Мир, в котором меня нет

«он привидение колеблется от ветра

он медленно кружится в тишине

разглядывает тени от ограды

сквозь тонкие прозрачные ладони

он рассыпается на голос и свеченье...»

В воздухе что-то изменилось. Свет стал разреженным и сменил оттенок с желтоватого на пепельно-серый. Тени побледнели. Резче выступили детали, тревожащие глаз: густой слой пыли на перилах и ступенях там, где их не касались ладони или ноги сталкеров. Грязные потеки на стенах. Подсыхающее пятно на площадке, пустившее ручейки по ступеням. Паутина и сор в углах. Высохшие мухи на подоконнике. Труп чего-то динного и коленчатого, висящего на невидимой нити между стеклами.

«Рассвет», — понял Фактор, взглянув на низко висящее небо. Полусъеденный коржик луны тихим ходом отплывал на запад, выцветая до белесого отпечатка мотылькового крыла. Под ним воткнутые в центр двора Врата слились с пейзажем, прикинувшись очередным развлечением для подрастающих поколений призраков — возможно, об них можно было стучать мячом или лазать на вечно закрытые створки.

Федор обвел глазами товарищей. Все пятеро выглядели, как ночные бабочки, застигнутые светом дня. Пепельно-серые, вялые, чужеродные, придавленные весом даже не розовеющего, всего лишь зеленеющего востока. У всех круги под глазами, у всех новая складка губ, как будто этой ночью они испытали нечто, что изменило их, переделало, придало гибкому туловищу скелет и вырастило на спине странные, влажные еще отростки, назначение которых их носителям только предстоит осознать. Смогут ли они теперь вернуться в то прошлое, которое они выбрали покинуть, и которое поджидало их, замерзшее и голодное, за пределами зоны?

Еретик, довольный произведенным эффектом, прошелся вдоль разрисованной стены, как профессор перед покрытой формулами доской:

— Наверное, вы слышали, что время называют четвертым измерением?

Фактор закатил глаза: вот только доморощенных теорий студента-недоучки им сейчас и не хватает! Молодежь вокруг встрепенулась, внимая. Кое-кто неуверенно закивал. Только этого Еретику и надо было:

— Обычно мы представляем себе время, как прямую, линию, устремленную из прошлого в будущее. Но на самом деле эта прямая линия в следующем измерении перегибается и закручивается, вроде ленты Мебиуса, — «лектор» запнулся о непонимание, крупными буквами написанное на лицах Динго и Края. Ни чуть не смутившись, он обратился к последнему. — У тебя еще бумажки не найдется?

Поэт неохотно выудил из кармана отощавший блокнот и вырвал чистую страничку. Еретик ловко сложил ее вдоль той стороны, что длиннее, и оторвал край. Получившуюся полоску он перекрутил один раз и, лизнув края, слепил их вместе.

— Лента Мебиуса, — торжественно провозгласил он. — Так вот, в пятом измерении от той прямой, какой мы представляем себе время, будут постоянно ответвляться новые пути, которые будут зависеть от принятых нами решений, вероятности и поведения других. Квантовая физика говорит, что субатомные частицы, из которых состоит мир, сокращаюся под воздействием волн вероятности, даже когда мы просто наблюдаем за ними. Каждый из нас самим своим существованием изменяет неопределеные волны возможного будущего, содержащиеся в пятом измерении, и переводит их в линию четвертого измерения, которое мы называем временем.

На этом месте Лилит подняла уже обе брови, Шива сосредоточенно теребил очки — вероятно, проверял качество записи, а Динго изображала кататоника, забыв даже моргать. Еретик вещал дальше, видимо наслаждаясь звуками собственного голоса:

— Допустим, мы вернулись в прошлое, свернув четвертое измерение через пятое, и что-то там изменили.

— Раздавили бабочку, — Край издал чавкающий звук, вдавив изношенную подошву в пол.

«Профессор» довольно кивнул:

— В нашем случае, изменение, скорее, коснулось какого-то важного события, повлиявшего на дальнейшую жизнь каждого. В результате от нашей прямой отпочковалась новая ветвь, новое будущее, в мир которого мы мгновенно перенеслись через шестое измерение, свернув пятое.

Повернувшись спиной к публике, Еретик прочертил рядом с рисунком Лилит новую систему координат, парралельную старой, и расположил все шесть инициалов вокруг той точки, где персекались линии, исходящие из крестиков на оси прошлого.

Тишину, воцарившуюся, когда грифель перестал царапать штукатурку, можно было черпать ложкой.

— Извини, дорогой, — почти нежно обратилась к художнику капитан Григорьева. — Ты хочешь сказать, мы все тут… — она обвела рукой несколько очумевших сталкеров, — оказались в параллельном мире?

— Скорее, в альтерантивном пространстве-времени, — невозмутимо заявил Еретик, затыкая ненужный больше карандаш за ухо.

— Кроме нас с ним, — ткнул грязноватым пальцем в сторону Шивы Край. — Мы-то в прошлом ничего не меняли. Так что рухнула твоя теория — а то как бы мы сейчас стояли здесь вместе?

— Здесь это не тут, а тут это не здесь, — усмехнулся Еретик, и Край внезапно побледнел, будто снова собирался хлопнуться в обморок. — Думаю, ты через шестое измерение перенесся в вероятностную ветвь будущего, момент которого ты видел в своем… хм… путешествии, а затем вернулся обратно. Заметь, ты остался на этой новой временной линии, и она, очевидно, принадлежит тому миру, в котором оказались мы остальные.

— Но… я не понимаю, — пискнула Динго, — почему мы снова встретились, если каждый изменил свое личное будущее?

Так легко гения физики было не смутить:

— У меня есть одна гипотеза. С того момента, как мывошли в зону, наши судьбы стали взамосвязаны. Мы начали влиять друг на друга, так что линии нашего будущего приняли общий вектор и, в конце концов, снова пересеклись. Это объясняет то, что случилось с Краем, и почему Шиву перетащило вслед за нами.

Край нахмурился, краски не спешили возвращаться на его лицо. Шива наставил черные линзы на наслаждавшегося ролью пророка юнца, почесал задумчиво щетину:

— Перетащило?

— Именно. В результате ДТ, — заявил раскрасневшийся «профессор».

— Это заразно? — усмехнулась Лилит.

— Дырочная телепортация — нет, — на полном серьезе продолжал Еретик. — Братишка просто провалился через шестое измерение. Бывает.

— И где же ты во всем этом… натюрморте? — допытывалась сотрудница УБЭГа.

— А меня, — парень вытащил из-за уха орудие науки и перечеркнул Е-человечка, торчащего из лодки, — в этом, как ты выразилась, натюрморте нет.

Динго, запивавшая сухую лекцию из розданных Еретиком же бутылок, поставила полупустую тару мимо подоконника. Пластик ударился о бетон со звонким «Плоп!» и обдал всех фонтаном воды.

— Это взорвался мой мозг, — мрачно сообщил Край, вставая, чтобы спастись от надвигающегося разлива.

Серые клеточки Лилит работали на повышенных оборотах, но пользы от этого было мало — она буксовала в груде непроверенной и непроверяемой информации, как в осенней грязи. Ее разум, натасканный на обнаружение виновного, бесцельно кружил по одной той же территории, потеряв след. С самого начала ее подозрение пало на Шиву, но его признание показало, что он был жертвой, как и все остальные. В любом случае, мотивов слепого представить себе она не могла.

Возможно ли тогда, что ученые, наплевавшие на этику настолько, чтобы поставить эксперимент на живом человеке, превратили в лабораторию все проклятую зону? Возможно ли, что сталкеры — команда подопытных крыс, запущенных в лабиринт, чтобы проверить… Что? Способы контроля человеческого сознания? Эффект массового гипноза? Или массового психоза? Может, кому-то из минобороны не дает покоя тень «МК Ультры»[1]? А что с самой Лилит? Было ли главной, секретной целью ее задания непосредственное наблюдение результатов эксперимента? Или она — всего лишь еще одна белая крыса, просто более устойчивая, более тренированная, чем остальные?

Если бы ей удалось состредоточиться, если бы не приходилось слушать весь этот трындеж про гнущиеся измерения, блуждания по временным веткам, телепортацию и прочую лабуду! Пусть наивные дурочки с голубями верят фантазиям выгнанного за прогулы студента, мнящего себя непризнанным гением. Она больше не намерена тратить на это ни секнуды. Без предупреждения Лилит протянула руку к Еретику.

— Ай! — жертва подпрыгнула, потирая плечо, и изрыгнула пару высоко художественных проклятий. — Зачем щипаться-то?!

— Он не привидение. Все убедились?

— Слушьте, я же серьезно! Это в том мире меня нет, — Еретик махнул на перечирканную систему координат, — зато я тут, с вами, и мне у-уй как больно-то!

— Может, хватит пургу нести? — устало предложил Край. — Прежний ты, которого якобы не было, нравился мне гораздо больше — умел человек держать рот на замке.

— Прежний я, — набычился «доктор Джекил», — это вовсе не я! И я вам это докажу. Вот, наш доблестный капитан, — он взял Лилит под прицел карандаша, — назвала меня безработным и уклонистом. А я, между прочим, до вчерашнего дня честно трудился на Гатчинской скотобойне, и в армии отслужил сразу как из универа поперли. В/ч 64044, Псков.

— Может, она перепутала? — робко предположила Динго.

Лилит громко прочистила горло, и глаза рыженькой метнулись в норку, словно испуганные мыши.

— Я ничего не перепутала. И не забыла. Все опера обучаются мнемотехнике.

— Тогда как ты объяснишь это? — из кармана Еретика явилась довольно подмоченная красная книжечка.

Лилит перелистала паспорт. Главная страница с биометрикой была залита в тонкий пластик и совсем не пострадала от воды. С голограммы пялился черноволосый парнишка с таким выражением на широкоскулом лице, будто фотограф подключил к его стулу высоковольтный провод, сработавший от вспышки. Сходство со студентом наличествовало, но весьма отдаленное.

— Мдя, судя по фотке документ действительно не твой. У какого пациента психдиспансера ты его увел?

— Да ты на фамилию посмотри, — не выдержал Еретик и ткнул пальцем в нужную строчку.

— Лапичев, — прочитала она вслух. — Я ж говорю, чужой паспорт. И морда не твоя, и фамилия не сходится.

Мгновение «Доктор Джекил» только таращил глаза, беззвучно закрывая и открывая рот. Наконец, он шумно втянул воздух и выпалил:

— И зачем, интересно, я поперся в зону с фальшивым паспортом?

— А зачем ты вообще поперся в зону с паспортом?! — изящно парировала Лилит.

— Знал бы, я б еще и военный билет взял...

— Заткнитесь оба! — внезапно заявил до сих пор отмалчивавшийся Фактор. — Если мы в другом мире, то почему вокруг ничего не изменилось? Разве не должна новая реальность отличаться от старой?

— А она отличается! — с жаром возразил новоявленный Лапичев. — Раз уж на фотке меня не признаете, так в окно-то гляньте!

— Да я смотрел уже, — даже не шелохнулся Фактор. — Там все то же — двор, Врата. Разве что светает уже.

— Погодите-ка, — пробормотал Край, опираясь на подоконник. — Вокруг Врат котлован вроде был, а? Кажется, их взорвать хотели… Или я… тоже что-то путаю? — неуверенно закончил он.

Фактор обернулся, прищурился сквозь предутреннюю хмарь:

— Путаешь. Видно же, нет никакого котлована.

— Это сейчас его нет! — взмахнул длинными руками Еретик. — А вы на карты гляньте! Те, что нам Шива раздал.

Ладони полезли в карманы, зашуршали бумагой, разворачивая.

— Все верно, — пораженно пробормотал Край. Карта чуть подрагивала в его костлявых пальцах. — Вот он, котлован. А вот вышки эти, как их, РСО, — он откинул жидкие темные пряди со лба и сунулся в окно. — Нету. Слышите? Нету их. Как сквозь землю провалились… — крупный кадык дернулся на тощей шее, будто завершая абзац жирной точкой.

— Армагедец и апокалипсец, — пробормотала Лилит, лично обозревая безупречно ровный дворовый ландшафт. На самом деле, она не очень верила в то, что Еретик жил по чужому или поддельному паспорту. Хотя в то, что фейсрек могла ошибиться, верилось еще меньше. И вот теперь это. Она напрягла память: газетные заметки, карта, Врата на мониторах охранного поста… Была там воронка от взрыва или нет? Еретик видел ее в ПНВ. Опять Еретик...

— Я бы обратил ваше внимание, — прорезался на заднем плане Шива, — на номера квартир.

— А что, их тоже нет? — прошептала Динго, тараща круглые от ужаса глаза.

— Есть, — прищурился на верхнюю площадку Горчев-Лапичев. — Видно плоховато, но...

Яркий луч фонаря выхватил запыленные металлические цифры и буквы.

— Сорок А, сорок Б, сорок В… — упавшим голосом прочитал Фактор.

— Не может быть сорок, — пожелтевшими губами прошептал Край. — Тут на втором этаже восьмая квартира, а этажей всего пять.

В наступившей тишине Лилит вернула Еретику паспорт:

— Фотку смени.

[1] Кодовое название секретной программы ЦРУ, имевшей целью поиск и изучение средств манипулирования сознанием, например, для вербовки агентов или для извлечения информации на допросах, в частности, с помощью использования психотропных химических веществ (оказывающих воздействие на сознание человека).