Минус один

кто

живёт теперь?

теперь никто не живёт

вода двоит

всех кто смотрел в неё*

Лилит очень нужно было позвонить. Просто позарез. Так, что покалывало в кончиках пальцев, бесконтрольно поглаживающих корпус мобильника в кармане. Она понимала, что сейчас не время и не место — и не только потому, что уединиться пока не представлялось возможным. Следовало разузнать побольше, выяснить, что происходит, а потом уже докладывать… Если, конечно, ее не подставили. Но нет! Это просто чушь собачья. Кому это могло быть на руку?! И даже если предположить невероятное, как их учили, то тем более следует разобраться в ситуации, прежде чем что-то предпринимать.

Команда Шивы пришла к тому же выводу одновременно с Лилит. Первый шок прошел, и Фактор выдвинул наиболее рациональное предположение:

— Может, это не тот двор?

Все закрутили головами, напряженно пялясь в темноту, пытаясь припомнить ориентиры на карте.

— Тот, — убил последнюю надежду Шива. — Вот, сами гляньте, — и вытащил из рюкзака ПНВ.

— Ага, в такой темнотище много от бинокля толку, — фыркнул Край.

— Это прибор ночного видения, — подкованный Еретик оказался. Взял «пульсар», сунулся обратно в шиповник, подкручивая настройки. Компания последовала его примеру, сдавленно ойкая, когда колючки впивались в незащищенные одеждой места. Один Шива стоял себе, по-байроновски скрестив руки на груди, и ухмылялся под черными очками. Лилит даже не знала, чего ей больше хочется: отвесить этому «великому комбинатору» хорошего пенделя или взглянуть ему в глаза. Последнее предвещало более интересное развитие событий — хотя бы потому, что у нее появится шанс выяснить, как этот тип через свой аксессуар вообще отличал двор от, скажем, общественной помойки.

— Та-ак… Воронка от взрыва есть, — констатировал тем временем разведчик, исполненным осознанием собственной важности голосом.

— А может, там яма просто? Ну, трубы меняли, разрыли… — шепотом предположил кто-то.

— Спешили снабдить водой и газом привидения бывших жильцов, — хихикнул Край. — Полный нуар.

— Извещатели РСО есть, — продолжал Еретик, будто проверял список покупок в супермаркете.

— Чего-чего? — поинтересовался недоверчиво Фактор.

— Ну, коробочки такие на стойках вокруг котлована, — пояснил наблюдатель. — Если не знаешь, чо за хрень, и внимания не обратишь.

— Точно, на карте было такое, — согласился Фактор. — А улицу, номер дома видно?

Еретик навел ПНВ на угол здания:

— Табличка с адресом есть. Все сходится.

— Тэкс. Все есть. Только Врат нету, — заключил Край, озвучив мысли Лилит.

— Но если их нет, — произнесла она, сдерживая нетерпеливое раздражение в голосе, — что же тогда они охраняют?

Все, как один, повернули головы в направлении ее жеста. Там, в черном фасаде дома номер девять горело окно, жуткое и одинокое, как фонарь на кладбище.

Фактор ненавидел лохов. Точнее, «ненавидел» было неверное слово, оно подразумевало наличие сильных разрушительных чувств. Скорее, он их презирал, холодно и с отвращением взирал сверху, как на расплющенную колесами автомобиля лягушку. Впрочем, у лягушки и то больше мозгов. По крайней мере, она реагирует только на то, что движется, вместо того, чтобы прыгать за радужными надеждами, или когда кто-то большой сверху рявкнет команду. Лягушка знает, что комары да мошки не достаются просто так, их еще надо поймать. Фактор никогда не испытывал жалости к лохам, считая, что они своей тупостью заслужили все, с ними приключившееся, и никогда даже представить не мог, что его можно будет отнести к этой категории. И вот вам, пожалуйста! Проклятый юнец, прятавший лживые глаза за черными стеклами, сыграл на нем, как на «стейнвее».

Нет, конечно, прохвост был не один. Федору не повезло родиться в стране с вековым опытом успешного превращения все новых поколений народа в быдло; в стране, где процветал тот, кто находил самый дешевый способ развести граждан. Афера с Вратами, очевидно, оказалась настолько успешной, что приобрела международный размах. Возможно, что-то и было в начале тут, в этом даже чертом забытом дворе. Неудачный эксперимент, природная аномалия, в конце концов, групповая галлюцинация, обратившая в панику население, как это сделала радиопостановка «Войны миров» в 30-е годы в США. А дальше была спланированная компания в прессе и потемкинская деревня, которую демонстрировали лохам, теперь уже и иностранным. А что? Бабки в зону текли рекой — на научные исследования, переселение и компенсацию жителям района (сколько из этих денег они держали в руках?), охранные системы, наконец, переоборудование «башни» в научный центр...

Шива — просто пиявка, паразитирующая на теле настоящего хищника. И Федор с ним еще разберется — ведь шестирукий, как ни крутился, допустил одну большую ошибку: он пошел с ними в зону и был еще здесь.

— А они не охраняют, — в голосе Фактора звучало такое убеждение, что горе-сталкеры забыли про свет в окошке и уставились на него, как мусульмане на пророка Магомета. — Они нас ждут.

Он подступил ближе к Шиве, буравя взглядом непроницаемые стекла очков:

— Что, подельники твои должны нас из зоны выкинуть, как слепых котят? Оформить незаконное вторжение и упечь куда надо? Или… — Федор сделал еще шаг и оказался так близко от шестирукого, что теперь смотрел на свое собственное двойное отражение, кривляющееся в зеркальных линзах. — Или все еще проще? Кирпичом по затылку и вниз башкой в котлован — даже яму рыть не надо? А что — очень удобно. Очередная команда сталкеров «ушла во Врата»...

— Погоди-погоди, ты о чем это? — Еретик, наконец, оторвался от дорогой игрушки, наверняка, купленной на Федоровы кровные деньги.

Фактор не мог не поразиться тупости этих баранов, пялившихся на него недоверчиво, как на новые… врата.

— Так вы еще ничего не поняли?! — он обвел собрание широким жестом, завершив его обличительным тычком в сторону Шивы. — Ну, сколько этот упырь с вас высосал за обещание провести на ту сторону? Набил свои карманы, а потом шел и смеялся исподтишка всю дорогу, пока тащил вас сюда. Надо же, какие послушные овцы, сами бегут на убой. Сколько вы ему отвалили, а?

Он обвел искателей приключений глазами, но вместо понимания и одобрения всюду натыкался на недоверчивые скептические взгляды.

— Сколько?! — рявкнул Фактор, игнорируя шиканье и прижатые к губам пальцы.

— Я лично ничего Шиве не платил, — Край явно напрашивался на роль миротворца. За ним заблеяли и остальные:

— И я не платил. И я...

Такой нерошибаемой тупости Фактор давно уже не видел. Пожалуй, эта компания лохов шла на мировой рекорд.

— Конечно, — он успокаивающе понизил голос, будто разговаривал с детьми или психически больными, — лично ему вы не платили. Но может быть, наш прозорливый вождь попросил вас купить что-нибудь. Через интернет. У конкретного пользователя или конкретной фирмы. Какую-то дорогую и, возможно, нелепую вещь, которую вы так никогда и не получили. Скажем, рояль...

Кто-то прыснул — в темноте было не разглядеть, кто. Еретик легонько пнул рюкзак, стоявший у его ног:

— Ну, если ты это имеешь в виду… Да, на «Завтрак туриста» я разорился, но все тут, и купил я его не в сети, а в «Копейке». Кстати, все съедобно — сам качество проверял, — и парень выразительно похлопал себя по животу.

— А меня Шива бумагу принести просил, — Край продемонстрировал пухлый блокнот, тут же исчезнувший в объемистом кармане его хламиды.

Динго просто выставила перед собой корзинку, будто Красная Шапочка, пытающаяся откупиться от волка пирожками.

— А ты что, — в голосе Лилит клокотал давно сдерживаемый смех, — и правда купил рояль?

Кто-то снова прыснул, и фыркающие звуки распространились вокруг, как зараза. Сталкеры зажимали рты, прикрывали лица рукавом, чтобы не шуметь, и корчились в приступах тихого хохота.

Фактор с детства не переносил, когда над ним смеялись. В школу он ходил в очках с толстыми стеклами в тяжелой роговой оправе, снискавшие ему многочисленные прозвища вроде Филина и Четырехглазого. Впрочем, одними прозвищами издевательства одноклассников не ограничивались. Прекратилось все внезапно, ему тогда только исполнилось двенадцать. С тех пор он редко смеялся сам, позволял смеяться вместе с собой, но ясно давал понять, что предметом для насмешек никогда не будет. Возможно, многие считали, что у него плохо с чувством юмора. Федору было наплевать. И вот пятеро совсем не знакомых людей откровенно ржали вокруг, и причиной их замечательного настроения являлась его собственная ошибка, если не сказать идиотская глупость.

— Не сыграете ли для здешних призраков, ма-маэстро? — выдохнул Еретик, который от смеха уже икал.

Это было последней каплей. Фактору вдруг стало ясно, что вся эта колоритная компашка с Шивой заодно. Одна бандитская кодла. Нашел себе помощничков с актерским талантом. Небось потому он и ник в сети себе такой взял, упырь шестирукий. Без предупреждения Федор сделал шажок левой и влепил мощный кросс прямо в ненавистную усмешечку — вот так, чтобы очки у засранца улетели и не нашлись. Щетина царапнула тыльную сторону ладони — кулак встретил только темноту. Проклятый щенок оказался юрким, как его индийский тезка.

Фактор снова нашел противника глазами — тот даже не принял защитную стойку. Большая ошибка с его стороны. Хук в челюсть — отличное лекарство от смеха. Гад поднырнул под удар — почти профессионально. Или реакция у него отменная, или… Не додумав, Федор снова атаковал. Что-то повисло на нем сзади, тяжело дернуло вниз. Вслепую он сунул туда кулак. Глухо охнуло, матюгнулось. Снова размахнулся, но запястье поймали чьи-то слабые руки. Он легко стряхнул их, двинул с замахом куда-то выше. Костяшки обожгла знакомая боль, коротко вскрикнуло, бухнулось глухо оземь. Второй нападавший попытался придушить Федора, обхватив горло. Локоть под ребра быстро заставил его передумать. Оставив противника корчиться в грязи, Фактор снова повернулся к Шиве. Триумфальная улыбка тронула его губы: все, допрыгался ты, танцующий бог.

Странный свистящий звук сзади, острая боль в ягодице, как после укола, и все поплыло перед глазами, лица заволакивала тьма, будто теперь черные очки надели на него самого. Земля была холодной и мокрой, нос щекотали засохшие травинки, но даже чихнуть уже не хватило сил. Высокие черные ботинки закрыли горизонт, на одном из них налип кленовый лист.

— Спокойной ночи, — сообщили ботинки, и веки Федора захлопнулись, тяжелые, как бархатный занавес.