Мы здесь одни

… тех

не слышит ни высота ни ангел

ни ближний не прикасается ни дальний

не откликается

и никакое тепло не выходит из их числа*

Они обходили двор гуськом, прижимаясь к шершавым спинам домов. Те покачивались мерно в темноте, как бока спящих слонов, и были теплыми наощупь. Морщины в их коже вели к цели вернее нити Ариадны. Арки, соединяющие гигантские тела, гнулись верблюжьими горбами, и караван бесконечно шел на желтый огонек — выход из лабиринта ночи.

Динго казалось, будто каждый новый шаг между каменных ребер мастодонтов делает ее легче, и скоро ее понесет по воздуху, как шарик на веревочке, конец которой сжимает горячая рука Еретика. Тьма наполняла, распирала, как веселящий газ, который отправлял в полет мужчин и женщин на полотнах Шагала. Тьма давила изнутри на глазные яблоки, заставляя лимонадные пузырьки лопаться на них разноцветными всплесками.

Одичавший газон порой брал на себя роль погонщика и хлестал по лицу и рукам тонкими лозами, но Динго парила уже высоко в тополях, поднимавшихся вавилонскими башнями над крышами пятиэтажек. Сверху она видела все — процессию слонов и дромадеров, оазис заросшего двора и Края — крошечную точку на краю покидаемой ею орбиты. Его взгляд будет той пуповиной, которая притянет ее обратно из вакуума ночи. Он увидел ее, впервые. Между джомолунгмами слоновьх спин и удавов, их проглотивших, увидел и занял ее место. Он остался в пустыне сторожить спящего удава. А ведь там хотели оставить ее, потому что всем нужно было найти выход из этой ночи, и никто не верил, что она сможет пройти весь путь до конца. Но Динго знала: она сможет. Теперь сможет.

Она парила и ловила радиоволны растрепанными ветром волосами, и слушала новости от мира сего. Это было проще здесь — на темной стороне Земли. Электрический шум города, расползшегося раковой опухолью до самой колючей проволоки, доносился и сюда, но встающая до небес пустота ночи заглушала его, душила мягкой толстой подушкой. Город вонял и бился в судорогах, борясь за дыхание, но Динго не слушала его частоту. На внутренней линии Шива говорил с Лилит. Они обсуждали, что делать с людьми, охранявшими выход из лабиринта Минотавра, и Динго было смешно. Она кусала губы, подавляя звуки своего понимания, которое эти двое не разделяли. Чтобы добраться до выхода, сначала придется кого-то убить. Надо убить чудовище.

Честно говоря, Еретик не мог понять, какого лешего Шива решил тащить Динго с собой. По его мнению, с таким же успехом ее можно было оставить загорать на лужайке вместе с бесчувственным Фактором и чуть более живым Краем. Да, конечно, она уложила их второго лучшего бойца — первым он считал себя самого — но рассчитывать на то, что блаженная повторит этот подвиг, все равно, что передать руль слепому. Ведь если бы он не держал ее потную ладошку, девчонка уже пять раз бы нос расшибла и еще десять ногу подвернула — была у нее удивительная способность находить в темноте все ямы, выбоины и стоячие лужи. Хорошо хоть не хныкала, пропащая душа.

Руки у Еретика чесались сейчас подержать кое-что совсем другое — не зря же он всю дорогу пер рюкзак, в котором на долю тушенки приходилось меньше половины двадцати гребаных килограммов. Вот бы разложить сейчас возле котлована его гордость и стыд, комби-8, стыренный из передвижной лаборатории саннадзора, снять показатели полей… Хотя, во-первых, навряд ли он что-то особое покажет — чтобы подтвердить факт ДТ** совсем другая техника нужна, какой не только у Еретика, но и у госструктур нету. А во-вторых, прежде чем по-наглому топать к Вратам, ну, или той точке, где еще недавно находился приемник, надо бы разобраться с охраной. Тут Шива мыслил вполне логически. И все-таки, как не терпится проверить одну теорию...

— Тише! — Лилит злобно сверкнула белками через плечо. — Топаете тут, как стадо слонов, а мы уже почти у подъезда.

— Окно-то закрыто, — почему-то шепотом отозвался Еретик. — Внутри все равно ничего не слышно.

— Будет слышно, — огрызнулась девушка, — если вы и по лестнице так же попретесь.

Сбоку высунулся Шива, отводя ветки какого-то буйствовавшего на свободе растения:

— Все помните? — Очки блеснули отраженным электрическим светом, наставились на Динго. — Повтори.

Та как-то вдруг вся скукожилась, казалось, вот-вот заползет в свою корзинку и крышкой накроется:

— Ну, это… Ты вскрываешь дверь. Лилит кидает флэшку. Я усыпляю одного охранника. Вы с Еретиком скручиваете другого. Вот...

— Главное что? — Шива был настойчив, как учитель, пытающий двоечника у доски.

Динго сглотнула и перевела огромные лемурские глаза на дверь подъезда:

— Не соваться внутрь до сигнала.

— Верно, — Шива блеснул зубами. — А то сами на слеповуху нарветесь. Но и задерживаться нельзя. У нас будет на все про все секунд десять, не больше. А что второе главное? — Черные стекла взяли Еретика на прицел.

— Не болтать, — ясно же, что у них будет больше шансов что-то узнать, если ослепленный, охваченный бесконтрольным ужасом охранник не поймет, что оказался в компании двух девчонок и студента-недоучки.

— Тоже верно. Говорить буду я. Динго, заряжай, — Шива вытащил фонарик и под прикрытием куртки направил тонкий луч на корзинку.

Девушка закопошилась под крышкой:

— А… ты уверен, что им ничего не б-будет?

Да у малявочки зуб на зуб не попадал, и навряд ли от холода. Честно говоря, у Еретика и самого нервно подергивало в подбородке и животе образовалась гадостно сосущая пустота. Ботаником он никогда не был, но одно дело соорудить гранату из газового баллоничка и лохам в общаге подкинуть, ну или там от гопоты отбиться. Тут тебе не пьяненький сторож на стройке, а эфэсошники*** с боевым. И зона-зоной, а улица — вот она, рядом, город дышит в затылок, над крышами рыжее зарево от фонарей. Что, если флэшка не сработает?! Если охранники начнут палить в белый свет как в копеечку?!

— Мы просто зададим пару вопросов и уйдем, — это у Динго руки так трясутся или фонарь у Шивы? — Это новое поколение гранат, более щадящее. Ни осколков, ни глухоты, инфразвук вызывает временный шок. Сделаем все без шума и пыли.

— А если спец не расколется? — не выдержал Еретик. — Ты его чо, пытать будешь?

— У меня другие методы, — Шива усмехнулся и выключил фонарь.

Домофон в подъезде давно не работал. Еретик пропустил Динго вперед, и ее нелепая корзинка то и дело пихалась ему в живот. Просто, блин, идеальный ассасин — пушка наперевес и корзинка на локотке. Вокруг нужной двери рассыпались, лепясь по стеночкам. Прислушались. Звукоизоляция в хрущобе говно — слышно было слабую музыку. Радио. Тьфу, шансон. Еретик вдруг пожалел, что не взял свой плеер. Шива закопошился у замка, поблескивая чем-то металлическим. Динго перестала пыхтеть под ухом — забыла, как дышать.

Дверь бесшумно открылась наружу, за ней оказалась вторая. Шива просто толкнул ее кончиками пальцев, и створка поддалась. Бледная полоса света мазнула пол, оказавшийся грязно-серым. Лилит скользнула через нее, как тень, черный патрон флэшки зажат в кулаке. Скрылась внутри. Еретик отшатнулся от стены — казалось, сердце колотиться так, что вибрация передастся всему зданию. Зажал уши руками — мало ли чего. Досчитал до трех. До пяти. До десяти. Да чо там, ипать-капать...

Серая дорожка на полу померкла. Динго встрепенулась, вскинула пистолет. Щелчок, яркий свет — а стены тут оказывается зеленые. Лилит выплыла на площадку и замерла — острие шприца смотрело ей прямо в грудь. Еретик плюнул на уши, дернул хрупкие девчачьи руки к низу.

— Ой, — снайперша смешалась, стала медленно сползать по стеночке, — а я-то думала...

— Их там нет, — холодно объявила черноволосая.

— То есть как — нет? — в голосе Шивы впервые послышалась тень удивления.

— А вот так, — Лилит приглашающе махнула в ярко освещенную квартиру. — Сами посмотрите.

«Мы здесь одни, совсем одни, мы здесь»**** — издевательски прогнусавило оттуда радио.

Еретик не выдержал. Идиотское хихканье слетело с его губ, грудь расперло и раскаты хохота сотрясли тело, заставили колени подогнуться, бросили на холодные ступени, где он корчился и истекал слезами, пока Динго не подняла его и не втащила за железную дверь.

* Стихи Сергея Чегры

**ДТ — дырочная телепортация

***ФСО — федеральная служба охраны

****Слот. Одни.