Глава 6

Лоррин Андерсон часто спрашивала себя, почему же Странники выбрали эмиссаром именно ее, но ответов не было. Точнее, единственный правильный ответ заключается в том, что глаза и уши высшей древней расы — люди совершенно обыкновенные, максимум обладающие зачатками эмпатии.

Лоррин выбрала сама верховная жрица Абсолюта, Росси Прекрасная из Золотого клана, дочь ныне усопшего главы клана Тарха, которого заменил Вотан, дальний родственники самой рыжеволосой красавицы, которой давно уже перевалило за двадцать тысяч лет. Да, жила эта раса очень долго, пока представителя ее не убивали в очередном сражении.

Странники издревле были космической расой, когда-то единственными стражами обитаемых миров. Все до единого телепаты, они превратились в общий разум, не потеряв индивидуальности отдельной личности, а лишь обретя возможность звать друг друга на каком угодно расстоянии. Эмиссары, носящие их золотые и серебряные кольца со знаком бесконечности, обладали правом призыва, и если были важны для партнеров, получали помощь всегда.

Лоррин сосредоточилась — почти сразу в окно влетела сверкающая шаровая молния безупречного золотого цвета, зависшая над креслом и принявшая форму прекраснейшей женщины. Странники прекрасны всегда, ведь их генотип идеален, а Росси обладала еще и неотразимо роскошными густыми локонами тициановской Венеры и невероятными сине-зелеными глазами. Одетая в золотое платье, она напоминала дивную статуэтку из китайсокго яичного фарфора, расписанную самой чистой глазурью.

«Ты звала меня потому, что удочерение состоялось?»

«Да, Великая»

«Не зови меня так. Абсолют — Великая мать, Дети Звезд лишь слезы ее»

Странники верили, что родились из звездного пламени, поэтому называли себя Дети Звезд. Иногда, в качестве наказания, их воплощали в человеческие тела, и многих воплощенных убивали и жгли на кострах, завидуя дивной красоте, необыкновенной силе и способностям к чтению мыслей.

«Итак, открой свое сознание, я посмотрю сама»

Лоррин послушалась, откидываясь в кресле и позволяя нежной и любящей Росси взглянуть ее глазами на то, как оформляются документы, уходит с магом Найджелом рыжеволосая девочка, а затем уносится вдаль черный джип.

Жрица кивнула своим мыслям, узнав шатенку, вышедшую из машины — эмиссар Гиацинта, наследника Серебряного клана и сына ее возлюбленного, когда-то давшего жизнь их общей дочери, но затем насильно сделанного главой клана с навязанием ему постылого брака с дочерью одного из лордов Совета Тринадцати. Представители разных кланов не могут быть вместе.

«Она забыла вот что», — Лоррин протянула собеседнице рисунок девочки.

Тонкая игла пронзила сердце Росси, из глаз едва не полились слезы: с тетрадного листа на нее смотрела Анна Серебряная, ее Анита, единственная и любимая дочь, которая — мать знала это — все еще жива, но находится в бегах. Совет Тринадцати поклялся отыскать и ликвидировать принцессу-бастарда, которая, будучи смутьяном, ратовала за равноправие младших рас. Наказание в виде воплощения ее не остановило. Вернув истинную форму, Анна продолжила борьбу, и ее поддержал не только собственный сводный брат, но и еще несколько ключевых личностей: Ра Агатовый и его сестра Ирия, член Совета Валтасар и многие другие, но этой горстки было все-таки недостаточно.

Больше всего уничтожения Анны жаждал Берек, отец жены главы Серебряного клана, именно поэтому Гиацинт сбежал от матери — Мелара, как и другие Странницы, могла прочитать его. «Родители знают мысли детей» отнюдь не метафора, ведь телепатическая связь формируется едва ли не с зачатия; поскольку Анна с Гиацинтом познакомились уже будучи взрослыми, ревность они испытать не могли, а потому искренне полюбили друг друга. Время от времени брат с сестрой даже любовно ругались, что очень радовало Росси, ведь Ги тоже был жрецом, а значит, как бы и ее сыном (тут ближе всего было бы японское понятие мамо-сан, коей являлась верховная жрица для остальных жрецов).

Значит, даже не зная о своей матери, девочка все же догадывается о ее существовании… а на рисунке Анна была к тому же изображена в крылатой ипостаси, только была невыразимо печальна. Мать, разлученная с ребенком, роняет слезы прямо из разбитого сердца.

Росси, конечно же, знала и имя возлюбленного дочери и отца ее внучки, и истинное имя девочки, но пока об этом лучше молчать, оберегая юную полукровку

«Ты молодец, Лоррин»

«Я не подведу»

Тоненький паренек в обычных чуть линялых джинсах и голубой футболке с надписью «Крит» мог бы и не привлечь внимания, не будь он так красив: короткие волосы цвета яркого местного серебра, кожа белоснежная, словно нет солнца, тонкие брови и длинные густые ресницы словно углем нарисованы, а глаза того же цвета, что и южное небо. Изящной походкой танцора юноша приблизился к кафе «Капитан», где за столиком сидела прелестная фемина в тонком сарафане.

— Прошу прощения, у вас свободно?

Ната великолепно заломила соболиную бровь:

— Прошу вас.

Парень сел.

«Гиацинт, что это за фокусы? Поймают же!»

«Оглушила, — поморщился принц Странников, — твой ментальный вопль слишком силен для скромных телепатов»

«Анна в безопасности?»

«Рисковать сестрой я никогда не стану»

К ним как раз подкатил Сократис, хозяин кафе, прекрасно знающий Наталию, но говоривший только по-английски и по-немецки, из-за чего даме пришлось перейти именно на английский. Невольно вспомнилось, что ее приняли однажды за британскую леди.

Когда хозяин неторопливо уплыл за мусакой, коктейлями и греческой тарелкой. Ната опять в упор посмотрела на собеседника.

— Итак?

— На паровозике прокатимся?

«Как моя племянница?»

«Не беспокойся, мы ее любим», — вслух прозвучал положительный ответ. Пришлось также рассказать, что Джерри с девочками ушли на яхте с прозрачным дном, а она, ввиду непереносимости таких путешествий, будет морячкой и подождет на берегу.

Перемежая обычную речь телепатической (все равно читать их обоих ни один телепат не сможет), собеседники пообедали, выкушали по рюмочке раки и пошли на вышеупомянутый паровозик, точнее туристический автобусик в виде поезда. Ната обожала вот так колесить вокруг города, наслаждаясь видами и ветром, делая снимки и махая рукой местным. Порой кричали: «Как дела?», и туриста кричала в ответ: «Кала!», что означало «хорошо».

За время прогулки Гиацинт, с разрешения своего эмиссара, покопался в ее памяти и остался доволен. О том, где скрывается сестра, он говорить не стал (и правильно сделал), но все воспоминания, вплоть до ночных стихов, обещал передать ей.

Росси смотрела в книгу сивилл — сама она не ошибалась никогда, а потому жрицу немного пугало, но и одновременно обнадеживало сказанное ею пророчество:

Виновен он или она,

О том неведомо сивилле,

Но воссиявшая весна

Дала начало новой силе

Как странно все произошло —

Слились в ней магия и крылья;

Дитя в дали такой росло,

Но в дом вернулось без усилья.

Узнаешь дочь, взглянув в глаза

(Свет матери в них отразился)

В то утро, лишь сойдет роса,

Узнаешь, что освободился.

Соединение семьи

Произойдет тогда навеки…

В странице мы сие внесли

Когда листву уносят реки.

Скорей бы уже удалось обезвредить Совет Тринадцати, чтобы ни дочь, ни внучка не пострадали.

Где же отец девочки? Неужели и правда в темнице?