат, Федор не видел. Все равно инструкции от Шивы придут не раньше завтра.

Фактор запарковал машину в обычном месте и побежал по гравиевой дорожке, освещенной редкими фонарями. В воздухе висела водяная дымка, в которой падающий сверху свет стоял четкими оранжевыми конусами. В промежутках между ними клубилась мгла, разрываемая фарами проезжающих по соседней автостраде машин.

Это место Федор выбрал не случайно. После девяти на дорожке не было никого, кроме редких собачников, выгуливающих своих питомцев, и еще более редких бегунов. Сначала он брал направление на будущее, в сторону международного аэропорта. Там в последние годы разрослись отели, казино и круглосуточные торговые центры. Ему нравилось чувствовать себя затерянным между бесконечным, не прерывающимся даже ночью потоком машин и цветными огнями грандиозных зданий и реклам, отчетливо читающихся с километровых расстояний. Эти огни давно заменили жителям города свет звезд — ведь небо тут всегда было мутно-оранжевым и непроницаемым, как пластиковый колпак. Фактор не сомневался — еще пару лет, и люди научатся размещать рекламу прямо на низко висящих тучах.

В этом городе было так легко забыть, что существует еще что-то, кроме него, — пульсирующего в бешеном темпе искусственного сердца, которое питает кровью все остальное, включая миллионы его обитателей. Только Врата казались другими. Они напоминали, что есть нечто, не подчиняющееся городу, нечто чужое, неведомое, а потому — пугающее. Из окна своей квартиры на тридцатом этаже Фактору было видно Врата — исключительно потому, что он он смотрел туда, когда на город опускалась электрическая ночь: ведь на работу он уходил досветла, а возвращался после наступения темноты. В мерцающим золотом ковре под ногами черной тревожной проплешиной торчал неправильный пятиугольник между проспектом Стачек и улицей Зины Портновой — заброшенные здания в «зоне» давно обесточили.

Сейчас Фактор не мог видеть Врат, но почти физически чувствовал их притяжение, хотя и удалялся от аномалии с каждым покрытым километром. Волосы давно насквозь пропитал туман, футболка намокла от пота. Дыхание облачками вырывалось из открытого рта, чтобы тут же остаться позади, став частью густеющей водяной взвеси. Он бежал, погруженный в опустившуюся на мир тишину, ориетируясь только на расплывчатые огни, прыгающие конусы фонарей и скрип собственных кроссовок по гравию.

Интересно, а что делают сейчас остальные четверо, получившие «добро» от Шивы? Кто они? И кто такой сам «многорукий»? Наверняка, он тщательно отбирал людей для такой серьезной миссии, как прорыв ко Вратам. Фактор представил себе крепких, тренированных парней, наверняка, с армейским опытом, возможно, даже служивших в горячих точках. Хотя… Все зависит от того, какой у Шивы план. Может, тут будут полезнее люди с навыками скалолазания или паркура**? Сам Фактор таким похвастаться не мог, зато был абсолютно здоров и находился на пике физической формы. К тому же в анкете он написал, что готов предоставить группе любые средства на закупку необходимого оборудования.

Положительный ответ Шивы не стал для него неожиданностью еше по одной причине. В анкете Фактор, как азалось ему самому, убедительно объяснил, что он — не слабак, бегущий во Врата от своих проблем. Его выбор — абсолютно осознанный выбор сильного. Он добился в жизни всего, чего хотел, и сделал это сам, без чьей-либо помощи. Из бедного провинциального мальчишки, потерявшего мать в одиннадцатилетнем возрасте, он превратился в преуспевающего бизнесмена второй столицы — с солидным счетом в банке и квартирой в пентхаузе новенькой многоэтажки. Он занимался любимым делом, его жилище было обставлено профессиональным дизайнером в соответствии со вкусом хозяина — только светлое дерево и металл. Жизнь удалась. Не к чему было больше стремиться. Именно поэтому Фактор решил пройти во Врата — он искал новизну и риск, способные снова придать существованию вкус. По крайней мере, так он ответил на вопрос анкеты.

Он не солгал. Он только опустил одну незначительную деталь. В роскошных аппартаментах, где хватило бы места жене и не одному ребенку, Федор жил один. Единственный сын рос и воспитывался в другом городе чужим мужчиной. Сейчас Андрейке должно быть уже шестнадцать. Взрослый парень, Андрюха. Сирота, никогда не видевший родного отца. После Лены у Федора были еще привязанности — более или менее кратковременные, но каждый раз он боялся снова совершить ошибку, снова причинить боль. И потому никого не подпускал к себе близко, обрывая отношения быстро и внезапно. Он не хотел больше быть брошенным.

Его женщины находили утешение в объятиях других мужчин, в городах чужих стран. Долго, слишком долго он пытался делать вид, что ему все равно. А потом… Стало слишком поздно. Они с Олегом открыли первую клинику, времени на личную жизнь становилось все меньше. Разборчивость Федора росла: противно было думать, что молоденькие девчонки идут с ним из-за его денег. В итоге все ограничилось случайными связями на ночь и пошлым романчиком с одной из медсестер, к тому же замужней...

Погруженный в раздумья, Фактор почти не заметил, что уже бежал обратно, в сторону прошлого. Там дорожка упиралась в памятник защитникам города и кирпичные универмаги Московского проспекта. Впереди послышался визгливый лай. Из оранжевой мглы вынырнул мохнатый клубок и метнулся бегущему под ноги.

— Черт! Проклятая шавка!

Один пинок, и псина, скуля, отлетела в сторону. В тумане прямо по курсу замаячил темная фигура, встревоженный женский голос запоздало окликнул:

— Мэгги, фу!

Не замедляя темпа, Фактор пробежал мимо. Тупая шавка снова залилась сзади, но приближаться к опасному человеку ей расхотелось. Федор не любил собак, впрочем, как и другую живность, которую люди почему-то держали в квартирах, не смотря на вонь, цепляющуюся к мебели шерсть и паразитов. Он очень наделся, что по ту сторону Врат собак не будет.

*Постит — воспаление внутренней поверхности крайней плоти.

**Парку́р (фр. parkour, искажённое от parcours, parcoursducombattant — дистанция, полоса препятствий). Паркур — искусство перемещения и преодоления препятствий.