Разные обещания

«Жук точильщик и жук могильщик

у вас разные обещания»*

— Ты слышал? — Край не хотел этого говорить, вырвалось само. Как тот крик, нет, жуткий вопль, излучение души в космос, которое задело его барабанные перепонки мгновение назад. Звук то ли шел издалека, то ли туман давил его обратно в утробу глотки, как кляп.

— Что слышал? — Фактор обернулся, застыл, насторожившись. Рассеянный луч фонаря уткнулся в асфальт.

— Кричал кто-то, — Край прислушивался до звона в ушах, но повторения не было. — Вроде… женщина?

Его спутник потряс головой, будто ему что-то мешало — вроде воды в ушном проходе:

— Я ничего не слышал. То есть… мне все кажется, будто капает что-то. Капает? — в глазах Фактора мелькнула тень надежды.

Край только качнул головой:

— Это у тебя, наверное, после укола.

— Наверное, — вздохнул Федор и пошел дальше, бормоча себе под нос. — У меня капает, у него кричат...

Капало у Края разве что из носа и то потому, что он уже давно и хронически мерз. Холод проник внутрь и растекся скользкой медузой в пояснице, запустил щупальца в ноги, делая их неповоротливыми и тяжелыми. Скорей бы уже подъезд, тепло и свет. И ступеньки, на которые можно присесть. Внезапно Фактор остановился и выключил фонарь:

— Вроде пришли.

Глаза постепенно привыкли в темноте, и Край различил слабое сияние прямо по курсу — будто они ныряли в масках и сквозь толщу воды видели огни далекой подводной жизни. Он понял, что они только что обнаружили Атлантиду.

— Что делать будем? — поежился, стараясь засунуться поглубже в ворот куртки. — Вдруг т-там кричали-то...

Его начала бить дрожь, уже не только от холода, и челюсть будто зажила своей собственной жизнью, отстукивая чечетку на губно-зубных.

— А мы потихоньку, — спокойно и даже с какой-то радостью в голосе сообщил Фактор. — Зайдем и завинтим кран.

«Мужик, ты меня пугаешь», — подумал Край, но от слов воздержался. Все-таки четыре согласных, четыре четверти, на которых зубы готовы выстучать похоронный марш. Вот и погиб самый лучший самолет. Он побрел за спутником молча. В темпе хромой собаки. Подъезд, всматривавшийся в ночь одиноким окном, выплывал из мглы медленно и величаво, как айсберг. Внутри него было так же холодно. Фактор снова зажег фонарь. Свет лизнул пыльную лестницу, потыкался в стены и уперся в плотно набитый рюкзак, сиротливо притулившийся на площадке первого этажа.

— Узнаешь?

Край пробурчал нечто неопределенное: подъем выбил из него последнее дыхание, перед глазами запорхали черные мотыльки.

— Парня этого, Еретика, вещички, — пояснил Фактор.

— Ну вот и хорошо, — отдышался, наконец, Край. — Значит, и хозяин где-то здесь.

— Оба твои утверждения я бы поставил под вопрос, — носитель света указал лучом на приоткрытую дверь квартиры, которая приютила охранников. — Похоже, что-то тут не так.

«Тут все не так», — подумал поэт и прислонился к стене. Стена держать не хотела. Фактор прижался ухом к дверной щели.

— Капает? — слабо поинтересовался Край.

— Наоборот, — мужчина толкнул створку и заглянул в открывшийся проем. — Тут слишком тихо.

Мгновение, и он исчез внутри. Край отлепился от стенки, хотя это было трудно — казалось, она запустила в куртку прозрачные корешки, но он порвал их все и пошел, сосредоточенно переставляя ноги. Желтая дорожка кинулась под них обещанием Изумродного города. Приветственно качнулся вперед косяк. Комната раскинулась маковым полем, приглашая соснуть. Но там не было ни Элли с Тотошкой, ни Льва, ни Страшилы. Только Железный Дровосек торчал в центре и пялился на городские врата, изумрудно мигающие со всех экранов. Он пришел слишком поздно.

Потолок пополз вверх, но Край не испугался. Он знал, что дровосек вынесет его отсюда. Обязательно вынесет.

Лилит снился один и тот же сон. Она выходила из квартиры, и лестница выворачивалась изнанкой. Она шла по девственно-белым ступеням, но вместо того, чтобы спускаться, поднималась выше и выше. Здание громоздилось у нее над головой, упираясь подвалом в ядро земли. А в пролетах мелькал Игнат — он шел по обратной стороне лестницы, по правильной стороне, с системой** за плечами. Он шел на крышу. Лилит хотела догнать его, остановить, но их пути никак не пересекались — ведь она бежала по белым ступенькам, а Игнат — по серым.

Она всегда думала, что белое — это правильно, и поэтому не могла понять логику сна, не могла до сегодняшнего дня. До сегодняшнего дня она всегда выбирала белое. В паспорте у нее стояло «русская» по отцу, хотя мать была казашка. Детство прошло по военным городкам, где каждый раз новенькой приходилось зубами выгрызать себе место под солнцем, но это не отбило желание служить в армии — отбил отец, быстро ограничивший амбиции дочери до МВД. Лилит послушно пошла на юрфак, а потом взбрыкнула и подала заявление в ФСБ. Туда ее не взяли, зато пригласили в МСИИС***. По истечении пятилетнего контракта мечта, наконец, сбылась. Перспективную сотрудницу перевели на оперативную работу в новосформированное УБЭГ****.

«Sky Demons» были ее вторым заданием: неуловимая группа бейсеров, пробиравшаяся на секретные объекты, а затем сливавшая видеоотчеты об акциях в сеть. МСИИС, бессильная обнаружить, откуда «демоны» выходят в интернет, передала это дело в Управление. Лилит поручили, учитывая ее увлечение парашютным спортом, внедриться в группу. Именно в процессе этого внедрения на горизонте возник и быстро приблизился Игнат.

Они познакомились на бейс-форуме. Ему было всего девятнадцать, только что из Норвегии, где развозил газеты, собирал клубнику и выгребыл навоз 24х7, зарабатывая… нет, не на учебу или машину. На новую снарягу. В питерской тусовке его хорошо знали, он стал пропускным билетом Лилит в замкнутый мирок больных BASEумием. К сожалению, к «демонам» парень отношения не имел, как и многие его друзья, громогласно утверждавшие обратное. Между ней и Игнатом все успело зайти далеко, пока в очередном лагере Лилит не встретила Блу.

Блу был легендой и «демоном», на этот раз настоящим. Ей удалось его впечатлить, и не только прыгом в двойке. Из Крыма Игнат возвращался один. Он позвонил ей в ту ночь, когда «демонов» брали на объекте. Лилит обнаружила звонок только на следующий день и набрала знакомый номер — чтобы узнать, что уже слишком поздно. Она так никогда и не узнает, был ли это несчастный случай или… Игнат сам выбрал свою смерть. Когда они расставались у Качи-Кальона, он сказал ей кое-что. Тогда казалось — глупость ревнующего мальчишки. Теперь...

Теперь ей больше всего хотелось, чтобы в ту ночь она взяла телефон. Чтобы успела все ему объяснить. Чтобы он понял и… нет, не простил. Забыл. Как вышло, что ее белая сторона оказалась изнанкой лжи? А теперь… теперь она бежит по неправильной стороне лестницы, и врет любимая песня Игната о том, что всегда можно сменить дорогу.

Первое, что Край услышал, была тишина. В тишине дышало что-то тяжело и страшно, с хрипами. И еще она воняла — кисло и резко, так что свербило в подкорке. После некоторого сопротивления веки разлепились. Свет ударил по зрачкам — нестерпимо белый. Рука долго блуждала в пространстве, прежде чем нашла слезящиеся глаза. В размытом далеке вырисовался четырехугольник окна с черым пятном в центре: как паук в паутине света скрючился силуэт, накрывавший комнату волнами вони. Край потер веки. Зрение сфокусировалось, мозг выдал идентификацию картинки: старик в кресле-каталке. Сидит и смотрит в окно. И тут же тревожный сигнал: какой старик? Какой свет? Где Фактор?!

— Кто… вы? — выдал он прерывающимся голосом, пока ладони нашаривали опору и нашли — пол. — Что вы тут делаете?

Кресло качнулось назад, развернулось. Колючие глаза уставились на него с обтянутого пергаментной кожей черепа.

— Я тут живу, — беззубые челюсти с трудом пережевывали слова. — А вот что тут делаешь ты?

— Я… — Край встал на четвереньки, выпрямился, опираясь о стену. Фотографии в старинных рамках поплыли эскадрой в Японское море, — не знаю. А где я?

Визгливый смешок взметнулся под низкий потолок, посыпался штукатуркой, перешел в сипатый надрывный кашель. Край слушал, как что-то клокочет во впалой груди под остатками когда-то, кажется, синей рубашки, смотрел на мокрое пятно, расползшееся по штанам старика, и думал, что уже знает ответ. Он ошибался. Ввалившийся рот распахнул свою черную утробу и выдохнул:

— В гостях у сказки.

*Стихи Сергея Чегры

** Парашютная система

***МСИИС — мониторинг социальных и нитернет-сетей

****УБЭГ — управление по борьбе с эксремистскими группами