Глава 24

Тащиться с тренировок одной — удовольствие ниже среднего, но у сестренки все еще болела нога, и потому Соня второй день была одна как в школе, так и в секции битвы с нагинатой. Поскольку делать уроки в пятницу особой необходимости нет, а стажировки в аналитической группе тоже нет, Соня просто бродила по городу, слушая в плеере любимой мамой «Синюю птицу», чей репертуар она уже выучила где-то наполовину в качестве тренировки памяти. ВИА ХХ века сочиняли прекрасную музыку, и Соне порой казалось, что некоторые их песни про нее.

Пожалуй, стоит заглянуть в «Меггидо» — мама просила отдать кое-что Анри, а заодно можно послушать музыку, которую гонял Валентин в качестве теста акустики — те же старенькие, но замечательные ансамбли всех народов мира. Забежав в магазин за сладостями, чтобы потом еще и сестренку порадовать, Соня почти вприпрыжку направилась к клубу, и тут едва не влетела в проходившего по улице молодого хакера из их группы.

Девчонка торопливо согнулась в поклоне:

— Конити ва, Такуя-сан! О генке дес ка?

Симпатичный японец улыбнулся в ответ, затем ответил по-русски.

— Здравствуй, Соня-тян, все в порядке, и говоришь ты замечательно… в клуб?

Девчонка кивнула, и Такуя тотчас перехватил у нее сумку; Соня прижала папку к груди, стараясь не краснеть в его присутствии. Хрупкий красавец, которого не портили даже очки (хакер страдал умеренной близорукостью, сие есть профессиональное), очень уж давно снился девочке по ночам, и теперь, словно в насмешку, в ее ушах звучало:

— Я в твой сон забрел случайно

Мы на солнечной поляне

Позабыв про все печали,

Взявшись за руки, гуляли…

Девочка много бы дала, чтобы песенка материализовалась, потому что Такуя ей отчаянно нравился, а скрывать это становилось все труднее.

— Хорошая музыка, Соня-тян?

Зардевшись, девочка протянула парню второй наушник, благо они были беспроводными — хакер осторожно нацепил его и улыбнулся: он любил «Синюю птицу», ведь в этой музыке была заключена сила и красота, а песни были о несчастной любви, очень сочетающиеся с понятием «ваби-саби», ключевыми в культуре его Родины. Хакер подавил вздох, в очередной раз вспомнив, что в родном Токио его ждет тюрьма за «робингудовщину» четырехлетней давности. С другой стороны, он достиг совершеннолетия, и может приехать домой под другим именем, но… не тянет почему-то. Он — Ягами Такуя и никто иной.

— Этот сон волшебной былью

Очень долго мне казался…

Ты проснулась, все забыла,

Я во сне твоем остался.

Парень улыбнулся.

— Сосем как дома, мой дедушка очень любил «Синюю птицу».

— Дедушка? — голубые глаза девчонки стали размером практически с саказуки.

— Да, он был русский.

Соня споткнулась от неожиданности и едва не полетела носом, Таку пришлось метнуться к ней, подхватывая, чтобы девчонка не ушиблась. Хакер невольно отметил про себя, что четырнадцатилетняя школьница ростом уде со взрослую девушку — лишь где-то на полголовы ниже него самого — и обладает хоть и развивающейся, но уже вполне неплохой фигурой. От длинных солнечно-русых волос, которые, хоть и станут с возрастом темнее, а все-таки не будут никогда даже каштановыми, слегка пахло легкими цветочными духами, то ли сиренью, то ли майским ландышем.

Чтобы скрыть смущение, потому что девочка уже запылала под цвет своего бордового шарфика, хакер улыбнулся:

— Соня-тян, ты не читала мое досье? Дедушку звали Семен Иванович Петушков, а моя мама — Ягами только по мужу, моему отцу.

— Тогда я понимаю, почему вы такой высокий и красивый, — пролепетала Соня.

«Ой, что я несу! Сущее хулиганство!», — мелькнуло в голове у девочки, и она выпалила:

— Гомен насай! — и торопливо поклонилась.

Такуя уже справился со смущением.

— Соня-тян, перестань, ничего дурного не произошло. Аната ва томодати дес.

Ободряюще улыбнувшись Соне, Таку открыл дверь клуба — патрульные всегда заходили к вампирам через служебное помещение; девчонка протиснулась вслед за ним, страдальчески глядя себе под ноги: ну и дурака же она сваляла. Теперь стыдно посмотреть Такуе-сану в глаза.

— Добрый день, — вампир в твидовом костюме сверкнул совершенно ненужными ему очками.

Как и все гемоглобинозависимые, Алан был красив, хорошо сложен и очень быстр, но он прикидывался человеком лучше остальных, надевая маску зануды и педанта. Юрист-финансист на самом деле был очень замкнут, хотя отнюдь не из-за неуверенности в себе.

Соня протянула англичанину папку, после чего упырь испарился.

Таку посмотрел на девочку.

— Раз уж мы здесь, Соня-тян, ты не хочешь потанцевать?

Лежа на своей кровати в комнате, Соня вспоминала, как Мирча и Ника репетировали на сцене дуэт (кстати, песенка опять была из репертуара «Синей птицы»), а Такуя-сан легко кружил ее по залу. Слова песни рефреном звучали в ушах без всякого плеера:

— Здравствуй, как ты живешь, быть может, нам по пути

Сердце не проведешь — его нельзя провести!

Здравствуй, как ты живешь, быть может, нам по пути!

Если любовь ты ждешь, она должна придти!

В комнату зашла приемная мать, присела рядом и поинтересовалась, что такое странное происходит с ее дочерью, ужель она влюбилась? Соня плюхнулась ей на колени, обняв за шею; она совершенно не удивилась тому, что мама Наташа уже прекрасно все поняла, ведь она взрослая. Девочка тихо рассказала обо всем.

Ната улыбнулась и отозвалась, что ничего страшного в этом нет, что Таку хороший мальчик, и что ему всего лишь двадцать, а значит, разница в возрасте очень хорошая.

— Но мама, он же очень красивый, а я толстая…

— Ну, не толстая, а нормальная — у тебя как у меня все будет, а я полная, и папу Джерри это совершенно не остановило, как видишь, — Ната подмигнула. — Высморкай носик, поупражняйся в танцах — и на восьмое марта Таку будет танцевать только с тобой, а я куплю своей юной барышне потрясающее платье.

Соня благодарно уткнулась ей в грудь.

— Мам, только ему не слова, ага?

— Договорились, — серые глаза смеялись.

Конити ва — добрый день.

О генке дес ка? — как ваши дела?

Гомен насай — извините.

Саказука — маленькая чашечка типа пиалы.

Нагината — оружие, похожее на алебарду («женское»).